Жупел. Глава 12.

На расстоянии вытянутой руки, они сидели друг напротив друга. Изумлённая своей дерзостью, она не сводила с него внимательного взора, он же, в свою очередь, презрительно и несколько заинтересованно глядел, увлечённый тем, как долго она сможет выдержать эту мысленную атаку. Одно неверное движение, и эта связь оборвётся, возвращая в обыденность, столь неприязненную ему, но столь привычную для них обоих. Тогда все станет дюжинным, погаснет секундный интерес, вернётся ничтожность всего в его глазах. И ненависть, из которой буквально соткан сам Саске.
На маленькой дистанции, что можно было бы с лёгкостью дотянуться друг до друга, через узкий стол, они сидели и старались вспомнить, что упустили, и почему вдруг его равнодушие превратилось в неправильное чувство, а ее одержимость начала гаснуть, превращаясь то в страх, то в тягу к нему. Когда-то все было просто – он презирал, она молча терпела. Пугливая овечка, способная лишь неразборчиво говорить в ответ, если он ей что-нибудь скажет.
Но сегодня было все иначе. Быть может, - это простой самообман, что произошли изменения в этих их «родственных отношениях». Но Сакура была смелая, и даже чуть игриво приподнимала бровь, вызывающе, чуть задирала нос, легонько качаясь на стуле. Саске не мог это проигнорировать, он воспринимал все, как своего рода игру. И поэтому, его пальцы слегка барабанили по деревянной поверхности стола, а взгляд был прикован к ней. Только один дефект портил впечатление – присутствие за столом ещё двух людей. Саске так и чувствовал, как гнусавый рот отца двигается, пережёвывая очередной кусок мяса.
- Сакура, сегодня нас с Фугаку не будет дома, - как обычно сообщила мать Сакуры. Чистая формальность, которая все равно ничего никому не давала. Поставить галочку, ввести в курс дела «отпрысков». И так повторялось изо дня в день на протяжении последнего месяца. Саске было по барабану, куда и зачем они идут. А Сакура нынче не была глупенькой, больше не забывала запирать дверь и не бросалась в комнату «брата», стоило ей только услышать, что Саске что-то там сказал вслух. Хотя она и считала странным и ненормальным то, что он очень громко повадился разговаривать сам с собой. Внутренний упёртый голос заглушался ее здравым смыслом, и инцидентов на тему «зачем ты пришла ко мне в комнату?» не повторялось.
Учиха младший как всегда промолчал на реплику жены отца, ибо научился управляться с собственным гневом, который никогда не заставлял себя долго ждать. Только еле-еле заметно в глазах полыхнул красный огонёк и тут же затух, а про себя он отметил, что эта женщина до одурения глупая, если не догадывается, что в их «священном союзе с Фугаку Учиха» никогда не будет мира и гармонии. Но… и все же, его выводила из себя эта гребаная идиллия. Раздражала до чёртиков.
Увидев, как Саске застыл, Харуно-сан встрепенулась, дёрнулась было с места, но под твёрдым взглядом мужа успокоилась и более сдержанным тоном спросила:
- С тобой все в порядке, Саске? – на что получила его молчаливый угрюмый взгляд.

Через несколько секунд затянувшегося безмолвия, трапеза возобновилась.

**

Очутившись в своей комнате, Саске резко застыл. Он ненавидел зеркала, предпочитая думать, что в них отражается слишком многое, что скрыто даже для него самого. Он ненавидел видеть правду в своём отражении, поэтому только в редких случаях бросал беглый взгляд в него. И сегодня это вышло случайно, когда рассердившись из-за того, что эта мелкая засранка ничего не сказала ему после того, как заигрывала с ним, он бросил на трельяж игрушечный кубик, оставшийся у него с далёкого детства, когда Саске играл со своим старшим братцем. То было давно, и кубик являлся единственным напоминанием, что он был когда-то маленьким.
Вытянувшееся лицо, впалые щеки и покрасневшие глаза – выглядел он жалко, словно беспомощный щенок. От последнего сравнения ему захотелось рассмеяться, но смех застрял в глотке, заставив его исказиться в малоприятной гримасе.
Саске ждал одного, и был зол, что это явление сегодня особенно надолго затянулось. Но стоило помянуть черта, как он и рад появиться сразу.

«Должно же моё влияние как-то отражаться на твоём внешнем виде, хе. Вот и выглядишь ты, как чахоточный». - Голос, что ему свойственно, зазвучал пискляво, отскакивая от стенок мозга и отдаваясь в ушах эхом. Он сопровождался уже привычной болью в голове. Парень резко схватился за волосы и быстро нашёл опору – изголовье кровати. Секундное помутнение сменилось прозрением. Это возможно звучит смешно, нет, скорее дико, но Саске за месяц привык к этому сумасшествию, к голосу в голове, и теперь если он не появлялся хоть раз в день, он всерьёз беспокоился. Он стал неотъемлемой частью его существа. Голос частенько только издевался, но бывало и мудрые советы давал. Как-то прошлое само собой исчезло, погребая все плохие воспоминания вместе с кровавым наследием под обломками его настоящего, которое было поистине хорошим. Для него. Появилось пофигистичное отношение к этой недожизни, меньше злости, раздражения, но картинки в голове от этого становились только ярче и чётче. Словно мозг перезагрузился. Наконец, как казалось ему, он нашёл смысл своего дальнейшего существования. И он полностью должен был благодарить за это его чертовски правдивого советчика, что прописался в его голове. Но… прошлое не так легко забыть, сколь бы он сильно не закрывался от действительности.
- Сегодня ты припозднился.
А дальше началась самая забавная и задушевная беседа Саске с самим собой.

**

Вторник. Пение птичек за окном особенно стало упоительным, что своим чириканьем они заложили уши с утра. Каждый посторонний звук, сопровождаемый воем лесных зверей, создавали жуткий оркестр живой природы. Саске рад бы заслушаться этим диалогом природы с человеком, но явь рушила другое явление – школьные будни. Эти жалкие одноклассники портили своим присутствием все очарование момента. Все суетились вокруг: кто-то кого-то пихал, кто-то что-то кричал, кто-то читал вслух, а кто-то вообще умудрился прямо в классе баскетбольную площадку устроить. Надо же быть таким изобретательным, чтобы кидать искусственный мячик из бумаги* в кольцо для горшков с цветами. А сенсей, кажись, совсем забыл о том, что у него урок. Одно радует: о его существовании будто все забыли. Только рад, что Карин больше не пристаёт, что блондинистый придурок исчез на долгий месяц. Да просто не жизнь, а сказка. Но вот только пустота в груди растёт, а сердце гложет – оно такое чёрствое, но все же есть у него.
- Ну как так можно!? – на парту с грохотом упала сумка, но Саске не вздрогнул. Он краем глаза посмотрел вверх, замечая сквозь проблески солнечного света, что ворвался в кабинет через окно, знакомый профиль. – Саске, ты представляешь себе, этот индюк решил, что мне деньги больше давать нельзя. Мол, говорит, ты все без толку тратишь, теперь зарабатывай сам. Да это неслыханно, я отроду не работал, знали бы родители… Даттебайо!

Что-то в груди стало тесно, да и дыхание чуть нарушило ритм, но это пустяки, на которых зазорно обращать внимание. Конечно, это и вправду из-за брата Наруто отсутствовал целый месяц. Целый месяц учёбы выпал из его жизни, и он спокойно возвратился, зная, как строг их директор. Может, он никому не говорил о своих проблемах, но у директора отпросился? Точно, не может быть иначе, хоть и выглядит это странно. Карин затаив дыхание, с предпоследней парты, вся взволнованная наблюдала за тем, как два человека сидят рядом. Она чувствовала, как в воздухе повисла напряжённая атмосфера. Узумаки возвратился. От одного созерцания его спины хотелось петь и танцевать, но в то же время грузная действительность обрушилась на ее хрупкие плечи. С тех последних времён, она никогда не сможет спокойно его воспринимать, слишком много тайного остаётся для неё. Она неосознанно будет все время замечать в нем странность, фальшивость действий. Наигранные, скользкие манеры. На фоне Саске он выглядит слишком ненатурально, не таким близким, как казалось раньше.

- Это все? – нарочито спокойно и безразлично звучал его тон. Сдержанно, что он сам удивлялся звенящей спокойности голоса, когда внутри почти все перевернулось вверх дном от одного звучания забывающегося тембра Узумаки.
- Саске, - взгляд голубых глаз, чуть отстранённый, буравил его. – С тобой все хорошо?
Его достали вопросы о самочувствии. Да, блин, с ним было все хорошо, пока он снова не начал своим появлением бесить его.

«Тише- тише, Саске, не забывай о своём предназначении, веди себя тихо, как я учил. Тебе все фиолетово, тебе все по фигу, а главное, улыбаемся и машем!» - Саркастический друг появился очень кстати.
Но один ответный взгляд, и Саске застыл, забывая о своём пылающем нраве. А в глазах его застыла едва заметная ирония, зачаровывая, что не отвести взгляда, не вздохнуть спокойно. И когда только Наруто успел так его взволновать? Словно подчиняя, он гипнотизировал.
- Кто ты? – едва сорвалось с губ Саске.
- Я Наруто, - вдруг с удивлением и бесхитростно заметил парень, - да ты вообще с катушек съехал, если и меня не узнаешь!
Магия его темнеющих глаз отступила, магнетизм отпустил, и этот парень теперь был полностью тем, кого он помнил – Наруто Узумаки, тот, который беззаботный дурак. Все как раньше. Почти. Может все это с ним делает его больной мозг, может все это только его разыгравшееся воображение? Саске усмехнулся, выдав единственную эмоцию за все утро. Конечно, это всего лишь его воображение. И ворон, что залетел ему в рот, и голос, и воспоминания, и вожделение к «сестре», которое в последнее время конкретно загнало в угол – все это плод его фантазий. Больное воображение с тех пор, как Итачи зарубил мать у него на глазах.
- Забудь, - сказал он, погружаясь в чтение какой-то книги. Перед ним лежала химия. Без разницы, что читать, главное – это просто читать.
- Ну, как знаешь, - и он отстал. Только Карин, все ещё сверлящая спину друга, почувствовала странное дуновение запаха, преследующее ее с той самой ночи, как она заблудилась в лесу – запах гнили.

**

Ей не терпелось быстрее перехватить у выхода из класса Наруто, но увидев, как с ним выходит Саске, чуть отошла в сторону, но потом взяла себя в руки, и преградила путь им обоим.
- Наруто, ничего не хочешь объяснить? – выпалила Карин, переводя дух храбрости.
- О, Здравствуй, я тебя и не заметил, - Наруто улыбнулся, и от ее сердца сразу отлегло. То, что он улыбался, было уже хорошо.
- Ты где пропадал целый месяц? почему мне ничего не сказал? – скрестив руки на груди, задала она свой следующий вопрос. Как ультиматум, что увильнуть от ответа парень все равно бы не смог.
- Я об это рассказывал Саске, но он вроде и не слушал, - пожал плечами Наруто, - но ты ведь послушаешь?
- Я этого требую!
- Я к брату ездил, чтобы деньги забрать, но так получилось, что он мне ни гроша не дал… Заставил работать! – возмущённо воскликнул он. – Ну и там все понятно, - закончил он.
- Как так? Ты ничего никому не сказал перед своей пропажей, меня не раз отчитывали за твоё отсутствие, я даже у тебя дома была, - подробность ее пребывания там, она осознанно промолчала, - директор был в курсе, так?
- Так, - чуть смущённо ответил Узумаки, - Карин, ты слишком много вопросов задаёшь, бери пример с Саске. Вон, он вообще молчит все время, - почесал он свой затылок. Карин потупив взгляд, по умерила свой пыл. А Саске и вправду молчал, почти с упоением слушая до боли знакомую перепалку двух оболтусов. Как бы ему не хотелось этого отрицать, он на секунду позволил себе подумать, что их ему не хватало.
Наруто пожал плечами, мол, извини, и легонько хлопнул по голове девушку, заставив ту возмущённо запыхтеть.
- Что ты делаешь!?
- Это был дружеский «треп» по голове, - сказал он.
- Треп? Что за треп? Такого слова вообще нет, - уверенно заявила Карин.
- Теперь есть, я его придумал, даттебайо, - Наруто развернулся, оставляя ее, и чуть коснувшись локтя Саске, пошёл вперёд. Учиха принял этот знак, и таки последовал за ним.
Девушка осталась стоять на месте, с непониманием смотря им в след. Каждый звук их шагов отдавался в ее мыслях, их силуэт все размывался, и на какую-то секунду Карин показалось, что их окружает тьма.