За закрытой дверью

- Поэтому я хочу, чтобы вы помогли разгрести весь хлам в лаборатории, - на такой печальной для учеников ноте закончила свою ярую тираду, посвященную мусору в лаборантской, учитель биологии.
Сакуре долго поднимала свою челюсть с пола, пытаясь, чтобы выпученные от удивления глаза не выпали из орбит. А вот её одноклассник, Учиха Саске, внешне оставался спокоен, как танк, даже бровью не повел.
Стекла очков учительницы, словно специально, злобно сверкнули, пальцы сжались, но с лица не продолжала слезать улыбка а-ля «Я люблю детей!». Харуно передернулась от этой улыбки, зная, что когда преподаватели вот так улыбаются, ничего хорошего от них не жди.
Но что ещё ответить, когда тебе в лицо говорят, что твои оценки лучше всех в классе, что ты, как никто другой, знаешь все, начиная с пестиков и тычинок и заканчивая инфузорией туфелькой, - как ещё ответить, когда, наговорив кучу комплиментов, тебя просят потратить утро выходного на разгребание какого-то там мусора в лаборантской? Естественно, наговорить в ответ кучу любезностей и с идиотской улыбкой согласиться потратить субботу на «любимую биологию». Сакура, как староста класса, уже готова была выполнить роль и ответить за себя и за Саске (потому что знала, что Учихе сейчас все по барабану), как внезапно послышался голос этого самого «барабанщика», в смысле, Саске:
- Я занят в субботу.
Сакура с трудом сдержалась, чтобы не долбануть по его брюнетистой голове кулаком. Значит, этот красавчик будет с кем-то гулять направо и налево, а она разгребать мусор в лаборантской? Ну уж нет, не может же он её вот так бросить? Он ей парень или нет, в конце концов?
- Я понимаю, - послышался наигранный печальный голос женщины, - у каждого есть планы. Но я и сама срываю себе выходной. Да и потом, ведь чем только не пожертвуешь ради науки!
- По две пятерки в журнал, и мы согласны, - спокойно и безапелляционно заявил Учиха, самодовольно складывая руки на груди.
Учитель закусила губу, поправив очки, а потом произнесла, колеблясь:
- По одной.
- Так не пойдет. По три – мое последнее слово.
- Ладно, по две, - торопливо воскликнула женщина.
- Так, ко скольки нам приходить? – безучастно поинтересовался Саске.
Сакура не знала, что ей делать: плакать или смеяться. Две пятерки почти задаром – заманчивое предложение, но факт того, что в её присутствии бессовестно торговались, заставлял её еле сдерживать себя. Девушке оставалось только устало вздохнуть, утешив себя тем, что провести почти весь день с Саске для нее предел мечтаний, и вот эта фантазия становится явью.
- В семь утра, - фраза, явно сказанная со злорадством, заставила Харуно вернуться на землю.
- Ладно. В семь утра будем здесь, - голос Учихи опечалил девушку ещё больше. У парня явно пропало желание торговаться, и он решил больше не испытывать Фортуну. Сакура готова была выть от такой несправедливости, но ничего не поделаешь. Сколько ни вой, а в школе должна быть, как штык, в семь утра.
- Отлично, - расплываясь в улыбке, которой позавидовал бы сам Чеширский кот, проговорила женщина, самодовольно потирая руки.
Саске зашагал в сторону двери, по пути схватив за запястье Харуно, которая стояла в ступоре вот уже несколько минут. Девушка подчинилась и последовала за одноклассником, перебирая в голове слова не печатного содержания на всех языках, что знала.
Парень вывел Сакуру на улицу и только тогда выпустил её ладонь из своей. Девушка как раз закончила материться по-английски, собираясь уже покрыть трехэтажным словарным запасом немецких ругательств учительницу, школу и завтрашнее утро, как вдруг почувствовала, что пальцы Учихи разжались, высвободив её руку из крепкой хватки.
- Пока, - проговорил Саске, устало оглядывая окрестности.
Сакура надула губы. Все-таки он её законный парень, а на прощание так и не научился целовать.
- А в щечку кто целовать будет? – подставляя ранее упомянутую часть тела к лицу Саске, проговорила девушка, блаженно улыбаясь.
Учиха закатил глаза, но свой долг мужественно выполнил, наклонившись к лицу Харуно, он легко коснулся губами её щеки, запечатав на коже нежный поцелуй.
- Вот теперь вали на все четыре стороны, - улыбаясь, проговорила Сакура. Парень кивнул и без энтузиазма проговорил:
- Спасибо Вам, о Великая, что разрешили мне, простому смертному, валить на все четыре стороны.
Та самая Великая кокетливо хихикнула и, помахав на прощание рукой, выбежала за ворота школы, буквально летя, а не идя, домой.

Первые лучи солнца уже прорвались сквозь шторы, будто специально светя в закрытые глаза, когда в комнате Сакуры запиликал будильник. Девушка громко замычала во сне, выказывая свое недовольство по поводу того, что какая-то железяка портит её сон. Харуно не открывая глаз, потянула руку к будильнику. Схватив поющий во всю мощь предмет, она стала обследовать его, ища кнопку. Но, как известно, у электронных часов множество кнопок, поэтому Сакура нажала не ту. Писк прекратился, но вот время с 6.00 перешло на два часа вперед.
Девушка с неимоверным трудом разлепила веки и посмотрела на будильник у себя в руке. Сначала она не поняла, что должна была проснуться в шесть утра, а часы показывают девять. Но потом, когда остатки сна покинули её, перед глазами перестали пестреть толпы голых по пояс парней, она осознала, что опоздала.
Харуно мигом вскочила с постели, словно её облили кипятком, и стала метаться по комнате, не зная, с чего начать утренние процедуры. Наконец, она догадалась, что их лучше начать с ванной и, выбежав в коридор, влетела в комнату. Там девушка яростно почти двадцать минут воевала с заспанным взглядом, прической, напоминавшей скорее хохолок попугая какаду, чем обычные волосы. Наконец, приведя себя в божеский вид, Сакура оделась наспех, схватив первое попавшееся под руку платье, и слетела вниз, на первый этаж. В прихожей она ещё полчаса воевала с обувью, которая в спешке никак не желала натягиваться на ногу. Наконец, удачно закончив битву с собственными вещами, девушка вышла на улицу.
Свежий воздух немного умерил пыл Харуно, но недостаточно для того, чтобы она не неслась сломя голову к автобусу. На пустой остановке она потратила почти полчаса, ожидая транспорт, а когда все же дождалась, обнаружила, что не взяла деньги. По давно уже заведенной привычке покрывать всех и вся отборным матом, когда что-то идет не так, Сакура стала вспоминать ругательства на всех языках мира. Так она дошла, точнее, долетела до школы.
А вот во дворе школы её ждал сюрприз. Вокруг было пусто, только какая-то забредшая на английский газон собака украшала его естественным путем. Сакура оглянулась по сторонам, для большей достоверности ущипнула себя пару раз, потерла глаза и, увидев, что все осталось без изменений, крепко сжала руки в кулаки.
Грозно ступая на асфальт твердым шагом, Харуно направлялась к дверям школы, гадая, почему она одна. Наверняка Саске уже давно пришел – она же опоздала, но тогда где машина учительницы биологии? Она ведь обещала присутствовать на уборке. Но пугающая пустота, затишье и пение птиц почему-то создавали подходящую атмосферу – Харуно казалось, что она здесь одна.
Поднявшись по лестнице, при этом успев пару раз споткнуться и еле удержаться, чтобы не упасть, девушка подошла к двери, взялась за ручку, дернула её на себя, но дверь не поддалась.
- Заперто? – спросила вслух сама у себя Сакура.
Не может быть, чтобы школа была заперта. Если конечно, у Харуно не начался склероз, и она не забыла, в какую сторону открываются двери. Девушка попробовала еще раз, но все оставалось в прежнем положении. В гневе Сакура стукнула ногой по железной двери со всей силы и тут же сообразила, что обувь у нее открытая. С выкриком она взялась за ушибленные пальцы, пытаясь сдержать эмоции и не рассыпаться на богатые и оригинальные ругательства, которые потрясут воображение любого писателя. Все-таки сумев сдержаться от красивых «эпитетов», Сакура села на перила лестницы, сжимая в руках пальцы ушибленной ноги. Отдохнув немного, она решила спуститься вниз.
Извергая сдавленные обзывательства уровня детского сада, Харуно спустилась по лестнице, хромая, как старушка ста шести лет, и опустилась на лавочку, решив разобраться в ситуации, когда боль в ноге утихнет. Девушка облокотилась на спинку скамейки, вытянула ноги и запрокинула голову в небо, смотря, как по голубой глади лениво шагают облака, медленно меняя формы.
Сакура не знала, сколько времени она провела в таком положении, она даже не заметила, как веки начали слипаться, голова - клонилась вперед, разум окутывала дымка не совсем ушедшего сна. Харуно резко опустила голову и благополучно заснула.
Разбудил её до боли знакомый голос, который она с каждой минутой стала слышать все отчетливей сквозь сон. Когда же, наконец, она сообразила, что рядом с ней Саске, она резко раскрыла глаза.
Учиха со вздохом сел рядом с девушкой, ехидно проговорив:
- Доброе утро.
Напоминание про утро заставило Сакуру вспомнить, в каком положении она оказалась. А еще она сообразила, что сам Саске бессовестно опоздал. Встав со скамейки, Сакура с жаром воскликнула:
- Ты опоздал!
Саске хмыкнул в ответ, проговорив:
- Школу все равно раньше девяти не откроют.
Сакура удивленно уставилась на парня. Кто-то из них явно что-то напутал. А так как Харуно и мысли не могла допустить, что великий Саске может что-нибудь напутать, она стала искать свой промах.
- Но ведь уже давно девять часов… – пролепетала девушка.
- Да, шесть минут, как девять. Согласен, целая вечность прошла, - наигранно проговорил Учиха.
- Как? Не может быть. Я встала в девять! – возразила Сакура, не понимая, кто из них ошибается.
- Не для средних умов, - заключил Учиха, получив за это легкий удар по лбу от разъяренной девушки.
Потирая ушибленное место, Саске зло процедил:
- Прекрати перенимать привычки моего старшего брата.
В ответ Сакура только хмыкнула, сложив руки на груди.
- Так и будем здесь стоять… то есть, сидеть… в общем, пошли, - проговорил Учиха поднимаясь с лавочки.
Пара прошла к дверям школы. На удивление, дверь в этот раз открылась. Харуно недоумевала: либо она окончательно сошла с ума, либо ей пора покупать очки. На входе в здание их встретил грозный охранник, попросив покинуть помещение, так как ученикам по выходным здесь делать нечего. Тщетно Сакура пыталась уладить дело, объясняя, что они по поручению учителя биологии. Мужчина не желал их впускать, пока сам лично не услышит из уст преподавателя, что эти дети действительно здесь по её заданию. Школьникам пришлось выйти на улицу, ожидая на лавочке, когда тетенька с приветом соизволит почтить их своим присутствием.
Сакура с трудом сдерживалась, чтобы не произнести тот миллион отборного мата, что проносился у неё в голове. Сколько можно? Что вообще за день такой? Саске бессовестно издевается и ехидничает, учительницы все нет, да ещё и у неё голова с катушек окончательно съехала.
Наконец, послышался оглушительный звук скользящих по асфальту шин, затем удар металла и сигнализация, которая пиликала несколько минут, прежде чем её выключили.
- Училка припарковалась, - заключил Саске, и через несколько минут навстречу им с заднего двора школы вышла женщина, та самая училка.
Сакура решила, что хоть на ней злость сорвет. Встав с лавочки, девушка с возмущением проговорила:
- Вы опоздали!
Женщина изобразила на лице удивление, затем шок и наигранно начала что-то громко лепетать, размахивая руками. Вообще сейчас она была похожа больше на курицу в курятнике, чем на женщину с высшим образованием.
Уладив все дела с охранником с помощью вышеописанной курицы, то есть, женщины, все трое прошли в кабинет биологии. Лаборантская примыкала к кабинету, поэтому не пришлось ходить за тридевять земель. Наспех объяснив ученикам, что к чему, что как убрать, помыть, почистить, полить и прочее, и прочее, женщина внезапно вспомнила, что забыла выключить утюг и, схватившись за голову, наверное, крашенную минимум миллион раз, выбежала из кабинета, сказав ребятам уходить домой, когда они закончат. И Сакуре и Саске было понятно, что их бессовестно кинули и что учительница будет выключать утюг до утра понедельника. Итак, громко хлопнув дверью кабинета, женщина к тому же по привычке заперла её, совсем забыв, что оставила там двоих учеников. А о чем ещё можно думать, когда дома тебя ждет неудовлетворенный муж?
Только дверь за биологичкой закрылась, как Сакура дала волю своим эмоциям. Четвертый раз за утро её кидают. Если бы не обещанные две пятерки, она, может быть, вообще бы сюда не пришла, но лишние хорошие оценки ей не помешают, тем более, перед экзаменами.
Саске преспокойно стоял у окна, высматривая там что-то. Пока Харуно изливала свою душу безобидной губке, которая в руках девушки стала напоминать скорее тряпку, чем вышеназванный предмет, Саске что-то усмотрел в окне и с невинным видом направился к двери.
Харуно потеряла челюсть от такой наглости, но вовремя спохватилась и крикнула вслед Саске:
- Куда собрался, плейбой?
Плейбой, в смысле, Учиха, обернулся на голос и ехидно проговорил:
- Ты что, правда, думаешь, что я буду здесь убираться?
По правде сказать, Сакура действительно так думала, но злорадство, сквозившее в голосе парня, заставило её солгать. Фальшиво засмеявшись, она проговорила:
- Ну что ты? У меня и в мыслях такого не было. Ха-ха, неужели ты думаешь, что я так считала?
- Да, - на полном серьёзе прервал фальшивый смех Сакуры Учиха.
- Ну да, - со вздохом согласилась Харуно, совсем поникнув. Не хватало, чтобы ещё и Саске кинул. Хотя, если он уйдет, она последует за ним. Она сюда не нанималась, к тому же, убирать должны уборщики, а не ученики.
Парень пожал плечами, мол, поступай, как знаешь и коснулся ручки. Саске дернул дверь, но она осталась в прежнем положении. Яростно сжимая ручку, Учиха тянул дверь, пытаясь открыть, но все тщетно.
- Дверь, похоже, заперта, - проговорил юноша, сложив руки на груди.
Сакура отвлеклась от уже достаточно замученной губки и с удивлением подошла к Саске, переспросив:
- Как заперта?
- Как обычно, - раздраженно ответил Учиха. – Ключом снаружи, учителем.
Челюсть Сакуры вновь поцеловалась с полом. Взяв себя в руки, девушка попыталась открыть дверь, но тщетно. Она была заперта.
Целая минута прошла в молчании, прежде чем шок Сакуры сменился на панику. Закричав, девушка схватилась за голову, громко проговорив:
- Скоро закончится кислород, и мы умрем от удушья. А! Стены, они давят на нас! Давят! Ах, Саске, знай, я всегда тебя любила!
Учиха удивленно изогнул бровь. Только сирены ему тут не хватало. Судя по всему, у этой сирены прогрессирующая паранойя напару с клаустрофобией.
- Успокойся, не умрём, - раздраженно проговорил Саске.
Девушка тут же замолкла и покраснела.
- Ну да, не умрем.
После сказанных выше слов, она втихаря удалилась в самый дальний угол класса обдумывать свое поведение.
А вот Саске стал обдумывать поведение двери. Какой смысл запирать их здесь? Ладно, даже если женщина решила пошутить (что маловероятно, хотя с такой работой…), когда их выпустят отсюда? Дверь можно попробовать выломать, но их же потом заставят платить, да еще накажут за хулиганство. Разбить окно тоже не вариант, все равно стекла небьющиеся. Остается только открыть форточку (через которую невозможно пролезть) и звать на помощь. Но это в крайнем случае, и, по долгу джентльмена, он предоставит это увлекательное занятие леди, то есть, Сакуре.
Делать нечего. Саске открыл форточку, чтобы и правда не задохнуться (обычно Сакура всегда оказывалась права), вздохнул и сел на учительский стул, закинув ноги на такой же учительский стол.
Сакура вновь, мягко говоря, офигела от такой наглости, но прерывать блаженство не решилась. Тихо обдумав свое поведение, она выскользнула из укромного уголка и подошла к Саске, с идиотской улыбкой проговорив:
- Раз мы здесь заперты, пошли уберемся.
- Ага, ты иди. А принц пока отдохнет, - откликнулся Саске, закинув руки за голову и закрывая глаза.
У Сакуры челюсть свело от такой наглости. Замахнувшись, девушка со всей силы долбанула драгоценную голову этого самого принца так, что он быстро убрал ноги со стола и встретился лбом с этим самым столом.
- Ты что, идиотка? У меня же теперь точно шишка выскочит, - проговорил Учиха, потирая свой многострадальный лоб.
- Будете знать, Ваше Высочество, как себя впредь вести, - с сарказмом процедила девушки, вручая Саске уже порядком изнасилованную губку.
Делать нечего. Чтобы на лбу на месте синяка не появилась шишка, Саске встал с губкой в руках и отправился вслед за девушкой – в лаборантскую.
Сакура принялась убирать все экспонаты, а именно: макеты мозга, печени, сердца и прочих прелестей с самой верхней полки, чтобы её протереть. А Саске с интересом глазел на соседнюю самую верхнюю полку. Девушка с возмущением проговорила:
- Что там такого интересного?
- Тебе еще рано смотреть, - ответил Учиха, краем глаза подмечая реакцию Харуно. Сакура сначала не поняла смысл слов, но когда жестокая правда, словно громом, её поразила, она громко закашляла и с трудом удержалась на стуле.
- А ну, прекращай! В Интернете порнуху посмотришь, а сейчас - мой.
Саске пожал плечами и принялся тереть губкой скелет человека, что стоял в углу. Повисла тишина. Слышалось только шарканье губки о скелет и звуки старого деревянного шкафа, который возмущенно скрипел всякий раз, как Сакура слишком сильно терла его тряпкой. Тут в голову Учихи пришла безумная идея. Он сначала отмахнулся от такого ребячества, назвав себя дураком, но потом ещё раз взвесил все «за» и «против» и, окончательно решив, что надо себя как-то развлечь, уверенно снял череп со скелета. Пришлось попотеть, так как голова особенно крепко крепилась к позвоночнику. Наконец, бедный Ёрик оказался в руках Саске. Но юноша решил, что с помощью черепа пугать Сакуру будет неинтересно, поэтому снял со скелета ещё и правую руку. Таким образом, вооружившись своеобразными доспехами, парень осторожно подкрался сзади к девушке и коснулся костлявой рукой скелета плеча Сакуры. Харуно обернулась и увидела, что вместо лица у Саске красуется череп. Девушка запищала как сотни полицейских машин и с громким звуком грохнулась на пол.
Учиха с трудом сдерживал смех. Он молча убрал череп от лица и, злорадно улыбаясь одними глазами, смотрел на перепуганную Сакуру.
Когда до Харуно долетел смысл этой шутки, она была похожа на медузу Горгону. Только змей на голове не хватало, а так вылитая – глаза ярко сверкали гневом, ноздри в гневе раздувались, и губы были сжаты в тонкую возмущенную полоску.
Саске пожал плечами и, сдерживая сарказм, произнес в оправдание:
- Ты ведь не хотела, чтобы я умер от скуки. Так что это для твоего же блага, иначе бы ты меня только в гробу после этой уборки видела.
- Хватить шутить и играть на моих слабостях, – поднимаясь с пола, проговорила Сакура. – Положи на место руку и голову! – добавила она требовательно, отряхивая пыль с платья.
Саске, довольный, продолжил чистить скелет, а Сакура, закончив возиться с верхней полкой, перешла ниже. Вот тут уже разнообразия было море. В кунсткамере - и то меньше экспонатов в спирте, чем на полке старого шкафа в лаборатории. Заспиртованные черви и паразиты, казалось, сейчас оживут и выплывут из баночки. Сакура вздрогнула, беря в руки стеклянную пробирку, наполненную спиртом, в которой доживал свой век в виде экспоната бычий цепень. «И где они его поймали?» - спросила у себя Харуно, рассматривая паразита.
«Месть будет сладка!» - впихнулось во внутренний монолог второе «Я» Сакуры.
Девушка замотала головой, хотя была вынуждена признать, что если она кинет в руки Саске этого червя в баночке, ей будет также весело, как было ему, когда он напугал её с помощью скелета.
Харуно улыбнулась, посмотрела на Саске, который упорно стирал пыль с костей, и проговорила ласково:
- Саске, скорее лови!
Юноша обернулся, а Сакура, замахнувшись, бросила экспонат глиста прямо в руки парню. Кто же знал, что он увернется? Экспонат пробил голову скелету, врезался в стенку и упал на пол. К счастью стекло и череп не пострадали, но вот самолюбие девушки было жестоко ущемлено.
Учиха посмотрел на предмет, что кинули в него, поднял с пола голову бедного Ёрика и баночку с бычьим цепнем и, покрутив указательным пальцем возле своего виска, произнес:
- Совсем дура?
- Я мстю и мстя моя ужасна, - показав язык, обиженно пролепетала девушка, отвернувшись к стенке.
- Правильно надо говорить: «Я мщу и месть моя ужасна» (прим. автора. – О, да. Он об этом, как никто другой, знает), - проговорил Учиха и затем тоже отвернулся к стенке, занявшись скелетом.

Остаток дня прошел в тяжелом молчании. Учительница так и не вернулась, видимо забыв об учениках, охранник про них тоже не вспомнил. Сумерки уже сгущались над школой, а пара до сих пор оставалась в кабинете биологии. Вся лаборантская была тщательно вымыта, вычищена и соответствовала двум пятеркам, красовавшимся в журнале, но домой эти самые отличники никак не могли попасть. Поставив два стула рядом, Саске и Сакура устало опустились каждый на свой, испустив вздох облегчения.
Харуно положила голову на плечо парня, измождено прикрыв глаза, и проговорила, зевая:
- Хорошо поработали.
- Да, - согласился Учиха и устало наклонил голову к девушке, уткнувшись носом в её волосы.
- Как думаешь, - прошептала Сакура, краснея, – скоро нас отсюда выпустят?
- Если честно, скорее, в понедельник. Навряд ли о нас кто-нибудь вспомнит.
- Да, - прошептала Харуно, чувствия, как трепетно бьется в груди сердце. Она уже месяц как встречается с Саске, но этот самый жизненно важный орган по по-прежнему норовит выскочить всякий раз, когда Учиха прикасается к ней.
Эту романтику, однако, бессовестно прервал желудок девушки, который с возмущением заворчал на весь класс, мол, хватит сантиментов, жрать давай. Девушка покраснела до корней волос и громко закашляла, естественно, наигранно, пытаясь скрыть голос ворчливого желудка.
Саске устало вздохнул. Встал со стула и подошел к учительскому столу. Наклонившись, он открыл первый ящик парты и стал усердно в нем копаться.
- Эй, ты чего? – шокировано произнесла Сакура.
- Я видел, у неё лежали конфеты.
Наплевать на приличия, есть хочется всем, тем более, именно по вине учительницы они оказались в таком положении.
- Нашел, - проговорил Учиха и извлек из ящика стола коробку шоколадных конфет.
Вернувшись на свое место с этой коробкой, он открыл её. Сакура взволнованно следила за каждым движением парня, будто в этой коробке лежала не еда, а золото. И когда он её открыл, перед ними предстала ужасная картина реальности. Посередине - словно специально она там оказалась - красовалась одна шоколадная конфетка. У Сакуры буквально сердце провалилось куда-то вниз. Всего одна. Как с неё наешься?
- Вот обжора! – раздраженно проговорил Учиха.
- Сволочь! – вторила ему Сакура.
При этом глаза обоих, не переставая, смотрели на несчастную конфету, которая уже тысячу раз пожалела о своем существовании.
- Гадина, - проговорил Саске, крепко вцепившись в края коробки.
- Змея! – воскликнула Харуно, осторожно вознося руку над конфетой.
В мгновение ока, рука Сакуры оказалась на коробке, девушка уже схватила пальцами лакомство, но Саске яростно накрыл крышку, придавив её сверху рукой. Глаза пары, не моргая, сверлили друг друга испепеляющим взором. Саске хоть и понимал, что он поступает не по-джентельменски, но ничего поделать не мог. У него с утра и крошки во рту не было, а тут такая большая, вкусная конфета, с коньяком (надо бы потом директору доложить, подумал Саске) и всего одна.
Поняв, что силой победу не взять, Сакура решила надавить на слабость. Изобразив в глазах слезы, девушка жалобно уставилась на парня, проговорив еле слышно:
- Я думала, ты меня любишь, а ты…
Саске не любил, когда Сакура начинала закатывать истерики, поэтому, скрепя сердце, убрал руку с крышки и дал на растерзание довольной Сакуре лакомство, мысленно попрощавшись с ним.
Харуно довольно извлекла из формочки конфету и поднесла её к губам. Девушка уже хотела отправить сладость в рот, но тут краем глаза заметила, что Учиха сидит недовольный. Сакура разломала конфету на две части и передала половинку парню, отправив свой кусок к себе в рот. Саске взял лакомство и жадно его проглотил. Мало, но зато приятно и вкусно.

- Ой, мне так стыдно! – жалобно, почти плача, пролепетала учительница, глядя на растрепанных усталых учеников в воскресенье утром. – Ваши родители, наверное, так волновались!
- Нет, что вы, им по кайфу было, - саркастически прошипела Сакура.
- Три пятерки в журнал, - грозно проговорил Учиха, смотря заспанными глазами на женщину.
- Конечно-конечно, - улыбаясь, проговорила учительница. – Четыре пятерки и директор ничего не узнает ни о конфетах с коньяком, ни о вашем… приключении.
- Идет, - без энтузиазма прошипел Саске.
Сакура только свободно выдохнула и, счастливая до безумия, схватила рукой ладонь Саске. Злая и усталая парочка, словно неживая, выползла на улицу.
Утро уже давно вошло в свои права. Яркое солнце светило во всю мощь, освещая прекрасные выходные, птицы вторили чудесному настроению природы, и только усталые подростки, вышедшие из дверей школы, распугивали всех своим ужасным видом. Держась за руки, они еле как переступали, пытаясь вспомнить, в какой стороне находится дом каждого.
- Что дома будешь делать? – спросила Харуно, выходя за ворота школы.
- Спать, - уверенно ответил Саске.
- Я тоже, - проговорила девушка. – На этих стульях спать было невозможно.
Саске кивнул в знак согласия.
И все-таки Сакура определенно знала, что после пережитого ими приключения они станут ещё ближе. Теперь до конца своих дней ей придется благодарить кабинет биологии за то время, что она была счастлива.