Выбор. Глава 15.

POV Хинаты.

— У вас мальчики, близнецы! — воскликнула блондинка, когда всё было позади. Перед глазами всё расплывалось от первых родов. Я даже и не думала, что это будет так больно.
— Мальчики? — выдохнула я, понимая, что теперь у меня есть то, ради чего стоит жить.
Слов не было… слёзы, слёзы счастья за последний год… я стала мамой! Я даже и не знала, что это слово будет так согревать меня…. Оно согревало так сильно, что казалось, моё сердце вот-вот растает…. Я чувствовала некое умиление и… гордость? Да, именно, гордость! Почему-то захотелось со всей дури заорать на всю больницу: «Я сделала это!». Хотелось, чтобы все узнали, что теперь я — мать!
Женщина, которую все звали Тцунаде, только по-моему одному взгляду поняла, что я хочу.
Она улыбнулась краешком губ и поднесла ко мне уже засыпавших малышей.
«Такие маленькие!» — была первая мысль, когда я увидела два раскрасневшихся сморщенных личика.
Одного я уложила на левую руку, второго на правую. Что-то влажное снова потекло по щекам… Одна слезинка упала на крохотную ручку одного из близнецов, на что тот невольно вздрогнул и, открыв сонные черные глазки, безразлично обвёл взглядом комнату. На это, такое милое действие моего сына, я рассмеялась.
— О, Ками-сама, у вас такие крохотные пальчики! — воскликнула я, приглядевшись к ним. У второго ребенка был смешной пушок тёмных волос на голове, что вызвало новый приступ умиления. А кожа… такая тонкая и нежная…. Их черные ресницы мне показались самыми длинными, которые я когда-либо видела….
«Да, вы так похожи на него… на своего отца. Саске, ты стал папой!» — мысленно обратилась я к Учиха.
— Вижу, что уже осваиваешься в роли матери! — услышала я родной голос брата. Облокотившись об косяк, он с улыбкой на губах смотрел на то, как я держу малышей на руках.
— Знаешь, а я и не ожидал от тебя такого! — проговорил он после недолгого молчания.
— Если честно, то я сама такого не ожидала! — весело рассмеявшись, ответила я.
— Хината, мне кажется, что тебе надо отдохнуть, с детьми ничего не случиться. Тебе надо отдать их медсестрам, — сказал Неджи, «стрельнув» взглядом в сторону детских медсестёр, терпеливо ожидавших, пока молодая мама насюсюкается, и они смогут забрать детей.
— Эх, — тяжело вздохнула я, — хорошо. Если это так нужно…
— Да, и, кстати, какие имена хочешь им дать? — внезапно спросил брат, когда детей у меня забрали.
— Акио и Нидори, — не задумываясь, ответила я. Эти два варианта я выбрала на тот случай, если бы у меня родился мальчик, а родилось двое. К нам подошла Тцунаде:
— Хината, ты должна сейчас отдохнуть. И если ты хочешь, то детей могут перевести сюда. Неджи полностью «забронировал» эту палату для тебя, — я сразу почувствовала прилив сил от того, что дети будут со мной рядом.
— Аригато! — счастливо улыбнувшись врачу и Неджи-нии-сану, я легла спать.

POV Саске.

Эти месяцы тянулись словно годы… Казалось, время издевается надо мной, мстя за ту боль, которую я причинил ей… Оно тянулось бесконечно долго.
Все те месяцы, те недели, дни, часы, минуты, секунды без нее я не жил, просто существовал.
Внешне — вечно безразличный и хладнокровный, я делал вид, что ничего не произошло.
Хотя, внутри… я настолько жалок, что иногда становлюсь омерзителен самому себе. Иногда думаю: на что эта маска безразличия мне? На что? На кой чёрт она сдалась мне?! Эта хладнокровность принесла окружающим лишь боль… Она не показатель моей серьёзности…
Хочется быть открытым, как этот долбаный Узумаки.
А потом, словно тьма накрывает мой разум тёмным одеялом. И появляется мысль о том, что это мне не нужно… Просто лень что-то менять в себе в угоду окружающим… Ха, я буду выглядеть глупо! Ками-сама, какие же противоречия!

***

Тишину прерывал лишь шелест бумаг и легкий, еле слышный скрип авторучки. Это продолжалось несколько минут, а потом словно ему это надоело, брюнет, оттолкнувшись рукой от стола, отъехал на компьютерном кресле к небольшому мини-бару. Наполнив стакан крепким виски, он немного отпил, явно наслаждаясь вкусом дорогой выпивки. Внимательный взгляд парня случайно упал на календарь, еле выглядывавший из-за кипы бумаг по работе. Встав, Саске подошел и взял его в руки.
«Я снова отсчитываю дни? — усмехнулся брюнет. — Ведь и так знаю, что не видел ее улыбки уже двести двадцать три дня…»
Лицо парня словно потеряло постоянную серьёзность, лицемерную ухмылку и маску безразличия. На нём можно было прочитать только боль и разочарование, глаза были остекленевшими. Он силился вспомнить каждый её жест, каждую её улыбку, прищуривание глаз на солнце… Солнце… Оно словно бы не существовало для него теперь, когда её нет рядом. Оно его больше не грело… Лишь мимолетные воспоминания, ассоциирующиеся в ним.
Саске тряхнул головой, словно бы этим отгонял меланхоличное настроение и воспоминания, которые несли с собой лишь боль. Глубоко вздохнув, Учиха посмотрел на гору документов, которые ему надо подписать и просмотреть. Он мимолетно взглянул на часы: так, десять часов вечера, значит. Отлично, он приедет домой только к трём, не раньше. Брюнет хрустнул кистями рук, сел дальше перебирать документы.
Не просмотрел Саске еще и трёх договоров, как в дверь кабинета постучали.
«Секретарь Айко? Хм, разве она не ушла домой?» — внутренне удивился брюнет, внешне не подав виду.
— Войдите, — сказал Учиха тоном занятого человека, у которого нет времени даже на то, чтобы взглянуть на того, кто пришёл. Когда же время нашлось, Саске удивился, увидев своего старшего брата.
— Итачи, хм, что тут делаешь? — невозмутимо спросил Учиха-младший, снова уткнувшись в договор.
— Ну, я явно не с пирожками пришёл! — язвительно бросил высокий длинноволосый брюнет, облокотившийся на стену.
— Очень на это надеюсь! — не остался в долгу младший брат, фыркнув в сторону первого.
— Разговор есть, — серьёзно начал Итачи.
Саске отложил ручку в сторону, заняв удобную позу в кресле и закинув ноги на стол, а руки за голову, сказал:
— Слушаю.
— Когда Хьюга исчезла, я сразу понял, что ты — та причина, из-за которой она уехала в Лондон, — сразу перешел к делу парень. Услышав это из уст брата, Саске удивился, хотя и не подал виду. — Она знает о перевертышах и она в чужом государстве — это было не безопасно для Японии и для императора…
— Что ты сделал? Что с ней? Отвечай, сволочь! — тряс через секунду старшего брата Саске.
Итачи отметил про себя, что злость и ярость Саске неспроста. Боится за нее, значит любит… Как он и предполагал, впрочем. На его губах промелькнула тень еле заметной усмешки. Глаза младшего брата метали молнии, в них плескалась злость и… страх? Итачи не сомневался, что скажи сейчас брату что-то не то, и он — покойник.
Хмыкнув, парень сбросил с себя руки Саске и, пройдясь по кабинету, сказал:
— Поздравляю!
— Что? — не понял Саске.
— Ты стал отцом... Дважды, притом! — Итачи с явным наслаждением наблюдал за тем, как «сыпется» или «даёт брешь» маска отчужденности на лице брата. Эмоции, настоящие эмоции… Ничто не заменит их… Именно такие эмоции были «написаны» на лице его младшего брата: шок, изумление, недоверие… и радость, которую даже он, сам Учиха Саске, не смог бы скрыть….