Здравствуй, Ино
Категория: Трагедия/Драма/Ангст
Название: Здравствуй, Ино.
Автор: Катчер Уотсон.
Фэндом: Naruto.
Дисклеймер: Масаси Кишимото.
Жанры: Ангст, драма, размышления.
Персонажи: Неджи/Ино - односторонний, упоминания Хинаты.
Рейтинг: General.
Предупреждения: Немного скучной истории, господа. ООС имеется, ибо это AU.
Размер: Мини.
Музыка к фанфику: Incubus – Love Hurts (Acoustic)
Содержание: Юношество, погибшее на войне, — как изъятая из года весна. © Перикл
Автор: Катчер Уотсон.
Фэндом: Naruto.
Дисклеймер: Масаси Кишимото.
Жанры: Ангст, драма, размышления.
Персонажи: Неджи/Ино - односторонний, упоминания Хинаты.
Рейтинг: General.
Предупреждения: Немного скучной истории, господа. ООС имеется, ибо это AU.
Размер: Мини.
Музыка к фанфику: Incubus – Love Hurts (Acoustic)
Содержание: Юношество, погибшее на войне, — как изъятая из года весна. © Перикл
30 ноября, 1936 год. Правительством Японии и Германии был подписан «Антикоминтерновский пакт», что выявило свои интересы Японии в Мировой войне, а также сторону, нами занимаемую.
«Здравствуй, Ино.
Я не имею права писать тебе, где я нахожусь и что делаю. Могу лишь сказать, что я жив, здоров и вполне дееспособен. Хотя никаких активных военных действий не происходило, пока нас формируют в отряды, распределяя между ставленниками генерала, специально назначенными, чтобы подготовить вчерашних юнцов к тому, что нас ожидает. Ино, война – это ребячество. По крайней мере, такая, какую я вижу сейчас. В ней нет ничего страшного, это всего лишь противостояние держав, все проблемы которых решаются за одним столом. Поэтому мне не страшно, хотя я безумно тоскую по тем вечерам, которые украл у нас Императорский флот.
Расскажи мне, как моя мать? Как твой цветочный магазин? Как кузина Хината? Всё ли тихо в нашем городе, или тревога военного положения достигла и окраины Страны Солнца Восходящего? Я буду ждать ответа, дай мне удостовериться в том, что я не выдумал свою жизнь.
Навсегда твой,
Неджи».
А она мельком просмотрела письмо, сжав губы в узкую полоску. Покачав красивой головой, девушка надела фартук, сосредоточившись на одной из заказанных икебан. Шумиха в прессе, пересуды старух на базаре, взволнованные собрания – всё это не волновало Ино Яманако, которая была слишком безразлична к политической обстановке и всеобщему напряжению. Какие её годы.
12 ноября, 1937 год. Месяц захвата Шанхая и вторжения японских войск в Нанкин.
«Здравствуй, Ино.
Я до сих пор не могу сказать тебе о своём местонахождении. Наши письма, прежде чем отправить по адресу, досконально проверяются вышестоящими военными. Но ты, наверняка, сама понимаешь примерную дислокацию наших передвижений. Пожалуйста, ответь мне хотя бы на это письмо, я должен знать, что не просто так воюю. Я пошёл ради вас, тех людей, с которыми когда-то делил кров и пищу. Для вашего благополучия и процветания, во имя Святого Императора.
Помнишь, я говорил, что война – это не страшно? Я не ошибся, Ино. Порождает страх лишь то, что эта война делает с нами. Неужели я настолько проникся идеями всеобщего равенства, национализма и правильности наших суждений, что смог позволить себе так поступить? Что это – насмешка судьбы или новый виток в истории нашей страны? Я до сих пор не знаю ответа. И я прошу тебя, не осуждай. Я не вынесу осуждения в твоих глазах, укоризненных, отчаянных слов, сорвавшихся с языка. Я молю. Не презирай. Я успокаиваю себя одной и той же мыслью: всё это ради общего блага. И склонен верить сам себе, хотя сомнения всё чаще посещают мою голову.
Мы в пути уже третий день. Я пишу тебе, пока капитан нашей дивизии объявил привал. Мы все валимся с ног, и единственное, на что нас хватает, - это приём пищи. А потом забыться во сне, то и дело просыпаясь от кошмаров. Война – это не страшно, Ино. Страшно лишь то, что она с нами делает.
Пожалуйста, ответь. Я написал обратный адрес. Как вы там?
Навсегда твой,
Неджи».
А она со злостью комкала лист бумаги, старой, истрепанной, пришедшей только сегодня в пожелтевшем конверте, на котором был аккуратно выведен её адрес и адрес отправителя. Сегодня, 23 ноября, был праздник – День благодарения труду. Но его не отмечали из-за военного положения. Ино любила праздники. На них было шумно, весело и много цветов, которые ей часто дарили, шаловливо срывая их с клумб. Девушка злилась на родителей, злилась на ситуацию в стране и злилась на Неджи, потому что он говорил ей о войне. Войне, которую она ненавидела и презирала. Маленькая девочка Ино, любящая красоту и естественный порядок. И сейчас её хрупкий мир рушился, растлевая пергаментом конверта, только что брошенного в огонь.
7 декабря, 1941 год. Японские военно-морские силы без объявления войны атаковали американский флот, стоявший в бухте Перл-Харбор.
«Здравствуй, Ино.
Помнишь, ты мечтала увидеть океан? Я видел его, он безумно красив и, казалось бы, бесконечен. Если бы ты была сейчас на моём месте, я уверен, осталась тут, невзирая на все приказы. Ты была бы зачарована. Зачарована и зависима. Таким был я в первые минуты своего пребывания здесь.
А потом начался переполох. Мы были вынуждены отправиться в те места, которые ты часто рассматривала на своих картинах, во имя самых разрушительных целей, которые только можно вообразить. Мы атаковали внезапно и без чести. Мы убивали неожиданно, сумев заметить только непонимание, сменившееся паникой. Страхом человека к собственному истреблению. И опять я успокаиваю себя всё теми же мыслями. Скажи, Ино, поменяла ли ты мнение о своём Неджи, или же до сих пор веришь в самое человеческое, что во мне есть? Сможешь ли принять меня, после всего того, что я сделал на поле брани? Я бы не смог.
Меня, наверное, наградят. Я проявил себя, как мне сказали. И пусть я не горжусь своим поступком, молодые солдаты называют всё это геройством. А я постарел на несколько лет за раз просто потому, что боюсь сам себя и последствий. И молю Ками за спасение души.
Прошу, ответь. Мне так нужна твоя поддержка сейчас.
Навсегда твой,
Неджи».
А она всхлипывала, закусывая губы. И смотрела в окно, где чернота ночи выжигала взгляд покрасневших голубых глаз. Там, за окном, была война. И даже их маленький город, славившийся огромными полянами, чистыми реками, добродушными гражданами, подвергся панике и террору. Маленькая девочка Ино видела, во что превращалась её жизнь и жизнь близких ей людей. Слышала о происходящем где-то там, далеко. Правда, расстояние не мешало страху огромным слепленным шаром прокатиться по мирной жизни, превращая в рулады всё, казалось бы, вечное, привычное. Это была война, и как бы Ино не презирала её, но ничего не могла поделать. Его письма неутешительной стопкой лежали на краю стола, но девушка не могла себя заставить ответить. Неджи был прав: нелегко воспринимать любимого ранее человека так, как прежде. Нелегко быть снова безрассудной и равнодушной, пустоголовой и мечтательной.
19 ноября, 1943 год. Под прикрытием огня корабельной артиллерии и массированных ударов авиации американцы начали высаживать морские десанты на острова Гилберта, оккупированных японскими войсками. Исход битвы за Макин и Тараву определило то, что у Императорского флота Японии не было поддержки со стороны союзников, и к концу ноября американские авиационные войска полностью разгромили немногочисленное количество противников.
«Здравствуй, Неджи.
Ты говорил, что война – это не страшно. Страх вызывает лишь то, что она делает с теми, кто просто пытается жить. Так вот, мне страшно. Я боюсь за себя, боюсь за семью, боюсь за наш город, ведь проживающий в нём народ слишком мягкосердечны для всего того, что происходит в мире. Мы не выдержим, Неджи. Многие уже отчаялись. Лишь некоторые из нас, ещё помнящие запахи свежих цветов, ощущающие и по сей день дуновения южно-восточного ветра, оставляют внутри себя надежду на то, что всё образуется. Нас очень мало. И день ото дня становится всё меньше.
Знаешь, тебя действительно наградили. Тяжёлая, монументальная Букосё*, которая неприятно давит на руки. Она сейчас у твоей матери, которая не может смотреть на неё без слёз. И нет, не потому что её получил именно ты. А потому что это всё, что осталось.
Ты же знаешь, я никогда не умела писать много, обстоятельно, предпочитая живую речь. Не умел и ты. Перечитывая твои письма, я поняла, что сделала не так. В первую очередь я должна была спасти тебя от самого себя. Ты был измучен, предан и закован. А мне было слишком тяжело самой, чтобы попытаться облегчить твою участь. И сейчас я ненавижу себя за это.
Война, Неджи, - это не страшно. И даже то, что она делает с нами, - не столь ужасает. Больше всего горько, обидно и пугающе что остается после. Нет ни спокойствия, ни развития, ни желания жить дальше. И сколько бы я не презирала войну, я ничего не могу сделать. А цветы в моей лавке уже навечно завяли, и возродить их не удастся.
Навечно твоя,
Ино».
Стоя рядом с памятником, на котором безмолвными, бросающимися в глаза буквами были написаны имена тех, кто положил жизнь за благополучие страны и Императора, Яманако Ино, уже не маленькая девочка, смахнула слёзы с бледных щек и положила письмо на землю рядом. На конверте аккуратными буквами было выведен адрес отправителя, но адрес получателя был девственно чист. Уже нет человека, который смог бы прочесть то, что она когда-то глупо скрыла, глупо злясь на себя, на происходящее в мире, а, самое главное, на него, который, успокаивая себя мыслями о долге, о чести, умер глубоким стариком, отправившись на войну юношей.
«Здравствуй, Ино.
Я не имею права писать тебе, где я нахожусь и что делаю. Могу лишь сказать, что я жив, здоров и вполне дееспособен. Хотя никаких активных военных действий не происходило, пока нас формируют в отряды, распределяя между ставленниками генерала, специально назначенными, чтобы подготовить вчерашних юнцов к тому, что нас ожидает. Ино, война – это ребячество. По крайней мере, такая, какую я вижу сейчас. В ней нет ничего страшного, это всего лишь противостояние держав, все проблемы которых решаются за одним столом. Поэтому мне не страшно, хотя я безумно тоскую по тем вечерам, которые украл у нас Императорский флот.
Расскажи мне, как моя мать? Как твой цветочный магазин? Как кузина Хината? Всё ли тихо в нашем городе, или тревога военного положения достигла и окраины Страны Солнца Восходящего? Я буду ждать ответа, дай мне удостовериться в том, что я не выдумал свою жизнь.
Навсегда твой,
Неджи».
А она мельком просмотрела письмо, сжав губы в узкую полоску. Покачав красивой головой, девушка надела фартук, сосредоточившись на одной из заказанных икебан. Шумиха в прессе, пересуды старух на базаре, взволнованные собрания – всё это не волновало Ино Яманако, которая была слишком безразлична к политической обстановке и всеобщему напряжению. Какие её годы.
12 ноября, 1937 год. Месяц захвата Шанхая и вторжения японских войск в Нанкин.
«Здравствуй, Ино.
Я до сих пор не могу сказать тебе о своём местонахождении. Наши письма, прежде чем отправить по адресу, досконально проверяются вышестоящими военными. Но ты, наверняка, сама понимаешь примерную дислокацию наших передвижений. Пожалуйста, ответь мне хотя бы на это письмо, я должен знать, что не просто так воюю. Я пошёл ради вас, тех людей, с которыми когда-то делил кров и пищу. Для вашего благополучия и процветания, во имя Святого Императора.
Помнишь, я говорил, что война – это не страшно? Я не ошибся, Ино. Порождает страх лишь то, что эта война делает с нами. Неужели я настолько проникся идеями всеобщего равенства, национализма и правильности наших суждений, что смог позволить себе так поступить? Что это – насмешка судьбы или новый виток в истории нашей страны? Я до сих пор не знаю ответа. И я прошу тебя, не осуждай. Я не вынесу осуждения в твоих глазах, укоризненных, отчаянных слов, сорвавшихся с языка. Я молю. Не презирай. Я успокаиваю себя одной и той же мыслью: всё это ради общего блага. И склонен верить сам себе, хотя сомнения всё чаще посещают мою голову.
Мы в пути уже третий день. Я пишу тебе, пока капитан нашей дивизии объявил привал. Мы все валимся с ног, и единственное, на что нас хватает, - это приём пищи. А потом забыться во сне, то и дело просыпаясь от кошмаров. Война – это не страшно, Ино. Страшно лишь то, что она с нами делает.
Пожалуйста, ответь. Я написал обратный адрес. Как вы там?
Навсегда твой,
Неджи».
А она со злостью комкала лист бумаги, старой, истрепанной, пришедшей только сегодня в пожелтевшем конверте, на котором был аккуратно выведен её адрес и адрес отправителя. Сегодня, 23 ноября, был праздник – День благодарения труду. Но его не отмечали из-за военного положения. Ино любила праздники. На них было шумно, весело и много цветов, которые ей часто дарили, шаловливо срывая их с клумб. Девушка злилась на родителей, злилась на ситуацию в стране и злилась на Неджи, потому что он говорил ей о войне. Войне, которую она ненавидела и презирала. Маленькая девочка Ино, любящая красоту и естественный порядок. И сейчас её хрупкий мир рушился, растлевая пергаментом конверта, только что брошенного в огонь.
7 декабря, 1941 год. Японские военно-морские силы без объявления войны атаковали американский флот, стоявший в бухте Перл-Харбор.
«Здравствуй, Ино.
Помнишь, ты мечтала увидеть океан? Я видел его, он безумно красив и, казалось бы, бесконечен. Если бы ты была сейчас на моём месте, я уверен, осталась тут, невзирая на все приказы. Ты была бы зачарована. Зачарована и зависима. Таким был я в первые минуты своего пребывания здесь.
А потом начался переполох. Мы были вынуждены отправиться в те места, которые ты часто рассматривала на своих картинах, во имя самых разрушительных целей, которые только можно вообразить. Мы атаковали внезапно и без чести. Мы убивали неожиданно, сумев заметить только непонимание, сменившееся паникой. Страхом человека к собственному истреблению. И опять я успокаиваю себя всё теми же мыслями. Скажи, Ино, поменяла ли ты мнение о своём Неджи, или же до сих пор веришь в самое человеческое, что во мне есть? Сможешь ли принять меня, после всего того, что я сделал на поле брани? Я бы не смог.
Меня, наверное, наградят. Я проявил себя, как мне сказали. И пусть я не горжусь своим поступком, молодые солдаты называют всё это геройством. А я постарел на несколько лет за раз просто потому, что боюсь сам себя и последствий. И молю Ками за спасение души.
Прошу, ответь. Мне так нужна твоя поддержка сейчас.
Навсегда твой,
Неджи».
А она всхлипывала, закусывая губы. И смотрела в окно, где чернота ночи выжигала взгляд покрасневших голубых глаз. Там, за окном, была война. И даже их маленький город, славившийся огромными полянами, чистыми реками, добродушными гражданами, подвергся панике и террору. Маленькая девочка Ино видела, во что превращалась её жизнь и жизнь близких ей людей. Слышала о происходящем где-то там, далеко. Правда, расстояние не мешало страху огромным слепленным шаром прокатиться по мирной жизни, превращая в рулады всё, казалось бы, вечное, привычное. Это была война, и как бы Ино не презирала её, но ничего не могла поделать. Его письма неутешительной стопкой лежали на краю стола, но девушка не могла себя заставить ответить. Неджи был прав: нелегко воспринимать любимого ранее человека так, как прежде. Нелегко быть снова безрассудной и равнодушной, пустоголовой и мечтательной.
19 ноября, 1943 год. Под прикрытием огня корабельной артиллерии и массированных ударов авиации американцы начали высаживать морские десанты на острова Гилберта, оккупированных японскими войсками. Исход битвы за Макин и Тараву определило то, что у Императорского флота Японии не было поддержки со стороны союзников, и к концу ноября американские авиационные войска полностью разгромили немногочисленное количество противников.
«Здравствуй, Неджи.
Ты говорил, что война – это не страшно. Страх вызывает лишь то, что она делает с теми, кто просто пытается жить. Так вот, мне страшно. Я боюсь за себя, боюсь за семью, боюсь за наш город, ведь проживающий в нём народ слишком мягкосердечны для всего того, что происходит в мире. Мы не выдержим, Неджи. Многие уже отчаялись. Лишь некоторые из нас, ещё помнящие запахи свежих цветов, ощущающие и по сей день дуновения южно-восточного ветра, оставляют внутри себя надежду на то, что всё образуется. Нас очень мало. И день ото дня становится всё меньше.
Знаешь, тебя действительно наградили. Тяжёлая, монументальная Букосё*, которая неприятно давит на руки. Она сейчас у твоей матери, которая не может смотреть на неё без слёз. И нет, не потому что её получил именно ты. А потому что это всё, что осталось.
Ты же знаешь, я никогда не умела писать много, обстоятельно, предпочитая живую речь. Не умел и ты. Перечитывая твои письма, я поняла, что сделала не так. В первую очередь я должна была спасти тебя от самого себя. Ты был измучен, предан и закован. А мне было слишком тяжело самой, чтобы попытаться облегчить твою участь. И сейчас я ненавижу себя за это.
Война, Неджи, - это не страшно. И даже то, что она делает с нами, - не столь ужасает. Больше всего горько, обидно и пугающе что остается после. Нет ни спокойствия, ни развития, ни желания жить дальше. И сколько бы я не презирала войну, я ничего не могу сделать. А цветы в моей лавке уже навечно завяли, и возродить их не удастся.
Навечно твоя,
Ино».
Стоя рядом с памятником, на котором безмолвными, бросающимися в глаза буквами были написаны имена тех, кто положил жизнь за благополучие страны и Императора, Яманако Ино, уже не маленькая девочка, смахнула слёзы с бледных щек и положила письмо на землю рядом. На конверте аккуратными буквами было выведен адрес отправителя, но адрес получателя был девственно чист. Уже нет человека, который смог бы прочесть то, что она когда-то глупо скрыла, глупо злясь на себя, на происходящее в мире, а, самое главное, на него, который, успокаивая себя мыслями о долге, о чести, умер глубоким стариком, отправившись на войну юношей.
<
![Katcher](/avatar/36/811804.jpg)
Букосё - это военный знак, медаль "За военные заслуги", выдававшийся в Японии во время Второй Мировой Войны. Прошу прощения, сноску забыл выставить.
<
![Bad_Apple](/avatar/94/025539.jpg)
Успехов вам и творческих работ, искренне ваша Bad_Apple!:)
<
![Katcher](/avatar/36/811804.jpg)
И Вам успехов, коллега! :)
<
Очень глубокая, эмоциональная работа с, как уже заметили выше, весьма и весьма оригинальной структурной состаляющей. Атмосфера гнетущих военных времен передана качественно, во всяком случае, она успешно помогла мне почти наяву услышать грохот стрельбы, приставленных к корабельным пушкам молодых содат, разруху в селах, террор, отчаяние мирных жителей. Надо сказать, изначально читать было не особенно приятно - наблюдать за тем, как Неджи пишет свои безнадежные письма, крики о помощи и поддержке, словно раз за разом вновь ударяется грудью о непроходимое бетонное ограждение и ничего, кроме эха, в ответ не слышит - это было достаточно сильно и тяжело, чтобы оправдать упомянутый в шапке жанр. Никогда особенно не любил Ино, однако после этой работы, думаю, моей симпатии к ней станет и того меньше.
Порадовала реальная историческая подоплека - основной сюжет закручен именно на ней, на той истории, что я отслеживал на страницах учебников и специальной литературы, благодаря чему впечатления отдаленно схожи, пожалуй, с впечатлениями после прочтения степановского "Порт-Артура" - мощно, грамотно, информативно и со смыслом.
Пару раз взгляд зацепился о некие стилистические... м-м... недочеты. Впрочем, не совсем уместное употребление и сочетание с существительными некоторых эпитетов ныне широко распространено. Недочеты двоякие - негрубо, но неприятно. Один раз наткнулся на пунктуационную опечатку ("наверняка" в контексте письма 1937 года не следует выделять запятыми), но это, так, к сведению. В общем и целом же работа действительно заслуживает восхищения.
С уважением и пожеланием дальнейших творческих успехов,
Bloomberg
Порадовала реальная историческая подоплека - основной сюжет закручен именно на ней, на той истории, что я отслеживал на страницах учебников и специальной литературы, благодаря чему впечатления отдаленно схожи, пожалуй, с впечатлениями после прочтения степановского "Порт-Артура" - мощно, грамотно, информативно и со смыслом.
Пару раз взгляд зацепился о некие стилистические... м-м... недочеты. Впрочем, не совсем уместное употребление и сочетание с существительными некоторых эпитетов ныне широко распространено. Недочеты двоякие - негрубо, но неприятно. Один раз наткнулся на пунктуационную опечатку ("наверняка" в контексте письма 1937 года не следует выделять запятыми), но это, так, к сведению. В общем и целом же работа действительно заслуживает восхищения.
С уважением и пожеланием дальнейших творческих успехов,
Bloomberg
<
![Katcher](/avatar/36/811804.jpg)
Очень рад, что ты подметила исторические факты: я уделил им огромное значение в работе, полностью завязав на них сюжет. И то, что ты смогла вспомнить цепочку военных действий, указывает на то, что мне это удалось.
Насчет стиля ты ещё мягко указала. Он абсолютно несовершенен и полон фигни. Но я буду совершенствоваться ^_^
Ещё раз благодарю за комментарий, от тебя - приятнее вдвойне.
<
![Ирин](/avatar/21/325924.jpg)
Я не смогла пройти мимо этой работы не потому, что внизу шапки подписка "стол Заказов",хоть и странно, что я обделила вниманием именно этот фанфик на территории нашего общего рабочего форума.
Неджи/Ино - мой любимый пейринг и по совместительству один из самых редких в фэндоме. Посему мне очень интересна причина выбора именно этих персонажей. Почему именно они, автор?
Мне понравилась эта история, в ней есть глубина, она заставляет переживать, думать и почему-то злиться.
Я не большой фанат дат и исторических событий, войны как таковой и смерти. Человеческие отношения - центральная фигура во всем, во все времена. Когда я читала письма Неджи и почему-то заранее знала, что Ино ему не ответит, чувствовала обиду.Я действительно сердилась на героиню, потому что... просто так не поступают. В праве ли мы оставлять своего родного (когда-то любимого) человека наедине со своими убийствами и со своими страхами, даже если мы сами боимся? Даже в чужих трусливых людях встречается побольше милосердия. Как девушка я не поняла героиню.
После смерти уже слишком поздно отправлять письма.
Спасибо за рассказ. Ирин.
<
![Katcher](/avatar/36/811804.jpg)
Как только я взял эту заявку небезызвестным Вам способом, я сразу подумал о Неджи. В манге он погиб, защищая свою Родину, своих близких, так что провести параллель было легко. Ну а дальше дело техники: я не вижу никого рядом с Неджи, помимо Ино. И пусть в моей работе пейринг был слегка односторонним, я попытался показать гамму их чувств, пусть и несколько обделил Ино.
Что касается политики поведения героини, то тут все глубже, нежели страх. Тут отчаяние и раздражение, злоба и грусть. Куча всего намешано. Ино молода, ей не хватило воли принять тот факт, что Неджи уже не тот, каким был. И то отчаяние, поначалу скрываемое, не позволило среагировать так, как нужно.
Ещё раз благодарю за внимание :)
<
Работа не то.... чтобы тронула, но в душе остался какой-то тяжкий, но правильный осадок.
P.S. Что такое Букосё?