Выбор

Сакура сидела на полу, обхватив колени руками. В зелёных глазах девушки застыло приближающееся безумие. Хотелось закричать, но крик замер, так и не вырвавшись на свободу. Хотелось вскочить и рвать на себе волосы до полного изнеможения. До смерти. Только бы не думать об этом...

***

Саске шёл по улицам дождливого Токио, совершенно не разбирая дороги. Веки казались свинцовыми. Бессонная ночь, проведённая в душевных муках и страданиях, давала о себе знать. Парень присел на первую попавшуюся лавочку. В голове отчаянным ритмом пульсировала мысль, но он не мог позволить себе развить её. Слишком тяжело. Слишком страшно.

На детской площадке послышался звонкий голосок. Саске распахнул глаза и, словно ошпаренный, убежал из парка.

Он остановился, осознав собственную глупость. Его губ коснулась ядовитая усмешка. Глупо бежать от самого себя.

Боль. Немыслимая, сильная. Она разливалась по всему телу прямо от маленького, пульсирующего комочка в груди. Эта боль куда хуже физической, она не оставит его.
Всего два слова. Но их достаточно для того, чтобы разрушить жизни двух людей.

Они с Сакурой поженились два года назад. Это немало, но он по-прежнему помнил её счастливое, по-детски румяное личико, широко распахнутые нежно-зелёные глаза, толпу гостей, свадебный торт, первую брачную ночь.

Тогда они ни о чём не думали. Жили, растворяясь друг в друге, наслаждаясь каждой секундой, проведённой со второй половинкой. Ему казалось, что это гораздо больше, чем просто любовь. В ней было всё: от согревающей душу нежности до бурно кипящей страсти.

Для полного счастья супругам не хватало лишь маленькой крохи, точной и самой прекрасной копии самих себя. Это было их самым сокровенным желанием. Сакура казалась прирождённой матерью. Она помогала родителям воспитывать своих младших братьев и сестёр, и ей очень хотелось ощутить на себе в полной мере всю ответственность матери — немного утомлённой, но очень нежной и заботливой.

Саске рос под надзором старшего брата. Да, Итачи был дорог ему, но он так часто мечтал, чтобы в их доме собралась шумная, большая, весёлая семья... Чтобы все делились своими переживаниями, проблемами, дарили друг другу подарки, да и, в конце концов, просто были счастливы!

Супруги на протяжении целого года пытались завести ребёнка, но безуспешно. По рекомендации врача они сдали анализы в одной из лучших Токийских клиник. И вот, они стоят у входа в кабинет, где сейчас, наконец-то, узнают, в чём же дело. Сакура затаила дыхание, судорожно сжав руку Саске, оставляя на его ладони полумесяцы от врезавшихся в кожу ногтей. Парень не мог ни успокоить, ни подбодрить её. Демон под названием сомнение, казалось, раздирал его сердце. Саске крепко сжал руку жены.

Нужно войти. Просто толкни дверь, Саске. Не бойся. Это просто конец.

Они вошли в кабинет, где врач встретил их приветливой улыбкой и предложил присесть.

— Ваша фамилия?
— Учиха, — машинально ответил Саске. Сердце, казалось, отплясывало чечётку.
— Учиха... Сейчас посмотрим. Вот ваши анализы, — они задержали дыхание. Лицо врача стало хмурым.

— Идиопатическое бесплодие, — наконец выдавил из себя врач. Сакура захлопала глазами. Саске уставился прямо на доктора, ожидая разъяснений.

— Идиопатическое бесплодие. Иными словами — генетическая несовместимость. У вас никогда не будет общего ребёнка, — доктор сделал паузу, стараясь не смотреть на лица молодых людей. — Но при смене партнёров это возможно.

Глухой стук сердец эхом отозвался в тиши кабинета. Во всяком случае, так показалось чете Учиха.

Саске и Сакура возвращались домой в полной тишине. Словно не было голоса. Словно он умер, иссяк, исчез! Что угодно, лишь бы не говорить об этом вслух.
А разве... разве они забывают об этом, когда молчат? Нет, это невыносимо!

* * *

Саске вновь и вновь возвращался к болезненным, ранящим, словно нож, воспоминаниям. С тех пор все их попытки завязать хоть какой-то разговор обращались прахом, слова зависали в воздухе, тая, так и не достигая ушей собеседника. Но так не могло больше продолжаться. Учиха твёрдо решил, что пора перестать молчать.

Саске стоял перед дверью своей квартиры, не решаясь войти. Непонятное, непривычное и совершенно необоснованное беспокойство грозилось разорвать его на части. Он засунул руку в карман брюк, достал ключи. Нервно перебирая их, он всё же открыл дверь. В коридоре не было ничего необычного. И всё же нервы, напряжённые до предела, казалось, сейчас расплавятся ко всем чертям.

В мёртвой тишине квартиры послышался звук падающих капель воды.

«Сакура опять как следует не закрутила кран», - мысль вспыхнула так же быстро, как и впоследствии померкла, оставляя место сжимающему сознание ужасу.

Мужчина неспешно прошёл в кухню, чтобы устранить неполадку. Он не сразу обратил внимание на то, что своими белоснежными носками наступил во что-то липкое. Квартиру пронзил шум падающего тела. Вся одежда Учихи окрасилась алым. Рядом с ним окровавленная Сакура пустым взглядом осматривала потолок своей новой, прекрасной кухни. Она всё решила за него. Саске закричал.

Некролог.

Двадцатитрёхлетняя Харуно Сакура вчера покончила жизнь самоубийством, застрелившись из охотничьего ружья. Она была найдена супругом, двадцатичетырёхлетним Учихой Саске, который в данный момент находится в психиатрической лечебнице.