Зеркала. Глава первая.

Долго. Мучительно долго тянулись минуты этого безвылазного сидения в камере. Тяжело. Невыносимо тяжело было вдыхать этот затхлый воздух, сидеть и спать на холодном камне, не имея даже элементарной подстилки. Холодно. Раз за разом изо рта вырывались еле заметные облачка белого пара, но это было ничто по сравнению с холодными глазами людей, которые время от времени заходили к нему в камеру по тем или иным причинам. Они все ненавидели его. Они все желали его смерти. Больно. Тупая, ноющая боль то и дело эхом отдавалась в теле Учихи, словно напоминая ему о том ужасе, который он пережил, и говоря о том, что ему еще предстоит. Одиноко. Непереносимое чувство отстраненности от внешнего мира отравляло сознание Саске, заставляя его вести внутреннюю нескончаемую борьбу с негативными мыслями, которые, словно клубок отвратительных червей, копошились в его голове. Страшно. Леденящий сердце и душу страх провести всю свою жизнь в этой камере полностью подавлял волю и чувство здравого смысла, заставляя Учиху то и дело совершать безумные попытки побега, игнорируя боль и последствия очередной неудачи. Саске уже не помнил, когда последний раз видел солнце или ощущал тепло. Холод и темнота никогда не покидали его. Он устал. Устал бороться с ними. Хотелось, чтобы они до конца поглотили его и унесли, навсегда отгородили от этого мира. Хотелось уснуть - и не проснуться. Хотелось умереть.

Дверь в камеру медленно отворилась, и в помещение вошел Ибики Морино. Увидев своего мучителя, юноша рефлекторно вжался в стену, затравленно глядя на вошедшего. Взгляд Ибики медленно прошелся по голому торсу узника, по которому черными символами струилась печать, не дающая Саске пользоваться техниками. Не укрылась от его внимания и мертвенно бледная кожа Учихи, которая день ото дня становилась все бледнее и бледнее. На первый взгляд могло показаться, что юноша совсем ослаб и едва ли может передвигаться самостоятельно, но Ибики знал, сколько силы и упорства скрывается в этом теле.
- Пляши и радуйся, Учиха, – ухмыльнувшись, произнес Морино. – Медикам снова понадобилась твоя кровь. И еще что-то припасли.
На бледном лице Саске отразилась смесь страха и бешенства. Руки сами собой сжались в кулаки, а тело била крупная дрожь от едва сдерживаемой ярости. Не обратив ровным счетом никакого внимания на реакцию пленника, Ибики громко хрустнул костяшками пальцев и направился к юноше. Теперь предстояло самое сложное. Вплотную приблизившись к Саске, Морино резко протянул руку и схватил его за горло. Пленник яростно забрыкался, предпринимая невероятные в своей бесполезности попытки освободиться. Подняв отчаянно сопротивляющегося Учиху над полом, садист вынул из-за пазухи моток веревки. Вдруг тело Саске заискрилось, и руку Ибики пронзил мощный разряд Чидори. От неожиданности Морино отпустил Учиху - и тот с грохотом упал на пол. Рука садиста все еще продолжала искриться. Мышцы онемели и перестали слушаться своего хозяина. Электрический разряд поразил нервные окончания, вследствие чего рука Ибики безвольно повисла. В этот момент камеру огласил пронзительный крик. Морино перевел взгляд на Саске, который в судорогах бился на полу и корчился от нестерпимой боли. Символы на его теле ярко светились, разрушая плоть. Неторопливо подойдя к Учихе, Ибики нагнулся и, сложив один знак здоровой рукой, коснулся печати. Свечение начало медленно сходить на нет. Саске перестал кричать и, тяжело дыша, попытался подняться, но, внезапно закашляв кровью, рухнул обратно на пол и больше не шевелился. Он был бледен, как полотно. С подбородка стекали липкие струйки крови. Ибики стоял над Учихой и ждал. Ждал, когда парализованная Чидори рука снова сможет нормально функционировать. Ждал он и момента, когда Саске, наконец, откроет глаза. У него имелся четкий приказ: привести Учиху в сознательном состоянии. Пленник очнулся быстро. Без единого стона Саске приоткрыл веки и затуманенным взором уставился в потолок. Не дав ему сориентироваться, Ибики связал Учиху и вывел его из камеры. Юноша выглядел абсолютно опустошенным и несчастным. Его лицо отражало сильнейшее желание умереть. И только Ибики, ведущий пленника по коридорам, явно чувствовал движение своей потенциальной жертвы. Саске сопротивлялся.

Страх удушающей волной прокатился по телу юноши. Он прекрасно знал, куда его ведут. Воображение Учихи стремительно рисовало жуткие картины того, что ожидает его в конце пути. Последний коридор, и вот она – белая дверь, неоднократно преследовавшая Саске в ночных кошмарах. Пинком открыв ее, Ибики одним движением освободил Учиху от веревки и грубо пихнул его прямо в руки двух санитаров. Каждый из них был на голову выше и в два раза мускулистее Саске. По сравнению с ними, юноша выглядел просто мальчишкой. Крепкие руки больно сжимали запястья Учихи, оставляя на них синяки. Каждая попытка освободиться от этой титановой хватки заканчивалась болезненными тычками.
- Кладите его, – Учиха поднял голову и с яростью посмотрел на человека, произнесшего эту фразу. Это был сморщенный, похожий на крысу, почти полностью облысевший старик с мелкими заплывшими глазками, скрытыми за стеклами круглых очков. Два месяца назад Саске отдали в полное и безраздельное пользование этому старику. Воспользовавшись тем, что его деятельность никто не контролирует, доктор издевался над Саске с помощью самых изощренных методов, проверяя на гибкость и прочность его психику и иммунитет, пичкая его тело разнообразными ядами, уколами и другими препаратами. Делал он это с нескрываемым удовольствием, наслаждаясь каждым вскриком и стоном Саске, упиваясь его болью и страданиями, мстя за то, что этот своевольный шиноби убил Данзо, его господина и покровителя. Его Учиха презирал и ненавидел даже больше, чем Ибики. Его и его стервозную дочь, стоявшую сейчас рядом с ним в белом халате медсестры, который явно был тесен ей в районе груди, и демонстрировавшую всем желающим улыбку голодной акулы. Именно она делала Саске уколы и заставляла принимать препараты, сопровождая каждый из этих процессов сладкими, пошлыми речами и противным хихиканьем.
Санитары мгновенно подчинились и принялись силой укладывать вырывающегося Учиху на белую покрытую клеенкой кушетку.
- Уберите руки! – с нескрываемым бешенством зарычал Учиха, но от его слов улыбка на лице доктора-садиста стала только шире.
Насилу уложив юношу на кушетку, мужчины принялись спешно пристегивать его ремнями, затягивая их почти до упора. Прочные черные ленты полностью сковали движения Саске, врезаясь в кожу и оставляя на ней следы. Растянув рот в слащавой улыбочке, медсестра подошла к Учихе и зажала его голову в специальные тиски, лишая его возможности вертеть головой. Затем девчонка грубо развернула к себе руку юноши и, двумя быстрыми движениями протерев ее проспиртованной ваткой, вонзила в вену Саске иголку, которая по резиновой трубке перекачивала его кровь в герметичный пакет. Сколько это длилось? Учиха не помнил. Ногам стало страшно холодно, а тело прошиб озноб. Всеми клеточками своего тела Саске чувствовал, что из него с каждой каплей драгоценной крови высасывают жизнь. Такую желанную и неповторимую. И наконец, когда пакет был до отказа наполнен кровью, медсестра вынула иглу из руки юноши и снова обработала ее.
- Папа, что дальше делать? – спросила девица, приоткрыв левое веко Учихи и нагло светя в глаз маленьким медицинским фонариком.
- Закапай ему в глаза препарат под номером тринадцать и собери образец, – ответил крысоподобный доктор, протягивая дочери пипетку с каким-то раствором.
- Образец чего? – наивно поинтересовалась медсестра.
- Образец слизистой оболочки глаза, – будничным тоном произнес папаша. – Этот препарат вызывает бурную реакцию, способствующую обильному выделению слизистого вещества, покрывающего человеческий глаз.
Гадко усмехнувшись, девица взяла у отца пипетку и, не обращая никакого внимания на яростные протесты Саске, капнула ему в глаза несколько капель.
- Надеюсь, ты ослепнешь, – с улыбкой произнесла стерва.
Помещение пронзил нечеловеческий крик. Плотно зажмурив глаза, Учиха заметался по кушетке так, как это было возможно в его положении. Жгучая боль, подобно кислоте, прожигала глаза. Саске кричал, но не слышал собственного голоса. Сейчас для него не существовало ничего. Только боль. Через несколько секунд юноша затих. Его глаза были плотно закрыты, а кожа побледнела, как у мертвеца. Одним движением медсестра разжала тиски, и голова Учихи безвольно упала на бок. По щекам ручейками заструилась какая-то слизь. Метнувшись к юноше, девица принялась спешно собирать драгоценный образец.
- Отправляй на экспертизу, дочка, – торжествующе произнес старик.
В этот момент по щекам Учихи заструилась алая кровь.
- Папа, это что? – задала идиотский вопрос девица.
- Пустяки, – отмахнулся доктор. – Наверное, от напряжения пара кровяных сосудов лопнула, вот и все.

Когда к юноше вернулось сознание, он все еще лежал на кушетке. По голове словно ударили огромным молотком. Перед глазами все расплывалось. Было холодно, страшно хотелось пить. Сквозь гулкий, назойливый шум в ушах Саске услышал чей-то голос. Усилием воли стряхнув с себя остатки временного забвения, Учиха оглядел помещение и увидел в углу ту самую медсестру, которая возилась с пробирками, что-то напевая под нос. Резко пробудившаяся злоба, подобно яду, начала отравлять разум юноши. Безумие бурлило в нем, отчаянно требуя действий. Хотелось кричать, убивать, рвать на части. Всем своим естеством Учиха желал для своих мучителей самой жестокой и кровавой мести, какая только существует в этом порочном мире. С трудом подавив в себе первую волну негатива, Саске начал медленно вставать с кушетки. Его страшно мутило. После того, как он отключился, санитары освободили его руки от оков, уповая на его физическое истощение. В одном они были правы, но в одном и ошиблись. Саске был истощен, измучен и изувечен, но осознание того, что на нем, как на лабораторной крысе, ставили опыты, мерзкое ощущение осквернения и отвращение к действительности, в которой над его телом так безбожно надругались, заставили Учиху подняться. После всего, что с ним сделали, юноша перестал верить в бога, который отвернулся от него еще в детстве. Долгие часы, проведенные в камере, и мучительные мгновения, прожитые на операционном столе, научили его бороться за себя любой ценой. И сейчас та самая воля к свободе, которая жила и множилась в нем все это время, была единственной вещью, которая держала его на ногах. Тело, казалось, скоро завоет от нестерпимой боли и слабости, но моральные страдания Саске, его душа и сущность требовали действий. Бесшумно приблизившись к ничего не подозревающей медсестре, Учиха схватил ее за шею и со всей силы ударил лбом о ближайший косяк. Не успев даже вскрикнуть, девица моментально потеряла сознание. Схватив со стола острый скальпель, Саске намотал волосы девушки себе на руку и выволок ее из комнаты…

Зеркала, поставленные друг напротив друга, образуют невещественный путь, ведущий в бесконечность. Коридор, не имеющий ни начала, ни конца. Он никуда не ведет и ничего не решает. Завораживающий, пугающий, но никчемный в своей бесполезности…

Благодаря предыдущим попыткам побега Учиха точно знал, где находится выход. Бежать, таща за собой безвольное женское тело, было страшно неудобно. Руки вспотели настолько, что, казалось, скальпель сейчас выскользнет из ладони и со звоном упадет на пол. Колени тряслись и подгибались. Все тело ломило от усталости. Страх гнал Учиху вперед, заставляя то и дело оборачиваться в поисках погони. Запутанные и нескончаемые коридоры пугали своей монотонностью и сходством. С каждой новой развилкой Саске начинало казаться, что он заблудился. Что он навечно застрял в этом проклятом лабиринте, обреченный умереть либо на операционном столе, либо среди холодных стен, надежно скрывавших его от внешнего мира все это время. Сама мысль о провале была невыносимой. Ужасающий призрак очередных издевательств буквально прибавлял Учихе сил, которые тут же улетучивались с каждым новым усилием. Очередной поворот - и навстречу Саске, внезапно появившись из-за угла, выбежали Ибики Морино, Шикаку и несколько других шиноби. Резко затормозив, Учиха остановился посреди коридора, с нескрываемой ненавистью смотря на этих людей. Все тело тряслось от страха и напряжения. Сознание юноши кричало. Его заметили. Все кончено? Провал? Нет. Он выберется отсюда. Любой ценой!
- Учиха, сейчас же отпусти медсестру! – рявкнул Ибики, доставая кунай.
В ответ на это Саске так сильно надавил скальпелем на горло своей жертвы, что на белый халат пролилась струйка крови, говорящая о том, что еще немного - и девчонка не выживет. Плотоядно улыбнувшись, юноша посмотрел на своего мучителя. Поняв его намерения, Морино бросил кунай, и тот с противным лязгом ударился об пол.
- Саске, пожалуйста, успокойся, – предпринял попытку пойти на мировую Шикаку.
Услышав эту просьбу, Саске не выдержал и рассмеялся. Его голос начал эхом отдаваться от белых стен коридора. И хотя смех неудержимо рвался наружу, сознание юноши говорило ему, что это ненормально. Угомонившись, Учиха с бешенством взглянул на Шикаку и прорычал.
- Не вам говорить мне о спокойствии. А теперь, если не хотите, чтобы я расчленил эту курицу, отдайте мне печать, – произнеся это, Учиха припер медсестру к стене и, одной рукой продолжая врезаться лезвием в горло девицы, протянул свободную руку.
- Я жду.
В тот момент никто не мог предугадать его действия. Даже сам Учиха не знал, чего ждать от себя. Напряжение нарастало с каждой секундой. Его можно было буквально почувствовать кожей. Словно молния, готовая в любой момент потрясти землю своей разрушительной силой. Медленно, не сводя глаз со скальпеля, Ибики достал из кармана небольшую наклейку с черным символом и кинул ее Саске. Поймав наклейку, юноша прикрепил ее себе на живот. В ту же секунду символ на ней исчез, а печать на теле Саске поблекла и стала почти незаметной. Учиха словно обрел второе дыхание. Тело обдало приятной прохладой. Незримая тяжесть исчезла, а по телу начала разливаться энергия. Отбросив в сторону уже бесполезный кусок бумаги, Саске закрыл глаза и с облегчением вздохнул, наслаждаясь уже давно забытым ощущением.
- Хорошо, а теперь давай мы сейчас все вместе вернемся в операционную и все спокойно обсудим, – предложил Шикаку.
Саске резко открыл глаза, явив своим врагам вновь обретенный Шаринган. Податливое тело медсестры с глухим звуком упало на пол. За долю секунды юноша оказался за спиной Шикаку. Лезвие скальпеля уперлось ему в спину. Одно неверное движение - и старший Нара падет от рук последнего из клана Учиха. На секунду мир, казалось, замер в ожидании. Затем абсолютную тишину нарушил зловещий шепот Саске:
- Я не хочу назад, и ты меня не заставишь.
В руке юноши сверкнула молния, и в ту же секунду потолок коридора начал стремительно рушиться. Тяжелые камни падали на пол, поднимая в воздух столб пыли. Со всех сторон послышался кашель. Кого-то придавило тяжелым обломком. Когда пыль осела, Ибики осмотрелся вокруг. В потолке зияла огромная дыра, на полу повсюду валялись большие куски некогда целого потолка, уцелевшие шиноби отползали в сторону, подальше от опасной зоны. Саске исчез.
- Этот Учиха… - едва сдерживаясь, выдавил из себя Ибики, который, очевидно, был так зол, что на большее его не хватило.
- Знаешь, хоть ты его и не любишь, но нельзя не признать, что мстить он умеет, – задумчиво произнес Нара, критически осматривая дыру в потолке.

Саске бежал, не разбирая дороги. В голове стучало, а в крови кипел адреналин. Разум, казалось, вот-вот взорвется от переполняющих его эмоций. Свободен. Неужели он, наконец-то, выберется отсюда. Радость и ужас смешались в гремучую массу. После дезактивации печати двигаться стало намного легче. Как будто тело избавили от тяжелых кандалов. До желанной свободы оставалось всего несколько поворотов, но тут терпение Саске иссякло. Страх перед тем, что его могут поймать всего в паре шагов от свободы, на миг полностью овладел сознанием юноши, заглушив глас здравого смысла. Не думая о том, что он делает, Учиха с разбега выпрыгнул из ближайшего окна. Стеклянный дождь засиял в лунном свете. С волшебным и в то же время пугающим звоном стекло обрушивалось на землю, исчезая во мраке ночи и разлетаясь на множество мельчайших осколков…

Разрушая идеальную гладь зазеркалья и отразив свой лик в этом омуте хаоса, ты обрекаешь себя на страдания, равные числу осколков на хладном полу. Глядя на опороченное отражение мира, фортуна в страхе отворачивает взор от искаженной реальности, оставляя тебя один на один с твоим убогим отражением, которое укоряюще смотрит на тебя, являя миру вашу общую внутреннюю сущность.

Юноша, не останавливаясь, бежал к выходу из отвергаемой им и отвергнувшей его деревни, намереваясь уйти, чтобы никогда не вернуться. Темная безлюдная дорога подходила к концу, заканчиваясь ярким светом. Впереди виднелась оживленная улица. Люди изо дня в день ходили по этой улице, занятые исключительно собой и своими прихотями. Жили и знать не знали, что один человек и день и ночь по их милости гниет в камере и страдает. Страдает каждую секунду только потому, что его присутствие нарушит их спокойную идиллию. Саске готов был бежать. Бежать изо всех сил, причем неважно куда. И плевать, что у него нет ни родных, которые ждут его, ни дома, куда можно вернуться. Родной дом Саске стал для него тюрьмой. И он хотел покинуть эту тюрьму, но что-то остановило его. Спрятавшись за углом ближайшего дома, Учиха посмотрел на маленькое заведение под названием Ичираку, из которого, смеясь, выходили Наруто, Сакура и… он сам. Фальшивый Саске громко смеялся, крепко прижимая к себе счастливую Сакуру. Шиноби клана Кэдой много раз заходил к нему в камеру, чтобы скопировать внешние данные, так что для Саске было не новостью, что его заменили. Все эти дни Учиха надеялся, что Наруто догадается о подмене по поведению копии. Ведь этот жизнерадостный Джинчурики знал Учиху, как никто другой. Уже практически потерянная надежда на разоблачение была одной из тех немногих вещей, что помогали Саске выжить в подземелье. Но теперь… Наруто и Сакуру, похоже, ни капельки не смущало новое поведение их вновь обретенного друга. Им нравился Учиха, чье сердце открыто для любви и веселья. Юноша видел их троих, улыбающихся и счастливых. Видел и осознавал, что в их маленьком мирке нет места для правды о том, что с ним стало. Горечь и обида буквально пожирали Саске изнутри, но, как и прежде, Учиха ничем не выдал свою эмоциональную уязвимость, внешне оставаясь абсолютно спокойным. В этот момент глаза фальшивого и настоящего Учихи столкнулись, и улыбка померкла на лице самозванца. Юноша испепелял его своими кровавыми очами, упиваясь страхом на его аккуратном лице, как бы доказывая ему, какое он ничтожество…

Становясь у зеркала, человек лицом к лицу встречается со своим отражением, упиваясь своим величием и красотой оболочки. Оригинал и отражение, сходясь в немом диалоге, смотрят друг на друга сквозь завесу зазеркалья, находясь по разные стороны на границе двух миров. Прибывая в счастливом неведении, они являются лишь блеклой, призрачной тенью друг друга. И самих себя…

- Ну как, понравилось, что увидел? – послышался сзади до боли знакомый голос.
Ибики подкрался так бесшумно, что Саске даже не уловил его присутствия. В мгновение ока к его горлу был приставлен кунай, а еще через секунду в глазах все потемнело и сознание провалилось в непроглядную тьму…

Придя в себя, Учиха первым делом попытался понять происходящее. Сам он лежал на полу, все тело страшно затекло, а руки были крепко связаны веревкой. Кое-как сев, юноша начал осматриваться. Помещение ему было хорошо знакомо, и воспоминания всплывали не самые приятные. Темная комната без окон. Каменные стены сплошь увешаны орудиями пыток. Саске был лично знаком с каждой из висящих здесь железяк. Все, что здесь находилось, Ибики когда-то испытал на нем. В эту минуту железная дверь отворилась, и в помещение вошел не кто иной, как обладатель всего этого хозяйства. Увидев, что юноша очнулся, садист устало вздохнул и, закрывая дверь, произнес:
- Браво, Учиха, ты, как всегда, креативен.
После этого Морино не спеша подошел к ближайшей стене и принялся методично перебирать висящие на ней инструменты, безразлично продолжая свой монолог:
- Захватил заложника, угрожал холодным оружием, заставил отдать тебе контрпечать, разворотил коридор, разбил окно и вынудил меня тащиться за тобой на улицу. Ничего не скажешь, удивил.
Затем садист ни с того ни с сего схватил с крючка какой-то острый предмет, чем-то напоминающий кунай, и что есть силы метнул его в Саске. Оружие врезалось в стену, оставив на шее юноши небольшой порез.
- Девятнадцатый побег за неделю! Девятнадцатый! И каждый раз что-нибудь новенькое. Что? Думаешь, я не вел счета?! Чего нам ждать от тебя в следующий раз? Подорвешь резиденцию? Обрушишь молнию средь бела дня? Давай! Я уже ничему не удивлюсь.
Сняв со стены плетку, Ибики целенаправленно устремился к Учихе.
- Кстати, ты заметил, что мы восстановили твою печать? Хотя, вынужден признать, тебе и без чакры удалось сильно истрепать нам нервы. Раньше мне было весело наблюдать, как ты мечешься, в очередной раз пытаясь дать отсюда деру, но теперь…
Морино быстро нанес несколько ударов плетью, оставив на груди Саске сетку красных рубцов. Напрягшись всем телом, Учиха собрал всю свою выдержку и направил ее на то, чтобы не позволить себе застонать. Боль от ударов была невыносимой. Но еще больше страданий ему приносило осознание суровой и беспощадной реальности. Чем он заслужил такое? Он всего лишь пытался вернуть утерянное. Свою свободу и свою силу, которую у него так бессовестно отняли. А Ибики тем временем продолжал:
- Я знаю, что ты чувствуешь, Учиха Саске. Я понимаю твою боль и осознаю, что гуманнее было бы перерезать тебе глотку. И поверь мне, если бы не твоя научная ценность, я бы с превеликим удовольствием это сделал.
Удар. Еще один - и на плече юноши в мгновение ока образовался очередной рубец. Посмотрев на результат своей деятельности, Ибики со скучающим видом изрек:
- Чтоб ты знал: пытки над тобой уже не приносят мне никакой радости. Моя работа - вытряхивать из врагов полезные для деревни сведения. К несчастью, этим, в данном случае, занимаются ученые, а я просто так терзаю твое уже и без того полумертвое тело. И ладно, если бы ты хоть чему-то при этом учился, но тебе что в лоб, что по лбу.
Злоба исказила лицо садиста, и он, со свистом рассекая воздух, снова начал избивать Учиху. Саске крепко стиснул зубы, продолжая молча терпеть удары, которые градом сыпались на его спину. Плеть обжигала не хуже огня, а бледная кожа юноши так и пылала красными следами побоев. Нанеся последний, особенно болезненный удар, Ибики, окончательно потеряв самообладание, закричал:
- Кончай это, Учиха! Наша игра затянулась! Еще раз ты выкинешь что-то подобное - я вырву твои паршивые глаза, даже если после этого мне самому придется лечь на операционный стол!
- Псих! – непроизвольно вырвалось у Саске, который неосознанно вложил всю свою горечь, всю свою боль и всю свою ненависть в этот выкрик.
- Думаешь? – с желчью поинтересовался Морино.
Схватив юношу за локоть, садист потащил его прочь из комнаты. Учиха из последних сил старался вырваться, хотя сам уже спотыкался от усталости. Его неподатливость только больше разозлила уже и без того раздраженного Ибики. Не без усилий дотащив Саске до камеры, садист с лязгом распахнул дверь, сильно ударив юношу головой о стену, развязал веревку и толкнул Учиху внутрь, произнеся напоследок:
- Поскорее бы ты откинулся.
Кровь мелкими ручейками стекала со лба Саске. В момент удара он потерял сознание и не ощутил боли от падения на каменный пол. Дверь камеры захлопнулась, а он лежал и не шевелился…

Был полдень. Погода радовала глаз и поднимала настроение всем окружающим. По голубому небу, напоминавшему гладь чистейшего озера, лениво плыли белые кучевые облака, чем-то напоминавшие взбитые сливки. Так, по крайней мере, думал молодой человек, который, закинув руки за голову, прогуливался по улицам деревни Скрытого Листа. Каждый день Наруто бродил по этой дороге, наблюдая, как протекает жизнь его родного селения. Это привычка завелась у Узумаки сравнительно недавно. В его жизни наступил то ли переломный момент, то ли нечто совсем иное. Но это мгновение жизни казалось таким невзрачным и незначительным для Наруто. Просто лень распахнула свои черные крылья и полностью поглотила блондина, не собираясь никуда отпускать. Парень и не сопротивлялся. Еще одной причиной частых прогулок являлся роман Сакуры и Саске. Все свое свободное время эти двое проводили вместе, и Наруто просто не хотелось мешать их отношениям, ведь в любви третий всегда оказывается лишним. Блондин никогда бы не подумал, что у них что-нибудь выйдет, но все же это произошло, и он был безумно рад за них... Завернув за очередной угол улицы, Узумаки прошествовал бы вдоль квартала дальше, если бы до него не донеслись обрывки фраз, которые сильно заинтересовали Наруто. Парень притаился в тени одного из магазинчиков так, чтобы Ибики и Иноичи не заметили его.
- Опять сбежал, – лениво бросил Морино. - Раньше это меня забавляло.
- Это уже была девятнадцатая попытка,– произнес Иноичи. – Не пора ли его опять приструнить?
- Уже приструнил, но толку от этого никакого, – серьезно выговорил Ибики. – Я бы уже с превеликим удовольствием его убил.
- Если бы Учиха Саске не был так нужен для экспериментов, то его давно бы казнили, – словно выдохнув, ответил Иноичи.
- Меня волнует поведение его копии, которая живет вместо него, пока настоящий сидит в подземелье.
- Чем же тебя волнует копия Учихи?
- Переигрывает.
На этом весь разговор закончился. Еще немного постояв, собеседники разошлись. Узумаки стоял словно остекленевши, не смея поверить, что все это время он жил с какой-то жалкой фальшивкой. Наруто ведь обещал Саске, что всё будет как раньше, но он очень глубоко ошибся. За эти несколько секунд Узумаки испытал такую душевную боль, с которой никогда прежде не сталкивался. Обладатель Кьюби даже не замечал, как ненависть и презрение копились в нем, словно собираясь в бесконечный водопад. И вот весь этот водопад эмоций полностью накрыл его сознание. Теперь Наруто узнал и другую, темную сторону своей родной деревни. В голове возникало много вопросов, на которые никто не даст ответа. Блондин хотел пойти к Хокаге и разнести весь её кабинет в пух и прах, но, довольно долго смакуя эту идею, все же передумал. Его лицо озарила лисья улыбка, которая ничего хорошего не предвещала. Наруто целеустремленно направился к резиденции Каге. Что задумал парень - не знал никто, кроме него самого. Узумаки уже находился на втором этаже здания. В поле зрения обладателя девятихвостого демона попала копия Учихи, которая направлялась к Наруто. Завидев того, самозванец, улыбнувшись, добродушно поприветствовала блондина. Первое, что отметил про себя Узумаки, - Саске не стоит улыбаться, ибо смотрится это жутко. Блондин что-то в виде приветствия буркнул копии. Тут он вспомнил об одном клане, чьей особенностью было перенимать облик у любого человека. Наруто один раз пришлось столкнуться с его представителями. Для того чтобы поддерживать облик, необходимо навещать объект, с которого были скопированы внешние данные. Поэтому неизвестный ему человек, стоявший перед Узумаки в облике Саске, должен знать, где держат настоящего Учиху. Наруто решил этим воспользоваться, перед этим немного обыграв ситуацию.
- Саске, покажи свой Шаринган, – попросил блондин со всей доступной ему невозмутимостью.
Спокойствие моментально сошло с лица самозванца.
- Зачем? Ты ведь знаешь, мне нельзя использовать свою силу, – быстро пролепетала копия.
- Ну, покажи. Тебя ведь запреты никогда не останавливали, – спокойно произнес Узумаки.
- Знаешь, давай в другой раз. Я обещал помочь Сакуре, – с этими словами копия двинулась с места, чтобы поскорее оставить блондина одного.
Наруто схватил фальшивку за руку и затащил в одно из помещений, которое находилось рядом с ними. Это оказалась кладовка. Припечатав копию к стенке, Наруто взял самозванца за горло одной рукой и злобно прошипел:
- Где настоящий Учиха?
Копия попыталась убрать руку от горла и, услышав вопрос, еле-еле выдавила:
- Догадался…
Наруто начал медленно сжимать ему горло. В его небесно-голубых глазах читалась ярость и злость.
- Ты мне покажешь, где находится Учиха Саске, – тоном, не требующим возражений, произнес блондин.
По лицу самозванца пробежалась презрительная усмешка.
- Не дождешься.
Наруто это только позабавило, но долго уговаривать он не собирался.
- Если ты мне не покажешь, я сверну тебе шею.
Это желание теплилось в душе Наруто. Слушать, как каждая кость тела этого мерзавца ломается с неимоверным хрустом. Волна негатива просто накрыла сознание Узумаки. В подтверждение своих слов он еще больше сжал горло копии. Поэтому жалкому подобию Учихи не оставалось ничего, кроме как сопроводить блондина к его другу, раз уж он догадался.
- Только там много Анбу, – предупредил парень.
- Это уже не твоя забота, – отрезал Наруто.
Самозванец шел впереди Узумаки, а тот, в свою очередь, пристально следил за действиями своего провожатого.
- Предупреждаю, одно неверное движение - и ты инвалид.
Лаборатория находилась глубоко в скале, на которой были высечены лица всех Каге селения. Это было некое подобие пещеры, тускло освященное масляными факелами. Свернув за угол, копия заранее предупредила, что впереди стоит один из Анбу. Подобие Саске проследовало быстрее, чтобы как-то отвлечь шиноби. Тем временем Наруто, пока Анбу вел разговор с фальшивкой, бесшумно подкрался сзади и одним ударом вырубил его. Самозванец в страхе шарахнулся от падающего тела. Это было настолько не похоже на Саске, что Джинчурики невольно подивился тому, как мог этот горе-Учиха так долго водить его за нос. Оттащив и надежно спрятав тело шиноби, Наруто, позаимствовав у него плащ и маску, замаскировался под Анбу. Идя по длинным и запутанным коридорам, Наруто все больше и больше приходил в ужас от окружающей обстановки. То там, то здесь время от времени раздавались леденящие сердце и душу крики. Воздух был насквозь пропитан запахом медикаментов. Аура холода и жестокости сильно давила на психику Наруто, который просто не смел себе представить, какого это - находиться здесь постоянно. Глядя на все это, Узумаки почувствовал сильный укол вины за то, что позволил Саске так долго томиться в этом отвратительном месте. Ненависть к самозванцу и отвращение к самому себе переполняли блондина, но он старался не обращать внимания на эти неприятные ощущения, успокаивая себя тем, что все будет хорошо. В одном из коридоров они наткнуись на Ибики, который довольно кисло поприветствовал самозванца и поспешил поскорее удалиться. Видимо, его настолько достал настоящий Учиха, что он не то что оригинала, а копию видеть не мог.
- Вот и пришли, – сухо произнесла копия, остановившись перед железной дверью одной из камер.
- Давай, открывай, – с такой же сухостью произнес Наруто.
Самозванец достал ключ и открыл дверь. Джинчурики первым вошел в помещение и остановился как вкопанный, не смея поверить своим глазам. На сером каменном полу лежал настоящий Саске. Наруто поплохело только при одном взгляде на увечья на его исхудавшем, почти синем от холода теле. Его запястья буквально чернели синяками от кандалов и веревок. Смертельно-бледное, но все такое же красивое и родное лицо покрывали кровавые разводы. Наруто наклонился над почти бездыханным юношей и взял его за руку. Учиха сразу открыл глаза, ощутив легкое, почти нежное прикосновение чьей-то теплой руки. Брюнет не мог поверить, что эти неизменно голубые глаза, полные боли, но как всегда излучающие тепло, смотрят сейчас на него. Наруто. Все-таки он не забыл про него. Все-таки пришел…
- Ты меня узнаешь? – тихонько прошептал блондин.
Саске лишь слегка кивнул ему. У него не было сил, чтобы произнести хоть слово.
- Помоги мне поднять его, – ледяным тоном обратился к самозванцу Узумаки.
Тот неохотно стал помогать блондину.
- Я вытащу тебя отсюда, – тихо произнес Джинчурики. Блондин надел на Саске маску и длинный плащ Анбу, спрятав под него его волосы. После этого Наруто перевоплотился в одну из медсестер, которую он повстречал в одном из коридоров. Также Узумаки создал еще двух теневых клонов, отдав им приказ об уничтожение всех записей и экспериментов, находившихся в центре этой пещеры. Джинчурики посчитал это лишь той малой частью сурового и справедливого наказания, которое причиталось Конохе за все ее поступки. После этого Наруто заставил Саске облокотиться на него. Копия, которая стояла в сторонке и наблюдала за всеми действиями Узумаки, замельтешила, как только блондин вышел в коридор. Фальшивый Учиха намеревался покинуть камеру, но не тут-то было. Обладатель Кьюби пихнул его обратно, забрав при этом ключ из его рук и одарив презрительной и злорадной улыбкой. Не удержав равновесия, подобие Саске приземлилось на каменный пол.
- А как же я?! – завопил самозванец.
- Знаешь, я тут подумал, что тебе лучше здесь посидеть, – закрывая дверь камеры, произнес Узумаки. – Нельзя, чтобы в деревне догадались, что настоящий сбежал. Выручи не в дружбу, а в службу.
Кинув ключ в противоположную камеру, Наруто направился прямиком к выходу, намереваясь вытащить друга из этого страшного места.