Нет выбора, а у тебя есть этот дар
Или проклятие, как хочешь назови
То что кипит и дышит у тебя в груди
Ты выбираешь свет, хоть знаешь, что в конце
Он обернётся не теплом, а кровью на лице
Последняя черта - ты поднимаешь флаг
Тебе приветливо мигает автозак...
Этот синий свет... на каски брызжет
Сомкнуты щиты - они всё ближе!
Всё что нужно им - чтоб ты
Замолчал, ослеп, забыл.
Потому что не простят
То, что ты им не простил!
_____________________________
©Lumen "Не простил"
- Ну как все прошло? – Рэт уставилась на меня своими прозрачными глазами, едва я открыла дверь машины.
Вампирша радовалась, и это было видно невооруженным взглядом, по ее горящему взгляду и довольной улыбке.
- Что-то ты какая-то заторможенная, - протянула аловолосая, не дождавшись ответа.
- Я потеряла туфли, - буркнула я в ответ. Разговаривать с кем-либо совершенно не хотелось, но, к несчастью, моего мнения никто не собирался спрашивать.
- Досадно, - равнодушно отреагировала Рэт, а мне не удалось скрыть удивление, брови взметнулись вверх сами собой. Честно говоря, я ожидала услышать от бритоголовой анархистки что-то вроде «хреново».
Девушка побарабанила пальцами по рулю, а затем тронулась с места, перед этим включив радио. Ее совершенно не заботило, как я выполнила испытание, лишь результат, что я жива и сижу перед ней. Рэт не висела над ночным городом, полным огней, боясь провалиться в его самую глубь, она не могла понять этого чувства, когда пальцы цепляются за все, даже за воздух, только бы не сорваться. Поэтому аловолосая так беззаботно отбивала такт какой-то песне, звучащей из динамиков и даже покачивала головой. Если бы не мой холодный тон, вампирша продолжила бы свои расспросы, но, наткнувшись на преграду, решила отступить и как будто напрочь забыла о моем существовании. И это меня просто бесило. Ярость, такая же, как на том злосчастном балконе, просто захлестнула меня с головой, окутала каждую частику тела, подчинив своей власти. Я должна была куда-то ее выплеснуть.
- Досадно?! – рявкнула я, и сама чуть не вздрогнула от силы своего голоса, Рэт же дернулась, чуть не подпрыгнув на месте. – Это, мать твою, не просто досадно! Я висела между гребаными балконами, рискуя каждую секунду рухнуть к херам! Это ты называешь «досадно»? То, что я еле спасла свою шкуру, выполняя эту долбанутую проверку? Ради чего, чтобы смотреть как ты кривляешься под радио, даже не сделав вид, что тебя хоть что-то заботит, кроме своей задницы?!
За этими криками я не заметила, как анархистка остановила машину. Сознание будто разделилось на две половины, одна истерила, кричала и жаждала хаоса, другая же будто наблюдала за этой выходкой со стороны со странно-холодной головой, понимая, что это все глупости и надо остановиться.
- Закончила? – Рэт быстрым движением руки выключила музыку и сурово посмотрела на меня. Мои слова ее задели.
- А теперь послушай меня, - заговорила анархистка после моего продолжительного молчания принятого за согласие, - твое испытание – детская увеселительная прогулка по сравнению с моим, поэтому соберись и прекрати наматывать сопли на кулак.
- Что было у тебя? – буркнула я, все еще разгоряченная вспышкой гнева, но тем не менее хоть немного успокоившаяся.
- Я должна была заменить пленку в кинотеатре во время визита Князя и Старейшин, все было рассчитано так, что я могла это сделать только перед самым показом, когда Князь уже был на месте и повсюду шныряли его гули. Поверь, это было чертовски непросто. И при этом меня никто не прикрывал, а мой долбанутый на всю голову Сир, к тому же, еще нехило меня припугнул, что если я провалюсь, он собственноручно вытолкнет меня на солнце.
- Ладно, - притихла я и насупилась, - прости меня.
- Фигня, - махнула рукой анархистка. – Тебе тоже не просто с таким-то Сиром как МакКи.
- Почему его так не любят?
- Он гнида, вот почему. Называет себя анархом, а на деле ведет себя хуже плащей из Башни Слоновой Кости. Ты, наверное, тоже испытала на себе его излюбленный прием – загнать в одно помещение толпу недоумков-неонантов и толкнуть речь, подкрепленную Доминированием или Присутствием, а потом повести этих зомби в бой в качестве пушечного мяса, переманив на них внимание Камарильи? Да, еще его совершенно не заботит Маскарад, он пачками обращает людей, что ставит под угрозу не только его, и даже не только анархов, но и всех вампиров вообще. Честно сказать, я понимаю плащей в стремлении вышибить мозги из его тупоголовой башки.
- Вот как. А что с Уолкером? – осторожно спросила я. О нем следует разузнать все в первую очередь. – Почему МакКи так его ненавидит?
- Знаешь, в плане адекватности Уолкер, конечно, лучше МакКи, но по изворотливости и лживости сто очков вперед ему даст. Он очень жесток, хитер и коварен, от его руки пострадало много моих братьев и сестер. Ну, и МакКи не повезло, вернее его Сиру. Он был эмиссаром – посредником между анархами и плащами, который вытаскивал наших из захвата этих фашистов, я сама его не застала, в то время я была еще человеком, - охотно пояснила Рэт и заправила прядь волос за ухо, - Уолтер встретился с Сиром МакКи и с тех пор того больше не видели. Неизвестно убил ли Уолтер его или нет, он вообще ничего не говорил по этому поводу. МакКи, конечно, обезумел. Он знал Сира всю свою не-жизнь и часть смертной жизни и был очень к нему привязан. У МакКи куча детей, но большинство из них погибли, почти все. Он таскает лишь с собой Мэри-Энн, сводную сестру, которую сам же и обратил. Но, все-таки, тебе повезло, что ты его птенец хоть в одном.
- И в чем же?
- Поколение. Сумасшедший ублюдок отошел всего на девять ступеней от Каина, ты, стало быть, - на десять. Для сравнения, у меня одиннадцатое поколение. Несмотря на мой опыт, твоя кровь сильнее моей, значит, я не смогу использовать на тебе некоторые дисциплины, - вампирша напоказ развела руками, - единственный плюс.
- Какие дисциплины? – информация действительно была стоящей и любопытной. Если в моей не-жизни есть хоть какие-то преимущества, то их надо использовать.
- Доминирование, например. Конечно, не все Сородичи могут ее использовать, но находиться под воздействием Доминирования – не самое приятное ощущение на свете. Мой ублюдочный Сир пытался овладеть этой дисциплиной и испытывал все ее действие на мне, - Рэт нахмурилась, погружаясь в неприятные воспоминания и потерла лоб. – Не очень-то круто, когда кто-то пробирается в твое сознание и управляет тобой как марионеткой.
В ее словах сквозила неприкрытая ненависть к своему Сиру. Хотелось одновременно разузнать об этих самых дисциплинах, но любопытство снедало с невероятной силой, и я поддалась искушению, дабы избавиться от него полностью, по заветам Уайльда*.
- Ты так ненавидишь Сира? – осторожно спросила я, сделав вид, что чистота ногтей заботит меня больше, чем поставленный вопрос.
- А за что мне его любить? – оскалилась Бруха. – У меня при жизни было все, а он убил меня и заставил плясать под его дудку. Лишь недавно я избавилась от всего того дерьма, что окружало меня из-за него. Идиот получил пулю в башку, а затем поджарился на солнце, чему я несказанно рада.
- Что было при жизни?
- Не поверишь, я росла в, наверное, самой благополучной семье на свете. Мать-домохозяйка, отец-профессор университета и я – единственная дочь. Меня любили. Очень любили. – Рэт откинулась на сидение и прикрыла глаза, я уже пожалела, что заставила ее в памяти снова пережить то, чего она лишилась навсегда, но узнать кое-что о ней было весьма интересно и… неожиданно. – Я была типичной пай-девочкой, сидела за учебниками, не материлась, как сейчас, напропалую, а потом я влюбилась в местного панка и в одну ночь решилась сбрить пол головы и выкраситься в алый. Вылезла из окна ночью и убежала на свидание… но не дошла. Никогда больше не смогу дойти.
Вампирша совершенно по-человечески вздохнула, и столько отчаяния было в этом ненужном вздохе!.. Вампиру не нужно дышать, но иногда иначе нельзя выразить свои эмоции.
- И давно это было? – я говорила почти шепотом, и мне было до безумия жаль, что так все вышло.
- Вот уже как десять лет.
Воцарилось молчание. Гнетущее. Вязкое. Хотелось как-то попробовать приободрить казалось бы неунывающую анархистку, но слова застревали в горле комом.
- Каждый Сородич хотя бы раз, но пожалел о своем обращении, Илма. – Серьезно проговорила Рэт, все еще не открывая глаз. – Можно много говорить о тайном могуществе над смертными, о новых силах, но большинство из нас так и остаются в дерьме, ползая на коленях перед теми, кто выше и сильнее. Поэтому я – анарх, - девушка резко повернулась в мою сторону, лицо ее было ожесточенным, - и я буду бороться за то, чтобы получить для всех Сородичей компенсацию за то, чего они лишились.
- Это достойная цель, - кивнула я, все еще поражаясь тому двойному дну, что оказалось у разбитной балагурки и матершинницы. – Когда я была живой, то я жила в Германии и попала сюда, волею случая. А теперь я никогда не смогу туда вернуться и родителей никогда не увижу, и даже не смогу побродить по Дрездену… Я понимаю тебя и надеюсь, что все выйдет ровно так, как ты говоришь.
- Я знаю. Поэтому я ненавижу Камарилью, мы выдворим этих захватчиков, и больше ни один Сородич не будет унижаться и лизать им подошвы. К черту их! К черту этих фашистских плащей! Жду не дождусь тех времен, когда смогу плюнуть каждому из этих зарвавшихся снобов в их полыхающие останки. Для этого, нам нужны верные соратники, поэтому ты и рисковала жизнью, доказывая, на что ты готова пойти ради дела Анархов. Теперь я знаю, что ты нас не оставишь в беде, доведешь дело до конца и не бросишь.
- Я – не брошу, - твердо ответила я, чувствуя, как на душе разливается поганое чувство. «Не брошу»… Как же! Мне придется изворачиваться, лгать и доносить Дирку, чтобы спасать себя, и дело Камарильи, которую так ненавидит Рэт, будет процветать. А я буду жить.
- Вот и отлично. А теперь, хватит уже плакаться о том, какая мерзкая сука-жизнь, - девушка повернула ключ в замке зажигания. – Еще чуть-чуть и ты официально станешь анархом, а у них полно дел.
___________________________
*Единственный способ избавиться от искушения - это поддаться ему (с) Оскар Уайльд
