Желание. Часть четвертая. Накал страстей.

***
С трудом успокоившись, Наруто и Курама, тяжело дыша, лежали на полу, совершенно не обращая внимания на воду. Через некоторое время, поднявшись, Узумаки подошел к лису и пнул того по носу.
– Ты знаешь за что, – мстительно произнес джинчурики, пока недовольный биджу, потирая ушибленный нос, отодвигался подальше от решетки. – В последний раз говорю, Хината – моя, еще раз выкинешь что-нибудь в этом роде, я за себя не отвечаю, – пригрозил будущий хокаге с абсолютно серьезным выражением лица, чем немало удивил Кьюби, который даже забыл обидеться на пинок.
Ученик Джирайи подтянул штаны, которые перестали так сильно топорщиться спереди, и одернул чудом не растянутую куртку.
– Ну, я пошел, – и, сделав ручкой, носитель девятихвостого исчез.
«Ну и на фига приходил?» – обращаясь в пустоту, задумчиво произнес рыжий демон, положив голову на лапы.
– Я чего, собственно, хотел, – перед решеткой снова возник Наруто, смущенно почесывая затылок. – Чего мне сейчас делать?
Курама подавился и выпученными глазами уставился на скромно потупившего взор Узумаки.
«Кхе… ты серь… кхе… серьезно, что ли?» – лис прокашлялся и подпер морду лапой. Джинчурики старательно закивал блондинистой головой и с надеждой уставился на девятихвостого до невозможности наивными голубыми глазами.
«М-дя, – протянул биджу, – ну, я как бы тоже не особо в курсе…» – и без того огромные глаза будущего хокаге стали просто невероятных размеров.
– Ты… ты… – задохнулся он от возмущения и внезапно сник.
«Может, для начала хотя бы признаешься ей в своих чувствах? Помнится, о любви к Сакуре ты на каждом шагу орал так, что уши закладывало», – слова Кьюби нисколько не ободрили непривычно тихого парня, который в ответ лишь тяжко вздохнул и поплелся обратно, медленно растворяясь в воздухе.
Шокированный лис впервые видел подобное, создавалось ощущение, что сознание самого непредсказуемого ниндзя Конохи зависло между реальностью и внутренним миром.

***
– Дей! – только со второго раза подрывник услышал и отреагировал: «Мм?», не замечая, что левая рука уже формировала очередной шедевр его взрывного искусства, а правая сжимала кунай.
– Дей, что случилось? – Ино встревожено вглядывалась в его лицо своими красивыми аквамариновыми глазами.
Дейдара мотнул головой, показывая, что все в порядке. Челка снова закрыла камеру, и в этот момент Цукури ощутил себя полным идиотом.
Откуда здесь взяться Тоби?! Они же не на задании, да и при Сасори этот придурок старался к нему особо не приближаться, поскольку Акасуна ОЧЕНЬ не любил шум и с трудом переносил даже присутствие напарника, а злить специалиста по ядам не рисковал даже оранжевомасочный клоун. Кстати…
– Что с Данной? – Нукенин выжидательно уставился на Сакуру, не упустив, однако, случая пошалить, и провел рукой с высунутым языком по оголенной пояснице блондинки, от чего та вздрогнула и шокировано начала разглядывать ухмыляющегося подрывника.
– Он без сознания, – не отвлекаясь, деловито произнесла Сакура. – А вот ЧТО с ним случилось, и КАК он получил такие раны, я думаю, ты знаешь. Так что просвети и нас на этот счет, – розоволосая подняла глаза в тот момент, когда ухмыляющийся Дейдара эротично облизывал языком левой руки ушко офигевшей Ино. – Эй, вы, двое озабоченных, успокойтесь уже! – Яманака, так и не отошедшая от шока, на деревянных ногах сделала несколько шагов и присела напротив раздраженной Харуно, положив свои ладони, засветившиеся зеленой чакрой медицинского дзюцу, поверх ее. Цукури же, как ни в чем ни бывало, пристроился рядом с так приглянувшейся ему блондинкой, мысленно уже ее раздев и обмазав взбитыми сливками. Прикрыв глаза, он уже собрался начать их слизывать, как услышал недовольный голос:
– Слюни подбери! На меня попадает, – и резко распахнул глаза.
Изумленные девушки переглянулись и посмотрели сначала на обладателя голоса, потом на прифигевшего подрывника и, всхлипнув, согнулись от хохота.
Спустя пару мгновений Дейдара, забыв хотя бы для виду обидеться, присоединился к хохочущим девушкам, не в силах вынести уморительно недовольного выражения на идеальном лице пришедшего в себя Сасори.

***
Наруто очнулся в шкафу в полуобморочном состоянии. Несколько минут он с закрытыми глазами прислушивался к тихому дыханию, доносящемуся сквозь открытую створку. Наконец, все для себя решив, Узумаки осторожно начал выбираться из шкафа. С наслаждением потянувшись и подрыгав руками-ногами, чтобы разогнать кровь, он уже было полез в окно, но в последний момент ему захотелось полюбоваться на Хинату.
Бесшумно подойдя к кровати, будущий хокаге, затаив дыхание, замер, боясь ненароком разрушить волшебное видение, которым показалась ему лежавшая девушка. Темные волосы разметались по подушке, обрамляя нежное лицо, пухлые губы чуть приоткрылись, длинные ресницы слегка подрагивали, выдавая неспокойный сон.
Джинчурики не рискнул опускать взгляд ниже идеальной линии подбородка, ему уже казалось кощунством его недавнее желание к столь невинному ангелу, каким перед ним предстала спящая Хьюга. Очарованный открывшейся перед ним картиной, он склонился над кроватью. Но единственное, на что решился носитель девятихвостого, так это убрать прядь волос, упавшую ей на лицо.
Присев, Наруто очень бережно, словно девушка могла исчезнуть от малейшего прикосновения, дотронулся до черного с фиолетовым отливом шелка волос, и, зажмурившись, застыл, услышав тихое:
– Наруто-кун.
Приоткрыв один глаз, он встретился взглядом с огромными распахнутыми глазами.
Сердце, пропустив пару ударов, рухнуло вниз. «Она меня никогда не простит! – пронеслась паническая мысль. – И убивать меня будут медленно. Сначала Неджи, потом Хиаши. Затем бабулька Цунаде меня подлечит и сама убьет. А потом воскресит и снова убьет…»
И Узумаки, не двигаясь и не отрывая глаз, смиренно ждал своей участи: удара или, на худой конец, крика испуганной обладательницы бьякугана.
Как в замедленной съемке наследник Четвертого видел, как ее губы, такие манящие, приоткрылись, и будущий хокаге внутренне сжался в маленький комочек и спрятался между хвостами своего биджу:
– Наруто-кун! – искренняя радость в мелодичном голосе обнадеживала. – Какой чудесный сон! – И Хината крепко обняла ошарашенного джинчурики, который, почувствовав, как мягкая грудь девушки прижалась к его, тут же ушел в астрал.
– Наруто-кун, – томно выдохнула наследница главной ветви, когда ученик Джирайи, потерявший связь с реальностью, не удержав равновесия, упал на нее и губами впечатался в ее шею.
– Хината-чан… – носитель биджу приподнялся и легко коснулся приоткрытых губ. Руки девушки, едва касаясь, прошлись по его груди, дернули молнию на его многострадальной куртке, расстегнули ее и забрались под футболку.
Когда прохладные ладони коснулись его обнаженной кожи, разгоряченный Наруто, уже страстно целующий тонкую изящную ключицу, услышал сдавленный всхлип, который заставил его остановиться:
– Жаль, что это только сон…
В этот момент Узумаки осознал, что Хината считает, что все происходящее – это лишь сон, а он чуть было не воспользовался сложившейся ситуацией. Стыд и раскаяние захлестнули сознание, и он резко отстранился от ничего не понимающей разрумянившейся Хьюги.
– Хината-чан… прости меня… я не хотел… мы не должны… – он поспешно вскочил с кровати и начал одергивать одежду. – Прости меня. Я пойду, – и развернулся к окну.
– Наруто-кун! Не уходи! Хотя бы во сне не уходи! Прошу тебя! – Обладательница бьякугана села и, схватив его за рукав несчастной куртки, чуть подалась вперед. Джинчурики сглотнул и поспешно отвел взгляд от пышной груди, соблазнительно колыхнувшейся в вырезе сорочки. В ее глазах стояли слезы, и будущий хокаге не выдержал:
– Хината-чан! – Опустившись рядом с ней на кровать, он прижал к себе дрожащую девушку. – Если хочешь, я никуда не пойду, только не плачь, – она судорожно вцепилась в его футболку и, подняв на него свои изумительные глаза, наивно спросила:
– Правда?
– Конечно, правда! – Носитель девятихвостого улыбнулся в стиле Гая и Ли и сразу сник. – Только я должен тебе признаться… – замялся он, но Хината ободряюще улыбнулась, и он выпалил:
– Это не сон, я настоящий, и весь вечер я просидел в шкафу, потому что проиграл в карты и должен был исполнить желание, которое мне загадали, – Хьюга неверяще смотрела на него, и в ее глазах отражался ужас. Который тут же выплеснулся в виде техники Мягкого касания в области очага чакры, от чего Наруто полностью потерял контроль над собственной ци, и мгновенного обморока девушки, осознавшей, КАК она себя только что вела.
«Ну что за придурок! – подумал Курама, прогоняя свою чакру по энергоканалам своего джинчурики. – Не мог как-то помягче, что ли, а не как обычно с разбега в стену…»
Аккуратно положив обладательницу бьякугана на кровать, Наруто, морщась, потер место удара, всколыхнувшего не самые радужные воспоминания об ощущениях, которые он получил, сражаясь с Неджи во время финального этапа экзамена на звание чунина.
«Которое ты, между прочим, до сих пор так и не получил», – язвительно заметил Кьюби.
– Отвали, – вяло отмахнулся Узумаки, не зная, что ему дальше делать: слинять по-тихому или попытаться поговорить, предварительно приведя Хинату в чувство.
Еще раз окинув девушку восхищенным взглядом, будущий хокаге прикрыл ее одеялом от греха и собственных жадных глаз подальше.

***
Сасори, едва очнувшись, тут же мертвой хваткой вцепился в запястье Сакуры, которая зашипела от боли.
– Отпусти! – Харуно твердо посмотрела в его глаза. – Мне больно!
– А мне, думаешь, не больно? – тихий бархатистый голос разрывал ее сердце на тысячи маленьких кусочков. – Не больно слышать, как в моих объятиях ты зовешь юнца, который тебя не достоин? – Он дернулся, чтобы подняться, но рухнул обратно, скривившись от боли. – Чем он заслужил твою любовь?
– Ты непроходимый идиот! – сконцентрировав чакру в руке, девушка вырвалась из стального захвата, прикрывшего глаза нукенина. – Так кого я, по-твоему, звала? – она так низко склонилась к его лицу, что почти касалась его носа своим.
Две блондинистых личности, благоразумно отодвинувшиеся подальше, чтобы не попасть под горячую руку, сидели в обнимку на соседней ветке и с неподдельным интересом наблюдали за выясняющими отношения товарищами.
Кукловод удивленно распахнул глаза и уставился в горящие праведным гневом зеленые омуты, которые затягивали его, растворяя в себе. И он с обреченным счастьем тонул, испытывая какую-то радостную безысходность. Он бы даже позволил убить себя еще раз, лишь бы это была она.
Ученица Цунаде прочла в его теплых цвета пряной корицы глазах вопрос и продолжила уже более спокойно:
– Мне кажется, ты забыл, что твое имя САСори? – выделила она и с удовольствием стала наблюдать за изменениями на лице и в глазах Акасуны, за которыми с не меньшим любопытством следили неожиданно притихшие хвостато-челкастые голубоглазики, как про себя обозвала их Харуно.
– Ты хотела сказать Сас-сори? – изумленно запнулся он, когда куноичи, мягко улыбнувшись, прикоснулась к его губам.
«Сколько я об этом мечтала!» – подумалось Сакуре.
«Как я ее хочу!» – внезапно осознал нукенин, углубляя поцелуй. Погрузив изящные пальцы в растрепанные светло-розовые волосы и стянув хитай, он скользнул другой по гладкому бедру. Девушка подалась вперед и застонала, кукловоду казалось, что ничего приятнее он в жизни не слышал.
– Ты смотри, вообще никого не стесняются! – раздался ехидный голос со стороны сладкой парочки блондов.
– Ага, а еще нас озабоченными называла, – не мене язвительно отозвался второй.
Однако целующиеся не обратили на возмущающихся никакого внимания, поглощенные друг другом, они похоже вообще не слышали того, что те говорили.
– Ну, и чего делать будем? – со скучающим видом Ино оторвалась от созерцания кайфующей Харуно и посмотрела на обнимавшего ее Дейдару. – Разнимем или как?
– Конечно или как! – хитрое выражение на лице Цукури нисколько не насторожило плохо знавшую его девушку. – Я же говорил, что мы еще не закончили, – прошептал он ей в ушко и стал покрывать жаркими поцелуями ее шею, одновременно проводя рукой с высунутым языком вдоль позвоночника куноичи, тело которой охватила сладкая дрожь, а с губ сорвался сладострастный стон, отозвавшийся приятной истомой в паху подрывника.

***
Картина, представшая перед изумленным кадзекаге, вполне могла претендовать на право быть увековеченной Джирайей в очередном романе.
Две весьма серьезные девушки, очень перспективные ирьенины беспардонно обжимались, если не сказать хуже, с очень подозрительными личностями, одна из которых показалась Гааре смутно знакомой, в чужом саду, да еще и не потрудившись найти более укромный уголок.
Деликатный лидер Суны уже хотел было покашлять, дабы предупредить о собственном присутствии, как заметил на одном из незнакомцев черный плащ с изображением красных облаков.
«Акацуки! – прожгло сознание бывшего джинчурики воспоминание об извлечении Шукаку и проигранном бое. – Это же тот самый, со взрывающейся глиной, а второй, видимо, его напарник. Что они здесь делают? – бросив в их сторону взгляд, кадзекаге смутился и покраснел, воочию увидев, чем конкретно они сейчас занимались. – Так. Стоп. НАРУТО!»
И вокруг Гаары начал подниматься песок.