От последних слов Элайджи у меня все холодеет внутри. Роза, которую до сих пор я держала в свободной руке, с глухим шорохом падает на пол, осыпая свои уже повядшие лепестки. Понимаю, что не могу больше выносить на себе скорбный взгляд Ребекки, не могу смотреть в смеющиеся глаза Коула. В этот момент я нахожу в себе силы вырвать свою ладонь из руки Клауса. Резко развернувшись, я бегом поднимаюсь по лестнице наверх.
- Кэролайн, подожди! – Клаус настигает меня в коридоре, ведущем к нашей комнате.
Я, не оборачиваясь, продолжаю спешить вперед, быстро смахивая подступившие слезы. Клаус хватает меня за руку, но я резко вырываю свою ладонь, снова продолжая свое бегство.
- Да остановись же ты! – Клаус рывком хватает меня за талию, приподнимая над полом. Еще через мгновенье, таким образом он заносит меня в нашу комнату, захлопывая за собой дверь. Пресекая все попытки моего бегства, Клаус прижимает меня к стене, нависая передо мной каменным изваянием.
- Он не сделает этого… - тихо говорит он, заглядывая в мои влажные от непрошеных слез глаза. – Я знаю своего брата – это лишь эмоции по случаю того, что его не уведомили. Поорет пару дней и все наладится…
- А мне все равно! – с вызовом в голосе твердо произношу я, глядя прямо в глаза мужу. – Об одном хочу попросить вас, граф, дайте разрешение на равноправный развод! Я не хочу быть поруганным товаром в дворцовых стенах! Подумайте, милорд, какого будет мое унижение, если вашей семье все же удастся уверовать короля в моем бесплодии! Я с радостью приму бракоразводный процесс, но не эту выдумку вашего старшего брата!
- Я никогда не дам согласия на развод! – взгляд Клауса стекленеет, в то время как его рука сжимается в кулак и молниеносно врезается в стену рядом со мной, отчего мое сердце гулко ухает вниз. – Ты слышишь меня?! Я никогда не пойду на это!
Клаус отрывается от меня, отходя на середину комнаты, неловко приглаживая волнистые волосы. С первого взгляда было видно, что граф в бешенстве – сначала его вывел из себя собственный брат, а теперь и жена ведет туда же.
- Но почему нет? – не желая отступать, продолжаю я. – Этот брак и правда стал ошибкой… Прошу вас, милорд, дайте мне право на развод и я навсегда исчезну из вашей жизни… Из жизни вашей семьи.
Клаус рывком бросается ко мне, отчего я невольно прижимаюсь к стене еще крепче. Кажется, что сейчас он вырвет мне язык за подобную вольность слов.
- Никогда! – рычит он мне в лицо, пронзая звериным взглядом. – Никогда ты не получишь моего согласия на развод! Никогда не смей даже думать об этом!
Клаус по животному хищно покидает комнату, многозначительно хлопнув дверью, отчего рамы в окнах гулко затрещали, грозясь выпасть из своих креплений.
В этот момент я понимаю, что осталась абсолютно без сил. Пусть будет, что будет. Пусть меня обвинят в не способности приносить потомство, пусть сожгут на костре, как падшую ведьму, пусть этот дикий пес – Элайджа Майклсон отрежет мне голову или вырвет сердце. Мне все равно. Я устала. Устала бороться, устала терпеть необоснованные выпады семьи Майклсон, устала плакать по ночам по всем тем, кто нуждался и до сих пор нуждается в моей помощи, устала просить прощение у невинно-убиенного отца, пытаясь хотя бы так загладить свою вину…
Опускаясь на кровать, я тут же содрогаюсь от невольного приступа рыданий. Кажется, что слез уже не осталось, но я не могу остановиться, сжимая подушку руками, разрывая ткань наволочки, словно то была, моя собственная жизнь.
- Можно? – в дверях призраком возникает Ребекка, которую я готова сейчас видеть меньше всего.
- Нет! – выкрикиваю я, продолжая сотрясаться от неудержимых рыданий.
Но, игнорируя мой протест, вампирша все же входит в комнату, закрыв за собой дверь. Ребекка безмолвно садится рядом со мной на кровать, обнимая меня за плечи, прижимая к своей груди, словно нерадивого капризного ребенка.
- Элайджа очень жесток, Кэролайн… - шепчет она, и в ее голосе я чувствую слезы. Создается впечатление, что она плачет вместе со мной.
- Самое худшее, что наш старший брат не учится на ошибках… - продолжает Ребекка и в какой-то момент я понимаю, что она готова выговорится. Впервые за многие столетия, железная леди готова открыть свою душу и пустить в нее простого смертного, орошая слезами постельное белье так же, как это сделала бы обычная смертная девушка.
- Несколько веков назад, когда война оборотней и вампиров только набирала свои обороты… - слова давались Ребекке тяжело, словно каждая фраза проходила сквозь ее сердце, затрагивая те самые струны, которые она старалась старательно скрыть ото всех. – Я была влюблена в одного красивого, смелого человека… В тот год трагически погиб наш дорогой брат, Финн… Элайджа был убит горем, войска вампиров были практически разгромлены, а мы – младшие дети Майклсон еще плохо соображали, к чему призывает нас жизнь… Так вот, когда я привела в дом своего названного суженного… Когда я…
Плечи Ребекки дрогнули, а слова застряли в груди, так и не будучи сказанными. Превозмогая собственные эмоции, я обняла ее за плечи, проведя ладонью по идеально ровным локонам волос.
- Что случилось тогда? – шепотом спрашиваю я, уткнувшись в плечо, казавшегося до этого, сильного вампира.
- Элайджа избил меня каленным железом, в сплаве которого содержалась вербена. Шрамы от такого орудия для вампиров не затягиваются еще очень долго, кровоточа и ослабляя вампира до бессознательного состояния…
Ребекка снова прервалась, и как мне показалось, даже вздрогнула, будто вспомнив всю мощь руки брата, опускавшего на ее тело смертоносную боль раз за разом.
- За что? – пересохшими губами спрашиваю я, уже не в силах плакать. Рассказ Ребекки целиком поглотил меня, а жалость к этой статной вампирше разрасталась с каждым произнесенным ею словом.
- Моя беда была лишь в том, что я полюбила оборотня…
Глаза мои резко округлились, а из груди вырвался глухой стон. Господи, история повторяется много веков спустя! Избранником вампира становится оборотень!
- И что… - я не могу выдавить мучивший меня вопрос, настолько страшно было услышать ее ответ. – Что случилось с твоим избранником, Ребекка?
Ребекка держала паузу, будто заново переживая все те эмоции, которые пережила несколько веков назад. Ей было тяжело продолжать, я почти физически чувствовала это.
- Элайджа растерзал его на куски… - резко у меня закружилась голова, и если бы не плечо Ребекки, я бы без сомнений потеряла сознание. – Остатки моего несчастного возлюбленного он скормил диким собакам.
Голос Ребекки затихает, в то время как мое сердце стучит все громче, отдаваясь где-то в горле.
- Как же так… - шепчу я, не желая верить во все услышанное. – Почему ты не спасла его? Почему не сбежала с ним?
- Сначала я думала, что брат поймет меня. – слезы с новой силой покатились по щекам Ребекки, и словно их отражением побежали из моих глаз. – Рассчитывала, что брат увидит какой Маркус хороший, положительный и смелый… Что он не готов воевать с нами… А потом была уже не в силах что-либо сделать, загибаясь от ран в подвале поместья…
- Так значит за этим он приехал сейчас… - словно осознав все заново, понимаю я. – Он так же грезит расправиться со мной…
- Нет! Нет! – Ребекка резко отнимает меня от своего плеча, глядя в глаза своим заплаканным взглядом. – Клаус не допустит… И все же ты должна понять, Элайджа стал для нас предводителем, когда оборотни забрали у нас все! Его ненависть всепоглощающа и сильна, но все же, она оправдана веками пролитой кровью вампиров. Мы должны принять его устав как должное, но я верю, что с тобой не случиться ничего дурного.
- Зато я не верю. – вздыхаю я. – Не во что не верю, потому что мужчины вашей семьи сущие демоны!
- Ты должна оценить мощь влюбленного демона, тебе не ведома его сила и стремление спасти любимого… - упрямо говорит Ребекка, смотря куда-то в точку мимо меня.
- Клаус не влюблен! – противоречу я. – Кроме того, твоей силы не хватило, чтобы защитить свою любовь!
- Я веками не могу простить себе той слабости. – шепчет Ребекка, поднимаясь с кровати. – Часть меня умерла вместе с ним тогда и вряд ли когда-то возродится. Элайджа потерял преданную сестру тогда. Быть может, тот опыт не вызовет в нем желания лишиться еще и брата сейчас.
Ребекка вышла из комнаты, оставив меня в еще большей прострации, чем в той, в которой я была до ее прихода. Мысли градом сыпали в моей голове, зарождая и страх, и ненависть, и грусть одновременно. Что ж, можно сказать точно, что если Элайдже не улыбнется удача расторгнуть брак брата – мои дни сочтены.
Когда уже совсем стемнело, я вышла в сад, желая вдохнуть свежего воздуха и хоть как-то успокоиться. В саду было тихо и тепло. Наслаждаясь этой тишиной, я присела на скамейку, наблюдая за искрившимися звездами у меня над головой.
- Ну вот опять вы плакали! – знакомый голос, который я слышала совсем недавно, но не могу припомнить кто его обладатель. – Так я скоро перестану поливать этот сад, вы спокойно зальете его своими слезами!
- Ах, это ты, Тайлер! – вздыхаю я, попытавшись выдавить из себя некое подобие улыбки. – Ты напугал меня! Работаешь допоздна?
- В саду можно работать сутками! – улыбается парень, вытирая об одежду перепачканные землей руки. – Этот сад как и поместье - просто огромен! Так вы мне еще не рассказали, почему на этот раз ревете?
- Никогда не привыкну к твоим выражениям! – смеюсь я. – Да так, плохое настроение весь день…
- Да, это плохо, когда все вокруг мисс настроено против нее… - вздыхает садовник, усаживаясь рядом со мной на скамью.
- Что значит против меня? – нахмурившись, я сканирую хитроумное лицо Тайлера. – Сдается мне, ты осведомлен об обстановке в доме гораздо больше меня…
- Я и о вас осведомлен не меньше, мисс… - на этот раз Тайлер вздыхает вполне серьезно, будто думая стоит ли мне говорить все, что знает сам. – Я знал вашего отца. И я знаю о вас то, за что вас не любят здесь…
- Откуда ты знал моего отца? – едва ли не подскакиваю я со скамьи. – Что ты знаешь обо мне?
- Я так же как и ты, Кэролайн, принадлежу одной из стай оборотней… - не обращаю внимание на то, что Тайлер резко перешел на «ты», меня больше поражает это откровение передо мной. – Более того, я здесь чтобы предложить тебе помощь. Если представится возможность, я могу познакомить тебя с вожаком своей стаи, он может помочь тебе уладить проблемы со стаей твоего отца, и тогда…
- Тише! – прижимаю указательный палец к губам. – Не дай Бог, тебя кто-нибудь услышит! Где обитает твоя стая? Способная ли она противостоять силе этих вампиров?
- Моя стая…
- Кэролайн! – голос Клауса обрывает Тайлера на полуслове, а я резко встаю со скамьи, застигнутая врасплох неожиданным появлением мужа. – Ты здесь ночевать собралась?
15. Я наказание придумаю, ты припади к ногам...
Клаус смиряет тяжелым взглядом по очереди меня и Тайлера. Опустив взгляд, я обхожу Майклсона, спеша войти в дом. Слышу его шаги за спиной, когда пересекаю порог усадьбы. Я даже не заметила, как поместье погрузилось в глубокую ночь.
- Тебе не кажется, что твой статус не предусматривает равноправного общения с простолюдинами? – его голос звучит высокомерно, но к моей удачи, я не чувствую ноток ярости.
- В отличие от вас и ваших родственников, я не делю людей по уровню статуса, расам, фамилиям… - несколько колко отвечаю я, продолжая пересекать погруженный в полумрак пустой холл. – Видимо, к моему облегчению, меня скоро лишат вашего высокого статуса.
- Прекрати нести чушь! Чтобы я последний раз видел тебя с этим отбросом! – Клаус нагоняет меня, схватив за локоть, он разворачивает меня к себе лицом. – Не спеши уподобляться приблудной дешевке, пока все еще являешься моей женой!
Его слова больно отозвались эхом где-то в самых потайных уголках моей души. В этот момент я чувствую, как стремительно теряю контроль над собой. Обида, злость и ненависть сплетаются воедино, образуя гремучую смесь, которая закипает во мне в считанные секунды. Плохо осознаю то, что делаю, когда моя ладонь взмывает в воздух, и по щеке графа проходит звонкая пощечина, от которой тут же начинает больно покалывать руку. Но эта боль ничто по сравнению с болью, причиненной мне его словами.
Нерешительно отступаю назад, ощутив страх за содеянное, но обида все же придает мне сил держаться с высоко поднятой головой.
- Я не приблудная дешевка, граф… - тихо произношу я, будто обращаясь к самой себе. – Я не позволю унижать себя, тем более, что ровным счетом ничего не сделала. Если бы вы позволили мне, меня бы уже сейчас не было в этом доме, но…
Клаус практически не ощутил моего удара. Обрывая меня на полуслове, он тут же оказывается совсем близко, прижимая меня к стене, впиваясь взглядом в мои обманчиво спокойные глаза.
- Только я никогда не позволю тебе покинуть стены этого дома! – твердо, не терпящим возражений голосом хладнокровно произносит Клаус, продолжая удерживать меня у стены.
- Почему? – мне показалось, или я действительно в первый раз так открыто встречаюсь с ним взглядом, будто начиная какую-то замысловатую игру – кто первый опустит глаза, но видимо сдаваться так просто не привык ни один из нас.
Кровь резко холодеет в жилах, когда рука Клауса ложится мне на горло и постепенно сжимает его. Все сильнее и сильнее, до тех пор пока я не начинаю глубоко дышать, но все же не подаю ни звука.
- Ты и представить себе не можешь с каким удовольствием я свернул бы тебе шею… - медленно, шепча вкрадчиво и проникновенно, буквально выдыхая слова, произносит Клаус. – С каким облегчением, я бы вырвал тебя из своей жизни… Но ты прекрасно знаешь, что я не сделаю этого! Ты знаешь, что имеешь определенную власть, и уже научилась ею вполне уверенно пользоваться…
Клаус отпускает мое горло, скользнув ладонью по моей щеке, нежно касаясь моей горячей кожи пальцами.
- И единственным моим желанием с первой нашей встречи стало желание быть рядом, наблюдать за тобой, знать о каждом дне твоей жизни, обладать тобой… Держать настолько крепко, чтобы никто и ни что не лишило меня права быть с тобой.
- Так… - дыхание мое резко обрывается, а слова глохнут так и не будучи сказанными. – Так сделай это, Клаус…
Напряжение между нами вспыхнуло, подобно удару грома, лишая нас обоих возможности думать над своими действиями. Слова, мысли, желания – все потеряло смысл, когда подобно двум голодным зверям, кусая губы до боли, до крови, мы сливаемся в бешеном невозможно откровенном поцелуе. Не могу придумать себе оправдания на этот раз, хотя и думать сейчас ни о чем я тоже не могу. Клаус подхватывает меня за бедра, прижимая к стене еще крепче, заставляя едва ли не слиться с ней, или же с ним… Путаясь в длинных юбках, я обхватываю ногами его талию, ощущая будто взмываю к самому небу. Небу такому грешному, что упав вниз я без сомнений разобьюсь, но… Ведь сейчас все это совсем не важно! Не страшно! Нужно!
Чувствую себя настоящей падшей дьяволицей, путаясь пальцами в его волосах, притягивая к себе его лицо, ища его нежные, но настойчивые губы. Кажется, что вся моя кожа сгорает на теле, в тех местах, где касаются его руки. Кажется, что и сама я стала ночным мотыльком, сгорающим на ярком свете, который дарил мне он. Но свет ли это? Или же его вечная тьма, в которую он все глубже топит меня.
Задыхаюсь от нехватки воздуха и исступления, от желания и невозможности остановиться. Клаус сжимает руками мои бедра, комкая и местами разрывая на мне несколько слоев ткани платья. От его грубой хватки на теле без сомнений останутся синяки, но сейчас я желала, чтобы он причинил мне еще большую боль. Боль, заставившую меня прийти в себя хоть ненадолго, вспомнить хотя бы на миг, кто рядом со мной. Шершавая стена за спиной сильно карябает не скрытые платьем плечи, отчего с губ срывается невольный стон, но я сама не могу понять, было ли это от боли, или же от безудержного желания.
Внезапно Клаус немного отрывается от моих губ и нежной кожи. Тяжело дыша, он смотрит на довольно выразительную ссадину, образовавшуюся на плече возле шеи. Яркая капелька крови скользнула из ранки к белоснежному кружеву платья, тут же окрашивая его в грязно-алый цвет. Медленно Клаус опускает меня на пол, пытаясь прийти в себя, стараясь не смотреть на пульсирующую жилку на моей шее. В отличие от него, мне нужно обладать гораздо большим самоконтролем, чтобы остановить эту сумасшедшую ночь. Механически беру его ладонь в свою и провожу ею по своей коже на шее. Отбрасываю волосы на одно плечо, открывая ту самую венку, пульсацию крови в которой сейчас слышу даже я.
- Не надо, Кэролайн… - шепчет Клаус, уже дотрагиваясь губами моего плеча, прокладывая дорожку нежных поцелуев выше. – Это слишком больно и опасно для тебя…
- Значит, это именно то, что сейчас нужно мне… - шепчу я в ответ, находя его губы своими.
Резко Клаус снова подхватывает меня за бедра, сильным рывком прижимая к стене, одновременно с этим пробивая кожу на шее клыками. Горячая алая кровь тонкими струями хлынула из раны, нещадно пачкая все мое платье, стекая по плечам, пробегая по складкам ткани и глухим стуком капая на пол. Голова закружилась от подобного вторжения в мое тело, но эйфория от происходящего приятной истомой расходилась по всему моему существу. Через несколько секунд я почувствовала, что еще немного и сознание покинет меня, но Клаус отрывается от моего плеча, тут же накрывая мой рот поцелуем. Чувствую металлический привкус собственной крови, но, как ни странно, он кажется мне приятен.
Земля кружится у меня перед глазами, когда Клаус распахивает двери одной из ближайших комнат. Он не опуская меня на ноги, заходит внутрь, захлопнув за собой дверь. В комнате слишком темно, но я успеваю рассмотреть массивный деревянный стол, перед тем как оказываюсь на его поверхности. Немного отстранившись от меня, Клаус снимает с себя рубашку, практически одновременно освобождая меня от длинного пышного платья. Мою нижнюю юбку он собирает складками на талии, отчего белоснежная ткань простынью расстилается по столу. Я не могу терпеть уже эту истязающую пытку, желая, наконец, ощутить его рядом, слишком близко, непростительно близко… Оказывается так необходимо было чувствовать его, желать его, отзываться на эту опасную и невозможно желанную ласку. Все эти чувства, все эмоции зарождались на тонкой грани между ненавистью и желанием принадлежать ему. Дыхание сбилось, а затем, как мне показалось, просто остановилось, когда Клаус вошел в меня. Все барьеры между нами стерлись в этот момент, все стереотипы разбились об эту гладкую поверхность стола, по которой так легко и приятно скользила я, от резких, но до боли приятных толчков внутри меня. Сейчас я принадлежала ему… Полностью, без остатка… Вопреки тому, что он рушил жизни невинных… Рушил мою жизнь… Вопреки всем вампирам и оборотням, вступающим в кровавые битвы, я желала только одного – пресытиться им, жить им сейчас, быть допущенной к его темноте, наслаждаться его адом, подаренным мне…
Позже, когда порхание бабочек в моем животе немного утихло, а я смогла, наконец, возобновить полностью свои умственные способности, я наконец-таки ощутила сильно саднящую боль в шее. Дотронувшись рукой и поморщившись, я снова откинулась на прохладную поверхность стола, поняв что все силы покинули меня, оставив мое ватное тело постепенно приходить в себя.
- Больно? – от Клауса не прошел незамеченным мой жест. Майклсон облокотившись на стол, был рядом, кидая на меня какой-то непривычный нежный взгляд.
- Немного… - шепчу я пересохшими губами.
- Сейчас все уладим, если ты, конечно, не хочешь ходить в затянутых под горло платьях. – усмехается Клаус, беря из тумбочки стола нож для бумаги и сразу же разрезая им свое запястье. – Не бойся, я думаю, тебе это тоже должно понравиться. В конце концов, будет несправедливо не попробовать моей крови, когда позволила мне пить свою.
Хмурясь, я разглядываю выступившие капельки крови на его запястье, но не спрашивая моего позволения, Клаус прижимает руку к моим губам, заставляя проглотить несколько капель своей крови. Странно, но его кровь показалась мне какой-то особенной, не отдающей металлом, или же солью… Спустя несколько минут у меня снова начала кружиться голова, но в теле ощущалась непонятная легкость.
- Твоя кровь похожа на виски моего отца… - ухмыляюсь я, но тут же сажусь на столе, вспомнив что-то очень важное для меня. Отец… Прости… Прости, я снова предаю тебя…
Я спрыгиваю со стола, едва держась на подгибающихся ногах.
- Не спеши ты так! – Клаус за руку возвращает меня к столу, позволяя мне облокотиться на него.
Несмотря на легкость, вызванную кровью вампира, на душе у меня лежал неподъемный груз, который сейчас, казалось, просто раздавит меня.
- Ты… - я поворачиваюсь к Клаусу, подсев к нему еще ближе. – Ты позволишь мне проводить время в саду?
- В саду? – переспрашивает Клаус, жеманно улыбнувшись. – С садовником? Нет.
- Не с садовником! – я склоняюсь к его шее, едва заметно касаясь ее губами. – Мне просто нравится этот сад! Там так спокойно и уютно… Пожалуйста, не лишай меня возможности бывать там.
Клаус тоже поворачивает ко мне лицо, коснувшись моих губ легким быстрым поцелуем.
- Ты можешь выходить в сад когда захочешь… - отвечает он, улыбнувшись уголками губ. – Но чтобы я и близко не видел тебя с этим простолюдином!
Интересно, он заметил мой излишне довольный блеск в глазах?...
Чтобы не было со мной… Чтобы не произошло в этом доме… Знай, отец, я не подведу тебя! Твоя смерть будет оправданной! Пусть я потеряю себя навсегда, но я еще обязательно вымою крест на твоей могиле кровью твоего убийцы! Ради этого я наступлю на горло собственной гордости, положу свою жизнь на алтарь вечной войны разных, как ночь и день, рас.
16. Ревновать, нельзя помиловать.
Подол платья быстро промокает от утренней росы, когда я брожу между высоких кустарников, обрамляющих каждую тропинку сада. На вид моя ни чем не примечательная утренняя прогулка в саду, заставляет меня усиленно напрягать слух и зрение. Постоянно озираясь вокруг, я ищу Тайлера. Узнай о моих намерениях хоть кто-то – мне не избежать наказания, ведь Клаус четко дал мне понять, что не допустит моего общения с садовником. Но самая большая моя тайна – это мотивы нашего общения. Ни одна живая душа не должна знать о них, иначе в ту же секунду полетят головы. Безусловно, я рискую, продолжая искать встречи с Тайлером, но этот риск может быть оправдан. Если стая, к которой принадлежит лже-садовник, достаточно сильна, объединив наши силы, мы сможем противостоять вампирам. Разве это не стимул двигаться дальше? Свобода моего народа, дань имени отцу, избавление всей расы, к которой я принадлежу, от постоянных нападений вампиров – разве за все это не стоит побороться?
- Тайлер! – шепотом подзываю к себе парня, который непринужденно подрезал кусты садовых роз.
- Мисс Кэролайн? – Тайлер морщится, разглядывая меня сквозь яркие лучи утреннего солнца. - Вы так рано здесь…
- Тише! – шикаю я, схватив его за руку и увлекая в дальний угол сада, где заросли садовых кустарников наиболее густы и высоки. – Мне нужно задать тебе несколько вопросов. Это касается твоей стаи.
- Нет, мисс Кэролайн! – кажется, что лицо Тайлера становится мертвенно бледным, когда я едва лишь упомянула об оборотнях. – Не здесь! Вы же знаете, что в этой дьявольской усадьбе даже стены имеют уши! Я не хочу подвергнуть вашу и свою жизнь опасности!
- Я все понимаю! – шепотом перебиваю я садовника, приблизившись к нему почти вплотную и продолжая говорить еще тише. – Только скажи, что мне делать? Как я могу связаться с вожаком твоей стаи? Что нужно для того, чтобы объединить наши силы?
Тайлер вглядывается в мои глаза, и взгляд его дрогнув, угасает, а на лице появляется некое подобие скорби.
- К сожалению, ничего, мисс… - вздыхает садовник, опуская взгляд в землю. – Находясь здесь – ничего!
- Как же так? – возмущенно шепчу я, схватив парня за предплечья и сжав их до боли. – Ты же здесь, чтобы помочь мне! Не так ли? Я сделаю все, чтобы защитить свой народ! Просто скажи, как поступить, я буду предельно осторожна, и об этом никто не узнает!
- Находясь здесь, вы ничего не сможете сделать! – Тайлер упрямо повторяет будто заученную фразу. – Мы лишь навлечем беды на наши стаи, ничего не добившись при этом! Ни одному правителю не удается править на расстоянии. И вам не советую пытаться.
На миг я замираю, задумавшись над словами оборотнями. Постепенно смысл их доходит до моего разума, отчего глаза округляются, а из груди вырывается невольных стон.
- К чему ты клонишь? – я уже знаю его ответ, но желаю убедиться, что все поняла правильно.
- Вы должны последовать со мной, и занять свое место среди нас. Добровольно вас естественно никто не отпустит отсюда. Вы готовы бежать, мисс Кэролайн? Готовы оставить супруга, и стены этого чужого для вас дома навсегда?
Я стихаю, отпуская плечи Тайлера, задумчиво взвешивая в голове все «за» и «против».
- Без сомнений – это большой риск. – продолжает Тайлер. – Если нас нагонят, то расправы не миновать. Но все же… Будет вам известно, что старший брат вашего мужа через день другой намерен отправить требование королю, в котором осквернит вашу честь и попросит о расторжении брака. Бегством вы пресечете унизительные планы Майклсона-старшего, а самое главное положите начало восстанию оборотней. Поверьте, наш народ ждал этого веками.
- Я…
- Не отвечайте сейчас, мисс Кэролайн! – Тайлер обрывает меня на полуслове. – Когда будете готовы – дайте мне знать. Вы знаете, где меня искать. Не волнуйтесь, я позабочусь обо всем.
- Тайлер, ты говоришь мне слова, которые окатывают меня будто ледяной водой… - вздыхаю я, прижав ладонь ко лбу. – Все так непредсказуемо, все…
- Мисс, вам не следует гулять здесь! – нарочито громко начинает говорить садовник, а я не понимаю отчего он сменил тон. – В этой части сада кустарники еще не подрезаны и вы легко можете испортить свое платье, зацепившись за что-либо! Господам лучше посещать сад, простирающийся вблизи усадьбы!
Тайлер деловито отрезает ножом одну из торчащих веток ближайшего кустарника, затем бормоча какую-то мелодию себе под нос, обходит меня, скрываясь в зеленых зарослях. Я не понимаю его бегства до тех пор, пока не оборачиваюсь назад. В нескольких метрах от меня стоял Элайджа, а по правую его руку эта блудливая девка – Алана. Алана жеманно улыбнулась, будто кошка, только что слизавшая свежие сливки с молока. Ни для кого в усадьбе не было секретом, что Алана влюблена в Клауса. Графа прельщало предрасположение девушки, но до тех пор, пока не появилась я. Вот еще один человек, жаждущий любого моего неверного шага.
- Доброе утро, милорд! – склоняюсь в реверансе перед Элайджей, полностью игнорируя присутствие Аланы.
- Здравствуй, Кэролайн… - выдыхает Элайджа, не придавая никакое внимание тому, что обращается ко мне на «ты». – Тебе так нравится заросший высокой травой угол сада, или же старательная работа садовника?
- Я случайно забрела сюда. – меня оскорбляют слова вампира, но я должна быть равнодушной, дабы не привлечь внимание Элайджи к персоне садовника усадьбы. – Видимо, я задумалась и не обратила внимание на то, что вся прелесть сада осталась у меня за спиной.
- И судя по всему тебе никто не объяснял, что не подобает госпоже с твоим статусом беззаботно щебетать с простолюдинами, прислугой, кухарками… - Элайджа продолжает жалить меня словами, а Алана едва ли способна сдержать довольный смешок.
- Мой бедный отец всегда говорил мне: «Поставь человека вровень с собой и только тогда ты поймешь, что Господь не зря наделил тебя правом иметь язык». – гордо выпаливаю я, расправив плечи и смело встретившись с смеющимся взглядом Элайджи, который в момент стал серьезным. – Нужно ли иметь достойное образование, статус, когда с тобой никто не захочет говорить однажды? На мой взгляд, это можно будет назвать обузой, нежели гордиться этим.
Гордо прошествовав мимо Элайджи, я скрылась в глубине сада. В душе неприятно саднило, но все же я не позволила в очередной раз вытереть об себя ноги. И больше никогда не позволю.
Однако, не только стычка с Элайджей мучила мой разум. Предложение Тайлера поглотило все мои мысли. Бежать… С одной стороны я всегда была готова к этому. Но все же над всем моим существом нависал дикий страх, едва я задумывалась об этом серьезно. Клаус сотрет меня в порошок, едва только я переступлю границу его владений. Клаус… В какой-то момент этот человек приобрел для меня некий двойной смысл. Чем больше я его ненавидела, тем чаще ловила себя на мысли, что он стал кем-то важным в моей жизни. Я ненавидела его смысл жизни, презирала все то, что он делает… Однако, когда его рука едва касалась меня, я готова была отдать душу Дьяволу, лишь бы этот мужчина был со мной. Впрочем, стоит ли удивляться этому, когда едва увидев его, я почувствовала притяжение к нему. Все так сложно и просто одновременно. Просто любить человека, просто быть с ним рядом, просто отдавать себя полностью… И так сложно понимать, что этот человек монстр, лишивший жизни твоего отца, растоптавший все твои детские мечты и надежды… На фоне всей моей внутренней боли, зачатки чувств к Клаусу просто ничтожны, а вскоре они и вовсе исчезнут, когда вампиры будут повержены. Тогда все закончится, а я буду свободна. Свободна от страха, ненависти, чувств…
Был уже поздний вечер, когда дверь распахнулась и в комнату вошел Клаус. Я сидела у туалетного столика, приводя в порядок волосы, стараясь хоть как-то отвлечься от тяжелых мыслей.
- Как прошел день? – тон Клауса насторожил меня, но я продолжала расчесывать волосы, не обернувшись к нему.
- Как всегда, – пожала плечами я. – Ничего примечательного не произошло.
- Странно, сад на рассвете должен быть особенно красив… - медленно оборачиваюсь к нему, понимая к чему он клонит. – Особенно, когда услужливый садовник показывает все потайные уголки этого сада…
- Глупости говорите, граф! – поднимаюсь я с кресла, желая оторвать голову тому, кто преподнес новости Клаусу столь красочно. – Я всего лишь прогуливалась в саду! Вы сами позволили мне это!
- Но я не позволял общаться с этим садовником! – Клаус повышает тон, хватая меня за плечи и сильно встряхивая в руках. – Ты плохо меня понимаешь?!
- Я вообще не понимаю вас! – тоже срываюсь на крик. – Кто донес до вас такие подлые наговоры? Ваш дерзкий брат? Или же влюбленная Алана?
Упоминание последней заставило Клауса смягчить хватку. Несомненно, эта девка выставила меня, как могла низко. Придушу эту дрянь, попадись она мне на глаза хоть раз после этого!
- Я случайно встретила садовника утром. – твердо произношу я, глядя мужу в глаза. – Я не считаю это поводом для вашей сумасшедшей ревности.
- Я вовсе не ревную тебя! – Клаус отпускает мои руки, отступа на шаг, будто я только что ранила его.
- Ну конечно же, ты ревнуешь! – поздно ловлю себя на мысли, что назвала его на «ты», но слишком часто его поведение не подразумевает более уважительного обращения. – Глупо и смешно ревновать меня к садовнику.
Иду в наступление, делая шаг вперед, блокируя его взгляд своим.
- Ни один мужчина не дотронется до меня, кроме тебя. Обещаю… - нежно касаюсь его губ своими, и едва могу сдержать напрашивающиеся слезы, понимая, что сказала Клаусу правду. Чтобы не случилось, каким бы не вышел конец этой истории, вряд ли когда-либо я откроюсь другому мужчине. Это будет только моя боль, только моя тайна…
Клаус отвечает на мой поцелуй, но затем резко отстраняется. Некоторое время молча смиряет меня взглядом, затем поспешно выходит из комнаты, захлопнув за собой дверь. Возможно, он не поверил мне. Не поверил в единственную правду, которая была между нами. Но так даже лучше. Пусть все останется так, как есть, ведь завтра может быть совершенно по-иному.
На рассвете меня будит крик Бонни, которая ворвалась в комнату, в которой сегодня я ночевала одна.
- Вставайте, мисс! Быстрее поднимайтесь! – Бонни кидает на кровать первое попавшееся платье, которое на бегу хватает из гардеробной. – Одевайтесь немедленно!
- Что случилось? – спрашиваю сонным голосом, но тут же начинаю облачаться в белоснежное умеренно пышное платье.
- Клаус намерен убить садовника! – выпаливает Бонни, помогая мне с завязками платья.
- Что?! – вскрикиваю я, прижимая ладонь к губам.
- Майклсон приказал Тайлеру убраться с его владений, но Тайлер не повиновался, ответив, что не оставит сад. Боясь расплаты за свою смелость Тайлер бежал в леса. Тогда Клаус схватил револьвер и, вскочив на лошадь унесся в след за ним.
- Мой Бог! – шепчу я, отчаянно соображая, что делать. – Что же такое происходит?!
- Вы не должны позволить им сразиться! – твердо произносит Бонни. – Они поубивают друг друга! Тем более, Клаус не должен узнать, кто есть Тайлер на самом деле! Иначе…
- Я знаю, знаю! Я найду их!
Оседлав лошадь, я добралась на ней до кромки леса, где увидела бродящего коня Клауса. Дальше мне пришлось оставить лошадь и пробираться сквозь лесную чашу пешком. Падая, цепляясь платьем за сучья деревьев и кустарников, я бежала вперед, расцарапав в кровь руки и ноги. Миновав полосу леса, я оказалась в поле, перед глубоким оврагом, внизу которого увидела две темные фигуры. Сердце застучало громче где-то под горлом, когда я, собрав последние силы, побежала вниз.
- Нет! Остановитесь! – закричала я, оказавшись между Клаусом и Тайлером. – Прекратите сейчас же все это!
- Уходи, Кэролайн, тебе не подобает вмешиваться в совсем не твои дела. – спокойным тоном отвечает Клаус, кинув взгляд на мое испачканное землей и местами порванное платье. – Мы всего лишь разговаривали.
Посмотрев на Тайлера, я лишь заметила его обреченный взгляд. Он посмотрел на меня, будто извиняясь за то, что все пошло прахом.
- Остановись же ты! – кричу я, кидаясь на Клауса и начиная бить его кулаками в грудь, когда он извлек револьвер.
Клаус решительно отталкивает меня в сторону, отчего я падаю на землю, бешеным взглядом впиваясь в лицо мужа.
- Не волнуйся, принцесса, я не настолько суров, чтобы стрелять в безоружного. – спустя секунду в руках Клауса появляется еще один револьвер, который он бросает к ногам Тайлера. – Все честно! На этой земле останется только один из нас!
Руками вырываю из земли траву, сжимая ее в кулаках. Отчетливо осознаю, что Тайлеру просто не выжить. Если он возьмется за оружие, Клаус сразу поймет, что он не просто садовник, а если он не будет защищаться, то он обречен на смерть…
- Нет… - застывшим взглядом наблюдаю за тем, как Клаус прицеливается, а Тайлер замирает в нерешительности, рассматривая оружие у своих ног. – Нет! Нет!
Последний мой крик разносится одновременно с выстрелом, громом прозвучавшим над бескрайнем полем.
17. До рассвета.
Я умерла. Зашторь плотнее окна
И занавесь повсюду зеркала.
Я умерла - ведь Розы тоже сохнут
Без ласки. Без заботы. Без тепла.
Но к гибели моей, такой нежданной,
Твои глаза по-прежнему слепы!
От красоты, когда-то столь желанной,
Остались только острые шипы.
Мне странно жаль тебя, мой Ангел падший,
Бродящий неприкаянно в тиши.
И нежности, безвременно увядшей.
И собственной растраченной души.
(Я так и не нашла автора на просторах всемирной сети, дабы спросить разрешения, поэтому заранее прошу меня извинить за использования этих строк в качестве вступления к последующей главе).
Тихо и медленно повозка, запряженная парой вороных жеребцов, везла меня в направлении усадьбы. Слезы самопроизвольно скатываются по щекам, а по телу пробегает мелкая дрожь, когда в памяти всплывают картинки этого сумасшедшего утра. Пуля, вырвавшаяся из револьвера Клауса, пролетела у виска Тайлера, замершего перед прицелом. Выстрелив, и с особым удовольствием наблюдая, как по лицу садовника стекают крупные капли пота, Клаус величественно заявил, что сделал последнее предупреждение Тайлеру, и в случае если тот не уберется с его земель, он лишит его головы. Облегчение, скорбь и ужас одновременно охватили меня, когда Клаус опустил револьвер. Все тело сотряслось от неудержимых рыданий. Именно когда все кончилось, я поняла насколько была напугана. В предвкушении, что произойдет что-то ужасное и непоправимое, я не задумывалась ни о чем ином кроме того, как можно было все остановить. Когда же я упала на землю не в силах что-либо сделать, осознание неизбежности накатило на меня так стремительно, что еще некоторое время после прозвучавшего выстрела, я не могла встать на ноги, безвольно обмякнув на влажной от росы траве, не в силах унять собственные всхлипы и слезы. По довольному взгляду Клауса я поняла, что этот урок был прежде всего для меня, нежели для Тайлера. Когда через какое-то время к нам приблизилась повозка, которую, по всей видимости, направила Бонни вслед за мной, в обход леса, Клаус рывком поднял меня с земли за плечи и приказал прекратить истерику. Я же возненавидела его в это утро еще больше, чем прежде. Он прекрасно понимал, чего добьется сегодня. Он знал, что с этого дня я буду обдумывать каждый свой шаг, чтобы не навлекать на невинных людей его гнева.
- Только ради тебя я сохранил ему жизнь! – сухо проговорил Клаус, сажая меня в повозку. – В твоих интересах, если этот трусливый шакал уберется с моих земель в самое ближайшее время.
Ответить я ничего не могла, все еще глотая слезы, которые не желали высыхать в моих глазах. Я боялась. Не описать словами, как же я была напугана сейчас. Из-за меня Тайлер в два счета мог лишиться жизни, а я ничего не смогла сделать! Так же как умирал мой отец, так же как гибли люди нашей семьи! Я ничего не сделала, не смогла отвести беду от своей семьи, не предусмотрела… И сейчас я не смогла хоть как-то уберечь Тайлера, как-то предугадать действия Клауса. Каким же никчемным существом я чувствовала себя в эти минуты! Какой беспомощной казалась сама себе… И это я?! Я, которая поклялась могилой отца, что отомстит за его безвременную смерть?! Я, которая зареклась ненавидеть всю вампирскую династию, и рано или поздно расправиться с ней?! Отчаянно ударяю кулаком в стену кареты, отчего разбиваю руку в кровь. Мне больно, но эта боль хотя бы немного смягчает совсем иную боль, живущую и крепнувшую где-то глубоко внутри меня.
Сломленная и пристыженная, я пересекла порог усадьбы, затем поспешно поднялась в свою комнату, закрывшись в ней до самого вечера.
Только когда на поместье опустилась ночь, я впустила в комнату Бонни, которая порывалась прийти ко мне на протяжении всего дня. С горечью няня смотрела на свою поникшую воспитанницу, а затем протянула мне небольшой клочок бумаги.
- Мне удалось донести это до тебя. – тон Бонни был серьезен как никогда, отчего я почувствовала, что должна быть готова к информации записки.
Непослушными пальцами, я разворачиваю листок, вчитываясь в кривоватые, поспешно выведенные строчки:
«Мисс Кэролайн, знаю, что снова подвергаю вас риску, но… Но больше медлить нельзя. Граф близко не подпустит меня к владениям своих земель, а тем самым и к вам тоже. Как бы так не было, боюсь спросить вас, думали ли вы над моим предложением? Готовы ли вы последовать за мной, чтобы примкнуть к тем, кто способен идти с нами плечом к плечу, ногу в ногу, наступая на врагов наших? Если я удостоен вашего доверия, то жду вас к рассвету у ворот поместья. За охранников у стен не беспокойтесь! Вербена способна сдержать их пыл на пару часов, за которые нам предстоит добраться до лошади, ожидающей на лесной поляне. А дальше… Дальше я отвезу вас к своей стае. Если же страх сломил вашу стальную волю, то прошу простить меня и мои неловкие попытки вызволить вас из лап демонов безлунной ночи. Я пойму и приму любое ваше решение, но знайте одно – оставшись в стенах врага, вы никогда не посмеете встать с колен, на которые вас поставил вампир, не знающий силы, противостоящей ему. Я буду ждать до первых лучей солнца, а затем навсегда уйду. С вами или без вас. Тайлер».
Сердце забилось быстрее и громче, а записка едва не выпала из дрогнувших рук.
- Сожгите ее! – слова Бонни вывели меня из оцепенения. – Сейчас же сожгите!
- Он предлагает бежать, Бонни… - вторю я словам записки, будто сам смысл этой фразы еще не до конца понят мной.
- Это будет единственным шансом что-то изменить… - Бонни вглядывается в мои опустевшие глаза, словно ища в них хоть какую-то долю определенности. – Вы ведь хотите изменить свою участь? Так ведь? Или же вы решили смириться со своей жизнью, со смертью тех, за кого боролся ваш отец?
Я смотрю в напряженное лицо няни и не издаю ни звука. Мне снова страшно, больно и одиноко. Я не могу сомневаться в своих намерениях. Всевышний не дал мне на это право.
Как только за ушедшей Бонни закрылась дверь, в комнату вошел Клаус. Внешне он был спокоен и только хриплый голос выдавал какое-то напряжение.
- Ты ненавидишь меня, так? – спрашивает он, подходя ко мне ближе, стоявшей к нему спиной у окна. - Ненавидишь за все, что я сделал, начиная со смерти твоего отца… Ненавидишь за то, что выбираю с кем тебе общаться, а кого избегать…
Я молча слушаю его, не оборачиваясь, прислушиваясь прежде всего к самой себе. Ненавижу ли я его? Да, бесспорно. Люблю ли?
- Кэролайн, я хочу, чтобы ты знала, - Клаус продолжает разрывать в клочья мое измученное сердце. – Все, что я делаю, я делаю ради того, чтобы мы могли быть вместе. Только таким путем мы - двое таких разных, сможем существовать вместе! Я не сразу это понял, но сейчас могу сказать наверняка, что не готов выдержать твоей ненависти. Твоей тихой, безропотной, молчаливой ненависти ко мне…
Господи, ну как он не поймет, что я никогда не смогу простить ему всего, что он сделал моей семье?! Никогда я не закрою глаза на страшную смерть отца! Никогда не прощу гонений моего народа! Мои глаза вновь начинают блестеть от подступивших слез.
- Вряд ли когда-то я смогу искупить свою вину, но я верю, что твое такое чистое, безмерно открытое сердце способно дать мне шанс.
Я склоняю голову, немного обернувшись, но все же не оборачиваюсь полностью, продолжая слушать откровение вампира, которое звучит так не вовремя… Так не нужно…
- Я люблю тебя, Кэролайн! – фраза больно вонзается в мое черствеющее сердце, а плечи предательски вздрагивают, словно на них навалился непосильный груз. – Не думал, что скажу это когда-либо и кому бы то ни было. Но сейчас я знаю наверняка, что готов говорить это тебе постоянно. До тех пор, пока ты не поверишь…
«Разве ты не видишь, что мы обречены?! - только эту фразу я готова была произнести в ответ, но вовремя закусываю губы, останавливая свой порыв. – Разве ты не видишь этой бездонной пропасти между нами?!».
Минуя слова, и пресекая все желания, идущие от сердца, резко я оборачиваюсь к Клаусу лицом и приникаю к его губам своими. Я целую его со всей свойственной мне страстью, и кажется, будто часть меня растворяется в этом человеке, желая слиться и остаться с ним навечно. Возможно, так оно и есть, но здравый разум диктует мне свои правила, блокируя где-то в неведомых глубинах сердца все то, что чувствовала я к мужу. Все то, что умело скрывала даже от самой себя.
- Я люблю тебя… - шепчу я, быстро смахивая с ресниц слезы, чтобы он не увидел, увлекая его на нашу супружескую постель, которая чаще была свидетелем разлуки, нежели наших объятий.
Быть может, даже представ перед божьим судом, я не смогла бы сказать наверняка, соврала ли я в своем признании. Если это была ложь, то почему после нее остается столько боли? Если правда – почему заставляет меня отказаться от него?
Неистовство овладевает всем моим существом, когда Клаус освобождает меня от одежды. Я целую и ласкаю каждую клеточку его тела, будто стараясь запомнить каждый его изгиб, вкус его губ, запах его кожи… Ночь летит так стремительно, так скоротечно. Ловлю себя на мысли, что хотела бы продлить ее на целую вечность. Но это невозможно… Невозможно забыть его и невозможно остаться с ним.
Я тихо плачу едва только Клаус засыпает, обняв меня и прижав к себе. Приподнимаюсь в кровати, убирая его руку со своей талии. Вглядываюсь в его лицо, будто стараясь навсегда сохранить в памяти любимые черты. Да, я люблю его. Но что значит моя любовь на фоне кровавой войны наших рас? Что значат мои слезы по сравнению со слезами детей, родители которых погибли от рук вампиров? Вся эта ночь ничтожна. Вся моя любовь ничто.
Я покидаю стены усадьбы, когда до рассвета остается несколько часов. Встречаю Бонни у дверей. Она молча следует за мной, не задавая ни одного вопроса, лишь молча протянув мне платок, видя, что я буквально задыхаюсь от слез.
- Слава богам! – шепчет Тайлер, когда мы с няней прокрались к воротам поместья. – Я уже не рассчитывал на ваш здравый разум.
Именно здравый разум правил мною сейчас. Поддавшись чувствам, я осталась бы нежиться в объятиях мужа. Но отец передал мне хорошее наследство, в виде совести и чести.
- Я доверяю тебе, Тайлер. – тихо, но гордо произношу я, намереваясь пересечь границу поместья. – Веди нас к своей стае. Нас всех ждут большие перемены!
Вздрагиваю, слыша за спиной звук хрустнувшей ветки. Обернувшись, я сталкиваюсь с холодным и злым взглядом Аланы, стоявшей на одной из троп сада. Молчаливая перепалка наших глаз длится несколько секунд. И вот когда мне кажется, что девушка сейчас поднимет крик, вещающий о нашем бегстве, Алана поворачивается к нам спиной и уходит вглубь сада. Провожаю ее своим грустным взглядом, будто в глубине души жалея, что нас не остановили и не вернули в стены поместья. Переведя дыхание, выхожу в ворота, навсегда покидая земли великой династии вампиров. На этой границе умирает прежняя Кэролайн, жена могущественного вампира. На этой стороне рождается Кэролайн, дочь убиенного вожака стаи оборотней, готовая сражаться с вампирами до последней капли крови.
18. Лидерство.
- Ну же, миледи, смелее нападайте на меня! – Тайлер ловко отражает мой удар мечом, отчего тяжелое орудие едва ли не выпадает из моих рук.
- Я никогда не научусь держать меч правильно! – хнычу я, выдавая горестную улыбку.
- Научитесь, если будем продолжать тренировки в том же темпе! – он подбодряет меня, опуская меч и открыто улыбаясь.
Уже миновали две недели с того дня, как я ступила на земли оборотней, познакомившись с вожаком стаи Дунканом. Новая «семья» тепло приняла меня, отчасти благодаря доброму имени моего отца. Дункан оказался очень сильным и властным человеком, единственным недостатком которого был возраст, в силу которого он уже не мог равноправно вступать в бой со своими воинами. Однако, мудрость вожака служила путевой звездой для оборотней, выступающих против вампиров. За те несколько дней, что я провела среди этого могучего и волевого народа, я успела узнать массу подробностей многовековой вражды вампиров и оборотней. Ото всюду до меня доходили рассказы о жесткости и хладнокровии вампиров. И от этого моя ненависть к вампирской династии крепла с каждым днем…
- У меня есть для вас хорошие новости, леди Кэролайн! – Тайлер хитровато прищурил глаза, замолкая, создавая тем самым интригующую паузу.
- Что произошло? – не терплю никаких тайн, тем более когда каждый день была словно на иголках, в предвкушении того, что Клаус найдет меня и учинит кровавую расправу с моими только что обретенными друзьями.
- Дункан распорядился привести на наши земли оставшихся оборотней от стаи вашего отца!
- О боже мой! – я прижимаю ладонь к губам, в то время как глаза моментально заблестели от подступающих слез. – Неужели я смогу увидеть их! Ты представить себе не можешь, как мне дорога эта новость!
- А Дункану дороги люди, готовые бороться за наше право жить! Вместе мы создадим непобедимый костяк! Наше войско окрепнет, став смертельным оружием против вампиров! – гордо отозвался Тайлер, поднимая меч в воздух, победно размахивая им. - Если только вам удастся возродить в стае вашего отца боевой дух!
Я смеюсь и радуюсь вместе с ним, но в глубине души все еще не могу оставить горестные мысли по поводу своего неудавшегося брака. Интересно, Клаус ищет меня? Слухи об этом не доходят до границ земель Дункана, отчасти из-за того, что семья Майклсон надежно позаботилась о том, чтобы вблизи их владений не оказалось ни одного из оборотней. И все же до сих пор каждую ночь я не могу прогнать печальные мысли. Во мне кипела ненависть, которая жила по сути в каждом из рода оборотней. Я жаждала мести, но частичка моего женского сердца все равно принадлежала вампиру, которого я презираю с минуты смерти своего отца. Пройдет время, и мое сердце окрепнет, став непробиваемым ни к одному из этого чертова рода! Никогда я не предам и не обману доверия людей, которые отдавали свои жизни, защищая свои семьи и доброе имя моего отца!
Весь день я была сама не своя от предвкушения встречи с народом отца, с близкими и дорогими для меня людьми. Отчасти, я боялась, что увижу немощных калек, которым удалось спастись после зверского нападения вампиров. Но мои ожидания, к счастью, не оправдались…
Едва солнце село за горизонт, вблизи усадьбы Дункана я увидела приближающуюся колонну людей. Крепкие на вид мужчины несли детей на руках, рядом брели женщины, неся свои скудные пожитки в руках. Этих людей несколько месяцев подряд окружали нищета и голод. И все же… Все же в их глазах горел яркий огонь смелости и чести. Едва взглянув на странников, я поняла, что эти люди готовы бороться до конца, защищая свои семьи, свое право быть оборотнем…
Я вышла вперед из толпы людей Дункана, позволяла пришедшим с любопытством разглядеть себя. Отчасти, они хорошо знали моего отца, я же была слишком далеко от проблем и устройства жизни этих несчастных. В какую-то минуту в моей душе зародился страх. Пойдут ли они за мной? Доверятся ли дочери их погибшего вожака, которая до сих пор остается женой их злейшего врага, по воле которого им приходится терпеть гонения? Взгляды мужчин были напряжены и тяжелы, глаза женщин таили страх и неопределенность. Люди молча стояли передо мной, будто ожидая, что я поклянусь, что теперь они будут в безопасности… Я бы с радостью сделала это, но как можно обещать то, в чем совершенно не уверена.
- Отец всегда учил меня гостеприимству в своем доме, - расправив плечи, я придаю голосу уверенности. – К нашей огромной скорби, здесь не наш дом. И все же, кров, любезно предоставленный нам нашими друзьями и соратниками, я готова разделить с гордостью. Сейчас нас всех пытаются поставить на колени и заставить бояться! – постепенно мой голос начинает звучать громче, а взгляд вспыхивать призывным блеском. – Я бы милостиво предложила вам обжиться здесь и отдохнуть, но не могу гарантировать, что завтра вы снова не проснетесь в горящем доме! Вновь вы должны будете ценой собственных жизней спасать своих детей, убегая, бросив все, что имели! И так обязательно произойдет вновь, если мы не научимся давать достойный отпор нашим врагам! Мы слишком долго отдыхали, чтобы сейчас сваливаться от усталости и надеяться на справедливость Бога! Пусть я покажусь слишком молодой и импульсивной, но я призываю вас к тому, к чему взывал мой отец! Боритесь! Боритесь за каждую пядь земли, за каждую живую душу! Боритесь за право жить в своем собственном доме, не боясь, что завтра его сожжет дотла могучий вампир! – я едва ли не хрипну от громких слов, рвущихся из груди, словно сам отец призывал свою стаю, используя мое тело. – Готовы ли вы собрав силы бороться дальше? – мой голос обрывается, а в воздухе повисает гробовая тишина. – Кто пойдет со мной?
Подобно раскату грома прозвучал мой последний вопрос, разносясь эхом по владениям Дункана. Краем глаза замечаю растерянность в глазах Тайлера. Подобную неуверенность я видела в глазах каждого, кто пришел сегодня посмотреть на меня, когда я только начала говорить. Сейчас же я видела как мужчины один за другим расправляли плечи, поднимали головы и смело встречались со мной взглядом. Поднялся довольно сильный ветер, развевающий мои волосы, но я не ощущала его сильных порывов, ожидая ответа моего народа.
Пауза затянулась. Слышен был только гул ветра, гуляющего по крышам домов и кронам деревьев. Мой напряженный взгляд был прикован ко всем и каждому в отдельности. Когда я опустила голову, готовясь смириться с провальным поражением, я услышала копошение в толпе. Взглянув на людей снова, я почувствовала легкое головокружение, наблюдая, как один за другим мужчины опускаются передо мной на колени, а женщины склоняются в низком реверансе, едва ли не припадая к земле.
- Мы все готовы бороться за свою свободу! – раздался чей-то грубый голос в толпе, затем к нему присоединились еще голоса, образуя громкий клич, который эхом радости отражался в моей душе.
Полными гордости за свой народ, за свою стаю глазами я посмотрела на довольное лицо Тайлера, который до сих пор, казалось, не верил своим глазам. Затем перевела взгляд на Дункана, стоящего в стороне и довольно ухмыляющегося. Сердце трепетно стучало, ликуя впервые за долгое время. Переживала ли я когда-либо нечто подобное? Нет! Это чувство, когда тебе доверились десятки людей, ни с чем не сравнимо! Подняв заблестевшие от переизбытка эмоций и чувств глаза к нему, я поклялась самой себе, что не за что не подведу этих людей! Никогда не обману их доверия! Я стала частью стаи отца, и этот статус казался самым ценным в моей жизни.
