Платина и шоколад. Глава 5. Часть 2
Раздел: Фэндом → Категория: Гарри Поттер
— В общем... я не знаю, как это объяснить, но с ней что-то неладное творится.
Рон поглядывал на шагающего рядом Гарри.
— Думаешь?
— Конечно. Она мрачная и раздражительная... вечно погружённая в свои мысли. Знаешь, как это бывает у девчонок, — Рон заискивающе всматривался в лицо друга. — Она вчера отчитала Симуса за то, что тот опоздал на травологию. Вот шума-то было...
— Ну, она староста, — Гарри пожал плечами, выискивая Гермиону в Большом зале.
— У неё почти нет времени на нас, — Уизли нахмурился. — Когда ты с ней разговаривал в последний раз?
— Разговаривал?
— Да, Гарри. Разговаривал. «Привет, Гермиона. Как дела? Как ты поживаешь в своей Башне старост с этим ублюдком?». Это к примеру.
Гарри бросил на Рона быстрый взгляд сквозь стёкла очков.
— А, ты имеешь в виду — разговаривал о Малфое.
— А тебе не кажется, что здесь ЕСТЬ о чем поговорить? — Рон неверящими глазами уставился на друга. — Да ладно, Гарри! Тебя не может не беспокоить это!
Его это охренительно беспокоило. С каждым днём - всё больше.
— Если бы что-то было не так, она бы сказала нам.
— Тогда что происходит? — Рон остановился, дергая друга за рукав мантии. — Или ты не заметил, что за последнюю неделю мы с ней поговорили от силы... ну... раза три! Она всё больше закрывается.
— Просто у неё нет времени заходить в гостиную Гриффиндора.
Гарри тоже остановился, оборачиваясь и поджимая губы.
Конечно, он заметил. И понимал беспокойство друга, сам часто думая о том, что происходит с Гермионой, однако что-то сдерживало его — не давало подойти и просто спросить. Он даже не знал, что должен был спросить. Что нужно было спросить. Это нужно было сделать еще давно. Быть ближе. Поддерживать.
Они же друзья, чёрт возьми.
Он на секунду представил себе жизнь бок о бок с Малфоем и его едва не передернуло. А каково было ей? Нечистокровной волшебнице.
Как Малфой её и вовсе не сожрал до сих пор?
Но... не сожрал ведь. И она вполне неплохо выглядит. Только действительно немного отрешённая. Вечно уставится в стол или в учебник. Гарри до сих пор не переварил ту ситуацию, когда она запретила ему начистить ушлёпку-Малфою рыло. Он повёл себя как истинный урод, а она запретила...
Избегала конфликта, то есть. Эта вечная тактичность и чувство ненужной вины перед профессором МакГонагалл, которой не хотелось доставлять лишних хлопот, когда-нибудь доведут её.
— Гарри, давай поговорим с ней, — Рон смотрел почти умоляюще, и Поттер ощутил, как неприятное чувство стыда печёт в груди.
Что мешает просто подойти и узнать, как она? Вдруг ей необходима их помощь?
У Гермионы никогда не было проблем, и это приучило к тому, что помощь ей не нужна. Никогда. Она всегда помогала им, но не наоборот.
И Рон чертовски прав.
И стыд, который ощущал Гарри, был вполне справедливым.
Они просто забыли о том, что их лучшая подруга может испытывать какие-то личные трудности. А как можно забыть о лучшем друге?
— Хорошо. — Он решительно кивнул. — Давай отыщем её для начала.
— Вон же она.
Гарри перевел взгляд на ряд гриффиндорских столов и тут же увидел Гермиону. Та сидела в отдалении от остальных, полностью погрузившись в изучение очередного талмуда, слегка прикрыв уши ладонями и шевеля губами. Она всегда делала так, когда у неё не получалось запомнить что-то или же выучить с первого раза. Шевелила губами, впечатывая слова в память.
Вот она оторвала одну руку от уха и перелистнула ветхую страницу книги, бросая недовольный и строгий взгляд на стайку младшекурсников, с щебетом промчавшихся мимо неё. Губы Гарри растянула невольная улыбка.
По крайней мере её строгость при ней. А значит, всё не так плохо, как казалось Рону. Он схватил рыжего за шкирку и потащил по проходу между столами.
Гермиона честно пыталась понять, о чём читает. Перечитывала строки по несколько раз, заставляя губы шевелиться.
«Успехи заклинательных наук в основном полагаются ...»
Полагаются, да.
Конечно, полагаются...
Мысли закручивались медленно и лениво.
Темный коридор Хогвартса. Запах. Пальцы в её волосах.
Тихое, почти бесшумное дыхание. У самого уха, до горячей дрожи по спине, которую, она могла поклясться, он ощущал.
«...полагаются на факт изучения...»
Это ничего не значит, Грейнджер.
Ты меня ненавидишь.
Тыменяненавидишь.
Проклятье, так ли это? Ненавидит ли? Конечно, ненавидит. Так было всегда. Это основная причина того, что так будет и впредь. Я ненавижу тебя. Ты так чертовски прав.
Скажи это.
Голос — низкий, уставший.
Гермиона зажмурилась, сжимая зубы. Прекрати. Прекрати думать об этом. Целое чёртово утро жить воспоминанием о минуте, проведенной рядом, бесконечно рядом с ним, растворяясь в запахе, ощущая колючий свитер носом.
Гермиона со всей силы прикусила щеку изнутри, уставившись на текст почти с остервенением.
«...полагаются на факт изучения углубленного курса...»
Прошло не больше минуты, когда она ощутила, что его пальцы исчезли с её затылка, а сам он оттолкнул её, отворачиваясь, в два шага обходя и практически растворяясь в темном коридоре. Ощущая холодок в груди, она шла за ним, кусая губу и стараясь всем своим существом сохранить на руках ощущение тепла и твердости его спины.
А потом стараясь забыть, выкинуть из памяти. Это ошибочное прикосновение, которое он допустил. Которое она себе позволила. Зачем?
Ему было больно, охренительно больно, Грейнджер почти почувствовала эту боль. Ощущала её всем своим существом. Или же эта боль была её собственной?
Малфой касался её сердца, ускоряя его бег. Когда он молча разрешил обнять себя, он будто позволил этому глупому органу с минуту бить в его ребра, словно в попытке достучаться. Ни черта не вышло.
Они не сказали друг другу ни слова, он даже не взглянул на неё ни разу, в то время как она так отчаянно всматривалась в его спину, что раздеваясь в спальне, он мог бы обнаружить там сочную дыру. Она видела его каменное, равнодушное выражение лица, когда Драко на секунду обернулся, вглядываясь в темноту коридора за ними.
Не за ними — тут же исправила она себя, — за ним и за ней.
Мимо пробежало пятеро второкурсниц, недопустимо громко смеясь и перекрикиваясь, что вернуло Гермиону в Большой зал. Она проводила их взглядом, раздумывая, сделать ли им замечание, однако в следующую секунду ей на плечи опустились теплые руки, и кто-то с силой прижал её спиной к себе, душа в крепком объятии.
Глупая мысль возникла и исчезла моментально, от ее абсурдности на мгновение даже захотелось расхохотаться. Она представила себе реакцию окружающих, если бы Малфой вдруг подошёл и вот так обнял Грейнджер за шею. Скорее Дамблдор наймёт гиппогрифа в качестве преподавателя по зельеварению, чем произойдёт что-то подобное. Он с ней даже не заговорит при свидетелях.
— Гермиона, мы рады тебя видеть.
Голос Гарри заставил ее улыбнуться. Рон плюхнулся рядом, глядя на девушку с чуть напряженной улыбкой.
Гермиона перевела недоверчивый взгляд с одного друга на второго и обратно.
— Говорите сразу — списать травологию?
— Нет! Что ты!
— Как ты вообще могла...
— Мы ведь не только за этим обращаемся к тебе!
— И вообще...
— Мы просто давно не общались, вот.
Гермиона нахмурилась, закрывая том и беря его в руки.
— Со вчерашнего дня, — с озадаченной улыбкой произнесла она, вставая.
Мальчики тут же вскочили, загораживая дорогу к выходу из Большого зала. Вопросительный взгляд девушки медленно скользил с одного лица на другое.
Так...
— Ты ничего не хочешь нам рассказать? — Гарри смотрел ей в глаза, надеясь разглядеть что-то, наверняка скрытое ее показной невозмутимостью.
— Что рассказать?
— Как ты?
— Нормально, Гарри.
— Точно?
— Конечно, Рон!
Неловкая пауза заставила Гермиону плотнее прижать книгу к груди.
«Ты ничего не хочешь нам рассказать?». Она хотела, очень хотела. Но стыд и страх сковывали язык. Малфой поселился в её голове подобно опухоли, что требовала немедленного удаления. Он злил её, раздражал. Разрушал своим существованием. И своими прикосновениями.
Жестокими, и это было больно. Нежным, единожды — еще больнее.
От небрежно брошенного «грязнокровка» она готова была вцепиться в него пальцами и колошматить, покуда хватало бы сил. Или пока он не убил бы её, свернув шею. А он мог. Перед глазами тут же ожили его мечущие ледяные молнии глаза.
А затем — тепло и колючий свитер крупной вязки.
Идиотка.
Нельзя было позволять себе этой слабости. Такая глупая, глупая!
К черту этого кретина. Она не будет жаловаться своим друзьям как маленькая, будто не может справиться со своими проблемами сама. Да и нет... нет проблемы. Есть её выдумка. И её взгляд, что притягивал к себе слизеринский стол всё утро.
Она не смотрела. Один лишь раз. Или два, может быть. Этого было достаточно, чтобы заметить — он отсутствовал.
Этоничегонезначит.
Ты такой идиот, Малфой. Как бы я хотела и вовсе не знать тебя.
Особенно — в этом году.
Гермиона заставила себя растянуть губы в улыбке, обращая ее к Гарри и Рону, которые стояли, глядя на подругу так, будто не верили ни на йоту в её ложь. Самое страшное было в том, что она тоже не верила себе.
— Мне нужно идти.
— Пообещай, что скажешь, если этот урод хоть как-то обидит тебя, — вдруг сказал Гарри совершенно серьёзно, и Рон торопливо опустил глаза, будто только что их обоих заставили сознаться в каком-то постыдном поступке.
Значит, всё-таки они хотели поговорить о нём.
Внутренности Гермионы медленно стянулись в один небольшой ком, пока она заставляла свои губы растягиваться в улыбке ещё шире.
Обидит? А поцелуй на патрулировании считается? Или то, как он въедался в неё в гостиной старост, прижимая к себе, рыча и прокусывая губы почти до крови? Или то, как он трахал вопящую Пэнси, не соизволив поставить заглушку на спальню?
По-видимому, нет.
— Конечно.
— Гермиона, пожалуйста. Мы уже просили тебя говорить нам, что у вас там происходит. Но ты ничего не рассказываешь и закрываешься.
— Гарри... — Рон слегка толкнул друга плечом, но тот лишь отмахнулся, делая шаг вперёд.
Зелёные глаза за стёклами очков смотрели на девушку с беспокойством. Таким искренним, что захотелось моментально открыться перед ними. У них ведь никогда не было секретов друг от друга.
Золотая Троица. Лучшие друзья.
— Всё хорошо, Гарри, — гриффиндорка вдруг почувствовала, что ей становится немного легче оттого, что им не всё равно. — Правда. С Малфоем не может быть чего-то неожиданного или необычного. Стандартный букет оскорблений, ты же знаешь его. Ничего не меняется.
Она слышала свой голос и хвалила себя за то спокойствие, что он нёс в себе.
— Тем более, у меня всегда при себе палочка.
Кажется, он поверил. По крайней мере смотрел уже без того напряжения, что было в начале. Затем тонкие губы растянулись в улыбке, и Гермионе показалось, что и он, и Рон выдохнули с облегчением. Ощущая в груди очередную волну нежности, она протянула свободную от книги руку и обняла сначала одного, а потом второго, шутливо лохматя их волосы.
— Я обещаю, что расскажу вам, если он обидит меня.
«Пялиться на людей из своей норы — не комильфо...»
«Ты такая херня, Грейнджер»
«Я хочу, чтобы ты сдохла побыстрее»
«Фригидная сука»
«Ненавижу тебя, грязнокровка»
— Обещаю, что расскажу, слышите?
Гарри кивнул, всё еще улыбаясь. Рон тоже кивнул, хоть и смотрел на неё с подозрением в своих плутоватых глазах.
— На воскресенье вроде бы запланирован поход в Хогсмид, — он неуверенно переступил с ноги на ногу. — Мы ведь пойдем вместе?
Гермиона улыбнулась.
— Конечно, Рональд! Кто-то ведь должен проследить за тем, чтобы ты не выпил все запасы сливочного пива в «Трех мётлах».
— Хорошо, — теперь и он разулыбался, и Гермиона почувствовала, что ей становится легче от этого. Будто небольшая гора скатилась с плеч.
— Ну, раз мы всё решили... — она собиралась было скользнуть мимо них, но её задержал взгляд Гарри.
— Эм...
Гермиона едва сдержалась, чтобы не проигнорировать это.
— Что такое?
— Я только хотел спросить... — он прикусил губу и быстро переглянулся с ухмыляющимся Роном. — Ты про травологию в шутку сказала или...
Ох, Мерлин. Эти оболтусы...
И тут она по-настоящему рассмеялась, подавляя в себе желание вновь крепко обнять их обоих.
Рон поглядывал на шагающего рядом Гарри.
— Думаешь?
— Конечно. Она мрачная и раздражительная... вечно погружённая в свои мысли. Знаешь, как это бывает у девчонок, — Рон заискивающе всматривался в лицо друга. — Она вчера отчитала Симуса за то, что тот опоздал на травологию. Вот шума-то было...
— Ну, она староста, — Гарри пожал плечами, выискивая Гермиону в Большом зале.
— У неё почти нет времени на нас, — Уизли нахмурился. — Когда ты с ней разговаривал в последний раз?
— Разговаривал?
— Да, Гарри. Разговаривал. «Привет, Гермиона. Как дела? Как ты поживаешь в своей Башне старост с этим ублюдком?». Это к примеру.
Гарри бросил на Рона быстрый взгляд сквозь стёкла очков.
— А, ты имеешь в виду — разговаривал о Малфое.
— А тебе не кажется, что здесь ЕСТЬ о чем поговорить? — Рон неверящими глазами уставился на друга. — Да ладно, Гарри! Тебя не может не беспокоить это!
Его это охренительно беспокоило. С каждым днём - всё больше.
— Если бы что-то было не так, она бы сказала нам.
— Тогда что происходит? — Рон остановился, дергая друга за рукав мантии. — Или ты не заметил, что за последнюю неделю мы с ней поговорили от силы... ну... раза три! Она всё больше закрывается.
— Просто у неё нет времени заходить в гостиную Гриффиндора.
Гарри тоже остановился, оборачиваясь и поджимая губы.
Конечно, он заметил. И понимал беспокойство друга, сам часто думая о том, что происходит с Гермионой, однако что-то сдерживало его — не давало подойти и просто спросить. Он даже не знал, что должен был спросить. Что нужно было спросить. Это нужно было сделать еще давно. Быть ближе. Поддерживать.
Они же друзья, чёрт возьми.
Он на секунду представил себе жизнь бок о бок с Малфоем и его едва не передернуло. А каково было ей? Нечистокровной волшебнице.
Как Малфой её и вовсе не сожрал до сих пор?
Но... не сожрал ведь. И она вполне неплохо выглядит. Только действительно немного отрешённая. Вечно уставится в стол или в учебник. Гарри до сих пор не переварил ту ситуацию, когда она запретила ему начистить ушлёпку-Малфою рыло. Он повёл себя как истинный урод, а она запретила...
Избегала конфликта, то есть. Эта вечная тактичность и чувство ненужной вины перед профессором МакГонагалл, которой не хотелось доставлять лишних хлопот, когда-нибудь доведут её.
— Гарри, давай поговорим с ней, — Рон смотрел почти умоляюще, и Поттер ощутил, как неприятное чувство стыда печёт в груди.
Что мешает просто подойти и узнать, как она? Вдруг ей необходима их помощь?
У Гермионы никогда не было проблем, и это приучило к тому, что помощь ей не нужна. Никогда. Она всегда помогала им, но не наоборот.
И Рон чертовски прав.
И стыд, который ощущал Гарри, был вполне справедливым.
Они просто забыли о том, что их лучшая подруга может испытывать какие-то личные трудности. А как можно забыть о лучшем друге?
— Хорошо. — Он решительно кивнул. — Давай отыщем её для начала.
— Вон же она.
Гарри перевел взгляд на ряд гриффиндорских столов и тут же увидел Гермиону. Та сидела в отдалении от остальных, полностью погрузившись в изучение очередного талмуда, слегка прикрыв уши ладонями и шевеля губами. Она всегда делала так, когда у неё не получалось запомнить что-то или же выучить с первого раза. Шевелила губами, впечатывая слова в память.
Вот она оторвала одну руку от уха и перелистнула ветхую страницу книги, бросая недовольный и строгий взгляд на стайку младшекурсников, с щебетом промчавшихся мимо неё. Губы Гарри растянула невольная улыбка.
По крайней мере её строгость при ней. А значит, всё не так плохо, как казалось Рону. Он схватил рыжего за шкирку и потащил по проходу между столами.
Гермиона честно пыталась понять, о чём читает. Перечитывала строки по несколько раз, заставляя губы шевелиться.
«Успехи заклинательных наук в основном полагаются ...»
Полагаются, да.
Конечно, полагаются...
Мысли закручивались медленно и лениво.
Темный коридор Хогвартса. Запах. Пальцы в её волосах.
Тихое, почти бесшумное дыхание. У самого уха, до горячей дрожи по спине, которую, она могла поклясться, он ощущал.
«...полагаются на факт изучения...»
Это ничего не значит, Грейнджер.
Ты меня ненавидишь.
Тыменяненавидишь.
Проклятье, так ли это? Ненавидит ли? Конечно, ненавидит. Так было всегда. Это основная причина того, что так будет и впредь. Я ненавижу тебя. Ты так чертовски прав.
Скажи это.
Голос — низкий, уставший.
Гермиона зажмурилась, сжимая зубы. Прекрати. Прекрати думать об этом. Целое чёртово утро жить воспоминанием о минуте, проведенной рядом, бесконечно рядом с ним, растворяясь в запахе, ощущая колючий свитер носом.
Гермиона со всей силы прикусила щеку изнутри, уставившись на текст почти с остервенением.
«...полагаются на факт изучения углубленного курса...»
Прошло не больше минуты, когда она ощутила, что его пальцы исчезли с её затылка, а сам он оттолкнул её, отворачиваясь, в два шага обходя и практически растворяясь в темном коридоре. Ощущая холодок в груди, она шла за ним, кусая губу и стараясь всем своим существом сохранить на руках ощущение тепла и твердости его спины.
А потом стараясь забыть, выкинуть из памяти. Это ошибочное прикосновение, которое он допустил. Которое она себе позволила. Зачем?
Ему было больно, охренительно больно, Грейнджер почти почувствовала эту боль. Ощущала её всем своим существом. Или же эта боль была её собственной?
Малфой касался её сердца, ускоряя его бег. Когда он молча разрешил обнять себя, он будто позволил этому глупому органу с минуту бить в его ребра, словно в попытке достучаться. Ни черта не вышло.
Они не сказали друг другу ни слова, он даже не взглянул на неё ни разу, в то время как она так отчаянно всматривалась в его спину, что раздеваясь в спальне, он мог бы обнаружить там сочную дыру. Она видела его каменное, равнодушное выражение лица, когда Драко на секунду обернулся, вглядываясь в темноту коридора за ними.
Не за ними — тут же исправила она себя, — за ним и за ней.
Мимо пробежало пятеро второкурсниц, недопустимо громко смеясь и перекрикиваясь, что вернуло Гермиону в Большой зал. Она проводила их взглядом, раздумывая, сделать ли им замечание, однако в следующую секунду ей на плечи опустились теплые руки, и кто-то с силой прижал её спиной к себе, душа в крепком объятии.
Глупая мысль возникла и исчезла моментально, от ее абсурдности на мгновение даже захотелось расхохотаться. Она представила себе реакцию окружающих, если бы Малфой вдруг подошёл и вот так обнял Грейнджер за шею. Скорее Дамблдор наймёт гиппогрифа в качестве преподавателя по зельеварению, чем произойдёт что-то подобное. Он с ней даже не заговорит при свидетелях.
— Гермиона, мы рады тебя видеть.
Голос Гарри заставил ее улыбнуться. Рон плюхнулся рядом, глядя на девушку с чуть напряженной улыбкой.
Гермиона перевела недоверчивый взгляд с одного друга на второго и обратно.
— Говорите сразу — списать травологию?
— Нет! Что ты!
— Как ты вообще могла...
— Мы ведь не только за этим обращаемся к тебе!
— И вообще...
— Мы просто давно не общались, вот.
Гермиона нахмурилась, закрывая том и беря его в руки.
— Со вчерашнего дня, — с озадаченной улыбкой произнесла она, вставая.
Мальчики тут же вскочили, загораживая дорогу к выходу из Большого зала. Вопросительный взгляд девушки медленно скользил с одного лица на другое.
Так...
— Ты ничего не хочешь нам рассказать? — Гарри смотрел ей в глаза, надеясь разглядеть что-то, наверняка скрытое ее показной невозмутимостью.
— Что рассказать?
— Как ты?
— Нормально, Гарри.
— Точно?
— Конечно, Рон!
Неловкая пауза заставила Гермиону плотнее прижать книгу к груди.
«Ты ничего не хочешь нам рассказать?». Она хотела, очень хотела. Но стыд и страх сковывали язык. Малфой поселился в её голове подобно опухоли, что требовала немедленного удаления. Он злил её, раздражал. Разрушал своим существованием. И своими прикосновениями.
Жестокими, и это было больно. Нежным, единожды — еще больнее.
От небрежно брошенного «грязнокровка» она готова была вцепиться в него пальцами и колошматить, покуда хватало бы сил. Или пока он не убил бы её, свернув шею. А он мог. Перед глазами тут же ожили его мечущие ледяные молнии глаза.
А затем — тепло и колючий свитер крупной вязки.
Идиотка.
Нельзя было позволять себе этой слабости. Такая глупая, глупая!
К черту этого кретина. Она не будет жаловаться своим друзьям как маленькая, будто не может справиться со своими проблемами сама. Да и нет... нет проблемы. Есть её выдумка. И её взгляд, что притягивал к себе слизеринский стол всё утро.
Она не смотрела. Один лишь раз. Или два, может быть. Этого было достаточно, чтобы заметить — он отсутствовал.
Этоничегонезначит.
Ты такой идиот, Малфой. Как бы я хотела и вовсе не знать тебя.
Особенно — в этом году.
Гермиона заставила себя растянуть губы в улыбке, обращая ее к Гарри и Рону, которые стояли, глядя на подругу так, будто не верили ни на йоту в её ложь. Самое страшное было в том, что она тоже не верила себе.
— Мне нужно идти.
— Пообещай, что скажешь, если этот урод хоть как-то обидит тебя, — вдруг сказал Гарри совершенно серьёзно, и Рон торопливо опустил глаза, будто только что их обоих заставили сознаться в каком-то постыдном поступке.
Значит, всё-таки они хотели поговорить о нём.
Внутренности Гермионы медленно стянулись в один небольшой ком, пока она заставляла свои губы растягиваться в улыбке ещё шире.
Обидит? А поцелуй на патрулировании считается? Или то, как он въедался в неё в гостиной старост, прижимая к себе, рыча и прокусывая губы почти до крови? Или то, как он трахал вопящую Пэнси, не соизволив поставить заглушку на спальню?
По-видимому, нет.
— Конечно.
— Гермиона, пожалуйста. Мы уже просили тебя говорить нам, что у вас там происходит. Но ты ничего не рассказываешь и закрываешься.
— Гарри... — Рон слегка толкнул друга плечом, но тот лишь отмахнулся, делая шаг вперёд.
Зелёные глаза за стёклами очков смотрели на девушку с беспокойством. Таким искренним, что захотелось моментально открыться перед ними. У них ведь никогда не было секретов друг от друга.
Золотая Троица. Лучшие друзья.
— Всё хорошо, Гарри, — гриффиндорка вдруг почувствовала, что ей становится немного легче оттого, что им не всё равно. — Правда. С Малфоем не может быть чего-то неожиданного или необычного. Стандартный букет оскорблений, ты же знаешь его. Ничего не меняется.
Она слышала свой голос и хвалила себя за то спокойствие, что он нёс в себе.
— Тем более, у меня всегда при себе палочка.
Кажется, он поверил. По крайней мере смотрел уже без того напряжения, что было в начале. Затем тонкие губы растянулись в улыбке, и Гермионе показалось, что и он, и Рон выдохнули с облегчением. Ощущая в груди очередную волну нежности, она протянула свободную от книги руку и обняла сначала одного, а потом второго, шутливо лохматя их волосы.
— Я обещаю, что расскажу вам, если он обидит меня.
«Пялиться на людей из своей норы — не комильфо...»
«Ты такая херня, Грейнджер»
«Я хочу, чтобы ты сдохла побыстрее»
«Фригидная сука»
«Ненавижу тебя, грязнокровка»
— Обещаю, что расскажу, слышите?
Гарри кивнул, всё еще улыбаясь. Рон тоже кивнул, хоть и смотрел на неё с подозрением в своих плутоватых глазах.
— На воскресенье вроде бы запланирован поход в Хогсмид, — он неуверенно переступил с ноги на ногу. — Мы ведь пойдем вместе?
Гермиона улыбнулась.
— Конечно, Рональд! Кто-то ведь должен проследить за тем, чтобы ты не выпил все запасы сливочного пива в «Трех мётлах».
— Хорошо, — теперь и он разулыбался, и Гермиона почувствовала, что ей становится легче от этого. Будто небольшая гора скатилась с плеч.
— Ну, раз мы всё решили... — она собиралась было скользнуть мимо них, но её задержал взгляд Гарри.
— Эм...
Гермиона едва сдержалась, чтобы не проигнорировать это.
— Что такое?
— Я только хотел спросить... — он прикусил губу и быстро переглянулся с ухмыляющимся Роном. — Ты про травологию в шутку сказала или...
Ох, Мерлин. Эти оболтусы...
И тут она по-настоящему рассмеялась, подавляя в себе желание вновь крепко обнять их обоих.
