Запасной. Глава V

*Хидзютсу – или “Хиден”, секретные техники кланов, передающиеся из поколения в поколение.
*Кагура Шинган - ниндзютсу из разряда Хиден, при помощи которого можно искать, изучать и преследовать человека по его чакре в радиусе нескольких километров открывая свой духовный глаз.
*Гомен – «извини»
*Онегай - «прошу», «ну, пожалуйста».
*Йондайме – Четвертый.
*Аники – старший брат.

Сын Белого Клыка размеренным шагом шел по направлению к камере одной небезызвестной заключенной. Совпадение это или нелепая случайность, но чтобы пройти к новым товарищам Учихи, необходимо было преодолеть комнату пыток. По обыкновению оттуда слышатся надсадные крики и протяжные вопли "счастливчиков", попавших в одну комнату с Морино Ибики, но сегодня было необычно тихо. Должно быть, допрос уже закончился, что не удивительно, ибо Какаши, следуя своей старой привычке, опоздал.
Без труда сняв защитный барьер, Хатаке уверенно открыл металлическую дверь. Камера бывшей подчиненной Орочимару встретила его слабым тусклым освещением и промозглым запахом сырости. Быстро сориентировавшись, джонин прошел вглубь помещения к кровати заключенной.
Карин, будучи сенсором, знала о предстоящем визите Какаши еще до того, как он прошел через входную дверь тюрьмы. Девушка с недовольным видом сидела на кровати и смотрела на Копирующего Ниндзя, который расслаблено облокотился о противоположную стену.
- Карин, - наконец, приятным низким голосом Хатаке обратился к заключенной. – Ибики-сан поведал мне, что ты была не слишком разговорчивой.
Узумаки почему-то нервно поежилась. Потомок Белого Клыка мог ничего не делать, но все равно каким-то образом вселять в нее страх. От него исходила аура силы. Карин в буквальном смысле могла почувствовать его мощную чакру. Ее сердце трепетало перед этим шиноби, и девушка сама не могла понять, почему.
- Он спрашивал меня недостаточно вежливо, - сенсор действительно старалась, чтобы ее голос прозвучал так же фривольно и дерзко, как обычно, но ничего не вышло.
- Думаю, у меня получится, - раскусив ее, ровным голосом ответил Хатаке.
Джонин видел людей насквозь, поэтому от него не укрылось странное поведение напарницы Саске. Какаши не имел привычки предвзято судить людей, но то, что Карин связалась с Учихой, не прибавляло ей очарования в глазах джонина и говорило само за себя. Признаться, всё, что было хоть как-то связанно с носителем шарингана, отталкивало его, даже несмотря на то, что последний из некогда могущественного клана являлся его бывшим учеником - тот был слишком уж неприятным типом.
- Скажи мне, Карин, - специально обратившись к ней по имени, начал джонин. – Какие у тебя планы на будущее?
Узумаки смущенно поправила очки. Его взгляд был таким пронзительным, что, казалось, Хатаке видит ее насквозь. Конечно, ни одни глаза на этой земле никогда не смогут сравниться со смертоносными очами Саске, но девушку все равно начало лихорадить.
- У меня не было времени подумать об этом, - сохраняя из последних сил равнодушный вид, проговорила заключенная.
- Хмм, - задумчиво протянул Хатаке. – Твои напарники уверенно сказали, что хотят начать новую жизнь.
Да, Какаши сейчас нагло врал, не краснея, но в его лжи заключалась своеобразная тактика: если Узумаки поверит в то, что ее товарищи сдались, то не будет больше видеть смысла выгораживать Учиху и расколется. К этому еще надо прибавить врожденный шарм сенсея команды №7, от которого у нее голова должна пойти кругом. Однако, если верить словам подчиненных Ибики, то у Ходзуки даже мысль о сотрудничестве не проскальзывала. А вот отправленный на полную диагностику Джуго наоборот не имел ничего против Конохи.

Карин заметно погрустнела. "Неужели этот придурок Суйгетсу захотел начать новую жизнь? Вот урод! Неблагодарная скотина! Попляшешь у меня, когда я выйду отсюда. А выйду ли я?.." Сенсор вдруг отчетливо поняла, что сейчас ей необходимо прикрывать свой собственный зад. И, надеясь на то, что номер прокатит, разревелась в голос.
- Орочимару заставлял меня работать на себя… А потом Саске убил его, и уже он заставлял меня делать всю грязную работу… А потом выбросил, как ненужный мусор! Я лишь жертва обстоятельств! Понимаете?! – всхлипывая, пролепетала девушка.
Какаши равнодушно наблюдал, как по лицу заключенной бегут фальшивые слезы в три ручья, едва не затапливая камеру. Его было не пронять этим старым трюком.
- Отвечай на вопросы, - холодно потребовал он.
Карин поняв, что постановка провалилась, тут же успокоилась. Тогда она просто расскажет ему все, что знает и будет свободна. Сдался ей этот Учиха! Пусть сам со своими проблемами разбирается.
- Меня выпустят, если я отвечу? – осмелев, спросила девушка.
Какаши не спешил с ответом, вспомнив слова Тсунаде: «Она сенсор, нэ? Ее техники могут быть весьма и весьма полезны для охраны деревни. Да и на миссиях будет справляться значительно легче. Нужно заставить ее остаться здесь». Он был полностью согласен с Годайме, однако, не знал, как убедить в этом заключенную.
- Зависит от твоих планов на будущее, - сухо ответил Хатаке.
Узумаки с подозрением покосилась на Копирующего Ниндзя. "Думаешь, находясь рядом с Саске, я думала о чем-то, кроме него? До чего же ниндзя Листа не сообразительны. У меня нет планов! Всю жизнь только и занимаюсь тем, что клинья ко всем подбиваю."
- У меня их нет, - Карин не нашлась с ответом, поэтому сказала правду.
Какаши удовлетворенно усмехнулся.
- Хокаге-сама заинтересовали твои навыки. Если ты будешь кооперировать с нами, то Коноха примет тебя, - ровным голосом произнес Хатаке.
Рыжая изумленно уставилась на него. "Что, правда? Остаться в этой деревне? Где родился и вырос Саске? Где живет Наруто…" Стоило Карин вспомнить носителя Девятихвостого, внутри как-то потеплело. "Эта деревня… Может, здесь не так уж и плохо?.."
- После смерти Орочимару меня с ним более ничего не связывает. Я лишь находилась в одном из его убежищ и следила за пленниками. После того как Саске освободил их, мне ничего не оставалось, как последовать за ним, - со всей серьезностью говорила заключенная. – Техника, которая вас интересует из разряда Хидзютсу* моего клана. Она называется «Кагура Шинган»*, - Карин задумчиво посмотрела на Какаши. Он внимательно слушал ее, не отрывая взгляда. – У меня нет каких-либо целей. А моя родная деревня разрушена. Также, меня не волнует дальнейшая судьба напарников, и я больше не желаю следовать за Учихой Саске, - твердо закончила Узумаки.
Хатаке удивленно вскинул бровь. Прозвучало, по крайней мере, правдиво.
- Это все, что мы хотели узнать, - флегматично произнес джонин. – Ты выбрала верное решение, Карин. Но, основываясь исключительно на моих словах, Тсунаде-сама не сможет выпустить тебя, поэтому ты должна повторить всё это в присутствии Ибики-сана.
- Хай, - равнодушно откликнулась девушка. – Вы собираетесь выпустить Саске? – из чистого любопытства, спросила она, прежде чем Какаши подошел к двери.
Сын Белого Клыка медленно обернулся и посмотрел на Узумаки. Интуиция подсказывала ему, что она действительно больше не намерена подчиняться Учихе.
- Это зависит от его поведения, - уклончиво ответил Копирующий Ниндзя.
- Его чакра… она стала слишком холодной. Он больше не тот Саске, которого вы знали. Вы сделаете огромную ошибку, если решите выпустить его отсюда, - печально предостерегла Карин. Ох уж и попадет ей от командира "Ястреба", если он узнает.
Какаши, ничего не ответив, вышел из камеры. Восстановив защитный барьер, джонин со вздохом направился прямиком к своему бывшему ученику. Как ни странно, он поверил Карин, однако ему нужно было самому удостовериться в этом.
***

На деревню тихо опустилась ночь. На небе зажглись холодные звёзды. В воздухе витал аромат цветущей сакуры и полевых цветов, а ветер нежно шептался с деревьями и играл в волосах жителей Конохи. Некоторые из них прямиком шли домой, а другие в увеселительные заведения. И только двое молодых людей прогуливались в отдаленной части селения.
- Сакура-чан, ты мне скажи, это свидание? – с надеждой спросил сбитый с толка блондин.
- Называй, как хочешь, - улыбнулась куноичи в ответ.
Узумаки вспыхнул и неуклюже пытался скрыть свой румянец. Он и правда дожил до этого дня – свидание с любимой Сакурой-чан! Его многочисленные подвиги, наконец-таки, вознаграждены. Наруто со смирением посмотрел на небо и кивнул в знак благодарности.
- Ками-сама, спасибо огромное, даттебайо!
- С кем ты разговариваешь, бака? – недовольно задала вопрос Харуно, увидев, что ее спутник отстал.
Дитя пророчества лишь лучезарно улыбнулось в ответ, быстро догнав подругу. Наруто понятия не имел, как обычные парочки ведут себя на свиданиях, а знания, почерпнутые из непристойного содержания книжки, вышедшей из-под пера его крестного, едва ли могли помочь ему, но то, что ему выдалась возможность просто погулять с подругой детства что-то да значит. К сожалению, на этот раз Узумаки не понял, что Сакура снова разводит его на романтику, отвлекая от дел насущных.

Ученица Годайме сильно нервничала. Она боялась, что Наруто снова раскусит ее, но, как ни странно, гиперактивный альтруист просто, дико смущаясь, плелся рядом, ни о чем не догадываясь. Сакуре действительно не хотелось врать ему, но забить блондинистую голову так, чтобы он забыл про обожаемого "Саске-тэмэ" можно было лишь таким способом.
- Это любимое место Шикамару, - восторженно произнесла куноичи, когда они вышли на небольшую поляну.
Сын Желтой Молнии недоуменно почесал затылок.
- Э-э-э, он тоже придет? – недовольно спросил он.
Сакура натянуто улыбнулась. Иногда Узумаки бывает до безобразия глупым и бестолковым, а ведь на миссиях он проявляет чудеса дедукции.
- Нет, только мы, - томно протянула девушка, взяв друга за руку.
Блондин тут же покраснел до корней волос и пролепетал что-то невнятное, но руку не отдернул. Щеки Харуно тоже слегка порозовели. Ей просто хотелось по-дружески дернуть его на себя, чтобы Наруто расслабился и сел на траву, но вместо этого получилось так, что рука куноичи накрыла его, рефлекторно переплетая пальцы. Ученице Королевы Слизней было стыдно поднимать голову, но, признаться, держать его за руку было… приятно. Очень приятно. Ладонь Наруто была теплой и сильной. Внутри девушки начало разливаться непонятное чувство.
- Гомен*, - выпалила она, отпустив его руку. Чтобы справиться с эмоциями потребовалось немало самоконтроля, но у Сакуры получилось.

Узумаки продолжал стоять в оцепенении, красный как рак. С девушками ему никогда не везло, да и времени не было строить с кем-то отношения, поэтому это был первый раз, когда, не просто представительница женского пола, а сама Сакура, любовь всей его жизни, взяла блондина за руку. Ощущение бесконечной теплоты не покидало его даже, когда куноичи прервала их столь, казалось бы, незначительное прикосновение.
- Посмотри на небо, - мнимое спокойствие прозвучало в голосе Харуно, когда она заговорила. – Звезды так ярко сияют.
Узумаки, тряхнув головой, сел на траву подле розововолосой и поднял голову. Его никогда не восхищал вид природы или чего-то подобного, но в данный момент носитель Кьюби искренне пожелал, чтобы этот момент длился вечно. Друзья, позабыв про неловкость, зачарованно разглядывали темно-синие небо, усеянное мириадами ярких мерцающих звезд. Чувство бесконечного спокойствия нарастало где-то в груди, словно начиная с этой минуты, всё будет хорошо.
Наруто прекрасно понимал, что неожиданное приглашение погулять, поступившее от его напарницы, совсем не значило то, что Харуно после всех страданий, наконец, увидела в нем свою любовь. Отнюдь, ведь джинчуурики стал довольно смышленым и научился пользоваться мозгами. Однако он был благодарен Сакуре хотя бы за то, что она его позвала, не дав в который раз почувствовать себя одиноким в пустой квартире.

- Наруто, - посмотрев на блондина, серьезно произнесла девушка. - Не ходи к Саске-куну.
Медик не собиралась говорить этого, но не выдержала. Такие минуты истинной безмятежности, секунды, когда она видит, как герой Селения Скрытого Листа беззаботно улыбается, позабыв о проблемах… Все это может исчезнуть, сгореть в пламени безграничной ненависти их бывшего друга. Конечно, глупо утверждать, что Сакура уже ничего не чувствует к Учихе, но Наруто ей дороже. И теперь, если ей нужно будет выбрать между ними, она, не раздумывая, встанет на сторону Узумаки.

Гиперактивный альтруист был крайне озадачен словами Харуно, сначала даже подумав, что ему послышалось. Но малахитовые глаза куноичи смотрели на него с небывалой уверенностью. Сразу стало понятно - она не шутит.
- Сакура-чан… ты о чем, даттебайо?
Куноичи печально вздохнула и опустила голову.
- Он опасен. Он причинил слишком много боли, - дрожащим голосом проговорила розововолосая. – Прошу тебя, забудь про то глупое обещание... онегай*.
Наруто нахмурился.
- Дело не в обещании, Сакура-чан, - он решительно подвинулся ближе к девушке. – Я должен спасти Саске. Его еще можно вернуть, я уверен в этом, даттебайо, - твердо закончил блондин.
Харуно уныло покачала головой. Учиха совершил немало ужасных преступлений, что в одночасье стал одиозной личностью не только для всей деревни, но и для нее самой.
- Я… я не приму его, - Сакуре необходимо было собрать всю свою обиду и злость, чтобы сказать это.
Сын Йондайме* снова поднял свой взгляд голубых глаз на небо. Хотелось так много поведать Харуно, рассказать ей все, раскрыть страшный секрет клана Учиха, чтобы она перестала так думать. Но это не его тайна, увы. Ему только и оставалось, что надеяться на то, что Сакура сможет прийти к правде самостоятельно.
- Я смог притащить тэмэ назад в деревню, считай, полдела сделано, даттебайо! А когда баа-чан выпустит его, мы начнем промывать ему мозги… работенка непростая, но, Сакура-чан, не сдавайся, - сказав это, блондин сжал свои кулаки.
Розоволосая неуверенно посмотрела на говорившего. То, как он говорит, заставляет, хочешь ты этого или нет, верить в его слова. Весь вид неугомонного альтруиста выражал несокрушимую уверенность. Неужели ей в очередной раз стоит просто довериться ему и приложить все усилия, чтобы всё, что он задумал, сбылось?
Будучи отвлеченным созерцанием прекрасного небосвода, Узумаки не заметил, как уголки губ куноичи слегка приподнялись в улыбке.
***

Анко довольно доедала двойную порцию данго, облокотившись о стену. Ее мало заботил тот факт, что в тюрьму запрещено приносить еду, если не сказать, что ей было просто плевать на это. Также, сладкоежку ни капельку не смущало то, что она бросила допрос опасного нукенина на полпути и вышла подкрепиться. Всё, что ее сейчас волновало, были любимые сладкие шарики на палочке. С наслаждением прожевывая очередной шарик из моти, Митараши заметила сына Белого Клыка, приближающегося к ней.
- Какими судьбами, Какаши? – весело спросила женщина.
Джонин, как обычно, равнодушно осмотрел ее и сухо ответил:
- Я пришел к Саске.
- Можешь зайти к нему, когда я закончу допрос. Он, оказывается, крепкий орешек, - усмехаясь, ответила любительница данго.
- Я буквально на пару минут, - спокойно произнес Какаши, приблизившись к двери.
Анко подозрительно покосилась на него, но потом поняла, что так будет даже лучше – она сможет не торопясь закончить трапезу.
- Ладно, - согласилась бывшая подчиненная Орочимару, но потом неуверенно добавила: – Не знаю, имеет ли это значение…
Хатаке обернулся и внимательно посмотрел на женщину.
- Могу предположить, что у мальчишки едет крыша. Даже страшно подумать, что с ним там делали, раз он на грани сумасшествия, - вздохнула Анко. – Он, разумеется, в состоянии здраво рассуждать, но что-то там сидит внутри, что заставляет его нести всякую чепуху. И, что самое страшное, он в это верит и принимает за истину, - женщина устало потерла переносицу. - Сам знаешь, шиноби с помутившимся рассудком уже не шиноби.
- Спасибо за информацию, - сдержанно поблагодарил удивленный джонин. Ко всем уже имеющимся проблемам добавилась еще одна, которая своей мощью перекрывает остальные. Неужели Учиха действительно сходит с ума?
Немного нервничая, Какаши снял защитный барьер и вошел в камеру заключенного.

Когда металлическая дверь уже закрывалась, Анко неожиданно вспомнила причину, по которой она собственно и позволила себе отвлечься от пленника:
- А, кстати, я испробовала на нем свое новое дзютсу, так что некоторое время он должен прибывать в… подавленном состоянии, - крикнула вслед любительница сладкого, но Хатаке не услышал. Митараши лишь пожала плечами, полагая, что Какаши сам догадается.
***

Обладателю шарингана это всё надоело. Он уже больше недели сидел в камере. Это его немного расстраивало, ибо Саске полагал, что доверие ему вернется тот час же. Но больше всего Учиху напрягало его теперешнее состояние. Во всем виновата эта женщина. Брюнет не знал, какую технику она использовала, но ее применение возымело должный эффект. Да еще какой! Техника, которую применила Анко, вызвала в нем бурю эмоцию только из-за того, что потревожила болезненные воспоминания. Ее дзютсу по своему действию и результату было похоже на Тсукуёми, конечно же, в разы ему уступающее, но, тем не менее, эффективное. Саске с легкостью мог отразить его, но из-за чертовых блокираторов он был не в состоянии использовать свою чакру.
Ему стало нехорошо. Эта техника заставила его вспомнить Итачи. Чувство вины бередило едва зажившие раны и разъедало изнутри не хуже серной кислоты. Учиха пустил весь свой холод только для того, чтобы убить на корню, похоронить глубоко в себе мысль о том, что его цель была пуста, а его великая месть вообще была направлена не в то русло. Но Митараши пробудила в нем самые ужасные мысли. Благодаря этому он уже не понимал, что происходило с ним. Голова раскалывалась, в груди болезненно щемило. Даже глаза щипать начало! Хуже на его мозг влиял лишь Итачи. Моральная пытка, имевшая место, была приближена к тому, что делал с его сознанием старший брат. Было так больно внутри. Саске начинал чувствовать себя пустым и ничтожным. Снова. Он вспоминал своего аники*, его последние слова и ненавидел себя за то, что сделал. Но в то же время, самолюбивая и мстительная натура говорила Учихе-младшему, что всё было целенаправленно и верно. Что ни смотря, ни на что, все получили по заслугам. И это, естественно, было грандиозным самообманом.

Какаши застал своего экс-ученика в самое неподходящее время. Саске сидел на кровати в двух метрах от джонина. Красивые длинные пальцы Учихи вцепились в его засаленные волосы, цвета воронова крыла. Голова его была опущена. Хатаке нахмурился, не понимая в чем дело.
Саске даже не соизволил посмотреть на вошедшего. Ему было слишком больно. Он чувствовал, что виноват, что он глуп, что всё, что он делал, было бессмысленно. Все эти чувства разрывали душу. Хотелось ненавидеть всех и вся, но ненавидеть нужно было лишь себя. В сотый раз брюнет вопрошал, как такая жалкая куноичи смогла сотворить с ним нечто подобное. Каким образом она ввергла его в пучину глубокого отчаянья, толком палец о палец, не ударив? А теперь еще и Какаши пришел. Меньше всего Учихе хотелось, чтобы бывший наставник видел его в таком уязвленном состоянии.
- Йо, Саске, - будничным тоном поздоровался джонин, привлекая внимание к своей персоне.
Однако никакой ответной реакции не последовало.
- Вижу, ты сегодня не в настроении, - заключил Хатаке, в упор смотря на страдающего брюнета. – Я побеседовал с твоими напарниками. Они готовы начать новую жизнь, – безучастным голосом проговорил Копирующий Ниндзя, интуитивно почувствовав, что ответом Учиха-младший его не удостоит. Это настораживало, ибо Саске, по обыкновению, нравилось острить и зубоскалить.
Последнему из великого клана Учиха было откровенно плевать на то, что его ‘напарники’ сдались. Больше всего его волновало только одна вещь: как вернуть себе хладнокровную маску и уверено встретить взгляд выжидающего Хатаке.
- Думаю, ты понимаешь, что с таким отношением еще не скоро сможешь покинуть свою камеру, - предостерегающим тоном проговорил Какаши, заинтригованный поведением Учихи. Что же с ним сделала Митараши? - Если вкратце, то я пришел обсудить твои дальнейшие планы, но лучше всего оставить это Анко-сан, я так понимаю.

Стоило джонину упомянуть ее, как дверь в помещении распахнулась. Пообедав, женщина заметно повеселела. Митараши беглым взглядом осмотрела присутствующих, ухмыльнувшись. Ее техника возымела над самодовольным брюнетом колоссальный эффект, изрядно пощекотав ему итак уже неустойчивые нервы. Да, Тсунаде пришлось поведать ей о том, что на самом деле произошло в клане Учиха девять лет назад, именно поэтому Анко решила использовать эту технику. Бывшая ученица Змеиного саннина не была уверена в ее действенности, но, как выяснилось, она оказалась более чем полезна.
- Как ты, Саске? – бодро спросила женщина, переглянувшись с Какаши.
Потомок великого клана, наконец, справившись с эмоциями, поднял голову и одарил ниндзя Листа самым убийственным взглядом, на который был способен в данной ситуации.
- Как тебе не стыдно так смотреть на старших? Где твои манеры? А из такого элитного клана… Видимо, твои родители не успели дать тебя соответствующие воспитание, - издевательски пропела Митараши. Джонин, стоящий подле нее, обреченно вздохнул. Он как никто другой знал, что эта тема в присутствии Саске – смертельное табу. Но Анко это не смущало, она ненавидела Учиху и хотела заставить его страдать. Он еще у нее попляшет. Однако, в планах у женщины не было говорить такие едкие слова, просто в самом начале их ‘беседы’ Учиха вел себя чересчур дерзко. Митараши начало тошнить от его нескончаемого сарказма, и она приняла решение ответить ему тем же. Он был просто обязан почувствовать вкус собственных лекарств.
Одно упоминание его семьи дёрнуло за нужную ей ниточку. Саске, услышав такое непростительное высказывание, сжал кулак и еще убийственнее посмотрел на любительницу данго.