Желание. Часть третья. Непростые отношения.

***
Когда последние блестящие кусочки еще кружились в воздухе, Сакура, невольно вздохнув, робко перевела взгляд на невероятно красивое лицо, которое она каждую ночь видела во снах на протяжении последних трех лет. Это казалось невероятным, но теперь на его идеально-гладких щеках играл легкий румянец, а губы, мягкость и требовательность которых она уже успела испытать, были изогнуты в полуулыбке. В глазах цвета жженого сахара, таких теплых и глубоких, таилась такая гамма чувств, что у девушки начала кружиться голова. Отросшие огненно-красные пряди спадали на лицо, оттеняя и без того светлую фарфоровую кожу.
Сакуре все происходящее казалось сказочным сном. Еще бы! С того самого момента, когда Акасуна-но-Сасори, Скорпион Красных Песков, явил миру свой истинный облик, Харуно потеряла покой. Конечно, признать это даже перед самой собой было нереально тяжело. «Я люблю Саске», – упорно твердила она, давно уже не веря в эти чувства. Никто не видел за внешней серьезностью ученицы Цунаде скрытую боль, что терзала ее измученное сердце.
И вновь увидев его перед собой, да еще и непонятным образом не только воскресшего, но и вернувшего себе настоящее живое тело, куноичи боялась поверить собственным глазам и потому, едва только объятия разомкнулись, она сложила печати и выдохнула «Кай!» в надежде развеять гендзюцу.
– Думаешь, что я – всего лишь иллюзия? – полуулыбка на лице Сасори стала чуть снисходительнее, а в глазах мелькнула затаенная боль. – Жалеешь, что я недостаточно мертв для врага? – Полуулыбка превратилась в горькую усмешку. – Надеешься увидеть кого-то другого вместо меня?
Сакура стояла онемевшая не в силах пошевелиться и чувствовала себя полной дурой. О чем он? Он что не видит, как действует на нее? Да она дышит через раз, боясь, что он вдруг исчезнет.
Акасуна же понял ее молчание по-своему: его усмешка обратилась в оскал, в потемневших глазах полыхнул гнев и, девушка не поверила, ревность?! В следующую секунду он резко притянул ее к себе и жарко выдохнул, через слово целуя шею куноичи и оставляя на ней болезненные засосы:
– Мне… – поцелуй, – плевать… – засос, – ты… – снова поцелуй, – моя… – укус.
– Сас… – полустон-полукрик так и не сорвался с губ, грубо смятых губами кукловода, не желавшего слышать ненавистное имя соперника.
Пораженная такой переменой в поведении мастера марионеток, который запомнился ей бесстрастным и несколько флегматичным, Харуно инстинктивно попыталась вырваться из объятий.
И Красный Скорпион, внезапно побледнев, разорвал жестокий поцелуй. Оседая, он привалился к стволу, прохрипев: «Дей… Нара… лекарс…», а затем потерял сознание.

***
У Ино кружилась голова, ноги подкашивались, а тело предательски откликалось на этот безумный жадный поцелуй. Девушка уже давно бы упала, если бы ее так крепко не прижимал к себе светловолосый нукенин. Закутанная в плащ, не имеющая возможности оказать сколь-нибудь серьезное сопротивление, она чувствовала себя в полной безопасности, будучи твердо уверенной в том, что этот блондинистый преступник S-класса не только не причинит ей вреда, но и, если понадобится, защитит от кого бы то ни было. Хотя, на чем основывается эта уверенность, она не имела ни малейшего понятия.
Дейдаре не хватало воздуха, но он не мог оторваться от нежных, податливых губ девушки, отвечавшей ему с не меньшим энтузиазмом. Цукури хотелось большего, гораздо большего, но, к несчастью, ни условия, ни напарник этого не позволяли.
Вспомнив о кукловоде, подрывник внезапно прервал поцелуй. С неким удовлетворением услышав недовольный стон Яманаки, тут же смущенно спрятавшей лицо у него на груди, он откинул челку с камеры. Найдя в объектив нужное дерево, парень начал приближать картинку.
Вот Сасори что-то говорит розоволосой девчонке.
Вот он, не то усмехнувшись, не то оскалившись, резко привлекает ее к себе и словно безумный целует ее.
Вот она пытается вырваться, а Акасуна, побледнев, оседает и, привалившись к стволу, теряет сознание.
– Данна! – он так резко направил птицу вниз, что Ино, все еще не пришедшая в себя, не удержалась на ногах и упала на нукенина. А тот, отвлекшись на управление своим транспортным средством, в свою очередь упал на спину, по-прежнему прижимая к себе девушку.
Куноичи подняла голову. На нее смотрел невозможно синий глаз. Второй был полностью скрыт под камерой, а губы расплылись в такой ухмылке, что сразу стало ясно, какие пошловатые мыслишки посетили ее обладателя. Блондинка покраснела, облизала соблазнительные губы, чуть склонила голову и, не отводя взгляда, медленно провела языком по шее офигевшего подрывника, явно не ожидавшего, что смелые фантазии могут быть не только у него.
Но их взаимным мечтам не суждено было воплотиться в жизни, поскольку птица прибыла на место, предусмотрительно выбранное так, чтобы не потревожить команду наблюдающих за ходом операции людей.
Перекатившись так, чтобы оказаться сверху, Дейдара не смог отказать себе в маленькой шалости. Пройдясь языком по розовому ушку Яманаки, у которой тут же сбилось дыхание, он многообещающе прошептал:
– Мы еще не закончили, – мягко прикусил мочку, слегка потянув за серьгу, и, как ни в чем не бывало, поднялся, протягивая руку возбужденной девушке.
С трудом выпутавшись из плаща, Ино протянула свою и вновь оказалась в жарких объятиях.
Мокрая ткань топа плотно облепила стройное тело куноичи, и Цукури сквозь тонкую облегающую футболку ощутил, как в его грудь упираются две твердые горошины. Это настолько воодушевило специалиста по взрывам, что на долю секунды он вообще забыл, зачем он, собственно, здесь, снова припав к ее губам.

***
Карин, не в силах отвести взгляд от странноватого вида парня, свисающего вниз головой, краем сознания отметила, что он очень похож на Саске, однако в его взгляде не было ни всепоглощающей ненависти, ни презрения ко всему остальному миру, ни холодности. Этот взгляд согревал, обволакивал, цеплялся за нее, как утопающий за протянутую руку. Было в нем что-то такое, что не давало отвести глаза, что-то, таящееся в самой глубине, словно в целом мире есть только она одна.
Наконец, Карин поняла, что было в этом взгляде: то, что она так хотела увидеть в других глазах. Любовь. Завороженная этой любовью, девушка не слышала ничего из того, что в это время происходило вокруг. Ей вдруг отчаянно захотелось именно этой любви, захотелось быть кому-то нужной только потому, что она – это она. И Карин сделала небольшой шаг и легко коснулась его губ своими.
Не ожидая подобного, Сай потерял контроль над чакрой и распластался у ног удивленной куноичи, которая явно не предполагала столь сногсшибательного эффекта от легкого прикосновения.
– Ты смотри, очкастая, как паренек тебя испугался. Аж с дерева навернулся. – насмешливый голос Суйгецу разрушил романтическую атмосферу, окружавшую поднимавшегося с земли Сая и потупившую взгляд Карин. – А как же Саске-кун?
Однако вопреки ожиданиям Ходзуки, куноичи не обратила на него никакого внимания. Даже больше! Поднявшийся Акаши, не торопясь вынул свиток, что-то начертил несколькими скупыми линиями и сложил печать. Из свитка в сторону насмехающегося блондина метнулись черные змеи, тут же спеленав его с ног до головы и удачно заткнув рот.
Девушка улыбнулась художнику и тихо произнесла:
– Спасибо, за меня никто никогда не заступался, – и мило зарделась.
Для Сая же слова, произнесенные этим чарующим голосом, были настоящей музыкой. И он впервые улыбнулся искренней улыбкой.

***
Глядя на злого, терзаемого ревностью и жаждой мести Наруто, нарезающего круги вокруг прутьев клетки, Курама проклинал свое любопытство, кое-как цепляясь всеми лапами и хвостами за решетку где-то у потолка.
– А ну слезай, извращенец девятихвостый! – орал снизу джинчурики своему биджу, на что тот отрицательно мотал головой. – Слезай, я кому сказал! – Кьюби отчаянно соскальзывал вниз. Но каждый раз чудом умудрялся подтянуться обратно до того, как озверевший Узумаки успевал дотянуться до него. – Слезай, я из тебя шубу делать буду, – лис закатил глаза: ага, так слезать не собирался, а после угрозы про шубу слезет. – Слезай, а то хуже будет!
«Куда уж хуже? – подумал Курама. – Если твой носитель непроходимый идиот, да еще и ревнивый до безобразия, а ты, двадцатиметровый девятихвостый демон-лис, висишь под потолком, потому что боишься, что из тебя сделает шубу человек ростом чуть выше ста шестидесяти сантиметров».
Осознав всю абсурдность ситуации, Кьюби разразился громоподобным хохотом и, не удержавшись, рухнул вниз.
Будущий хокаге, очень оперативно отскочивший на безопасное расстояние, также согнулся от смеха. Ни один из них не мог остановиться: стоило им взглянуть друг на друга, как ржач возобновлялся с новой силой.

***
Сгущающиеся сумерки напомнили наблюдателям о первоначальном плане воспользоваться вынужденным гостеприимством гения клана Хьюга, а так же о том, что их ряды несколько поредели. Однако никто не торопился бросаться на поиски Ино и Сакуры, поскольку криков и грохота нигде не слышно, значит, девушки находятся явно в дружеской компании, а, следовательно, в состоянии вернуться обратно в любой момент.
– М-м-м! – послышалось со стороны похожего на мумию Суйгецу, который рухнул на землю, привлекая тем самым внимание тех, кто находился поблизости.
Шикамару, как самый адекватный по причине лени, отметив искреннюю улыбку Акаши и румянец красноволосой девушки из команды неожиданно вернувшегося в родные пенаты Учихи, обратился к бледному представителю Корня:
– Мы тут к Неджи собрались. Извести Гаару и Ли, чтоб тоже подтягивались. План входит в решающую стадию. Скоро должны еще гости пожаловать.
– Что за план? – вычленив главное для себя, с непробиваемым лицом невзначай поинтересовался Саске, в то время как художник строчил послание для кадзекаге и отправлял его в виде небольших птиц.
– Потом узнаешь, – небрежно произнес Шикамару, незаметно бросив взгляд на дерево, в кроне которого исчезла Сакура, и из-за которого сейчас выглядывал небольшой кусок чего-то белого, подозрительно похожий на то, что унесло Ино, и зевнул. – Неджи, показывай, в какую сторону выдвигаться.
Бьякуганистый гений, видимо смирившись с предстоящим по причине надвигающейся пьянки погромом в своем идеально отдраенном доме, перестал раскачиваться и, злобно сверкнув глазами в сторону Тентен, спрыгнул с ветки. На что та лучезарно улыбнулась и спрыгнула следом.
– Чего это он так? – тихо спросил Канкуро у Кибы.
– Тен хочет переехать к нему, а он уперся в свои принципы. «Только после свадьбы!» – очень похоже изобразил Киба. – Вот она ему и доказывает, что лучше одна она будет, чем все мы. – марионеточник понимающе улыбнулся, подумав, что выдержки Хьюги надолго не хватит при таких-то товарищах и поспешил за остальными.
Захватив с собой вернувшегося Саске с его командой и просемафорив Чоджи, местами дружная компания, прячась за деревьями и стараясь не шуметь, плавно начала перемещаться в дом Неджи для продолжения «конструктивного диалога», как выразился Шикамару, благополучно задремавший и снова искусственно активизированный Темари при помощи веера.

***
– Может, хватит уже обжиматься, нам тут вообще-то помощь требуется, – недовольный голос Сакуры заставил разомлевшую Ино вздрогнуть, а Дейдару недовольно поморщиться, нехотя разорвав поцелуй.
Парочка синхронно обернулась на голос, застав весьма трогательную, а при наличии воображения и несколько эротичную картину. Мертвенно-бледный Сасори с закрытыми глазами в распахнутом плаще и задранной футболке, выставляющей напоказ пропитанные кровью бинты, плотно охватывающие торс, лежал на спине, не подавая признаков жизни. Харуно водила по его телу руками и, если бы не зеленое свечение, то это можно было бы принять за некую любовную игру, настолько интимно выглядели действия девушки.
– Данна! – Цукури, гневно прищурившись, глядел на ученицу Цунаде. – Что, решила его во второй раз прикончить, да? – и опустил левую руку в сумку на поясе.
Сакура зыркнула на него так, что подрывник нервно сглотнул и счел за лучше заткнуться и отодвинуться.
– Перед обмороком Сасори сказал «Дей. Нара. Лекарс», видимо лекарство. Ты, значит, Дей? – деловито поинтересовалась Харуно. – А ты, Свинка, – розоволосая перевела грозный взгляд на блондинку, – бегом сюда помогать, оглохла, что ли?
«Значит, Свинка, – про себя ухмыльнулся Дейдара. – Запомним».
– Эй, Лобастая, а ты чего тут раскомандовалась? – наконец очнулась Яманака.
– Забыла? Я твой семпай, – услышав слово «семпай», нукенин вздрогнул и начал нервно озираться в поисках Тоби.