Платина и шоколад. Глава 23. Часть 4
Раздел: Фэндом → Категория: Гарри Поттер
— Эй, ты видел? Ты видел, что она сделала?
Рон оторвался от созерцания расписания, нацарапанного на пергаменте, и заинтересованно уставился на Гермиону, которая удивлённо наблюдала за восторгами Поттера.
— И что же я сделала? — спросила она, переводя взгляд с одного товарища на другого. Они как раз заканчивали завтрак в Большом зале и собирались идти в теплицы на практику к мадам Стебль.
— Улыбнулась. По-настоящему улыбнулась впервые за последний месяц, наверное, — Гарри сделал страшные глаза, выражающие почти дикое недоверие.
Грейнджер фыркнула, покачивая головой, а Уизли довольно кивнул, пряча разложенные по столу бумажки в сумку.
— Ничего подобного. У меня было неважное настроение в последние несколько дней, это ведь не значит, что оно теперь останется со мной навсегда, — она закатила глаза, поднимаясь из-за стола. Мальчики последовали её примеру. Рон торопливо умыкнул с большого блюда кусок яблочного пирога, следуя за друзьями к выходу из зала.
— Что с тобой сегодня, Гермиона?
— Гарри, ты пытаешься сделать сенсацию на ровном месте. Просто решились некоторые проблемы со старостатом.
— Некоторые проблемы причиняли настолько большой дискомфорт?
Девушка призадумалась. Пожалуй, это был больше, чем просто дискомфорт. Всё, что происходило в этом году.
Чёртов вынос мозгов, а не дискомфорт.
— Да. Остались ещё небольшие трудности, которые должны решиться со дня на день. И, ради Мерлина, Гарри, это просто улыбка.
— Но я рад её видеть.
Он закинул руку ей на плечо, как в старые добрые времена, от чего стало тепло и улыбаться захотелось ещё сильнее.
В этот момент она подумала о том, что это достаточно странно: идя рядом с Гарри, она чувствовала тепло и уют, и это осталось неизменным. Но… в безопасности она себя ощущала рядом с совершенно другим человеком.
Неожиданным и неправильным человеком.
Опасным и…
Сердце ёкнуло.
Драко поднимался из подземелий. Судя по спокойному и расслабленному выражению лица, разговор прошёл хорошо. Снейп, видимо, сказал именно то, что Драко хотел услышать.
Но стоило попасться ему на глаза с этой-рукой-Гарри на плече, как губы слизеринца тут же сжались в полоску, а глаза прищурились. Создалось ощущение, что сейчас он наплюёт на всех присутствующих студентов в просторном холле, подойдёт и завяжет с Гарри очередной разбор полётов, но в следующий миг блондина перехватил Забини. Быстро хлопнул по плечу и бросил такой же быстрый взгляд в её сторону.
Малфой что-то сказал. Блейз на мгновение нахмурился, а потом вздохнул с облегчением. Повернул голову и невесомо кивнул Гермионе. Все эти махинации буквально за секунду, и Гермиона так же быстро кивнула в ответ.
Пусть это значит, что… всё в порядке? Если Малфоя она понимала уже с полувзгляда, то Забини для неё по-прежнему оставался загадкой. Девушка не была уверена, что стала бы доверять ему, даже если бы её заверили в том, что они играют в одну игру по одним правилам.
Это был друг Драко, слизеринец и совершенно закрытый человек. Не было никакого желания узнавать его. А когда внимание само переключилось на стоящего рядом Малфоя, на душе стало почти легко. Губы сами дрогнули в улыбке, и он почти усмехнулся в ответ, когда оба взгляда слизеринцев внезапно сместились немного правее, становясь ледяными. Отчего засосало под ложечкой. И.
Поттер почему-то остановился.
— Эй, привет!
Грейнджер резко обернулась, уставившись прямо на Курта, который перехватил их у главного входа. Его заинтересованный взгляд остановился на дружеском объятии Гарри. Лоб прорезала морщина.
Миллер выглядел так, как и обычно. Никакого напряжения и никаких натянутых улыбок. Быть может, лишь немного осунувшееся лицо, но Гермиона не могла сказать наверняка, что это не ее разыгравшаяся фантазия.
— Привет.
Здороваться с ним вот так, почти с улыбкой, почти непринужденно, стало чем-то вроде ритуала еще давно, а теперь — особенно. Потому что задача усложнилась. Нужно иметь в виду, что он хочет ее смерти.
А это, блин, не мелочь, когда нужно искренне улыбаться.
— Вы что же... — он на мгновение запнулся. — Теперь пара?
Рон подавился шарлоткой.
Поттер несколько секунд смотрел на когтевранца, пытаясь понять, о чем тот говорит, а как только понял, едва ли не отскочил от подруги.
— Что?! Нет, мы... конечно, нет, — он нервно рассмеялся, ероша свои темные волосы. — Глупость какая. Мы друзья. И только.
— О, что же. Значит, мне показалась.
— Да, безусловно, — разулыбался он, постукивая все еще кашляющего рыжего по спине.
А Гермиона смотрела Курту в лицо, пытаясь понять, чего именно он хочет. Тот тоже взглянул на нее, от чего сердце на мгновение остановилось. Темные глаза смотрели с какой-то странной затягивающей пустотой.
— Я знаю, что скоро начало урока, но не могла бы ты уделить мне одну минуту?
Черт возьми, нет. Это последнее, что было нужно.
Захотелось вцепиться в руку Гарри и тащить его за собой, чтобы он слышал каждую фразу этого разговора. Но чем это поможет? Мыслей Миллера не прочтёшь.
Взгляд упал на Малфоя, который неотрывно следил за ней. Серая буря во взгляде придала немного сил.
Вернув свое внимание к Курту, девушка кивнула, старательно пряча беспокойство. Поттер, смущенный и немного удивленный, безропотно отступил в сторону вместе с Роном. Не подозревая о том, что за человек сейчас хочет говорить с его подругой. У Гарри не было ни единого подозрения, в то время как от Блейза и Драко, которые стояли у лестницы в подземелья, делая вид, будто ждут однокурсников, можно было ощутить исходящие волны напряженной сосредоточенности.
Не это ли странно.
— Извини, я отвлеку тебя совсем ненадолго, — голос Миллера был тихим, и теперь девушка заметила совершенно точно, что дежурная мягкая улыбка когтевранца сегодня не касалась его глаз, белки которых оказались воспалены, словно он не спал целую ночь. — Вчера мы договаривались, что сегодня будем продолжать занятия по чарам.
Как будто об этом можно было забыть. Девушка молча кивнула, ожидая.
— Наверное, я... не совсем в форме сегодня.
Да уж, это было заметно. Кажется, еще немного - и его начнет просто подкидывать на месте.
Нужно спросить. Гермиона бы спросила.
Ей вдруг стало страшно — а что, если бы сейчас перед ним действительно стояла наивная, не знающая правды Гермиона?
— Что-то случилось? — Хорошо. Это беспокойство почти убедительное. Неужели научилась врать?
— Заболел. Немного. К завтрашнему дню пройдет. Всё, что я хотел — перенести наше занятие на субботу.
— Субботу? — осторожно переспросила она, сжимая руки в кулаки в карманах мантии.
— Да. Надеюсь, ты не занята?
Чем она может быть занята в субботу? Составлением графиков для префектов?
— Нет, я не занята, — быстро произнесла, пока Курт не заметил заминки.
— Отлично, тогда я зайду за тобой после тренировки по квиддичу, хорошо?
В затылке неприятно кольнуло. Тренировки обычно заканчиваются в семь вечера. Малфой будет занят в это время. Но выбора особенного у нее нет.
— А если мы увидимся до нее? — вырвалось против воли.
Гермиона тут же прикусила щеку изнутри.
Но Курта, кажется, вопрос не напряг.
— Я бы с удовольствием, но профессор Флитвик вряд ли одобрит мое отсутствие на собрании. У меня и без того проблемы с его предметом. Но если тебе затруднительно...
На удивление он говорил искренне.
Тем более, Гермиона знала, что по субботам декан Когтеврана частенько просил своих студентов принимать участие в некоторых собраниях, где они составляли общие учебные планы и подводили итоги успеваемости.
— Хорошо. — Улыбка получилась натянутой, Гермиона физически это почувствовала. — В таком случае, поправляйся, завтра увидимся. — И она протянула руку, чтобы слегка похлопать его по плечу, но молодой человек шарахнулся от прикосновения, будто избегая встречи с раскаленным железом.
Грейнджер приоткрыла рот, удивленно приподнимая брови.
— Прости. Я пойду. Увидимся завтра.
Она все еще хмурилась, когда следила за тем, как Миллер торопливой походкой идет к главной лестнице и поднимается наверх. Это что? Действие проклятия? Тогда у Курта действительно проблемы — выглядит он очень неважно.
Некоторое время она смотрела ему вслед, а затем перевела взгляд на Малфоя и Забини, которые продолжали хмуриться, но заметив, что она возвращается к Гарри и Рону, тут же переключили своё внимание на компанию слизеринцев, так удачно-вовремя поднимающуюся в холл.
— Всё нормально? — осторожность в голосе Рона появлялась только когда ему было не по себе.
— Да. Идём.
— Какие-то все странные сегодня, — буркнул Поттер себе под нос, открывая и придерживая высокие двери. На этот раз он предусмотрительно не закидывал руку Гермионе на плечо.
Пересадка подросших уже бубонтюберов не показалась никому хотя бы в половину настолько же привлекательной, сколь казалась профессору Стебль. Полноватая женщина в своей неизменной остроконечной шапочке активно орудовала ростками, заботливо присыпая их влажной землёй — в этом ей помогали волшебные лопатки и грабли. Лицо её окрашивала привычная уже восхищённая улыбка.
— Осторожнее, будьте добры! Нижняя часть стеблей очень нежная, её нужно полностью закрыть землёй, но не придавливать, иначе… не придавливать, мистер Финниган! Вы задушите росток, если будете так сильно трамбовать почву! Ещё сядьте сверху на него, я посмотрю, что вырастет из вашего бубонтюбера.
Гермиона выполняла задание практически на автомате. Она даже не поднимала головы, несмотря на то, что к предмету всегда подходила с серьёзностью. Тем более, по этой теме у неё будет доклад. Но сейчас мысли упрямо бились напротив совершенно другого. Как пройдёт завтрашняя встреча с Томпсоном? Удастся ли Малфою убедить этого мужчину помочь?
Сам Драко поднимал взгляд лишь время от времени. По всему было видно, что ему не терпелось дорваться до Грейнджер, чтобы устроить допрос с пристрастием — чего хотел Миллер и получил ли то, чего он хотел. А Гермиона не знала, говорить ему о том, что пока его не будет поблизости, она сама будет разучивать заклинания с человеком, представляющим опасность-номер-раз на сегодняшний день.
Какой-то голосок внутри подсказывал, что лучше не стоит сообщать об этом. Но здравый смысл кричал куда громче: стоит и ещё как.
Однако оба голоса затыкало сомнение, накрывающее, решающее всё за Гермиону.
Поэтому — сначала в течении урока, а затем и в течении всего дня — она старательно держалась на людях, чтобы у Драко не было возможности подойти к ней и вывести на разговор. Она не знала, как он отреагирует на то, что завтрашний вечер Курт планирует провести с ней.
И время, как назло, проходило то слишком быстро, то еле лезло. И патрулирование сегодня отменили.
Несмотря на то, что день прополз перед глазами самым медленным из дождевых червей, Грейнджер чувствовала себя так, будто её пропустили через несколько мясорубок сразу. Будто утром она встала и тут же побежала, и бежала целый день, и остановилась только вот, перед дверью в спальню, и, блин. Она устала. Действительно устала.
В голове была настоящая каша.
Виски гудели, и в них было смешано всё. Всё, а значит — почти ничего. Ей было почти безразлично, что от неё завтра захочет Курт. Что за оценку она получит по докладу и как профессор Стебель сегодня оценила её практическую работу. Всё равно, что подумали мальчики, когда она после ужина молча встала и ушла. Только потому, что увидела, как уходит Драко.
Это были те самые дни, которых она никогда не смогла бы понять, даже если бы задумывалась над этим.
Ей просто необходимо было быть рядом с ним. Потому что в нём заключалось её все. Её спокойствие, её желания, её уравновешенность и ярость. Крайность, от которой ломило сердце.
Всё сосредоточено в нём, и, как ни грустно, но сейчас она просто слепо брела за ним.
Даже сейчас, закрывая за собой дверь в свою спальню. На несколько секунд приваливаясь к ней лопатками и закрывая глаза. Даже сейчас, находясь здесь, она чувствовала Драко в соседней комнате. Просто потому, что он был там.
Не слизеринец. Не Малфой. Не заносчивый сучонок, предмет обожания школьных девиц.
Просто Драко.
А когда скрипнула дверь в ванну и открылась вода, ноги сами понесли туда.
Эта поза была давно изучена. Ладони, обхватившие края раковины. Опущенная голова. Выступающие лопатки.
Он снял мантию, и теперь тонкий свитер обрисовывал спину. Интересно, Драко тоже чувствует, что это, возможно, последний их спокойный вечер?
Может быть. Может быть, именно поэтому он и сбежал из шумихи Большого зала раньше, чем обычно.
Он не поворачивал головы, но Гермиона знала — он почувствовал, что она здесь. Это было видно по слегка сжавшимся пальцам и запястьям, на которых выступили венки.
Рассматривать его было каким-то извращённо-изысканным удовольствием. Словно рассматриваешь что-то очень вкусное, по ту сторону витрины. Вспомнились слова Симуса. О голодающем и о столе, полном еды. Да. Пожалуй, ощущения именно такие.
Но ведь… причин не есть не было.
Она молча подошла к нему сзади. И прежде, чем Малфой смог сделать шаг назад, чтобы дать ей пройти к раковине, Грейнджер прижалась к его спине. Утыкаясь носом в свитер, зарываясь лицом в выемку между лопатками.
И прежде, чем успела всё тщательно…
да к чёрту.
Она не хотела думать ни о чём.
Руки скользнули под ткань, коснулись горячей кожи, под которой тут же подобрались мышцы живота, а сердце Гермионы ухнуло вниз. Со свистом и кувырками. А потом забилось очень быстро, пока она позволяла кончикам пальцев пробежать вверх, к его груди, чувствуя, как он напрягается, замирает. Весь.
— Нарцисса больше не писала? — спросила приглушённо, не отрывая губ от свитера.
— Как, ты разве этим вечером ещё не подвергала мою комнату осмотру? — протянул Малфой негромко, однако издёвки в голосе было куда меньше, чем ожидалось. Потому что он наверняка ощутил, как Грейнджер улыбается. Наверное, поэтому и ответил, выждав пару секунд: — Нет. Не писала.
— Так сложно, правда?
— Что?
— Ответить на вопрос без привычных подколов.
— Нет. Но тогда это не произведёт такого эффекта.
Девушка закатила глаза — он почти услышал этот жест.
— Не всегда выигрываешь на эффекте, Малфой.
— Конечно. Тебе-то откуда знать, — беззлобно хмыкнул он. А затем голос стал жёстче. — Чего хотел Миллер?
— Ничего, — наверное, слишком быстро. Или нет. В любом случае, ложь сорвалась с губ очень легко. — Отменил встречу. Плохо себя чувствовал.
И слава Мерлину, что он не может смотреть ей в глаза сейчас. Там была бы написана вся правда.
— И всё?
Ещё один шанс. Скажи правду.
— Всё.
Это слово обожгло язык. Почти с ужасом ощущая, как расслабляются застывшие мышцы спины, к которой она прижималась щекой. Он поверил в её ложь.
Гермиона вздохнула и собиралась отстраниться, когда тёплые пальцы обхватили её запястья под материей и вынудили обхватить крепче его талию.
— Стой. Просто постой так. Мне нужно, чтобы меня отпустил этот херовый день.
Надо же. Ему тоже.
И она осталась.
Беспрекословно уткнулась в Драко ещё глубже. Жмурясь. Сожалея. Мысленно вымаливая прощение. А если бы было возможно, зарылась бы в него как в землю. В сухие листья. Погружённая в его запах. В его цвет. В него.
Столько всего должна была сказать.
Но молчала. Слова были на самом кончике языка, но там и остались. Не хватило малой капли гриффиндорской смелости, наверное.
А он…
Он оживал.
Рон оторвался от созерцания расписания, нацарапанного на пергаменте, и заинтересованно уставился на Гермиону, которая удивлённо наблюдала за восторгами Поттера.
— И что же я сделала? — спросила она, переводя взгляд с одного товарища на другого. Они как раз заканчивали завтрак в Большом зале и собирались идти в теплицы на практику к мадам Стебль.
— Улыбнулась. По-настоящему улыбнулась впервые за последний месяц, наверное, — Гарри сделал страшные глаза, выражающие почти дикое недоверие.
Грейнджер фыркнула, покачивая головой, а Уизли довольно кивнул, пряча разложенные по столу бумажки в сумку.
— Ничего подобного. У меня было неважное настроение в последние несколько дней, это ведь не значит, что оно теперь останется со мной навсегда, — она закатила глаза, поднимаясь из-за стола. Мальчики последовали её примеру. Рон торопливо умыкнул с большого блюда кусок яблочного пирога, следуя за друзьями к выходу из зала.
— Что с тобой сегодня, Гермиона?
— Гарри, ты пытаешься сделать сенсацию на ровном месте. Просто решились некоторые проблемы со старостатом.
— Некоторые проблемы причиняли настолько большой дискомфорт?
Девушка призадумалась. Пожалуй, это был больше, чем просто дискомфорт. Всё, что происходило в этом году.
Чёртов вынос мозгов, а не дискомфорт.
— Да. Остались ещё небольшие трудности, которые должны решиться со дня на день. И, ради Мерлина, Гарри, это просто улыбка.
— Но я рад её видеть.
Он закинул руку ей на плечо, как в старые добрые времена, от чего стало тепло и улыбаться захотелось ещё сильнее.
В этот момент она подумала о том, что это достаточно странно: идя рядом с Гарри, она чувствовала тепло и уют, и это осталось неизменным. Но… в безопасности она себя ощущала рядом с совершенно другим человеком.
Неожиданным и неправильным человеком.
Опасным и…
Сердце ёкнуло.
Драко поднимался из подземелий. Судя по спокойному и расслабленному выражению лица, разговор прошёл хорошо. Снейп, видимо, сказал именно то, что Драко хотел услышать.
Но стоило попасться ему на глаза с этой-рукой-Гарри на плече, как губы слизеринца тут же сжались в полоску, а глаза прищурились. Создалось ощущение, что сейчас он наплюёт на всех присутствующих студентов в просторном холле, подойдёт и завяжет с Гарри очередной разбор полётов, но в следующий миг блондина перехватил Забини. Быстро хлопнул по плечу и бросил такой же быстрый взгляд в её сторону.
Малфой что-то сказал. Блейз на мгновение нахмурился, а потом вздохнул с облегчением. Повернул голову и невесомо кивнул Гермионе. Все эти махинации буквально за секунду, и Гермиона так же быстро кивнула в ответ.
Пусть это значит, что… всё в порядке? Если Малфоя она понимала уже с полувзгляда, то Забини для неё по-прежнему оставался загадкой. Девушка не была уверена, что стала бы доверять ему, даже если бы её заверили в том, что они играют в одну игру по одним правилам.
Это был друг Драко, слизеринец и совершенно закрытый человек. Не было никакого желания узнавать его. А когда внимание само переключилось на стоящего рядом Малфоя, на душе стало почти легко. Губы сами дрогнули в улыбке, и он почти усмехнулся в ответ, когда оба взгляда слизеринцев внезапно сместились немного правее, становясь ледяными. Отчего засосало под ложечкой. И.
Поттер почему-то остановился.
— Эй, привет!
Грейнджер резко обернулась, уставившись прямо на Курта, который перехватил их у главного входа. Его заинтересованный взгляд остановился на дружеском объятии Гарри. Лоб прорезала морщина.
Миллер выглядел так, как и обычно. Никакого напряжения и никаких натянутых улыбок. Быть может, лишь немного осунувшееся лицо, но Гермиона не могла сказать наверняка, что это не ее разыгравшаяся фантазия.
— Привет.
Здороваться с ним вот так, почти с улыбкой, почти непринужденно, стало чем-то вроде ритуала еще давно, а теперь — особенно. Потому что задача усложнилась. Нужно иметь в виду, что он хочет ее смерти.
А это, блин, не мелочь, когда нужно искренне улыбаться.
— Вы что же... — он на мгновение запнулся. — Теперь пара?
Рон подавился шарлоткой.
Поттер несколько секунд смотрел на когтевранца, пытаясь понять, о чем тот говорит, а как только понял, едва ли не отскочил от подруги.
— Что?! Нет, мы... конечно, нет, — он нервно рассмеялся, ероша свои темные волосы. — Глупость какая. Мы друзья. И только.
— О, что же. Значит, мне показалась.
— Да, безусловно, — разулыбался он, постукивая все еще кашляющего рыжего по спине.
А Гермиона смотрела Курту в лицо, пытаясь понять, чего именно он хочет. Тот тоже взглянул на нее, от чего сердце на мгновение остановилось. Темные глаза смотрели с какой-то странной затягивающей пустотой.
— Я знаю, что скоро начало урока, но не могла бы ты уделить мне одну минуту?
Черт возьми, нет. Это последнее, что было нужно.
Захотелось вцепиться в руку Гарри и тащить его за собой, чтобы он слышал каждую фразу этого разговора. Но чем это поможет? Мыслей Миллера не прочтёшь.
Взгляд упал на Малфоя, который неотрывно следил за ней. Серая буря во взгляде придала немного сил.
Вернув свое внимание к Курту, девушка кивнула, старательно пряча беспокойство. Поттер, смущенный и немного удивленный, безропотно отступил в сторону вместе с Роном. Не подозревая о том, что за человек сейчас хочет говорить с его подругой. У Гарри не было ни единого подозрения, в то время как от Блейза и Драко, которые стояли у лестницы в подземелья, делая вид, будто ждут однокурсников, можно было ощутить исходящие волны напряженной сосредоточенности.
Не это ли странно.
— Извини, я отвлеку тебя совсем ненадолго, — голос Миллера был тихим, и теперь девушка заметила совершенно точно, что дежурная мягкая улыбка когтевранца сегодня не касалась его глаз, белки которых оказались воспалены, словно он не спал целую ночь. — Вчера мы договаривались, что сегодня будем продолжать занятия по чарам.
Как будто об этом можно было забыть. Девушка молча кивнула, ожидая.
— Наверное, я... не совсем в форме сегодня.
Да уж, это было заметно. Кажется, еще немного - и его начнет просто подкидывать на месте.
Нужно спросить. Гермиона бы спросила.
Ей вдруг стало страшно — а что, если бы сейчас перед ним действительно стояла наивная, не знающая правды Гермиона?
— Что-то случилось? — Хорошо. Это беспокойство почти убедительное. Неужели научилась врать?
— Заболел. Немного. К завтрашнему дню пройдет. Всё, что я хотел — перенести наше занятие на субботу.
— Субботу? — осторожно переспросила она, сжимая руки в кулаки в карманах мантии.
— Да. Надеюсь, ты не занята?
Чем она может быть занята в субботу? Составлением графиков для префектов?
— Нет, я не занята, — быстро произнесла, пока Курт не заметил заминки.
— Отлично, тогда я зайду за тобой после тренировки по квиддичу, хорошо?
В затылке неприятно кольнуло. Тренировки обычно заканчиваются в семь вечера. Малфой будет занят в это время. Но выбора особенного у нее нет.
— А если мы увидимся до нее? — вырвалось против воли.
Гермиона тут же прикусила щеку изнутри.
Но Курта, кажется, вопрос не напряг.
— Я бы с удовольствием, но профессор Флитвик вряд ли одобрит мое отсутствие на собрании. У меня и без того проблемы с его предметом. Но если тебе затруднительно...
На удивление он говорил искренне.
Тем более, Гермиона знала, что по субботам декан Когтеврана частенько просил своих студентов принимать участие в некоторых собраниях, где они составляли общие учебные планы и подводили итоги успеваемости.
— Хорошо. — Улыбка получилась натянутой, Гермиона физически это почувствовала. — В таком случае, поправляйся, завтра увидимся. — И она протянула руку, чтобы слегка похлопать его по плечу, но молодой человек шарахнулся от прикосновения, будто избегая встречи с раскаленным железом.
Грейнджер приоткрыла рот, удивленно приподнимая брови.
— Прости. Я пойду. Увидимся завтра.
Она все еще хмурилась, когда следила за тем, как Миллер торопливой походкой идет к главной лестнице и поднимается наверх. Это что? Действие проклятия? Тогда у Курта действительно проблемы — выглядит он очень неважно.
Некоторое время она смотрела ему вслед, а затем перевела взгляд на Малфоя и Забини, которые продолжали хмуриться, но заметив, что она возвращается к Гарри и Рону, тут же переключили своё внимание на компанию слизеринцев, так удачно-вовремя поднимающуюся в холл.
— Всё нормально? — осторожность в голосе Рона появлялась только когда ему было не по себе.
— Да. Идём.
— Какие-то все странные сегодня, — буркнул Поттер себе под нос, открывая и придерживая высокие двери. На этот раз он предусмотрительно не закидывал руку Гермионе на плечо.
Пересадка подросших уже бубонтюберов не показалась никому хотя бы в половину настолько же привлекательной, сколь казалась профессору Стебль. Полноватая женщина в своей неизменной остроконечной шапочке активно орудовала ростками, заботливо присыпая их влажной землёй — в этом ей помогали волшебные лопатки и грабли. Лицо её окрашивала привычная уже восхищённая улыбка.
— Осторожнее, будьте добры! Нижняя часть стеблей очень нежная, её нужно полностью закрыть землёй, но не придавливать, иначе… не придавливать, мистер Финниган! Вы задушите росток, если будете так сильно трамбовать почву! Ещё сядьте сверху на него, я посмотрю, что вырастет из вашего бубонтюбера.
Гермиона выполняла задание практически на автомате. Она даже не поднимала головы, несмотря на то, что к предмету всегда подходила с серьёзностью. Тем более, по этой теме у неё будет доклад. Но сейчас мысли упрямо бились напротив совершенно другого. Как пройдёт завтрашняя встреча с Томпсоном? Удастся ли Малфою убедить этого мужчину помочь?
Сам Драко поднимал взгляд лишь время от времени. По всему было видно, что ему не терпелось дорваться до Грейнджер, чтобы устроить допрос с пристрастием — чего хотел Миллер и получил ли то, чего он хотел. А Гермиона не знала, говорить ему о том, что пока его не будет поблизости, она сама будет разучивать заклинания с человеком, представляющим опасность-номер-раз на сегодняшний день.
Какой-то голосок внутри подсказывал, что лучше не стоит сообщать об этом. Но здравый смысл кричал куда громче: стоит и ещё как.
Однако оба голоса затыкало сомнение, накрывающее, решающее всё за Гермиону.
Поэтому — сначала в течении урока, а затем и в течении всего дня — она старательно держалась на людях, чтобы у Драко не было возможности подойти к ней и вывести на разговор. Она не знала, как он отреагирует на то, что завтрашний вечер Курт планирует провести с ней.
И время, как назло, проходило то слишком быстро, то еле лезло. И патрулирование сегодня отменили.
Несмотря на то, что день прополз перед глазами самым медленным из дождевых червей, Грейнджер чувствовала себя так, будто её пропустили через несколько мясорубок сразу. Будто утром она встала и тут же побежала, и бежала целый день, и остановилась только вот, перед дверью в спальню, и, блин. Она устала. Действительно устала.
В голове была настоящая каша.
Виски гудели, и в них было смешано всё. Всё, а значит — почти ничего. Ей было почти безразлично, что от неё завтра захочет Курт. Что за оценку она получит по докладу и как профессор Стебель сегодня оценила её практическую работу. Всё равно, что подумали мальчики, когда она после ужина молча встала и ушла. Только потому, что увидела, как уходит Драко.
Это были те самые дни, которых она никогда не смогла бы понять, даже если бы задумывалась над этим.
Ей просто необходимо было быть рядом с ним. Потому что в нём заключалось её все. Её спокойствие, её желания, её уравновешенность и ярость. Крайность, от которой ломило сердце.
Всё сосредоточено в нём, и, как ни грустно, но сейчас она просто слепо брела за ним.
Даже сейчас, закрывая за собой дверь в свою спальню. На несколько секунд приваливаясь к ней лопатками и закрывая глаза. Даже сейчас, находясь здесь, она чувствовала Драко в соседней комнате. Просто потому, что он был там.
Не слизеринец. Не Малфой. Не заносчивый сучонок, предмет обожания школьных девиц.
Просто Драко.
А когда скрипнула дверь в ванну и открылась вода, ноги сами понесли туда.
Эта поза была давно изучена. Ладони, обхватившие края раковины. Опущенная голова. Выступающие лопатки.
Он снял мантию, и теперь тонкий свитер обрисовывал спину. Интересно, Драко тоже чувствует, что это, возможно, последний их спокойный вечер?
Может быть. Может быть, именно поэтому он и сбежал из шумихи Большого зала раньше, чем обычно.
Он не поворачивал головы, но Гермиона знала — он почувствовал, что она здесь. Это было видно по слегка сжавшимся пальцам и запястьям, на которых выступили венки.
Рассматривать его было каким-то извращённо-изысканным удовольствием. Словно рассматриваешь что-то очень вкусное, по ту сторону витрины. Вспомнились слова Симуса. О голодающем и о столе, полном еды. Да. Пожалуй, ощущения именно такие.
Но ведь… причин не есть не было.
Она молча подошла к нему сзади. И прежде, чем Малфой смог сделать шаг назад, чтобы дать ей пройти к раковине, Грейнджер прижалась к его спине. Утыкаясь носом в свитер, зарываясь лицом в выемку между лопатками.
И прежде, чем успела всё тщательно…
да к чёрту.
Она не хотела думать ни о чём.
Руки скользнули под ткань, коснулись горячей кожи, под которой тут же подобрались мышцы живота, а сердце Гермионы ухнуло вниз. Со свистом и кувырками. А потом забилось очень быстро, пока она позволяла кончикам пальцев пробежать вверх, к его груди, чувствуя, как он напрягается, замирает. Весь.
— Нарцисса больше не писала? — спросила приглушённо, не отрывая губ от свитера.
— Как, ты разве этим вечером ещё не подвергала мою комнату осмотру? — протянул Малфой негромко, однако издёвки в голосе было куда меньше, чем ожидалось. Потому что он наверняка ощутил, как Грейнджер улыбается. Наверное, поэтому и ответил, выждав пару секунд: — Нет. Не писала.
— Так сложно, правда?
— Что?
— Ответить на вопрос без привычных подколов.
— Нет. Но тогда это не произведёт такого эффекта.
Девушка закатила глаза — он почти услышал этот жест.
— Не всегда выигрываешь на эффекте, Малфой.
— Конечно. Тебе-то откуда знать, — беззлобно хмыкнул он. А затем голос стал жёстче. — Чего хотел Миллер?
— Ничего, — наверное, слишком быстро. Или нет. В любом случае, ложь сорвалась с губ очень легко. — Отменил встречу. Плохо себя чувствовал.
И слава Мерлину, что он не может смотреть ей в глаза сейчас. Там была бы написана вся правда.
— И всё?
Ещё один шанс. Скажи правду.
— Всё.
Это слово обожгло язык. Почти с ужасом ощущая, как расслабляются застывшие мышцы спины, к которой она прижималась щекой. Он поверил в её ложь.
Гермиона вздохнула и собиралась отстраниться, когда тёплые пальцы обхватили её запястья под материей и вынудили обхватить крепче его талию.
— Стой. Просто постой так. Мне нужно, чтобы меня отпустил этот херовый день.
Надо же. Ему тоже.
И она осталась.
Беспрекословно уткнулась в Драко ещё глубже. Жмурясь. Сожалея. Мысленно вымаливая прощение. А если бы было возможно, зарылась бы в него как в землю. В сухие листья. Погружённая в его запах. В его цвет. В него.
Столько всего должна была сказать.
Но молчала. Слова были на самом кончике языка, но там и остались. Не хватило малой капли гриффиндорской смелости, наверное.
А он…
Он оживал.
