Жупел. Глава 8.

Карин было плохо. Но её боль скрывалась под маской бесстрастности и лёгкого безразличия ко всему, что не относится к празднику, и её обязанностям президента студсовета. Она чувствовала себя расклеивающейся, разламывающейся. Каждая частичка её существа, будто отделялась от целого на мелкий атом. Расщепляясь, растворяясь в воздухе. Руки немного дрожали, когда она поднесла к губам стакан, наполненный соком.
«Хоть бы чего-нибудь покрепче принесли. Яблочный сок…» - с огромной досадой подумала она, благополучно забыв, что сама же запретила употребление какого-либо спиртного в школе. Но, этот бесполезный запрет сейчас ей сидел в печёнках. И она также знала, что где-нибудь, у кого-нибудь, спиртное найдётся. Потому, что её мало кто, в общем-то, слушает. Даже если она будет хоть президентом Японии. Запрет, он на то и запрет, чтобы его нарушать.
Сок был тёплый, что язык заплетался и норовил высунуться наружу, выказывая протест против этого неудовлетворяющего её потребности напитка. Сделав ещё один глоток, язык все-таки вылез наружу. А её рука вздрогнула, когда кто-то у неё выхватил из рук это
«варево» в стеклянной ёмкости.
Недовольный взгляд обратился на нагло ухмыляющуюся рожу блондина, который без зазрений совести высушил стакан, влив остатки содержимого себе в рот.

- Знаешь, это моча какая-то, а не напиток. Если хочешь чего-нибудь покрепче…

- Обрати внимание, с кем ты разговариваешь, - без особого энтузиазма заявила Карин, абсолютно не намеренная ругаться с этим «наглым щенком», который иногда доставал её. Точнее, когда был немного в «настроении», после «сто грамма». Или тогда, когда его несло по полной программе. В общем, в обычных случаях, в обычных обстоятельствах, он редко пытался с ней заговорить. Иначе велика была вероятность, что он останется без штанов. Но сейчас…

Иногда она поглядывала на Саске. Надеясь, может быть. Затравленно глядя на его чёрную макушку, которая виднелась с последнего столика. Пару раз они даже столкнулись взглядами, от чего Карин сразу же отворачивалась, будто сгорая заживо от его жгучести.

- Да ладно тебе, - язык Хозуки чуть заплетался, из его рта пахло совсем не трезво. – Подумаешь… Выпьешь, повеселеешь… И немного… Ахх…
Он ахнул, когда Карин со всей силой оттолкнула его в сторону. Ничего не говоря.

- Эй… Знаешь, президент студсовета, ты такая стерва…

- Рада это слышать, - и, не проронив больше ни слова, она уверенно двинулась в толпу, оставив застывшего парня глядеть ей в спину.

И почему она не согласилась? А ведь ей так хотелось. Выпить. До одурения напиться, и сойти с ума, окончательно развалившись на миллиарды частиц. Быть может, она и Хозуки перепихнулись бы разок. А может им бы понравилось. И они перепихнулись бы ещё несколько раз, пока не поняли, что их тошнит друг от друга, что их выворачивает от голого вида другого. А она была бы не прочь, ей даже на какой-то миг показалось, что сама возьмёт этого мальчика за руку, и пойдёт искать тёмный уголок.
Просто потому, что есть Саске. Она не может.

«Наруто. Почему-то тебя мне сейчас не хватает…» - Карин глазами поискала друга, пока окончательно не расклеилась. И собравшись с волей, взглянула поверх голов толпы, выискивая среди них жёлтую макушку, а может быть и рога.

**

Саске был взбешён. Внутри что-то дёрнулось, взбунтовалось. Начало медленно кипеть, воспаляться. Плавиться, и превращаться в кипящую, бурлящую жижу. Заполняющую каждый недр его тела, каждый уголок его мозга, трогая самые сокрытые уголки души. Ничего вокруг не имело значения, ничто не казалось реальным. Существовал лишь он, в этой кипящей лаве. Его подсознание, и осознание, что его оставили. Оставила. Бросила. Нет. Наплевала на него эта сучка. Исчезнув, испарившись прямо из-под его пальцев. Грязь. Она была грязью под ногтями, которая испарилась сама собой, словно смытая водой. Он схватил воздух. Не ухватившись. Глаза яростно сверкнули, пытаясь проглядеть что-то в стене. Думая, что она могла бы просочиться сквозь неё. Иначе она не могла никак исчезнуть. Но, в стене он так ничего и не рассмотрел. И проглотив свою слепую ярость, резко развернулся.
Выискать её, и сделать с ней что-нибудь, чтобы досада и злость не мучили его. Наказать как-нибудь, что посмела исчезнуть в самый неподходящий момент.
Ему казалось, что вокруг тесно, и по каким-то неведомым причинам, становиться трудно, дышать. Внутреннее состояние было хреновым – все продолжало плавиться, пар просился наружу. Отчаянно. Вздувшись. Почти готовый взорваться.

«И все-таки мне тебя жаль. Эм… То есть, не жаль, конечно, но, ты так страдаешь. Бедный-бедный-бедный-бедный-бедный-медный-бледный-вредный шизофреник. Ты так хочешь сестрёнку, да? Ну, я попробую объяснить тебе, как это плохо. Это, ну понимаешь, это как бы инцест, да. Ты ее брат, она твоя сестра… Ну и, то, что ты хочешь ей засадить… Ну, как бы неправильно, что ли…»

- Заткнись.

«Что? Хочешь сказать, что не хотел бы с ней, ну… сделать это?»

- Заткнись.

«Да брось. Кого ты хочешь обмануть, меня или себя? Я же вижу, ой как блин вижу, какая выпуклость у тебя на штанах. Твоё возбуждение лезет мне в глаза, ну или, в твои...»

- Заткнись.

«Что? Что? И ещё раз что? Ты хоть знаешь, с кем разговариваешь? Ты почему меня затыкаешь на каждом повороте? Я негодует!»

- Заткнись.

«Хо-хо, шучу я, парень, ты настоящая тыква! Я даже удивляюсь, чего костюм тыквы не надел, как раз твой образ, Саске».

- Заткнись. Заткнись. Заткнись.

«Ис-че-за-ю! Хо-хо! Ибо самое сладкое ждёт тебя впереди, желаю тебе поиметь сестрёнку, а то страдаю тут я, понимаешь ли. От твоей озлобленности и озабоченности, хо-хо!»

Голос исчез. Как много раз он исчезал до этого. Появлялся, когда захочет. Исчезал, когда хохочет. А у Саске голова разламывалась на части, как арбуз. Вываливая содержимое перед ним. На блюдечко. Он согнулся пополам, желая слиться с этой болью, которую он вытерпливал, стиснув зубы. Согнувшись, почти опустившись на колени.
И он терпел, не кричал, а хотя так хотелось, вместе с криком вырвать это дерьмо из нутра своего.
Он поднял взгляд.
И тут…
И тут он увидел их.
Все, что казалось ранее кипящим, достигло своего апогея. Казалось, внутри него уже нечему гореть и плавиться, и он и так превратился в вулкан. Бурлящий, и пыхтящий, выбрасывающий огненно-красные вихри. Дымящийся, травящий все вокруг. Мыслей не было. Он превратился в комок невыносимой боли, ярости, злости, сумасшествия, и жажды.

«Сучка», почти прижатая чужой рукой к стене, наслаждалась. Её лицо исказилось в гримасе полу-удовольствия, получаемого от каких-то рваных движений рукой того, кто прижал ее.
Какого черта, что-то, что «принадлежит» ему, может вот так наслаждаться от того, что кто-то имеет её рукой?

«Какого хуя…»

Лицо Саске исказилось в отвращении, ему в ту же секунду захотелось сплюнуть на пол. Нет, лучше им в их отвратные отражения лиц. Бомба замедленного действия, которая запрятана в нем, начала свой медленный отсчёт, с каждым мгновением приближая неминуемый взрыв.
Взрыв, который выбросит наружу все внутренние органы, вместе с кипящей жижей. Распространяя по воздуху запах гари, запах прогнившей плоти.
Потому, что он чувствовал, как все это стало ему поперёк горла, желая вылезти, заблевать.
Желание убить. Он снова хотел осуществить это дикое, сумасшедшее желание.
А тем временем её лицо искажалось, наслаждалось, будто это и вправду приятно. Будто ей нравится, что она прижата к стенке. Его «лучшим» другом. Который шепчет ей на ухо непонятные словесные комбинации, от чего она краснеет, но бесстыже продолжает наслаждаться.
Это бесит. Жутко бесит.
Саске почти сорвался с места, словно загипнотизированный, несясь, как умалишённый. Впритык.
Расталкивая всех на своём пути. Плевав на их недовольные рожи, которые были скрыты под уродливыми масками. Горло душило, он почти трясущимися руками, расстегнул воротник. Ускоряя шаг.
Они казались настолько далёкими, словно каждый шаг лишь отдалял его от них.
Саске рвался вперёд. Рьяно. Заранее выставив руку наперёд, чтобы сразу же схватить её за горло. И душить. Пока она не посинеет.
И прошла, наверное, целая вечность. И эта вечность всегда бывает такой раздражающей, нервирующей, и забирающей последние остатки самообладания, что кажется, будто он готов разорвать на куски первого встречного.
Он дотянулся. И все не как в прошлый раз. Теперь реальность не расплылась, не растворилась, а наоборот. Он почувствовал, осязал их.

- Саске, даттебайо, ты что делаешь? – Узумаки ошарашенно отпрянул от надвигающейся «грозы», и недоуменно глядел на Саске. Молчаливого. Почти бесстрастного. Но окружённого темной аурой. Он без лишних слов буквально вырвал из его рук Сакуру. Наруто чувствовал, как атмосфера вокруг накаляется. Нет, она уже была накалена до предела, нагрев кислород до кипящего уровня. Под его рукой все ещё чувствовалась пульсация руки девчонки. Она занервничала, и сразу же ее ладонь вспотела. В его тисках.

- Что вы тут делали? – удивительно, но Саске сохранял абсолютное спокойствие, даже хладнокровие на происходящее. Его мозг затормозил – он думал медленно, но суть была в том, что он соображал, как бы правильнее расправиться с этой раздражающей девчонкой. Которая только что, у него на глазах, занималась чуть ли не прелюдией с его «другом». И это осознание на секунду показалось таким смешным, что впору было заржать в полную глотку. Он хихикнул.

- Да о чем ты? Не видишь, мы разговаривали. Говорили о…

- Я знаю, хе-хе, знаю, о чем вы говорили, - Саске склонил голову набок, словно оценивая что-то. Прицениваясь. Сакура чуть передёрнула плечами, незаметно попытавшись выдернуть руку из хватки Наруто. Он сжал её чисто инстинктивно, когда Саске отдёрнул её назад. Но сейчас… Он лишь усилил хватку, заставив кожу пробить дрожь. Она нервно вздрогнула, потому, что ей не нравилось её положение. Она была, будто зажатая между двумя… Сакура путалась в сравнениях, не находя более точного определения. Но это положение, и странный голос Саске, словно он вот-вот начнёт смеяться, издеваться, кружиться около неё, иногда тыкая по голове какой-нибудь палкой. Приговаривая, что она дура, полная идиотка, что до сих пор здесь стоит как вкопанная.

- Не, ну знаешь, так даже лучше… Я рассказывал Сакуре о том, что ты сегодня учудил в классе, - Наруто по обыкновение, необыкновенно раздражающе почесал свой затылок. По телу Учиха пошёл зуд. – Правда, она спрашивала у меня совсем не об этом…
Сакура, собравшись с силами, смогла освободиться от сильных тисок руки Узумаки. Не желая больше смотреть на уничижающий взгляд Саске, который продолжал странно кривит рот в подобии улыбки, ещё и чуть хихикать. Под ложечкой неприятно засосало.

- Хих. Наруто, спасибо, что приглядел за моей маленькой сестрёнкой, - его голос заметно стих, опустившись до полушёпота. Выражение лица резко изменилось, потеряв все сумасшествие, превратившись в мраморную гладь. Так можно было бы судить и по лицу Наруто… Но вот только никто не заметил его отсутствующее выражение.
Сакура успела лишь вздохнуть, подтянуть руки к груди, чтобы успокоить слегка рваное дыхание. Саске не потребовалось слишком долго растягивать тот момент, что задумывал с самого начала. Он просто уволок её куда-то, зацепившись за что-то, что было натянуто на неё. Она не успела ничего осознать, поразмыслить. Чуть спотыкаясь, хватаясь за него, чтобы не упасть. Они тащились куда-то. Сердце гулко ударялось о ребра. Быстро и нещадно. Слова застряли в горле, чувства на секунду поддались панике. Но, неизбежное приближалось…

**

Карин видела непонятное представление, которое разворачивалось прямо у неё на глазах. Странное, даже какое-то неприятное. Ненормальное. Но, это был Саске. Наруто. И она даже не заметила бы третьего… или третью. Если бы не почувствовала, как что-то трескается, ломается, превращается в пепел. И оно летит по воздуху, пуская корни. Темные.
Она не смогла толком что-либо рассмотреть, но за считанные секунды две фигуры скрылись во тьме, оставив одну. Одного.

- Наруто... – Карин протиснулась к другу, увидев его, - Узумаки!

Но он не реагировал, словно впал в транс. Чисто машинально повернул голову в сторону девушки, которая оказалась рядом с ним.

- Карин, - произнёс он её имя. Без-эмоционально, без выражения, и это насторожило её. Словно глядел сквозь неё, и в то же время в самую суть, в самую глубь. Ненормально. Абсолютно.

- Что с тобой такое? – непонимающе спросила она, но Наруто продолжал молчать и глядеть, будто пытаясь зацепить что-то внутри неё. – Хм, ты странный какой-то, может, заболел?
Не задумываясь Карин, положила ему руку на лоб, и тихо ойкнув, отпрянула.
- Холодный, как лёд. Это ненормально…

- Карин, - повторил Узумаки, словно пробуя её имя на вкус, - мне нравится твоё имя. Оно обычное, и в то же время, парадоксально необычное.

Ей оставалось лишь удивлённо хлопать глазами, но, удивление быстро сменилось на панику.