Платина и шоколад. Глава 15. Часть 4

— Ты можешь не делать этого.

— Извини?

— Нет, правда. Я ничего не скажу.

Пэнси сложила руки на груди, отодвигаясь.

Да, давай, делай вид, что ничего такого. Не ты же выносила мозг Блейзу и Нотту, пока я не появлялся в грёбаной гостиной, конечно, не ты. Всё равно я не собираюсь предпринимать ничего.

Просто… нет.

Они шли в кабинет чар, и это был самый долгий переход по самым длинным коридорам. Забини и Тео задержались у Снейпа, а Пэнс, воспользовавшись возможностью, умыкнула Драко, потащив за собой.

Идём, прогуляемся до кабинета, мы так мало времени проводим вместе.

Ну, идём. Прогуляемся. Будто бы не похер.

Сначала нужно было обнимать Паркинсон за плечи, чувствуя, как затекает рука. А потом: вот это. Затрахавшие непонятные обиды, так не вписывающиеся в это и без того нелёгкое утро.

— Всё уже не так, а?

— Что? — получилось как-то отрешённо. “Как будто когда-то было так”

Она чуть не зашипела.

— Мы, Малфой. Мы и эта ситуация с назначением…

— Ну, гм.

— Это не тот ответ, который меня бы устроил, знаешь.

— Может быть.

— Да что с тобой?!

Усталый выдох. Раздражение:

— А с тобой?

Паркинсон остановилась, и каблуки её стукнули по полу. Руки всё ещё сложены на груди. Пальцы стискивают предплечья.

Что её так оскорбляет? Неужели эта дурочка настолько слепая?

Ему тоже пришлось остановиться и закатить глаза. Обернуться он себя не смог заставить, поэтому встретил слова спиной.

— Со мной — ничего. А тебя как подменили в этом году.

— Это не ты обещала, что не скажешь ничего, а? У меня от тебя голова трещит, — сказал Малфой, поджимая губы.

Она задохнулась. Он слышал.

— От меня?!

— Твою мать, Паркинсон, — зарычал он, резко оборачиваясь, заставляя её сделать непроизвольный шаг назад. Зашибись. Пусть тебя однокурсники начнут бояться. Вообще. Жесть. — Хватит доставать, ладно?

— Я тебя не...

— Так... слушай меня внимательно. Ты слушаешь? Из нас двоих трахаю я, а не ты, ладно? Усвой это, блять, ладно?

— Ну и какого ты имеешь в виду?

— Просто подумай, ладно? Иногда это так полезно — думать.

Ладно. Она молча смотрела, как он злится. Набирал грёбаные обороты. Да в тысячу раз хуже, его несло и заносило на поворотах так, что мозги вылетали. А Паркинсон терпела. Как будто должна была это терпеть. Как обязанность. На фиг такую обязанность.

— Что с тобой происходит? Всё было в порядке десять минут назад.

Я не знаю, к чёртовой матери, не имею-блять-понятия, что происходит, Пэнси.

Он просто перестал воспринимать её. Всем своим существом выталкивал из личного пространства это неправильное, не то тело. Просто находиться рядом… не мог.

Потому что — какого фига это Пэнси? Какого фига он хочет, чтобы это была не она? Потому что он окончательно ёбнулся.

Прав был Блейз.

Неутешительно. Ладно.

А теперь возьми себя в грёбаные руки.

— Ничего. Идём, иначе опоздаем.

— Опоздаем?

— Незнакомое слово?

— Да здесь вообще-то кое-что важное решается.

— Снятые очки — это тоже очень важно, Пэнс.

И, встретив недоумённый взгляд:

— Господи, мне на лоб нужно нацепить этот сраный значок старосты, чтобы ты не забывала о моих обязанностях?

Паркинсон не двинулась.

Он фыркнул. Развернулся, пошёл, глядя зачем-то прямо в центр расписного витража далеко впереди коридора. Смотрю и не вижу.

Супер. Так бы всегда.

А через секунду…

Пальцы на локте.

— Ладно, прости. Я знаешь, что? Я не права. Ты просто не в настроении и…

Что он скажет? Просто я-не-хочу-чтобы-ты-касалась-меня.

Съел эти извинения. Проглотил и даже не поперхнулся.

Пэнси извинялась, а у него… так пусто.

— Драко, я хочу, чтобы у нас всё было нормально. Ты понимаешь?

— Ага, — взгляд упал на выплывших из-за угла гриффиндорцев. Уизли и Грейнджер. — Понимаю.

У неё глаза сияют с самого утра.

Какого ты так счастлива, чёртова сучка. Или этот раздолбай источает гормоны радости?

Даже на зельях — Малфой видел — улыбка почти не покидала губ гриффиндорки. Губ, которые хотелось смять своим ртом. И утонуть в ощущении того, как она ответит, как прижмётся к нему. Так сильно и правильно… утонуть.

Ага. Плыви, не переплыви. Головой ударился, блин. Остановите Землю.

— ...мы же можем вернуть, как было. Ты тоже так думаешь?

— Ага.

Она улыбалась так широко и искренне. Как никогда — ему. И с какой бы радости, если ему это никогда не было нужно? Ни от кого вообще. И тем более, от неё. Пофигу, что каждый сон о ней. Пофигу, что не только сон, но и каждая мысль.

Ах, да. Ещё сегодня они спали вместе. И забудь, нафиг, об этом немедленно. Это было огромной ошибкой. Проявление хреновой жалости. Да, конечно жалости.

А сейчас что изменилось?

Ничего.

Ого. Это стоит запомнить. Ничего не изменилось? Это отлично, Малфой. Просто отлично. Но что тогда за херня происходит?

— А завтра мы могли бы вместе позаниматься... чем-то приятным. Отыскать выручай-комнату. Вместе. У меня столько новых идей, я бы попробовала... столько всего.

Заискивающий голос Паркинсон исчез. Просто — раз — и его нет, вообще. Потому что идущая впереди Грейнджер обернулась и посмотрела прямо на Драко. Бля, он мог поклясться, что взгляд этот коснулся места соединения их с Паркинсон тел, прежде, чем отвернуться.

И он сделал что-то совсем неправильное.

Наверное, неправильное, судя по реакции слизеринки. Но так нужно было сделать.

Малфой сбросил с локтя ее руку. Встретил недоуменный взгляд.

Взгляд, который едва не прожёг в нём зияющую язву.

— Какого ты...

— Ради Мерлина, просто молчи.

— Ты злишься из-за этой овцы, да? — голос слизеринки звенел.

— Из-за какой? Той, что мне весь мозг уже выебла за последние полчаса? Да!

Рот Пэнси на несколько секунд приоткрылся. Она оглушённо моргала, снова остановившись.

— Что ты сказал?

Он молча шёл дальше, сжимая пальцы на сумке, перекинутой через плечо. На этот раз Пэнси его не догоняла, и, как же вовремя, ее поймала подоспевшая Даф.

Спасибо, Гринграсс.

В классе были уже почти все.

Этот кабинет всегда нравился Драко, как и сам предмет чар. Возможность уделать гриффиндорцев, постарательнее помахав палочкой. Заткнуть их за пояс. Как всегда.

Ну, конечно, как всегда. Слизерин выше. Слизерин лучше. Слизерин честнее. Слизерин никогда не будет улыбаться в лицо врагу. Как эти… лицемерные гады.

Грейнджер уже сидела на своём месте в ряду красно-золотых, слушая лепет рыжего и наматывая прядь волос на палец. Глаза Драко сузились, когда он снова заметил эту улыбку. Как он, мать её, злился, глядя туда. За то, что её запах преследовал его целое утро, и даже фигов отвар из концентрата корнероста, который они делали на зельях, не спасал.

Просто забей. Это не стоит твоих мыслей и твоих переживаний. Тем более, переживаний.

И, стоило занять своё место в противоположном от Грейнджер ряду, как появился Забини, одним своим присутствием отвлекая от неё.

— Гребаный Тео получил за свои похождения, — вздохнул он, на ходу закатывая глаза. — Я говорил этому придурку, чтобы был осторожнее. Нет, нужно было вытаскивать своих баб из гостиных после отбоя. Попадаться фиговому Филчу в коридоре за своими пикантными делишками и…

Драко встретил недовольный взгляд друга, отвечая точно таким же. Тот заметил.

— Что у вас случилось? — мулат перебил сам себя. Бросил сумку на стол рядом с Драко и кивнул на напыженную Паркинсон, которая уже сидела на противоположной стороне ряда слизеринцев, показательно отвернувшись и разговаривая с Гринграсс.

— По-моему, я её назвал овцой.

— Что? — выдавил сквозь смешок Блейз, недоверчиво поднимая брови и падая на лавку рядом с Малфоем.

— Не спрашивай, — отмахнулся он. — Сильно влетело от Снейпа?

— Мне — нет, ты же знаешь. А Тео выслушал, — Забини пожал плечами, доставая из сумки перо и пергамент. — Башкой думать нужно, я не раз говорил, что прикрывать смогу, пока это не дойдёт до декана.

— М-м, — Драко кивнул, против воли снова глядя в сторону мудацкого трио, пока мулат пустился в разъяснения их разговора с зельеваром. Грейнджер, поджав губы, листала учебник, не обращая внимания на Поттера и Уизли, жужжащих слева от неё. Хмурит лоб. Целиком там, в написанном.

Малфой видел, как её глаза скользят по строкам, а голова наклоняется немного вбок. Длинные ресницы тёмной бахромой роняли тень на нежную кожу щёк. Он проследил аккуратную линию немного курносого носа, взгляд остановился на самом кончике.

— ...и Снейп сказал, чтобы Нотт пришёл на отработку в…

— Бля, я ненавижу её нос, — выдал Драко, резко разворачиваясь и уставившись взглядом я-что-это-вслух-сказал на застывшего с приоткрытым ртом Блейза.

Тот несколько секунд насмешливо смотрел на товарища. Потом со вздохом покачал головой, опираясь о стол локтями.

— Нос, да?

Малфой закатил глаза, отмахиваясь.

Просто молчи.

— Драко, а не поделишься информацией, что она так светится? Особенно после библиотеки. Что было сегодня ночью, выкладывай. Ты её…

— Забини!

— Ладно, додумаю сам, — ухмыльнулся Забини, переведя взгляд с друга на предмет обсуждения.

Как назло, Грейнджер оторвалась от своего учебника, вновь обращая широкую улыбку на Поттера, который протягивал ей какой-то лист. Уизли попытался отобрать его, наблюдая за чем гриффиндорка только сильнее веселилась.

Бесило невероятно.

— Да, с Люмосом поконкурирует по силе свечения, определённо, — дёрнул бровью Блейз, снова оборачиваясь на Малфоя. Тот только скрипнул зубами.

Благо, на кафедре появился Флитвик, постукивая палочкой по руке и забираясь на импровизированное возвышение из книг, сложенных стопкой одна на другую.

— Итак, раз все в сборе… — негромкий высокий голос заставил студентов зашикать и замолчать. — Давайте начинать наше занятие. Я рад приветствовать вас на уроке чар. В прошлый раз мы…

Драко переплёл пальцы, силясь не смотреть перед собой. Вникать в то, что принялся рассказывать профессор, как всегда, начиная лекцию сходу, без предисловий и отступлений.

И даже почти получилось отвлечься от собственных мыслей, когда внезапно с потолка раздался отвратительный вопль, который могло издать только одно существо в Хогвартсе — Пивз. Почти синхронно с этим воплем раздался девичий визг с конца слизеринского ряда.

На Милисенту Булстроуд опрокинулась невесть откуда взявшаяся масса грязной — аж бурой — воды. Вскрики тут же продублировались практически по всей правой стороне кабинета, вода лилась прямо из воздуха, и только кое-где мелькало эфемерное тело Пивза, заразительно хохочущего.

Малфой и Забини моментально вскочили, отпрыгивая в сторону, подальше от парт. Мулат успел выхватить свою сумку прежде, чем на их места вылилась масса жидкой грязи, погребая под собой перья и листы.

Флитвик вертел головой, растерянно хлопая глазами, в то время как слизеринцы, практически все мокрые и галдящие, выбирались со своих мест.

— Фу, нет, Милли, даже не проси меня подать тебе руку, — брезгливо поморщился Блейз, отсупая на два шага от вылезающей из-за парты Булстроуд. — От тебя… — мулат принюхался и скривился ещё больше. — От тебя воняет.

— Мисс Паркинсон, мисс Гринграсс, отведите вашу однокурсницу в гостиную и, если потребуется, в лазарет, — голос профессора едва перекрывал поднявшийся шум, но девушки услышали распоряжение и подчинились, обе, как и Забини, не испытывая великого удовольствия от сопровождения Миллисенты.

— Что ж, день становится всё лучше, — протянул Малфой, провожая взглядом Пивза, который уже летел в сторону ближайшей стены, помахивая студентам рукой и не прекращая хохотать над своим внезапным появлением, молниеносной забавой и столь удовлетворительным результатом.

Гриффиндорцы, которые сначала опасливо вжимали шеи, теперь поняли, что им участь быть облитыми не грозит, и потому вовсю потешались, вовсе не смущаясь уничтожающих взглядов.

Флитвик топтался на месте, беспомощно взмахивая руками. Вся правая часть кабинета напоминала заплывшее болото, парты были покрыты комками тины, а на полу вода собралась в широкие лужи. В наступающей тишине отчётливо слышались удары капель о пол.

— Ну… — голос профессора заставил обратить на него внимание. — Ничего страшного не произошло! — радостно сообщил он, выставляя руки в успокаивающем жесте.

— Мы, нафиг, мокрые насквозь, — Нотт поднял брови, оттягивая липнувшую ткань мантии от руки. Слизеринцы закивали. Малфой и Забини переглянулись, даря друг другу ухмылки — им было вполне сухо.

— А тебе идёт одежда в облипочку, милый, — усмехнулся Блейз, в точности копируя недавний гламурный тон Теодора.

Тот только скривился, бросая на однокурсника уничтожающий взгляд.

— Обнять меня хочешь, сладкий?

— О, нет, упаси Салазар от твоих нежных объятий, дорогой, — мулат проворно отскочил в сторону, пока до него не добрались мокрые руки Нотта.

— Будем продолжать занятие! — Флитвик постарался вернуть внимание студентов. — С заклинанием, высушивающим одежду, мы с вами уже знакомы. Так что примените его на практике и вернёмся к лекции.

— Каким образом, интересно? Чтобы убрать эту реку, нам нужна будет МакГонагалл в лучшем случае, — пробурчал Гойл, позволяя Крэббу высушить свою мантию.

— Экзургерум!

Одежда тут же стала приятно-тёплой и совершенно сухой.

— Это совершенно не составляет проблемы. Дабы не отвлекать профессора МакГонагалл от дел и от урока, который она сейчас проводит, вы сядете за стол с левой стороны. Места хватит всем.

Смешки гриффиндорцев стихли моментально. Слизеринцы тоже замолчали, недоверчиво приоткрывая рты. Винсент так и замер, не договорив заклинание до конца так, что из палочки лишь вырвался лёгкий дымок.

— Что? Но…

— Я попросил бы вас сделать это поскорее, — Флитвик совершил несколько нетерпеливых взмахов руками. — Давайте, давайте. Мы не можем тратить учебное время.

Драко обернулся, уставившись на Гермиону, которая теперь тоже смотрела прямо на него. А мелкий гад — как чувствовал:

— Мистер Малфой, подайте пример своим коллегам, садитесь. Мисс Грейнджер, подвиньтесь немного, дайте юноше место.

— Я? — слизеринец на какой-то миг растерянно моргнул.

Дать юноше место?

Мисс Грейнджер?

Да ну нахуй.

Блондин не успел спрятать какую-то глупую беспомощность во взгляде, когда обернулся к Блейзу. Тот только хмыкнул, похлопав друга по плечу и подтолкнув к парте, мол, давай, вперёд.

Я не пойду туда, блять. Я не сяду рядом с ней. Думал он, делая первый, второй, третий шаги, не глядя на Гермиону, которая, он знал наверняка, в полном шоке от происходящего.

Зашёл за парту. Сел. Не обратил внимания на то, как девушка моментально сжалась, отодвигаясь ещё дальше. Постарался проигнорировать прыснувшего в кулак Забини, который тем временем садился на задний ряд, рядом с Финниганом.

Бедра коснулось тёплое тело. Взгляд упал вниз и различил, как мягкая серая ткань юбки немного задралась из-за соприкосновения с его брюками, и полоска голой кожи над коленками стала чуть шире.

Она это специально, что ли?

Драко сцепил пальцы в замок на парте. Мысли, как назло, тут же вернулись к тому моменту, когда он прижимал тело Грейнджер к библиотечным полкам. Какой отзывчивой она была. А затем - это обвиняющее напряжение во взгляде, когда он бросил её там. А ещё немного позже - залитое слезами лицо и трясущиеся руки.

Теперь они сидят за одной партой.

До шизофрении недалеко, нет?

Несколько минут копошения, и класс затих. Эта тишина была такой напряжённой, что не заметить её было очень сложно. Гриффиндор и Слизерин. На одной стороне.

Грёбаный трындец.

Урод-Флитвик лишь умилённо улыбнулся, слегка наклонив голову.

— Чудесно!

Вот сволочь, ещё и издевается.

Малфой сцепил зубы, вздыхая, отчего плечо тут же соприкоснулось с плечом Грейнджер и она отпрянула, врезавшись, видимо, в Уизли, потому что его лохматая голова тут же появилась в поле зрения Драко, сверля того зло прищуренными глазёнками.

Слизеринец скривился.

— А теперь вернёмся к изучению нашего предмета! — воодушевлённо завёл свою волынку тонкий голосок.

Драко прищурился, отвечая Уизли не более доброжелательным выражением лица:

— Сгинь.

— Гермиона, мы можем поменяться местами, если хочешь, — прогудел рыжий, не отрывая взгляда от Малфоя.

— Не нужно, Рон, всё в порядке, — и снова уткнулась в свои грёбаные записи. Словно решила там спрятаться.

От Драко.

От несносного рыжего ныкаться куда-то ей смысла не было.

— Да, Рон, всё в порядке, — пропел Малфой, уловив с задней парты смешок Забини, видимо, наблюдающего за представлением в первом ряду. — Или не терпится потискаться со мной? Прикоснуться к прекрасному. Но я здесь не занимаюсь благотворительностью. Для нищих.

Последние слова он выплюнул с особенным омерзением, тут же словив недовольный взгляд от Грейнджер, соизволившей на секунду оторваться от конспекта.

— Тем более, грязнокровочка не имеет ничего против находиться здесь и сейчас, со мной, — продолжал он, почти нараспев.

Взгляд её стал жёстче, а щёки вспыхнули. Так, как нравилось Малфою.

Уизли недоумённо уставился на подругу.

— Я не понял.

— Ну, ты был бы не ты, Уизли. Умственные подвиги тебе не по плечу.

— Заткнитесь, ради бога, оба, — и Грейнджер метнула один из этих макгоногалловских взглядов на своего дружка.

— Что там такое? — подал голос Поттер, наклоняя голову к парте, и Драко закатил глаза.

— Бля, не день, а просто чудо, нахрен. Уйми своих кретинов, — последнюю фразу он произнёс тише, потому что Флитвик уже возобновил прерванное занятие, не обращая особого внимания на шепчущихся студентов.

— Всё в порядке, Гарри. Давайте просто слушать профессора, ладно?

И какой-то чёрт дёрнул гриффиндорку в этот момент попытаться сесть поудобнее между двумя юношами, случайно придвинувшись поближе к слизеринцу. Ещё сильнее вжавшись ногой в его бедро. Будто провоцируя. Или… быть может, Грейнджер просто предупреждала его, чтобы он заткнулся, но произвело это немного… иной эффект.

Драко вознёс благодарность Мерлину за то, что два дотошных гриффиндорца наконец-то избавили его от своего мерзкого внимания, потому что все мысли теперь захватила эта нога, эта тёплая нога, которая, кажется, отодвигаться не собиралась. Хотя с другой стороны от девушки, как видел Малфой, места ещё было предостаточно.

Но. Чёрт возьми. Это подействовало: он замолчал.

Однако его взгляд то и дело метался не на профессора, а на эту, едва прикрытую тканью юбки полоску кожи.

— Запишите в ваши конспекты следующее…

Девушка, как ни в чём не бывало, взяла перо и окунула его в чернильницу. Деловая какая.

Будто её бедро не угрожало полностью подчинить мысли незадачливого соседа.

Драко прикусил губу, покосившись на сидящих за ней.

Пишут.

Пишите, уроды.

Он расцепил пальцы, опуская одну руку под парту. Откинулся на скамье, чтобы не привлекать внимания остальных студентов, тоже уткнувшихся в собственные конспекты. Думаешь, ты здесь самая умная? Ну-ну.

Скрывая усмешку, он легко коснулся кончиками пальцев кромки юбки, мягко скользнув ногтями по тёплой коже. Грейнджер застыла, моментально окаменев. Как писала слово, так и застряла на его середине, не находя в себе сил вывести несколько букв до конца.

Голова слегка повернулась в его сторону, демонстрируя точёный профиль. Сжатые губы.

Провокация. Честное слово, Мерлин, она провоцировала его.

Кончики пальцев подцепили ткань и немного потянули. Усмешка медленно прикипала к губам, становясь наклеенной, фальшивой. А взгляд выцеплял каждый миллиметр открывшейся кожи.

- Кхм...

Тёплая, стискивает перо. Живая. Настоящая. Нужная.

Вернулся глазами к её лицу.

Она думала. Соображала. Наверное, о том, как избежать. Хера с два ты избежишь. Со мной не играют, маленькая дурочка.

Он видел эти попытки.

Пыталась мыслить. Румянец медленно поднимался по нежным щекам на высокие скулы и опускался на шею.

Краснеешь.

Давай. Я знаю, что ты чувствуешь. Я знаю.

Ладонь целиком легла на ногу, отодвигая мешающуюся материю. Накрыла, продвигаясь чуть ниже, на внутреннюю сторону.

Ласка. Большим пальцем — по коже, с нажимом. Губы Гермионы приоткрылись, и дрожащий выдох едва не вынес ему мозги. Создавалось впечатление, что языку стало тесно во рту — хотелось, отчаянно, задушено хотелось вылизать её всю.

Сейчас.

Он наглел. И заводился.

Сам это понимал.

Он гладил бедро Грейнджер во время урока, в битком набитом классе, почти на глазах у её тупоголовых дружков. Ведь стоило им опустить взгляд вниз, под парту… От этого ощущения становились ещё ярче, просто зашкаливали.

Опасность.

Ему нравилось гладить её так, зная, что она не осмелится оттолкнуть его руку. Это привлечёт внимание других студентов. И в первую очередь Поттера и Уизли. Но о них сейчас не хотелось думать. Ни о ком. Только об этом: скольжение, давление, вдохи почти над ухом.

Он хотел её.

Просто трахнуть сейчас.

Что ты делаешь, блин? Что ты снова делаешь со мной. Что…

Пусть все выйдут, исчезнут. Пусть дадут выйти им. Он уведёт её и затрахает до полусмерти за ближайшим углом, потому что у него, блять-твою-мать, стоял.

Уже стоял.

— Сложность заклинаний огня состоит в том, что огонь, в отличии от воды…

— Прекрати, — почти неслышно, одними губами, выдохнула она.

Почувствовав, как почти крошится от жара собственная глотка, Драко сухо сглотнул.

— Нет, — постарался спокойно. А вышло… он не помнил.

Не понял.

Потому что в следующий момент Грейнджер резко стиснула ноги, зажимая его ладонь в тисках своих бёдер в попытке прекратить.

Глупая. Боже мой. Ты такая глупая.

Я так хочу тебя.

Рука двинуться не могла, но пальцы всё равно продолжали обжигать голую кожу.

Чуткий слух уловил сбившееся дыхание.

Взгляд снова метнулся к её лицу. Близко. Карие глаза стали почти чёрными, а то, что Драко увидел в них, заставило поёрзать на лавке, садясь поудобнее. И ещё ближе.

Почему чёртовы брюки такие узкие?

Грейнджер, опустила взгляд, уперевшись им в заметный бугор в его штанах. Неосознанно потёрла бедром о бедро.

Неосознанно отправила его в ад.

Зачем?

Она не могла не понимать, что его рука почувствует это движение. Что он его почувствует. Что это распалит его ещё сильнее, вынуждая против воли податься вперёд.

— Малфой…

Грейнджер почти задыхалась. И всё, что ему хотелось — поймать хотя бы один выдох своим ртом.

Он покачал головой.

— Драко, — исправил бесшумно, едва шевельнув губами.

Девушка на мгновение прикрыла глаза, и Малфой постарался впитать в себя это выражение лица. Полное желания до растекающегося сердца. Невозможности до боли между рёбрами. Смущения до тлеющих углей под кожей.

Невысказанных до дерущего кашля слов.

Эти слова… их впору было выплёвывать кровавыми сгустками прямо на пол. Они были больными и горячими. Каждое слово с температурой под сорок. Обречённое. Умирающее.

В тебя. Проникнуть, глубже. Задыхайся. Стони громче, давайдляменя, пожалуйста, мне так нужно… опять нужно, это смешно, это ад.

— Если жидкость, как мы знаем, материя не самая плотная, то огонь…

Мерлин, о чём он там пищит?

О чём, когда в голове — бешеный марш от одного прикосновения к ней.

Теперь из лёгких вырывались рваные выдохи. Малфой почти забыл, где находится, сжимая горячую кожу.

Когда она стала горячей?

Он даже не заметил.

Она всё ещё смотрела. Прямо, не скрываясь. Смотрела на его член, который так пошло, туго оттягивал ткань брюк. О чём ты думаешь, маленькая сучка? Скажи, о чём ты думаешь. О чём твой взгляд. О чём этот голод в глазах.

Я знаю, чего ты хочешь.

Но девушка только инстинктивно двинулась на лавке, ненароком пропуская на мгновение освободившуюся ладонь юноши ещё дальше под юбку.

— Гермиона, я не успел записать…

Уизли.

Малфой чуть не зарычал, когда она отвернулась. Слишком резко.

И торопливо, но сбивчиво, принялась что-то объяснять недалёкому кретину.

Пальцы застыли лишь на миг. А затем стали выводить узоры на обжигающей коже. Замечая, как Грейнджер начинает слегка подрагивать.

Доведи я тебя до этого тут, при всех… Как бы ты кончила, м? Тихо, закусив губу, или громко, наплевав на всё? Ты ведь не испытала оргазм вчера, в библиотеке. Если я воспользуюсь возможностью исправить это?..

Он представил.

Представил, как прямо сейчас опускается перед ней на колени, расставляет её ноги. Вдыхает в себя этот влажный запах. Наслаждается горячей лихорадкой собственного тела… а потом… въедается в неё сквозь ткань, ударяя языком по самым чувствительным местам… да, он бы чувствовал губами мокрую насквозь материю, оттягивая её зубами, и снова лаская… а она бы откинулась назад, подаваясь к нему… вращая бёдрами, цепляясь за парту пальцами, да, Драко, ещё, пожалуйста, так, да, да, да, быстрее… и стоны, срывающиеся на крики, стучали в его голове, и он почти мог увидеть охуевшие лица однокурсников, когда расстегнул бы штаны и врезался в её горячую… такую горячую и тесную…

Подушечки пальцев наткнулись на ткань трусов, и по спине прокатил жар, ударяя вниз. Заставляя напряжённую плоть пульсировать сильнее, чувствуя плотность обтягивающей ткани. Он почти сошёл с ума. Почти сошёл, когда трясущаяся рука вдруг схватила его за запястье.

Вот Грейнджер снова смотрит на него. В глазах — огонь. Но ещё больше в них страха и того, что, видит Мерлин, заставило Малфоя протрезветь, почти успокоиться. Почти.

Мольба.

Неприкрытая, бьющая по живому, по распахнутой ране.

— Пожалуйста… Я прошу тебя, прекрати.

Мерлин, её так колотило, что захотелось прижать к себе и успокоить, как ночью. Чтобы она просто уткнулась носом ему в шею. Ему почти захотелось попросить прощения. Что он довёл её до этого, уверенный в невозможности проследовать до конца. Захотелось погладить по волосам, и…

Захотелось, но он не стал.

Он в таком же состоянии, если не хуже. Сам виноват.

Медленно разжал руку. Скользнул ладонью по коже в последний раз, осторожно оправил юбку. Не сдержался — коснулся ещё. Сквозь ткань. Она прикрыла глаза, облизывая губы. На секунду сплетаясь с ним пальцами, это было странно, дико странно, ощущать её пальцы вот так, но в следующее мгновение она уже отдёрнулась. Глубоко вздохнула, отвернулась.

Малфой опустил веки, силясь успокоиться окончательно.

В состоянии кружащего, цикличного полёта, что набирал в голове оборотов, было сложно что-либо соображать, но он упрямо взял в руки перо и принялся выводить на пергаменте отдельные фразы, услышанные от распинающегося профессора.

Внезапная мысль: а понял ли что-нибудь Блейз? Увидел, заметил?

Драко обернулся через плечо. Мулат строчил что-то в тетради, и, уловив движение, поднял глаза. Вопросительно кивнул.

— Нет, ничего, — Малфой поджал губы, снова утыкаясь взглядом в конспект.

Практически тут же получил крепкой ладонью в плечо.

Снова поворот, и хитрая ухмылка Забини заставила понять: видел. Ну, всё. Теперь от разговоров точно не отвертеться. Да и, честно говоря, давно хотелось высказаться по этому поводу.

Вопросительный взгляд Малфоя указал на сидящих в тесный ряд слизеринцев и вернулся к Блейзу. Тот отрицательно покачал головой, не прекращая ухмыляться. Драко успокоенно выдохнул. Прикрытие обеспечено.

До конца урока Грейнджер практически не касалась его. Только невольно, тут же отстраняясь.

Блондин чувствовал, что она напряжена. И напрягается всё сильнее с каждой секундой, то и дело оправляя юбку. Словно внутри неё сидела пружина, которую кто-то методично закручивал. И кажется, это был он сам.

Интересно, чем для него обернётся маленькая… шалость.

Мерлин, быстрее бы закончилась эта лекция.

И, будто бы услышав мольбы слизеринца, Флитвик завершил занятие на целых полчаса раньше положенного под одобрительный гул голосов студентов. Малфой тут же встал, не собираясь оставаться на этом месте больше ни секунды, почти не веря своему счастью.

Отметив нервное копошение Грейнджер, он хмыкнул про себя и вылез из-за парты, следуя в коридор в сопровождении Забини и Нотта. Мужественно стерпев первую волну подколов относительно первого урока рядом с примерной ученицей.

— Вы мне поговорите ещё, — беззлобно бросил он, поправляя сумку и потягиваясь, выходя из кабинета и следуя по коридору за слизеринцами.

— Да ладно, за семь лет обучения ты просто должен был сделать… это, — Теодор заржал, похлопывая Малфоя по плечу, имея в виду, конечно же, соседство с грязнокровкой.

Мулат ничего не ответил, на секунду обернувшись назад.

— М-м, Тео. Я забыл тебе… сказать, — он перевёл взгляд на брюнета. — Снейп просил заскочить после этой пары. На пару минут.

Нотт моментально приуныл. Огребать от декана не нравилось никому. Драко вопросительно взглянул на Забини, но тот только отмахнулся. Что-то проскользнуло в тёмных глазах друга, когда тот торопливо произнёс:

— Мы пойдём, ненадолго. Встретимся на обеде, лады?

— Ну… ладно, — Малфой озадаченно пожал плечами. — Я пока в Башню, переоденусь.

Блейз снова кивнул, сгребая Тео едва ли не за шиворот и утаскивая вперёд.

Драко нахмурился. Странно себя ведёт этот бес. Точно что-то задумал.

Ну да на что жаловаться — коридор практически пуст, у остальных всё ещё шли уроки, а бродить по школе, когда было так тихо, он очень любил.

В любом случае не сложно было догадаться, к чему сейчас вернутся его мысли.

К кому.

Юноша уже был готов к привычному противостоянию собственным ощущениям, когда вдруг чьи-то цепкие пальцы сомкнулись на его рукаве, с силой рванув на себя. В какой-то пыльный, заброшенный класс, где даже окна были грязны настолько, что в помещении царил полумрак.

— Эй, что за…

Резко обернувшись, Малфой выдернул руку из чужой ладони.

— Это я бы хотела спросить, что это было, — почти змеиное шипение раздалось в полуметре от него.

Грейнджер.