Муза для негоцианта. Глава 6

Глава VI.

Тсера застыла у входа в овальный кабинет. Певица залюбовалась. Юрате сидела за письменным столом и что-то увлеченно чертила на бумаге. Светлая голова склонилась над листом, закатанные рукава освобождали локти. По бокам от вьесчи струилось два сладковатых ароматных дымка. Весь образ был таким уютным и человечным, что фэри даже забыла о своем намерении «обидеться» на благодетеля за то, что их милость не присутствовали на представлении.
Не совладала с порывом и подбежала, обняв киндрэт сзади за плечи.Хотелось держать ее и не отпускать. Никогда. Руки дрогнули.
- Порой мне кажется, - Тсера зарылась головкой в плечо Вьесчи. – что ты совершенно одна? Но я исправлю это, обещаю. С этого момента все будет по-другому. Я…
- Тебе кажется, - холодная рука коснулась кисти новорожденной фэри. Юрате отвела аккуратную ручку в сторону и всмотрелась в тонкие запястья. Как же ей хотелось вгрызться в эти вены, иссушить ее, выпить до последнего вдоха. Всегда хотелось. – Ты голодна? – прикоснулась губами к запястью.
Рука дрогнула и попыталась выскользнуть. Юрате почувствовала смущение.
- Тсера, это простой вопрос, который требует простого ответа: «да» или «нет».
Пальцы цыганки уклончиво скользнула по спине Вьесчи, пытаясь уйти от ответа в другую плоскость.
-Хорошо, - Юрате улыбнулась, - но как ты меня нашла?
- Меня привез молчаливый верзила.
- До дома. А как ты нашла меня здесь? – Вьесчи повернулась к цыганке, подняла на нее ясные глаза, цвета зимнего неба, и положила руки на талию девушке. – Тсера, - чуть надавила капканом пальцев, - в этом доме сорок комнат. Как ты так быстро меня нашла?
- Меня провел управляющий, - Тсерита нахмурилась и задумалась.
- Верно, до вестибюля. А дальше?
- Не знаю... Просто.… Почувствовала.… Прости… - цыганское дитя снова спрятало голову на шее Вьесчи.
Юрате только хмыкнула:
- Удивительно, как Белозеров, обратив тебя, не рассказал элементарных вещей!
Твера встрепенулась, вспыхнула маком, и улыбка освобождения расцвела на лице девушки: больше не надо носить эту тяжкую ношу в себе.
– Прости-прости, что не предупредила, - она послушно присела на колени Вьесчи, - Но… он мне все рассказал. О тебе. О вас. О многих кланах. Сказал, что так будет лучше. И я смогу быть с тобой. Понимаешь, я никогда бы не стала такой, как ты. Я не подхожу вам, - она обвила руками шею киндрэт и обворожительно зашептала на ухо, - Но я могу быть другой. И теперь мы сможем быть вместе. Всегда.
- Конечно, - Юрате улыбнулась и сняла руки девушки с себя, захватив их в замок, заглянула в глаза. – Значит, ты наверняка голодна. Выступления всегда отнимают столько сил. Держи, - вложила в руки кубок, который стоял подле нее.
Тсера растерянно посмотрела на темную вязкую жидкость со сладковатым ароматом, которая под взглядом Юрате нагревалась:
– Наверное, да.… Это надо пить?
- Понятно, смотри, - Вьесчи взяла кубок, сделала глоток и притянула фэри к себе, коснувшись ее губ, разомкнула рот и влила напиток. Как только Тсера проглотила, киндрэт ее отпустила, придерживая подбородок пальцами и наблюдая за метаморфозой: зрачки расширились, глаза засверкали хищным блеском, губы окрасились в кроваво-красный цвет.
- Так кормят своих птенцов, - она поцеловала уголок рта, где застыла капелька напитка и, выдержав паузу, добавила, - птицы. Справишься?
Тсера кивнула, принимая бокал, и покорно, а затем с едва скрываемым наслаждением выпила до дна.
Она сидела на коленях Вьесчи, болтала ногами, непринужденно играла кружевом на распахнутом вороте сорочки и говорила-говорила-говорила… О театре, директоре, Марчелле, что ее предсказание Мадлен оказалось неверным, о Евгении, об аншлаге и о том, как они заживут теперь… Блуждающий рассеянный взгляд скользил по комнате, цеплялся за роскошную обстановку, и наконец остановился на предметах на столе, по левую руку от Вьесчи: горелка, замысловатая формочка, похожая то ли на клеймо, то ли на штамп в виде весов и порошок в хрустальной баночке.
- Какие чудные вещицы! – Тсера подалась корпусом вперед, стараясь получше разглядеть рисунок весов на штампе: один в один, как на перстне Вьесчи. – Для чего они?
- Уже ни для чего, радость моя. Хочешь принять горячую ванну?
- Только с тобой, - Тсера потянула за ворот рубашки и прикоснулась холодными губами к шее киндрэт.
Внимание фэри переключилось, и Юрате отметила про себя: пора!
- Непременно, - она ловко потянула за ленты корсета, помогая освободиться девушке от одежды.

***

Пар клубился над мраморной купальней, в которой лежала, откинув голову, юная звезда. Вьесчи, по прежнему одетая, сидела на полу, облокотившись одной рукой о бортик, пальцы второй гладили воду, под которой по привычке [1] вздымалась грудь певицы.
- Дыши полной грудью, - мурлыкала Юрате, по-кошачьи склонив голову и всматриваясь в некогда родные черты.
- О Господи, - Тсера вдохнула сладковатый пьянящий запах опиума, струившегося из ароматических ламп в углах комнаты. – Это правда?
Вьесчи вопросительно приподняла бровь. Сегодня она была сдержанной в высказываниях: каждое слово – потенциальный вдох, а ей необходимо оставить свежесть сознания.
- Что мы вечны? Бессмертны? И нет больше боли? И страха?
Юрате улыбнулась и кивнула. Вместо ответа она как фокусник достала бритву и лезвием провела по венам: две косые полосы от запястья до локтя окропили красным белый мрамор. Не успела Тсера испугаться, как на глазах изумленной фэри они стали затягиваться и только кровавые узоры на коже и бортике говорили о случившемся.
- Ого! А я? Я могу так? Дай попробовать! – глаза цыганки светились любопытством и жаждой знаний.
Юрате даже засмеялась. Впервые за этот вечер. Искренне и звонко.
Несколько секунд на размышление и Вьесчи равнодушно пожала плечами: кто знает.
- Я такая же как ты! У меня получится не бойся! Ну же… – Тсера настойчиво ударила ладонью по воде
- В следующий раз! – киндрэт словила и поцеловала длинные пальцы. Удивительно, но в этот момент она искренне надеялась, что Тсера переключится на что-нибудь другое, но не тут-то было.
- Пожалуйста…
- Режь поглубже, - Вьесчи протянула лезвие.
И Тсера полоснула. Красные бутоны расцвели на запястьях, брызнули бордовым соком в горячую воду, окрашивая ее в розовый. Юрате прикрыла глаза – слишком волнительное это зрелище.
Фэриартос откинулась назад: казалось, тело теряет вес, и она парит среди буйства красок. Красное на белом. Белое на красном. Белое впитывает с жадностью красное, становясь розоватым. В запотевшем зеркале туман и где-то там, в нем, они: сидят бок о бок. Юрате перебирает ее волосы и что-то шепчет. Но повернуть голову в ее сторону нет сил, как впрочем, и поднять руку, посмотреть, как она? Зажила? Там, под водой сплелись их пальцы. И не отпускают друг друга. И надо бы подняться, но зачем, когда так хорошо…
- Спой мне… - почему-то просит прима итальянских гастролеров и новорожденная Фэриартос торговку. И та идет на компромисс.
- Только с тобой.… Как там начинается ваша ария? Высоко поднимем мы кубок веселья…
- Какой у тебя потрясающий голос.… Почему я не слышала его ранее?
Киндрэт только улыбнулась: Флавий никогда не скупился на образование своего птенца. Благо дивиденды не заставляли себя ждать.
- И жадно прильнём мы устами, как дорог душе светлый миг наслажденья, за милую выпить его, - Тсера подпевала, прикрыв глаза: веки так тяжелы, но тьма ее не пугает. Она уютная, теплая, а впереди, родной голос:
- Ловите счастья миг златой, его тяжка утрата. Промчится без возврата он с жизнью молодой! Как пенится светлая влага в бокале, так в сердце кипит пусть любовь! –последнее Юрате прошептала и коснулась губами волос фэри.
Вода потеряла прозрачность и обрела темно-бордовый оттенок.
Цыганка покоилась в счастливом беспамятстве.
Сегодня они навсегда останутся друг у друга.
Киндрэт поднялась с колен, обошла купальню, в последний раз любуясь Тсерой. Запустила руку в черные густые кудри, сжала их с едва сдерживаемым наслаждением и потянула на себя, открывая длинную, напряженную шею. Уголок губ Юрате довольно приподнялся, и она занесла лезвие.

________________________________________

[1]Киндрэт могут не дышать. Тсера дышит по-привычке.