Все учтено. Глава 9.

*_*_*_*_*
— Сакура забеременела, — шепнул сам себе Саске, проходя мимо коридора, ведущего к кабинету Хокаге. Ему стало странно на душе, вдруг что-то сильно и чересчур тепло разливалось по его венам и всему телу. Что-то...
«Идиот! Откуда ты можешь знать, беременна Харуно или нет? С каких это пор ты стал провидцем, глупый Саске?»
Он резко выдохнул, собрался с мыслями и пошел дальше. По шершавой стене узорчатой змейкой просачивался сквозь резное окно лучик света. Саске заметил, как в этом луче играются и бегают сотни песчаных пылинок. Ему это показалось таким веселым, что он даже фыркнул от своей ребяческой мысли. Сейчас он почему-то подумал о Харуно с некой ненавистью: вспомнил её бледное лицо без косметики, когда он прижал ее к полу, отросшие до плеч волосы, которые она никогда не укладывала, чтобы ему понравилось, маленькие ногти, немного детское несексуальное белье... Откуда ему было знать, что у Сакуры хорошие черты лица, что особенно красивы её зеленые глаза? Но он же к ней не приглядывался, считал ее маленькой и ненавидел угловатости ребяческого лица, нежные, порой ломкие жесты в бытовой жизни. Ведь он почти забыл, как больно бьет её кулак, какой мужеподобной она бывает, какая эта девушка в бою. Сакура была противоречием, с некоторых пор довольно молчаливым и странным. Куда более зрелой казалась ему Карин, которая носила облегающие вещи, знала, как флиртовать с парнем, была истеричной и спонтанной. Не то чтобы она ему сильно нравилась, но она хотя бы не скрывалась в «раковине», как устрица. Харуно была для него именно устрицей — в своем «домике», розовая и мягкотелая на первый взгляд. Но ведь устрицы могут быть очень вкусными, могут поранить панцирем, могут попросту отравить тебя, Саске. Однако ты этого не увидишь — будешь занят разглядыванием бесполезной морской звезды вроде Карин. Неуязвимой женщиной. Ты оторвешь ей руку — она ее отрастит. Ты оторвешь ей ногу — вырастет новая. И только вырвав сердце, ты уничтожишь её полностью.
— Саске! — Наруто выглянул из кабинета и подозвал его. Учиха зашел внутрь и сел на диван возле стены. Все его тело выдавало явное напряжение, всё — от кончиков пальцев до взгляда.
— Я вижу, ты встревожен... — задумчиво протянул Наруто. Он уселся прямо на стол, сминая стопку бумаг, — Как там Сакура?
— Я не знаю, — бросил парень.
— Неужели тебе плевать на ребенка? Ты ее не любишь? Какого черта, Саске?! — внезапно сорвался Наруто, соскакивая со стола и ударяя молодого человека прямо в лицо. Видимо, у обоих накопилось страдание, вызванное этой идеей о насильственном скрещивании двух параллельных. На глаза Узумаки наворачивались неподдельные слезы, Саске же оставался холоден и не отвечал на неожиданный удар.
— Она! Она жертвовала собой, принимая тебя в свою жизнь!
— Хватит, — процедил Саске, — хватит выставлять ее ангелом во плоти! Она сама решилась на это, и теперь не тебе ее защищать, Узумаки! — тихо, но с гневом сказал Учиха, сжимая кистью руку блондина, лежащую на его плече.
— Я устал, — выдохнул Наруто, — я так устал...
«Я тоже», — подумал Саске, но ничего не сказал. Кто-то из них обязан был быть чуть сильнее.
_*_*_*_*_*_*_*_*_*_*_*_*_*_*_*_*_
Сакура вот уже на протяжении некоторого времени чувствовала тяжесть в животе. От ощущения того, что она станет матерью, щемило сердце. Она не знала, как отнесется Саске к ребенку. Не знала, что и как делать. Опытный медик был в курсе, как принимать роды, но не как рожать.
— Ты беременна, это так мило, — улыбнулась Хината, когда Сакура пришла к ним домой. Хината была и вправду идеальной женой: в доме чисто, убрано, отовсюду пахло чем-то вкусным, а значит, и сытным. К тому же, она тоже недавно обзавелась не менее хорошеньким животиком, но живот Харуно был больше: ребенок жены Хокаге всё-таки помладше. Обе девушки знали, кто томится в их чреве. Добавки сделали свое дело. И теперь розовая кроватка в детской комнате дома Узумаки была очень кстати.
— Как ты его назовешь? — осторожно спросила Хината.
Сакура задумалась, ведь они еще не говорили насчет этого.
— Главное, чтобы Саске не захотелось назвать его Итачи, — улыбнулась она.
— Ты думаешь, Саске захочет его так назвать? — изумилась Хината, — Я так не считаю, ведь Итачи предал его, предал всю семью...
Сакура усмехнулась. Она завидовала жене Наруто, чья жизнь не была такой сложной. Да, судьба не делала ей в детстве больших подарков, бросая то на поединок с Неджи, то отбирая у нее любимого человека. Но сейчас, когда Хинате было так хорошо и жизнь была у нее такой размеренной, четкой и хорошо спланированной, девушка искренне хотела, чтобы она, Харуно Сакура, так крепко стояла на ногах и удивлялась желаниям противоречивого «Саске-куна».
Она вспомнила себя в детстве, когда все было совершенно неправильным, когда ей казалось, что Саске не обращал на нее никакого внимания, на девчонку, не отличавшуюся особой силой, может, только аналитическим умом, да и то не всегда.
В юности опять все было наперекосяк: любимый юноша оказался предателем, а единственный человек, кто мог ей оказать помощь, сам нуждался в ней.
И сейчас, когда Сакура ощущала себя взрослой и казалось, судьба вот-вот преподнесет ей кого-то с правильными намерениями, например, такого милого Чоуджи или сильного физически и морально Неджи, жизнь снова усмехнулась и подарила ей Саске... Бывшего предателя, который хотел дыма без огня, семьи без любви. Любви без взаимопонимания.
И вновь девушка поняла, что Саске такой из-за жизни, которая его не баловала. И она понимала его противоречия, даже в этом аналитический ум вновь подкладывал свинью: Харуно хотела бы быть более непонимающей, более эгоистичной, более... походить на девушку. Быть девушкой, которой дарят цветы и ломко объясняются в любви. Девушкой, которой нежно шепчут на ушко с милой серьгой.
Но судьба не хотела иметь еще одну принцессу и раскрыла сразу все тузы. Она хотела видеть сильную простушку вместо изнеженной королевы. И она, наша жизнь, была чертовски права.
— Понимаешь, там такая запутанная история... — Сакура закатила глаза. — Не разберешь, да и не сразу поверится, понимаешь.
— Очень жаль, что я не интересовалась историями, случившимися с Саске-саном. Возможно, сейчас я бы могла тебе помочь, подруга, — вздохнула Хината и стащила со стола еще один онигири.
_*_*_*_*_*_*_*_*_*_*_*__*_*_*_
В их последнюю встречу Шикамару сказал, что Харуно и Хьюга беременны. А Темари вновь смотрела на себя в зеркало: оглядывала подтянутый живот, полную грудь, женственные бедра и немного пухленькие руки. Вот кто должен был стать матерью! Девушка ненавидела судьбу за то, что она дала Харуно то, чего не могла дать ей самой. Ведь Сакура не должна была насильно выходить замуж и носить этого ребенка. Это должна быть она, Собаку но Темари! Это она должна лелеять свой круглый живот, болеть по утрам и в муках рожать желанных ею детей!
Судьба жестока. Фортуна отбирает у нас последнее и не дает взамен ничего, даже самого ничтожного. Темари заперлась в доме и никуда не выходила, отговорившись болезнью.
Да, она была больна. И имя этому недугу — зависть. Она лютой ненавистью горела по отношению к Харуно и ее ребенку. Собаку завидовала им и просила, чтобы Сакуре не пожалели миссию в Суну. Она хотела хоть краем глаза посмотреть на чужое счастье, потому что своего у нее уже не было.
Она ненавидела Саске всем сердцем, хотя умом была рада за них. Вот такое раздвоение мыслей и чувств испытывала несостоявшаяся мать — Собаку но Темари. Женщина, которая имела силу, но не имела желанного счастья.