Платина и шоколад. Глава 17. Часть 4
Раздел: Фэндом → Категория: Гарри Поттер
“...утро четверга 24-го октября принесло ещё одно исчезновение нечистокровной семьи.
Министерство бездействует. Когда восстановится криминальный контроль?
Сегодня в рубрике “Мы за правду” специальный гость из Министерства Магии, Ральфус Оливар, который ответит на некоторые интересующие волшебников вопросы и расскажет нам, как обстоят дела с расследованием данного дела…”
— Хватит читать этот бред!
Газета вылетела из пальцев Гермионы, и та с возмущением воззрилась на Поттера, который уже складывал “Пророк” пополам и пытался засунуть его в карман мантии.
— Гарри! Там пишут важные вещи вообще-то.
— Ты читаешь её в сотый раз, — брюнет нахмурился, справившись, наконец, с газетой, которая теперь на большую половину торчала из складок материи, грозясь вывалиться, и потуже затянул шарф на шее. — Третий день пошёл, как это случилось, а ты всё никак не успокоишься.
— Интересно, как я могу успокоиться, когда семьи магглорождённых исчезают, как будто так и надо? — прошипела гриффиндорка, отворачиваясь и хмуро уставившись в серое небо.
Они вдвоём сидели под каменным навесом на школьном дворе, не рискуя высовываться из-под крыши под моросящий дождь. Кучки студентов, никак не отвыкших от солнечного сентября, уныло наблюдали за тем, как вода поливает пожухлую траву. Лавки под стенами школы оказались не лучшей заменой. Да и начинало холодать.
В то утро, три дня назад, Гермиона поспала всего часа два с половиной, и когда вошла в Большой зал на завтрак, там было подозрительно тихо, а Гарри и Рон тут же опустили лица при её приближении.
Пропала семья Ирэн Боустридж из Когтеврана.
И, чёрт возьми, это надломило. Почему именно сейчас — Гермиона не поняла. Возможно, потому, что она знала. И поэтому создалось ощущение, что почти видела, что с ними произошло.
После ночного разговора они с Малфоем будто стали ближе — на эти два часа. До завтрака. Но стоило слизеринцу сесть за свой стол и увидеть заголовок газеты, которую читал Крэбб, лицо его тут же стало отрешённым.
Грейнджер почти ощутила, как их снова отшвыривает друг от друга. Вцепилась в него взглядом и через зал смотрела, как сереют его щёки, пока взгляд скользит по тексту в “Пророке”.
Драко не прикоснулся к завтраку и почти не поднял глаз. Сразу встал и вышел, встретившись в дверях с Забини, который тут же отправился следом за ним.
Было странно наблюдать за этим в течение дня — Малфой будто поменялся местами со всеми, кто считал, что его семья причастна. Теперь после статьи о том, что с Нарциссы окончательно сняли обвинения, студенты прекратили шушукаться за спиной, зато он сам знал, кто стоит за произошедшим.
Знал и молчал.
А ещё её удивляло — как он смог стать прежней задницей уже к обеду. Несмотря на свою бледность и порой натужную улыбку, он то и дело язвительно смеялся вместе со своими дружками. Подкалывал гриффиндорцев. Исходил ядом.
Прежняя маска. Так легче? Наверное.
Зато Гермиона видела — ему тяжело.
Замечала по бледному лицу слизеринца в течение всего четверга (хотя он успешно пытался скрыть жрущую тяжесть под кожей). Снова молчаливого патрулирования — будто и не было разговора в гостиной — и целой субботы, которую Драко посвятил квиддичу, наплевав на дождь и на недавнюю простуду.
Гермиона даже не знала, сходил ли он к мадам Помфри — он не давал приблизиться к себе. Не хотел внимания именно от неё, и это было… хотя, может быть, объяснимо. Но почти больно.
Ну… неприятно. Да.
Потому что больнее было другое: каждую ночь из его спальни раздавались эти звуки. Девушки, которых он приводил.
Зачем?
Чтобы отвлечься, наверное. После разговора прошло три дня — три разных девушки. И они вопили так нещадно, страстно и восторженно, что, наверное, даже заглушка бы не спасла от этих банши.
Наверное.
Ведь Грейнджер не ставила её.
Ты фигова мазохистка, Гермиона. Просто фигова мазохистка, если готова терпеть это.
Да и у неё были другие заботы — МакГонагалл дала поручение префектам готовиться к балу в честь Хеллоуина. Староста девочек должна была контролировать все организационные моменты, поэтому вот уже второе собрание старост факультетов занимало очередной унылый вечер.
И, слава Мерлину, Малфой на них не являлся.
В его присутствии она бы точно не смогла спокойно вести беседу со студентами, решая, как украшать зал, и выстраивая очередь готовившихся постановок. Хватало незримого присутствия в голове.
Постоянно.
— Извини, я дурак.
От голоса Гарри, вклинившегося в сознание, Гермиона вздрогнула. Он, как обычно, по-своему истолковал её задумчивость.
— Что? Нет, я…
— Ты переживаешь, а я веду себя как кретин.
— Мои родные в безопасности сейчас, меня это радует, — пробормотала, переплетая пальцы и наблюдая, как трое студентов у соседней лавки увлечённо гоняют по воздуху наколдованных полупрозрачных пикси. — Но всё равно не получается полностью выкинуть беспокойство из головы.
На плечо тут же легла тёплая рука.
— Всё будет в порядке. Министерство отловит этих уродов и уничтожит — на этот раз наверняка.
В груди стало холодно.
— Да. Наверняка, — выдавила она.
— Тогда и не беспокойся, ладно?
— Конечно. Я просто думаю о… м-м, Хеллоуине.
— Жаль, что сегодня отменили поход в Хогсмид, — Гарри убрал ладонь и пожал плечами на вопросительный взгляд. — Мы могли бы посмотреть какие-нибудь штучки, вроде… ну, знаешь. Меняющие цвет кожи конфеты. Или визжалки.
— Думаю, это всё было раскуплено в прошлый раз, — хмыкнула Гермиона, переводя взгляд на друга. — Ты уже продумал свой костюм?
Тот покачал головой. Усмехнулся.
— Рон предлагает надеть мантию-невидимку. Это избавит сразу от многих проблем. Знаешь, толпы этих восторженных девиц, — он показушно закатил глаза, совершая отгоняющий жест рукой, и Грейнджер рассмеялась.
Несколько минут они молчали.
— С кем ты пойдёшь?
— Это не тот бал, на который требуется пара, Гарри.
— Я знаю… я знаю. Просто спросил, мало ли.
“Мало ли”. Вот дерьмо.
Здесь и без слов понятно, на кого он намекал.
— Тебя Курт искал.
Сердце сбилось с привычного ритма.
— Да?
— Угу, — Поттер нахмурился, замечая мусоринку на стёклах очков. — Спрашивал, куда ты пропала. Вы не общаетесь?
— С прошлого похода в Хогсмид, — поджала губы Гермиона, борясь с волнением, ожившим в груди. После того, что сказал Малфой… как ей теперь общаться с Миллером? Она просто не знала, как себя вести.
— Почему?
— Был один инцидент, случайный.
Гарри скосил на неё показушно-незаинтересованный взгляд.
— Правду, значит, говорят.
— Что?
— Ну, что вы целовались.
“Господи, как это по-детски”.
Грейнджер пожала плечами, отворачиваясь. Моментально забывая о Курте.
Чёрт, нет.
Перед приближающимся Малфоем расступались младшекурсники.
Уверенная походка выбивала из головы любые мысли, потому что, блин, он выглядел потрясающе. Платиновые волосы падали на лоб, шею обхватывал зелёно-серебряный шарф, а мантия подчёркивала… подчёркивала…
Взгляд ледяных глаз просверливал в Гермионе дыру.
О, Боже, нет.
Он идёт к ним. Ближе и ближе.
Девушка выпрямила спину и открыла было рот, когда голос Гарри раздался из-за спины:
— Чего тебе нужно?
Драко остановился в нескольких метрах, небрежно сунув руки в карманы брюк.
— На пару слов, Грейнджер.
Сердце упало. Холодная волна пробежала по спине.
Поговорить захотелось? Серьёзно, Малфой?
Думаешь, что можешь после этого долбаного отстранения просто подойти и сказать: “На пару слов, Грейнджер”? А не хрена ли с два?
Малфой выжидающе приподнял брови, встретившись с гриффиндоркой взглядом. Она не пошевелилась.
Понял, что ответа не будет. Сжал челюсть и повторил с нажимом. Цедя:
— На пару слов. Грейнджер.
— Отвали, она не будет говорить с тобой!
Серые глаза метнулись к Поттеру, который тут же поднялся, глядя на Драко с вызовом.
“Ох, нет, только не разборки”.
Гермиона потянула друга за рукав, предупреждающе дёргая ткань.
— Гарри.
Упрямец. Ноль реакции. Господи, вот ведь… был бы повод.
— Мы заняты, Малфой.
— Твоё понятие занятости весьма впечатляюще, Поттер. — Яд. Такой чистый, так много. Впору умереть на месте. — Грейнджер. На пару. Слов!
И последнюю фразу слизеринец гаркнул слишком громко. Под навесом моментально стало тихо.
По крыше били дождевые капли.
Одного взгляда серых глаз хватило окружающим студентам, чтобы тут же продолжить заниматься своими делами. Гермиона задохнулась, подавилась своим возмущением, сверля Драко прямым неприязненным взглядом. Какого хрена этот самодовольный болван позволяет себе?
Просто держи себя в руках.
Немало сил стоило сохранить спокойное выражение лица. Иначе бы Гарри понял. Сорвался.
Не нужно.
Пусть всё будет просто, как всегда. Она медленно встала, не убирая руки с его локтя. Слегка потянула, обращая внимание зелёных, пылающих злостью глаз на себя.
— Не нужно, Гарри, я пойду. Всё в порядке, слышишь? Это может быть важно…
— Нет, Гермиона, не в порядке, — запальчиво выдохнул Поттер, поворачиваясь. — Хорёк не будет доставать тебя. Не при мне уж точно!
И снова уничтожающий взгляд в сторону Малфоя.
— Ага. Поэтому я и отвожу её в сторону. Страшусь твоего гнева, — Драко скривил губы. — Боишься, что позволю себе больше, чем нужно с твоей любимой грязнокровкой?
Это слово.
Гермиона поморщилась, бросая на слизеринца быстрый взгляд, только теперь понимая, как давно он не называл её так. Это укололо.
— Закрой рот! — Гарри рванулся было вперёд, но Гермиона крепче вцепилась ему в локоть.
И снова. Как долбаная мантра:
— Не нужно, Гарри.
Малфой даже не двинулся с места, приподнимая брови. Намеренно испытывая терпение гриффиндорца. Чёрт возьми, похоже, ему это даже нравилось, потому что он усмехнулся:
— Ты такой еблан. Не устаю отмечать.
Бросив на Драко уничтожающий взгляд, она повернулась к Поттеру.
— Я ненадолго. У меня скоро собрание префектов, можешь подождать меня в холле. Через пятнадцать минут, ладно?
— Я ни на секунду не оставлю тебя с ним наедине.
Слизеринец фыркнул. Не по-настоящему.
Ты блефуешь, Драко. Нужно исправляться.
— Не хочу разрушать твоих иллюзий, Поттер, но я уже два месяца сплю в соседней от неё комнате.
Гарри окаменел. Медленно перевёл взгляд на Малфоя.
— О, Грейнджер. Гляди, кажется, у меня неприятности.
— Послушай, всё нормально, — она честно старалась игнорировать эту сволочь и быть убедительной, слегка встряхнув Гарри за плечи. — Иди. Я догоню тебя.
Битва зелёного и серого взглядов затянулась на несколько секунд. Потом гриффиндорец сжал губы.
— Я буду неподалёку, — тихо бросил он и, высвободив руку из пальцев девушки, прошёл мимо Драко, задевая того плечом. — Козёл.
— Мудила.
Гермиона еле сдержалась, чтобы не заорать от бессильной злости. Поттер шёл, не оборачиваясь.
— Твои дружки просто нечто.
Она перевела на Малфоя яростный взгляд.
— Какого чёрта тебе нужно? — прошипела она. На удивление, стоило Гарри уйти, как тут же стало проще. — Поговорить захотелось, а?
Он приподнял брови.
— В чём дело, Грейнджер? Обиды? Ведёшь себя как девушка. Странно даже.
Глаза гриффиндорки превратились в две щели, а на щеках проступил румянец. Проигнорировав её злость, Драко лениво взглянул по сторонам, отмечая, что заинтересованных в разговоре нет — студентов под навесом было совсем мало, — и, сделав медленный шаг, сел на лавку перед Гермионой.
— Я подумал насчёт того, что ты говорила.
— На тебя не похоже, Малфой. Ни с кем себя не перепутал?
Его улыбочка едва не выжгла ядовитое пятно на сетчатке. Взгляд просто-заткнись-и-слушай остановился на лице, скользнув по её сцепленным рукам. Господи. Он действительно ведёт себя так, словно… снова сентябрь.
Чёртов сентябрь.
— Я согласен на твою идею. С дневником.
Ничего удивительного, она знала, что Малфой согласится. Её сейчас беспокоило кое-что другое. Например — какого чёрта?
Да никакого.
Просто знаешь, Грейнджер, не нужно привыкать к этому кретину. Для него это в порядке вещей. И тогда, три дня назад, рассказано всё это было не потому, что ты чем-то отличаешься от всех. А потому что он был разбит. Расстроен.
И, сказано тебе было, ждал от тебя какой-то помощи.
Что ж. Он её получил.
Помощь.
Разве нет?
Гермиона сжала губы, пожала плечами. Кивнула, вздёрнув подбородок.
— Отлично.
Несколько секунд — просто взгляд друг на друга.
Хм, кажется… Как-то слишком быстро всё получилось. Он не понял, наверное, что уже можно встать и уйти. Ну, они ведь закончили разговор, да?
Судя по тому, как он закусил губу, приподнял брови и кивнул сам себе — да. Словно итог подвёл. И начал подниматься с лавки, так толком и не усевшись.
Супер.
В груди рванулась злость.
— И это стоило того, чтобы прогонять Гарри?! — слишком громко получилось.
Ай, к чёрту.
Потому что он удивлённо замер.
— Я разве просил прогонять его?
— Ты сказал, что хочешь поговорить. Наедине.
— И?
— Это можно было сделать и…
Малфой напрягся, взглянул на неё пристально.
— Ты же не рассказала ему?
Гермиона даже растерялась.
— Конечно, нет.
— В таком случае, твой вопрос — зачем прогонять Поттера — это ересь в чистом виде. Как обычно, — и он снова сделал попытку встать.
— Ты мог бы дождаться вечера, а не вклиниваться в разговор, хамя и нарываясь на грубости. Знаешь, как это нормальные люди делают.
— Нарываются на грубости?
— Ждут!
Вдруг он рассмеялся, но смех этот был злым.
— Вечером, да? Пока ты соизволишь вернуться со своего собрания, я уже буду несколько занят. В спальне.
Слова укололи, но Гермиона только упрямо нахмурилась, несмотря на то, что в ушах эхом разорвались стоны и крики, сопровождающие её три прошедшие ночи.
— Кстати, давно хотела сказать. Это не моё собрание, а наше. Не забыл? Старосты и всё такое.
Он только хмыкнул, постукивая носком туфли по каменной кладке пола.
— Дело в приоритетах, Грейнджер. У меня девушки, а у тебя — обязанности.
Она подняла брови. Словно ослышалась.
— Это действительно твоя непомерная наглость или ты шутишь?
— Это правда.
— Я, конечно, не специалист, но… нельзя быть таким дерьмом, Малфой.
Слизеринец какое-то время смотрел ей в лицо, словно пытаясь заглянуть в черепную коробку. Порыться в мыслях.
Найти что-то.
А потом поднялся, тут же вынуждая Гермиону запрокинуть голову.
— Нельзя слишком многого хотеть от жизни, грязнокровка. — Она могла поклясться, что он запнулся прежде, чем назвать её так. Второй раз за десять минут. — Бери что дают. Ничего сложного — просто… у кого-то есть всё. А у кого-то нет. Формула сильнейших.
Гермиона смотрела в серые глаза перед собой, близко и далеко одновременно, не понимая — блефует ли он снова или это уже по-настоящему? Почему после той ночи он так изменился, и что стало толчком? Видит Мерлин, сил разбираться в этом просто не было.
Иногда создавалось ощущение, что все соки, которые из неё можно было выжать, уже выжали. И теперь давили сухую мякоть, кроша на куски.
— А вообще-то ты прав, — наконец-то выдавила Грейнджер, не опуская взгляда. — У тебя есть шлюха на эту ночь, а я знаю, чего хочу от жизни. Всё справедливо, Малфой.
Она так надеялась задеть его. А задела себя. Потому что он лишь дёрнул углами рта в этой-своей-ухмылке.
— Умница. А теперь шагай. Твой дружок заждался.
Нет!
Нет, нет! Она хотела уйти сама! Без этого дурацкого ощущения, словно ей позволили.
Открыла рот, будто хотела сказать ответную колкость, но в голове было пусто. Совершенно-обидно-пусто. И тогда произошло что-то из разряда непростительных.
…Малфой ушёл сам.
В этой недосказанной тишине. Молча развернулся и отправился в школу, а Гермиона осталась стоять, глядя ему в спину и хлопая глазами.
Министерство бездействует. Когда восстановится криминальный контроль?
Сегодня в рубрике “Мы за правду” специальный гость из Министерства Магии, Ральфус Оливар, который ответит на некоторые интересующие волшебников вопросы и расскажет нам, как обстоят дела с расследованием данного дела…”
— Хватит читать этот бред!
Газета вылетела из пальцев Гермионы, и та с возмущением воззрилась на Поттера, который уже складывал “Пророк” пополам и пытался засунуть его в карман мантии.
— Гарри! Там пишут важные вещи вообще-то.
— Ты читаешь её в сотый раз, — брюнет нахмурился, справившись, наконец, с газетой, которая теперь на большую половину торчала из складок материи, грозясь вывалиться, и потуже затянул шарф на шее. — Третий день пошёл, как это случилось, а ты всё никак не успокоишься.
— Интересно, как я могу успокоиться, когда семьи магглорождённых исчезают, как будто так и надо? — прошипела гриффиндорка, отворачиваясь и хмуро уставившись в серое небо.
Они вдвоём сидели под каменным навесом на школьном дворе, не рискуя высовываться из-под крыши под моросящий дождь. Кучки студентов, никак не отвыкших от солнечного сентября, уныло наблюдали за тем, как вода поливает пожухлую траву. Лавки под стенами школы оказались не лучшей заменой. Да и начинало холодать.
В то утро, три дня назад, Гермиона поспала всего часа два с половиной, и когда вошла в Большой зал на завтрак, там было подозрительно тихо, а Гарри и Рон тут же опустили лица при её приближении.
Пропала семья Ирэн Боустридж из Когтеврана.
И, чёрт возьми, это надломило. Почему именно сейчас — Гермиона не поняла. Возможно, потому, что она знала. И поэтому создалось ощущение, что почти видела, что с ними произошло.
После ночного разговора они с Малфоем будто стали ближе — на эти два часа. До завтрака. Но стоило слизеринцу сесть за свой стол и увидеть заголовок газеты, которую читал Крэбб, лицо его тут же стало отрешённым.
Грейнджер почти ощутила, как их снова отшвыривает друг от друга. Вцепилась в него взглядом и через зал смотрела, как сереют его щёки, пока взгляд скользит по тексту в “Пророке”.
Драко не прикоснулся к завтраку и почти не поднял глаз. Сразу встал и вышел, встретившись в дверях с Забини, который тут же отправился следом за ним.
Было странно наблюдать за этим в течение дня — Малфой будто поменялся местами со всеми, кто считал, что его семья причастна. Теперь после статьи о том, что с Нарциссы окончательно сняли обвинения, студенты прекратили шушукаться за спиной, зато он сам знал, кто стоит за произошедшим.
Знал и молчал.
А ещё её удивляло — как он смог стать прежней задницей уже к обеду. Несмотря на свою бледность и порой натужную улыбку, он то и дело язвительно смеялся вместе со своими дружками. Подкалывал гриффиндорцев. Исходил ядом.
Прежняя маска. Так легче? Наверное.
Зато Гермиона видела — ему тяжело.
Замечала по бледному лицу слизеринца в течение всего четверга (хотя он успешно пытался скрыть жрущую тяжесть под кожей). Снова молчаливого патрулирования — будто и не было разговора в гостиной — и целой субботы, которую Драко посвятил квиддичу, наплевав на дождь и на недавнюю простуду.
Гермиона даже не знала, сходил ли он к мадам Помфри — он не давал приблизиться к себе. Не хотел внимания именно от неё, и это было… хотя, может быть, объяснимо. Но почти больно.
Ну… неприятно. Да.
Потому что больнее было другое: каждую ночь из его спальни раздавались эти звуки. Девушки, которых он приводил.
Зачем?
Чтобы отвлечься, наверное. После разговора прошло три дня — три разных девушки. И они вопили так нещадно, страстно и восторженно, что, наверное, даже заглушка бы не спасла от этих банши.
Наверное.
Ведь Грейнджер не ставила её.
Ты фигова мазохистка, Гермиона. Просто фигова мазохистка, если готова терпеть это.
Да и у неё были другие заботы — МакГонагалл дала поручение префектам готовиться к балу в честь Хеллоуина. Староста девочек должна была контролировать все организационные моменты, поэтому вот уже второе собрание старост факультетов занимало очередной унылый вечер.
И, слава Мерлину, Малфой на них не являлся.
В его присутствии она бы точно не смогла спокойно вести беседу со студентами, решая, как украшать зал, и выстраивая очередь готовившихся постановок. Хватало незримого присутствия в голове.
Постоянно.
— Извини, я дурак.
От голоса Гарри, вклинившегося в сознание, Гермиона вздрогнула. Он, как обычно, по-своему истолковал её задумчивость.
— Что? Нет, я…
— Ты переживаешь, а я веду себя как кретин.
— Мои родные в безопасности сейчас, меня это радует, — пробормотала, переплетая пальцы и наблюдая, как трое студентов у соседней лавки увлечённо гоняют по воздуху наколдованных полупрозрачных пикси. — Но всё равно не получается полностью выкинуть беспокойство из головы.
На плечо тут же легла тёплая рука.
— Всё будет в порядке. Министерство отловит этих уродов и уничтожит — на этот раз наверняка.
В груди стало холодно.
— Да. Наверняка, — выдавила она.
— Тогда и не беспокойся, ладно?
— Конечно. Я просто думаю о… м-м, Хеллоуине.
— Жаль, что сегодня отменили поход в Хогсмид, — Гарри убрал ладонь и пожал плечами на вопросительный взгляд. — Мы могли бы посмотреть какие-нибудь штучки, вроде… ну, знаешь. Меняющие цвет кожи конфеты. Или визжалки.
— Думаю, это всё было раскуплено в прошлый раз, — хмыкнула Гермиона, переводя взгляд на друга. — Ты уже продумал свой костюм?
Тот покачал головой. Усмехнулся.
— Рон предлагает надеть мантию-невидимку. Это избавит сразу от многих проблем. Знаешь, толпы этих восторженных девиц, — он показушно закатил глаза, совершая отгоняющий жест рукой, и Грейнджер рассмеялась.
Несколько минут они молчали.
— С кем ты пойдёшь?
— Это не тот бал, на который требуется пара, Гарри.
— Я знаю… я знаю. Просто спросил, мало ли.
“Мало ли”. Вот дерьмо.
Здесь и без слов понятно, на кого он намекал.
— Тебя Курт искал.
Сердце сбилось с привычного ритма.
— Да?
— Угу, — Поттер нахмурился, замечая мусоринку на стёклах очков. — Спрашивал, куда ты пропала. Вы не общаетесь?
— С прошлого похода в Хогсмид, — поджала губы Гермиона, борясь с волнением, ожившим в груди. После того, что сказал Малфой… как ей теперь общаться с Миллером? Она просто не знала, как себя вести.
— Почему?
— Был один инцидент, случайный.
Гарри скосил на неё показушно-незаинтересованный взгляд.
— Правду, значит, говорят.
— Что?
— Ну, что вы целовались.
“Господи, как это по-детски”.
Грейнджер пожала плечами, отворачиваясь. Моментально забывая о Курте.
Чёрт, нет.
Перед приближающимся Малфоем расступались младшекурсники.
Уверенная походка выбивала из головы любые мысли, потому что, блин, он выглядел потрясающе. Платиновые волосы падали на лоб, шею обхватывал зелёно-серебряный шарф, а мантия подчёркивала… подчёркивала…
Взгляд ледяных глаз просверливал в Гермионе дыру.
О, Боже, нет.
Он идёт к ним. Ближе и ближе.
Девушка выпрямила спину и открыла было рот, когда голос Гарри раздался из-за спины:
— Чего тебе нужно?
Драко остановился в нескольких метрах, небрежно сунув руки в карманы брюк.
— На пару слов, Грейнджер.
Сердце упало. Холодная волна пробежала по спине.
Поговорить захотелось? Серьёзно, Малфой?
Думаешь, что можешь после этого долбаного отстранения просто подойти и сказать: “На пару слов, Грейнджер”? А не хрена ли с два?
Малфой выжидающе приподнял брови, встретившись с гриффиндоркой взглядом. Она не пошевелилась.
Понял, что ответа не будет. Сжал челюсть и повторил с нажимом. Цедя:
— На пару слов. Грейнджер.
— Отвали, она не будет говорить с тобой!
Серые глаза метнулись к Поттеру, который тут же поднялся, глядя на Драко с вызовом.
“Ох, нет, только не разборки”.
Гермиона потянула друга за рукав, предупреждающе дёргая ткань.
— Гарри.
Упрямец. Ноль реакции. Господи, вот ведь… был бы повод.
— Мы заняты, Малфой.
— Твоё понятие занятости весьма впечатляюще, Поттер. — Яд. Такой чистый, так много. Впору умереть на месте. — Грейнджер. На пару. Слов!
И последнюю фразу слизеринец гаркнул слишком громко. Под навесом моментально стало тихо.
По крыше били дождевые капли.
Одного взгляда серых глаз хватило окружающим студентам, чтобы тут же продолжить заниматься своими делами. Гермиона задохнулась, подавилась своим возмущением, сверля Драко прямым неприязненным взглядом. Какого хрена этот самодовольный болван позволяет себе?
Просто держи себя в руках.
Немало сил стоило сохранить спокойное выражение лица. Иначе бы Гарри понял. Сорвался.
Не нужно.
Пусть всё будет просто, как всегда. Она медленно встала, не убирая руки с его локтя. Слегка потянула, обращая внимание зелёных, пылающих злостью глаз на себя.
— Не нужно, Гарри, я пойду. Всё в порядке, слышишь? Это может быть важно…
— Нет, Гермиона, не в порядке, — запальчиво выдохнул Поттер, поворачиваясь. — Хорёк не будет доставать тебя. Не при мне уж точно!
И снова уничтожающий взгляд в сторону Малфоя.
— Ага. Поэтому я и отвожу её в сторону. Страшусь твоего гнева, — Драко скривил губы. — Боишься, что позволю себе больше, чем нужно с твоей любимой грязнокровкой?
Это слово.
Гермиона поморщилась, бросая на слизеринца быстрый взгляд, только теперь понимая, как давно он не называл её так. Это укололо.
— Закрой рот! — Гарри рванулся было вперёд, но Гермиона крепче вцепилась ему в локоть.
И снова. Как долбаная мантра:
— Не нужно, Гарри.
Малфой даже не двинулся с места, приподнимая брови. Намеренно испытывая терпение гриффиндорца. Чёрт возьми, похоже, ему это даже нравилось, потому что он усмехнулся:
— Ты такой еблан. Не устаю отмечать.
Бросив на Драко уничтожающий взгляд, она повернулась к Поттеру.
— Я ненадолго. У меня скоро собрание префектов, можешь подождать меня в холле. Через пятнадцать минут, ладно?
— Я ни на секунду не оставлю тебя с ним наедине.
Слизеринец фыркнул. Не по-настоящему.
Ты блефуешь, Драко. Нужно исправляться.
— Не хочу разрушать твоих иллюзий, Поттер, но я уже два месяца сплю в соседней от неё комнате.
Гарри окаменел. Медленно перевёл взгляд на Малфоя.
— О, Грейнджер. Гляди, кажется, у меня неприятности.
— Послушай, всё нормально, — она честно старалась игнорировать эту сволочь и быть убедительной, слегка встряхнув Гарри за плечи. — Иди. Я догоню тебя.
Битва зелёного и серого взглядов затянулась на несколько секунд. Потом гриффиндорец сжал губы.
— Я буду неподалёку, — тихо бросил он и, высвободив руку из пальцев девушки, прошёл мимо Драко, задевая того плечом. — Козёл.
— Мудила.
Гермиона еле сдержалась, чтобы не заорать от бессильной злости. Поттер шёл, не оборачиваясь.
— Твои дружки просто нечто.
Она перевела на Малфоя яростный взгляд.
— Какого чёрта тебе нужно? — прошипела она. На удивление, стоило Гарри уйти, как тут же стало проще. — Поговорить захотелось, а?
Он приподнял брови.
— В чём дело, Грейнджер? Обиды? Ведёшь себя как девушка. Странно даже.
Глаза гриффиндорки превратились в две щели, а на щеках проступил румянец. Проигнорировав её злость, Драко лениво взглянул по сторонам, отмечая, что заинтересованных в разговоре нет — студентов под навесом было совсем мало, — и, сделав медленный шаг, сел на лавку перед Гермионой.
— Я подумал насчёт того, что ты говорила.
— На тебя не похоже, Малфой. Ни с кем себя не перепутал?
Его улыбочка едва не выжгла ядовитое пятно на сетчатке. Взгляд просто-заткнись-и-слушай остановился на лице, скользнув по её сцепленным рукам. Господи. Он действительно ведёт себя так, словно… снова сентябрь.
Чёртов сентябрь.
— Я согласен на твою идею. С дневником.
Ничего удивительного, она знала, что Малфой согласится. Её сейчас беспокоило кое-что другое. Например — какого чёрта?
Да никакого.
Просто знаешь, Грейнджер, не нужно привыкать к этому кретину. Для него это в порядке вещей. И тогда, три дня назад, рассказано всё это было не потому, что ты чем-то отличаешься от всех. А потому что он был разбит. Расстроен.
И, сказано тебе было, ждал от тебя какой-то помощи.
Что ж. Он её получил.
Помощь.
Разве нет?
Гермиона сжала губы, пожала плечами. Кивнула, вздёрнув подбородок.
— Отлично.
Несколько секунд — просто взгляд друг на друга.
Хм, кажется… Как-то слишком быстро всё получилось. Он не понял, наверное, что уже можно встать и уйти. Ну, они ведь закончили разговор, да?
Судя по тому, как он закусил губу, приподнял брови и кивнул сам себе — да. Словно итог подвёл. И начал подниматься с лавки, так толком и не усевшись.
Супер.
В груди рванулась злость.
— И это стоило того, чтобы прогонять Гарри?! — слишком громко получилось.
Ай, к чёрту.
Потому что он удивлённо замер.
— Я разве просил прогонять его?
— Ты сказал, что хочешь поговорить. Наедине.
— И?
— Это можно было сделать и…
Малфой напрягся, взглянул на неё пристально.
— Ты же не рассказала ему?
Гермиона даже растерялась.
— Конечно, нет.
— В таком случае, твой вопрос — зачем прогонять Поттера — это ересь в чистом виде. Как обычно, — и он снова сделал попытку встать.
— Ты мог бы дождаться вечера, а не вклиниваться в разговор, хамя и нарываясь на грубости. Знаешь, как это нормальные люди делают.
— Нарываются на грубости?
— Ждут!
Вдруг он рассмеялся, но смех этот был злым.
— Вечером, да? Пока ты соизволишь вернуться со своего собрания, я уже буду несколько занят. В спальне.
Слова укололи, но Гермиона только упрямо нахмурилась, несмотря на то, что в ушах эхом разорвались стоны и крики, сопровождающие её три прошедшие ночи.
— Кстати, давно хотела сказать. Это не моё собрание, а наше. Не забыл? Старосты и всё такое.
Он только хмыкнул, постукивая носком туфли по каменной кладке пола.
— Дело в приоритетах, Грейнджер. У меня девушки, а у тебя — обязанности.
Она подняла брови. Словно ослышалась.
— Это действительно твоя непомерная наглость или ты шутишь?
— Это правда.
— Я, конечно, не специалист, но… нельзя быть таким дерьмом, Малфой.
Слизеринец какое-то время смотрел ей в лицо, словно пытаясь заглянуть в черепную коробку. Порыться в мыслях.
Найти что-то.
А потом поднялся, тут же вынуждая Гермиону запрокинуть голову.
— Нельзя слишком многого хотеть от жизни, грязнокровка. — Она могла поклясться, что он запнулся прежде, чем назвать её так. Второй раз за десять минут. — Бери что дают. Ничего сложного — просто… у кого-то есть всё. А у кого-то нет. Формула сильнейших.
Гермиона смотрела в серые глаза перед собой, близко и далеко одновременно, не понимая — блефует ли он снова или это уже по-настоящему? Почему после той ночи он так изменился, и что стало толчком? Видит Мерлин, сил разбираться в этом просто не было.
Иногда создавалось ощущение, что все соки, которые из неё можно было выжать, уже выжали. И теперь давили сухую мякоть, кроша на куски.
— А вообще-то ты прав, — наконец-то выдавила Грейнджер, не опуская взгляда. — У тебя есть шлюха на эту ночь, а я знаю, чего хочу от жизни. Всё справедливо, Малфой.
Она так надеялась задеть его. А задела себя. Потому что он лишь дёрнул углами рта в этой-своей-ухмылке.
— Умница. А теперь шагай. Твой дружок заждался.
Нет!
Нет, нет! Она хотела уйти сама! Без этого дурацкого ощущения, словно ей позволили.
Открыла рот, будто хотела сказать ответную колкость, но в голове было пусто. Совершенно-обидно-пусто. И тогда произошло что-то из разряда непростительных.
…Малфой ушёл сам.
В этой недосказанной тишине. Молча развернулся и отправился в школу, а Гермиона осталась стоять, глядя ему в спину и хлопая глазами.
