Открыв глаза, не могу понять день сейчас, или ночь. Во всяком случае, после разговора с Клаусом прошло несколько часов, как мне показалось. Снова чувствую себя на грани срыва. Снова во мне оживает та боль, которую я почувствовала, когда на моих глазах погиб отец. Ненависть и жажда мести прожигают меня изнутри, буквально заменяя мне дыхание сейчас.
Нахмурившись, я рассматриваю свою руку, на пальце которой красуется то самое кольцо, которое мне прислал убийца отца. Со всей собравшейся во мне злостью я срываю кольцо с пальца, отбрасывая его в противоположный угол комнаты, в которой меня держали. Никогда не прощу себе свою предсказуемость! Никогда не прощу его!
Дверь в комнату резко распахивается, отчего я бросаю в открывшийся проход быстрый взгляд. На пороге уже не Клаус, а не знакомый мне юноша. Однако, его ухмылка не предвещает ничего хорошего.
- Доброе утро, солнышко! – его взгляд угольно черных глаз колючий и смеющийся. – Брат просил присмотреть за тобой… Я сделаю это с удовольствием…
- Что вам нужно от меня? – спрашиваю я, замечая как сел мой голос.
- Ты – оборотень! – усмехается незнакомец. – От вас нам всегда что-нибудь нужно! Например, это…
Только сейчас я замечаю в руках мужчины длинный гибкий, кнут, переплетенный металлической проволокой.
- Нет… Пожалуйста… - шепчу я, но кнут уже взмыл вверх.
Первый удар едва не лишил меня сознания. Он прошелся по моим рукам, которыми я прикрывала лицо, а затем задел живот, рассекая кожу в тех местах, куда был направлен удар. Мой дикий крик разносится наверное по всему этому незнакомому дому, в то время как кнут взмывает в воздух для последующего удара.
- Вряд ли тебе когда-либо задавали порку! – комментирует мой мучитель, нанося один удар за другим, разрывая на мне платье в клочья, так же как и кожу на всем теле. – Клянусь, ты запомнишь меня надолго!
В эти ужасные минуты я не помнила саму себя. Буквально бросаясь из угла в угол в крошечной комнате, я пыталась избежать сильнейших ударов плетью, но этот не знающий жалости человек, наносил удары каждый раз удваивая силу. Кожа на животе и спине едва ли не пластами свисала с моего тела, а руки были раздроблены до кости. А он все наносил удары один за другим… Попадая по уже рассеченной коже несколько раз… В скором времени, выдержав на себе около полусотни ударов, я уже не сопротивлялась. Сжавшись в углу, я стихла настолько, что едва ли дышала, получая очередную порцию этого беспощадного урока. Казалось, даже боль я уже перестала чувствовать, моля господа, чтобы он, наконец, лишил меня жизни, прекращая эту немыслимую пытку.
- Что стихла, тварь! – кричит откуда-то издалека голос, пробиваясь к моему сознанию словно через пелену тумана. – Ты же оборотень! Должна быть живучая, как крыса! А я еще не весь скальп содрал с твоего вонючего волчьего тела!
Чувствую, как в горле ощущается металлический соленый привкус, удушающий меня, отчего я начинаю закашливаться собственной кровью. Я сплевываю кровь, на мгновение приходя в себя и снова ощущая жгучую боль по всему телу.
Словно через туманную пелену я вижу как в дверном проеме показался еще кто-то. Он что-то кричит, но я не сразу понимаю, смысла его слов.
- С ума сошел!? Ей семнадцать лет! – я узнаю этот хриплый голос из тысячи. – Я просил присмотреть за ней, а не забивать намертво!
- Да зачем она нам сдалась?! – кричит мой палач, у которого отобрали из рук его инструмент пыток. – Тебе ли не знать, как оборотням свойственно собирать новые стаи! Лучше избавиться от нее к чертям собачьим!
- Не все погибли из ее стаи, рано кончать с ней! – опровергает Клаус. – Я должен покончить окончательно со стаей ее отца, иначе это грозит проблемами! Ее жизнь еще нужна мне, Коул! Ее гребанная нянька ищет ее, и уже доносит что-то королю!
- По мне так это еще один дохлый оборотень! Что ж, высек я ее отлично, во всяком случае пойдет на пользу!
- Уйди отсюда, пока я тебя не высек! – Клаус толкает того, кого зовут Коул в плечо, захлопывая за ним дверь. – Мой брат, как оказалось, конченная сволочь!
Я наблюдаю за ним из полуопущенных ресниц, продолжая истекать кровью. Я вся горю, а острая боль спазмами расходится по всему телу.
- Что уставилась, дохлая кошка?! – он кричит на меня, но я никак не реагирую на его выплеск эмоций. – Думаешь, я не оставлю тебя гнить здесь?! Я с удовольствием сделал бы это, но обстоятельства спасают тебе жизнь! Пока…
Клаус подходит ко мне ближе, рывком поднимая меня с пола на ноги, отчего моя кровь начинает ручьями сочиться по изодранному платью, капая на пол. Клаус замирает на секунду, опустив взгляд на моментально образующуюся лужу сгущающейся крови у наших ног. Кажется, до этого он не думал, что мои раны настолько серьезны.
- Как ты терпишь?... – выдыхает он, ослабляя хватку на моих предплечьях. Но я практически теряю сознание, обмякнув в его руках, едва не падая на пол. Граф поднимает меня на руки, садясь вместе со мной на пол так, что я оказываюсь на его коленях. Клаус пробегает взглядом по особо глубоким ранам, задумчиво рассматривая их.
- Ты не так слаба, как мне казалось… - тихо говорит он, прокусывая свое запястье.
Игнорируя мои всхлипы, он заставил меня выпить его крови из раны на прокушенном запястье.
- Я излечу тебя. – говорит он, отнимая свою руку от моего рта. – Но это был последний раз моей милости к тебе!
Я тяжело дышу, комкая рубашку на его груди все еще испытывая жгучую боль. Постепенно боль слабеет, а я погружаюсь в тревожный сон.
- Я должен на время вернуть ее в замок. – слышу сквозь сон едва различимый голос.
- Что за бред?! Ее нужно прикончить!
- Не могу этого сделать, пока король ищет ее. Эта ее нянька подняла дикий шум во дворце. Я все улажу, но потом... Сейчас нужно снять с нас все подозрения.
- У тебя уже есть план? – этот голос несомненно принадлежит тому, чье имя Коул.
- Естественно…
6. На шаг впереди.
Прошло три дня, прежде чем я встретилась с Бонни и вернулась в стены дворца, где меня уже встретили, как обездоленную сироту, у которой судьба забрала все, что только могла забрать. Никто не мог и подумать, что я всего лишилась по вине человека, которому сходило все с рук безнаказанно.
Мои не сопоставимые с жизнью раны, затянулись, не оставив и следа от живительной крови вампира. После этого, пригрозив расправой, в случае если кто-либо узнает, что меня удерживали силой, Клаус отпустил меня. Угроза была вполне серьезной, Клаус обещал найти всех оборотней, кто спасся и расправиться с ними. Так же в его дальнейшие планы входило найти оставшиеся в стране «волчьи стаи», как он их называл. У меня же сердце холодило от того, что с кем-то в скором времени могли обойтись так же как со мной, с моей семьей… Я должна что-то придумать, но в моем плачевном положении сейчас думать о чем-то большем, чем собственное благополучие я просто не могла.
- Моя бедная девочка… - Бонни прижимает меня к себе, гладя по волосам и плечам, которые содрогаются от неудержимых рыданий. – Ты должна держаться! Ты должна противостоять этим монстрам!
- Я не могу, Бонни! – всхлипываю я, уткнувшись в колени няни, сидя ночью на кровати в моей комнате в королевском дворце. – Если подобное когда-либо повториться, я просто сойду с ума! Меня втоптали в грязь, а физическая боль не знала границ! Ты не представляешь себе, какую ненависть я видела в глазах этих вампиров!
- И все же твой отец не должен был погибнуть, что зря! Рано, или поздно ты должна будешь найти свой народ и повести его против вампиров!
Я поднимаю заплаканные глаза на няню, чтобы убедиться не шутит ли она.
- Я помогу тебе, если буду способна сделать это. – Бонни не шутила, она на самом деле верила в меня. – Твой отец был храбрым человеком! Таким же, как весь твой род! И часть его людей смогла уберечь себя. Также есть другие воины, которых тебе предстоит найти и совершить правосудие над теми, что сделали все это с тобой!
Я отвожу взгляд в пол, рассеянно о чем-то думая, затем снова поднимаю глаза на Бонни.
- Я… Я хочу увидеть тех, кто выжил. Это возможно?
Через несколько дней Бонни организовала мне встречу с мужчинами из моей разгромленной стаи. В живых осталось около двадцати человек. Избитых, изувеченных также лишенных семей людей. Однако, несмотря на то, что Майклсону удалось лишить их всего, что они имели, эти люди не лишились главного – желания противостоять той темной силе, которая главенствовала сейчас вокруг нас. Храбрость не покинула их сердца. Более того, все эти люди, как и я жаждали мести. Перебиваясь, не имея даже постоянной крыши над головой, они смело рвались в бой, и ожидали от меня решительных заявлений. Но я не могла приказать им сражаться сейчас. Нам всем нужно было восстановить силы, но самое главное я должна найти еще больше сильных бойцов, способных противостоять клану вампиров, возглавляемому графом Майклсон.
В ночь этой встречи, я узнала много нового, как и о вампиров, так и об оборотнях. Узнала насколько массовой была эта вражда, насколько пропитана кровью и слезами… Еще раз я убедилась, как глупо было думать о том, что узнав мою тайну, Клаус откажется от своих злодеяний. Более того, у меня была серьезная возможность лишиться головы прямо там, в моей комнате, если бы он уловил во мне хоть одну черту от генов оборотня. Эта негласная война, пропитанная веками кровью и болью закончится только в одном случае… Когда один из кланов перестанет нести свое существование.
Теперь же мне оставалось только запастись терпением, и искать помощь, в которой мы все так нуждались. И я молилась… Каждый день, каждую минуту. На время прогоняя из своего сердца ненависть, я молилась за свою семью. За тех, кто живет и тех, кого я потеряла. Молилась за тех, кого я еще не нашла, но уже пошла по нужному следу. Сейчас в монастыре дворца, сидя на скамейке во время службы, я так же перечисляла родные мне имена, прося господа помочь им. Прикрыв глаза, я представляла себе их лица, шепча губами молитву. Внезапно, я ощутила на себе тяжелый внимательный взгляд. Оторвавшись от молитвы, я повернулась в сторону выхода из монастыря. Прислонившись к одной из колонн, рядом с дверью, стоял граф Майклсон, с ухмылкой прожигая меня глазами. Я резко отвернулась, стараясь снова сконцентрироваться на молитве, но это получалось с трудом.
Когда утренняя молитва была закончена, придворные дамы потянусь к выходу, а я все боялась обернуться назад. Все же я поднялась со скамьи, почти самая последняя из присутствующих. Я облегченно вздохнула заметив, что граф исчез. Этот человек пугал меня сейчас даже на расстоянии, и его пребывание во дворце будет для меня нелегким периодом.
Выйдя из монастыря последней, я закрываю за собой дверь, намереваясь пройти по длинному коридору, ведущему к стенам дворца.
- Я уже решил, что ты планируешь отмаливать грехи вечно! – Клаус возникает словно из ниоткуда, и начинает следовать рядом со мной.
Мое сердце начинает громко стучать, а к горлу подкатывает комок, но я все же стараюсь уверенно идти дальше, с отчаянием замечая, что мы в коридоре одни.
- Что вам угодно, милорд? – спрашиваю я ледяным тоном, убыстряя шаг. – Мне нужно спешить, у меня утренняя примерка платья.
- Мне угодно, чтобы ты вытащила свой прелестный носик из взрослых дел и больше туда не лезла. Я дал тебе еще какое-то время пожить не для того, чтобы ты путалась у меня под ногами.
- Вы нарываетесь на грубость, граф! – фыркаю я. - Как джентльмену вам не пристало так со мной разговаривать.
Клаус в один миг хватает меня за руку, разворачивая к себе, заставляя остановиться напротив него. Его пальцы больно сжимают мою руку, образуя кольцо вокруг моего запястья.
- А ты нарываешься на неприятности, волчица! – рычит он мне в лицо, сверкая глазами. – Еще раз узнаю, что ты шарахаешься в поисках оборотней с целью создать новую стаю, и я тебе башку снесу прямо на глазах короля! Видимо, наивно было полагать, что тебя можно держать на расстоянии! За тобой нужно внимательно присматривать!
- Уберите руки, милорд! – откуда во мне взялась эта храбрость и стойкий голос? – Вы достаточно надо мной поизмывались, так же как и над моим народом! Я верю, что справедливость восторжествует, даже если... Как вы там выразились? Снесете мне голову! Вам не сойдет с рук ни одна смерть! А приказывать мне может только отец и муж! Но ни того, ни другого у меня нет! Так что, извините, мне надо идти!
Рывком я вырываю руку из его хватки, почти бегом минуя длинный коридор.
Утро следующего дня было пасмурным и довольно холодным. Я уже совсем не хотела подниматься с кровати, если бы ко мне в комнату словно фурия не ворвалась моя заботливая няня.
- Мисс Кэролайн, приведите себя в порядок, вас хочет видеть король! – Бонни открывает гардеробную, извлекая из ее недр наиболее подходящие наряды.
- Генрих? Но зачем? Хочет принести соболезнования лично? – удивляюсь я, приподнимаясь на кровати.
- Не знаю, миледи, я лишь выполняю его поручение – пригласить вас.
Собралась я довольно быстро, заведомо приготовившись к разговору о том, каким доблестным был мой отец. И все же Генрих VIII с понимаем относился к моему положению, предоставив право жить в его дворце столько, сколько мне будет необходимо.
- Проходи, дитя мое… - король приглашает меня в тронный зал, при этом он не восседает на троне, а отрывается от вида из окна, подходя ко мне ближе.
- Доброе утро, ваше высочество! – склоняюсь в глубоком реверансе. – Чем могу быть признательна?
- Прежде всего, я хотел бы поделиться с тобой той скорбью, что я разделяю вместе со всем королевством. Я чтил твоего бедного отца, очень сожалею о его смерти… О смерти твоей семьи…
Я киваю, не в силах что-либо ответить.
- Но пригласил я тебя еще по одной причине.
- Почту за честь узнать ее.
- Ты уже взрослая девушка, слишком рано, оставшаяся без семьи и должного опекунства… Но на волю случая произошло очень весомое событие, которое, я думаю, поспособствует началу твоей новой жизни.
- Я вся внимание, ваше величество…
- Так как твоего отца не стало, граф Майклсон попросил твоей руки у меня. Учитывая его титул, положение в обществе и мужественность, присущие отнюдь не многим, я дал ему свое согласие.
Я заметно пошатнулась, едва не теряя сознание. Этого просто не может быть! Лучше бы я умерла вместе с отцом той ночью! Не в силах стоять, я без позволения присаживаюсь на мягкий стул, стоящий у стены в тронной зале.
- Нет, пожалуйста, не позволяйте ему… - тихо произношу я, чувствуя, как глаза намокают от рвущихся на волю слез. – Кому, как ни вам знать, что такое нежеланный брак! – за эти слова король мог легко отправить меня на эшафот, но видимо память о моем отце сказалась на его снисхождении ко мне.
- Пойми меня правильно, дитя мое… - продолжает Генрих, будто не замечая моего состояния. – Ты потеряла семью, лишилась всего, что должно было стать твоим наследством… Граф Майклсон, выступил истинным джентльменом, предложив тебе этот шанс на новую жизнь. Иначе я очень сомневаюсь, что кто-то из титулованных, занимающих положение в обществе, молодых людей, мог бы пойти на такой брак, не прибавляющий капитала к его титулу. Кроме того, я слышал, что вы знакомы с графом, и весьма сносно общались при дворе. Он молод, богат и вполне может дать тебе достойное будущее. Я понимаю, что тебе сейчас не до празднества, но поступило то предложение, от которого ты просто не можешь отказаться, будучи в своем положении.
Я прикрываю глаза, силясь хоть как-то взять себя в руки и не устроить грандиозную истерику прямо здесь. Как ему только пришло в голову такое?! Что за монстр правит Майксоном?!
- Я никогда не стану супругой этого человека! – упрямо говорю я, чувствую как по щекам побежали холодные струйки слез.
7. Брачный союз.
Ни мои слезы, ни долгий разговор с королем не лишили меня ужасной участи. Десять дней спустя во дворце состоялась свадьба, которая была для меня траурней похорон. Спешно королевский двор приготовился к весомому празднеству. Также быстро над моим подвенечным платьем потрудилось около дюжины рукодельниц, и вскоре я уже шла к алтарю к своему будущему мужу. Даже то, что под руку меня вел сам король, не красило это событие. Я шла навстречу этому нахальному дерзкому взгляду, который умело подстраивался под довольный и восхищенный. Генрих передал мою руку в ладонь Клауса, отчего я почувствовала легкий озноб, когда мой будущий муж легонько сжал мою руку.
Слезы стояли у меня в глазах на протяжении всего бракосочетания. Наверное, со стороны все сочли их слезами радости от предвкушения будущего счастья. Для меня же это были слезы скорби, настолько безграничной, что сердце рвалось на части, от таких простых, но не понятных мне слов «И в боли, и радости…». Граф загнал в меня в клетку настолько умело и быстро, что я не смогла ничего понять, пока не оказалась рядом с ним перед алтарем. Какой коварный ход! Какой жестокий! И только моя бедная няня знала, как тяжело мне сейчас, как горестно и противно. Краем глаза видела ее плачущей в углу храма. От ее всхлипываний сердце заходилось болью еще больше.
Громом прозвучали слова священника, предлагающие нам с Майклсоном поцеловать друг друга. Решительно и проворно я подставила губам Клауса щеку, твердо решив, что никогда не позволю ему притронуться ко мне как мужчине. Кажется, Клаус принял мое решение, дотронувшись моей щеки губами.
После церемонии всех гостей пригласили в большой бальный зал, где расположились огромные накрытые длинные столы, сходящиеся треугольником, во главе которого посадили новоявленную супружескую пару. За весь вечер я не съела ни крошки. Мои глаза по прежнему блестели от слез, а ком в горле едва не душил меня. Клаус же держался так, словно ничего выдающегося не происходило, а так было спланировано с самого начала. Он едва ли кидал на меня беглый ничего не выражающий взгляд, от которого я старалась сразу отвернуться.
Позже начались танцы, во время которых я вышла из-за стола, не желая больше сидеть рядом с ним.
- Поздравляю тебя, дорогая! Все ровно так, как ты и хотела! Ведь так? – радостный голос Елены, пробивают ту каменную стену, за которой я хоть как-то пыталась прятать свои эмоции. Слезы неудержимо скатываются по моим щекам, а плечи начинают мелко подрагивать.
- В чем дело, Кэролайн? – удивляется Елена, уводя меня на балкон подышать свежим воздухом. – Мне казалось, ты хотела этого. Или это просто от нахлынувших чувств? Понимаю, твоя семья погибла в том страшном пожаре… Но ведь ты так ждала этого дня…
От ее слов мне становится еще хуже, но я не могу рассказать подруге все. Да и что это теперь изменит?
- Мне страшно, Елена… - шепчу я, закрыв лицо руками, вкладывая всю свою боль в эти слова. – Мне так страшно…
- Ты про первую брачную ночь? – тут же оживает подруга, заискивающе улыбнувшись. – Не переживай! Я слышала от многих придворных дам, что это бывает не очень болезненно…
«О Боже, Елена, какая ночь?!» - хочу закричать я в лицо Гилберт, но вместо этого обрываю восхищенные рассказы подруги о том, что она знает о супружеской жизни, и сообщаю о намерении пойти в свою комнату.
Найдя Бонни, мы с ней отправляемся наверх, где я должна буду провести последнюю ночь, перед тем как отправиться в дом новоиспеченного мужа.
Няня тщательно расчесывает мои длинные белокурые волосы, вытащив из них все заколки. Я сижу напротив зеркала у туалетного столика, наслаждаясь этой временной тишиной в своей жизни.
Слишком неожиданно распахивается дверь, и в комнату заходит Клаус, отчего я едва ли не подскакиваю на месте, застигнутая врасплох.
- Ты свободна, Бонни. – говорит он, на ходу снимая жакет, под которым красуется атласная белоснежная рубашка.
- Но я должна помочь леди снять подвенечное платье и уложить в постель… - сопротивляется Бонни, продолжая расчесывать мои волосы.
- Со своей женой я справлюсь сам, поверь мне на слово. – Клаус решительно забирает расческу из рук Бонни. – А теперь пошла вон из наших покоев, прислуга!
Бонни, едва заметно склонилась в легком реверансе, бросив на меня обреченный взгляд и выходя в двери.
- Бонни не прислуга! – оборачиваюсь я к Клаусу, продолжая сидеть на мягком табурете у зеркала.
- Ну конечно же она прислуга! – Клаус за плечи разворачивает меня к зеркалу снова, продолжая гладить мои волосы расческой вместо Бонни. – Или же тебе настолько одиноко, что каждая служанка кажется другом?
Его слова отзываются болью где-то в сердце, отчего я пытаюсь встать с места и покинуть эту злосчастную комнату.
- Тссс… - шепчет он, усаживая меня назад, прижав ладони к моим плечам. – Ты похожа на дикую лошадь… Такая же своенравная, необъезженная, глупая…
- Еще одна колкость в мой адрес, граф, и я… И я…
- И что? – ухмыляется он, перебрасывая мне волосы на одно плечо, начиная развязывать завязки платья на спине.
- Не думайте же вы, что я позволю вам раздеть себя? – фыркаю я, пытаясь смахнуть его руки с моих плеч.
- Думаешь, у меня это плохо получится? – его усмешки и едкие замечания заставляют меня ненавидеть его еще больше. – Всегда мечтал раздеть невесту…
- Ну это уж слишком! – я все же поднимаюсь на ноги, но тут же оказываюсь прижатой спиной к его груди. – Не переходите границы, милорд! То, что вы обманом повлияли даже на короля, не дает вам права распускать руки!
- Знала бы ты, сколько раз на день мне приходится переходить границы… - он касается губами моего обнаженного плеча, опуская лямку платья с него ниже. – Быть может, ты решила, что если сбежишь от меня этой ночью, то завтра можешь смело заявить королю о расторжении брака, сочтя его недействительным?… Что ж, я решу этот вопрос.
Его губы переместились с плеча на шею, а руки прижали меня к его телу еще ближе. Закусывая губы, я молила Бога о том, чтобы позволил мне вырваться, не дав сломить меня этому демону.
- Оставь меня в покое! – я повышаю тон, вцепившись руками в его руки, стараясь ослабить его хватку. Кидая быстрый взгляд на стоящее перед нами зеркало, я ловлю на себе отражение его хищных глаз, от которого мне становится дико страшно.
Рывком перехватив мои руки, сопротивляющиеся ему, граф целует пульсирующую венку на моей шее, а затем я чувствую резкую боль в этом же месте. Клаус пробивает клыками нежную кожу на шеи, пуская мою кровь. Ярко-алые ручейки стремительно пробегают по плечам, затем скользя ниже, заливая мое белоснежное платье кровью. Страх переполняет меня, а я едва не теряю сознание от боли и резкой потери крови. Внезапно граф разворачивает меня к себе лицом, сразу же впиваясь в мой рот глубоким наглым поцелуем, от которого я чувствую во рту вкус собственной крови. Клаус прижимает меня к туалетному столику, сильно сжимая мои руки, продолжая впиваться в мой рот. Я чувствую, что начинаю задыхаться, когда граф резко отпускает меня. Едва не падая на пол, я оборачиваюсь к нему, отступая назад, хватаясь одной рукой за кровоточащую рану на шее.
- А ведь все могло быть иначе, принцесса... Не так ли? – его голос полностью спокоен, но взгляд стал каким-то прожигающим холодным.
- Я закричу… - срывающимся голосом с трудом выговариваю я. – Не приближайся!
Мои слова не возымели абсолютно никакого внимания. Приблизившись ко мне в несколько решительных шагов, Клаус толкает меня на кровать, по которой я стараюсь отползти как можно дальше к подушкам.
Я действительно начинаю кричать, когда Майклсон нависает надо мной, срывая окровавленное платье кусками. Я плачу, бью его в грудь, но кажется, это заводит его еще больше.
- Не сопротивляйся, будет больнее... - произносит он заламывая мне руки над головой.
Едва ли я помню себя от изнеможения, когда Клаус входит в меня решительным резким толчком. Острый спазм боли пронизывает все мое тело, заставляя прогнуться в пояснице. Слезы с новой силой градом заскользили по щекам, размазывая тщательно наложенный утром Бонни макияж. На мгновение Клаус замирает, будто давая мне возможность привыкнуть к нему, насколько это было возможно. Клаус начинает двигаться во мне, отчего боль становится просто невыносимой. Я чувствую, как по внутренней стороне бедер начинает сочиться липкая теплая кровь, напрочь перекрашивая обрывки моего платья. Двигаясь по хищному резко и глубоко, он будто издеваясь и жалея меня одновременно, стирает губами бегущие слезы с моего лица. Я уже не сопротивляюсь, позволяя владеть ему всем своим существом, безвольно обмякнув.
Постепенно боль становится какой-то мучительно желанной, приносящей непонятное мне, но яркое удовольствие. Возможно, сейчас мой разум полностью помутился, и я вообще не могу понять, где проходит эта граница боли. Что есть боль, а что наслаждение? Я стала куклой в его руках. Фарфоровой статуэткой, которую он так и норовил разбить, сбросив с предельной высоты. Сейчас мне казалось, что я лечу с этой высоты и земля совсем близко. Настолько близко, что мое сердце так же взмывает в груди, готовясь к чему-то неизбежному и неизвестному.
Кровь прилила к низу живота, а спустя мгновение я ощутила, как меня накрывает теплая волна, проходящая по каждой клеточке моего тела. В этот же момент я почувствовала, как что-то горячее ударяет в меня изнутри, когда Майклсон вошел в меня глубоким победным толчком.
В синяках и ссадинах, в пропитанных кровью обрывках некогда белоснежного подвенечного платья, униженная и оскверненная, свернувшись клубком на самом краю кровати со скомканным, покрытым ярко-алыми мазками атласным бельем, я провалилась в бессознательный глубокий сон, искренне желая себе больше не проснуться.
8. Новая семья.
Удивлена, в сердце я зашёл с намёка
Ты и не думала, что всё настолько с толком
Током судьбы прошило, вылезло шило
И нас пришило
Пошла волна сквозь мои да в тебя
Сквозь планету Земля, высекая огня
Полымя, согрей тело белые
Плавь в одно целое
Боль предвещает озаренье
Я не могу отпустить это время
Я ждал его бесконечно
Войти в тебя, моя невеста
Любовь укроет от безумства
Я не могу отпустить это чувство
Собрать осколки на место
Тебе, тебе, моя невеста
"АНТИТЕЛА — Тебе Моя Невеста"
Издалека усадьба графа Майклсон показалась мне неестественно огромной, едва ли уступая в размерах королевскому замку. Величественный стиль строения поражал и притягивал внимание с первого взгляда. Карета, в которой ехали мы с Бонни, остановилась на подъездной аллеи, давая мне возможность подробней рассмотреть здание, больше походившее на крепость.
- Как себя чувствуете, миледи? – Бонни с волнением посмотрела на мое бледное лицо. – Я едва не потеряла сознание, увидев утром ваше брачное ложе и то, что осталось от платья.
- Все в порядке, Бонни… - тихо отвечаю я, приподнимая воротничок платья, под которым скрывались темно-синие следы, оставленные графом на моей шее.
- Только скажите мне, и я потребую, чтобы пригласили знахаря, который осмотрел бы вас и оказал помощь…
- Все в порядке! – обрываю быстрое лепетание Бонни. – Возможно, дальше будет еще хуже, и я не хочу, чтобы ты паниковала из-за каждой мелочи… Тебя могут наказать за это.
- Мелочи? На вашем теле нет живого места! Я сама лично перегрызу горло этому недоноску, если он еще хоть раз…
- Тише, Бонни! Тише, дорогая… Тебя могут услышать… - глаза снова заблестели от подступивших слез, я прижала атласный платок к губам, силясь не разрыдаться от обиды и обреченности.
- Приехали! – командует кучер, и тут же двое слуг распахивают дверцу кареты, подставив руки, чтобы помочь нам спуститься.
Выйдя из кареты, я увидела Клауса. Он ехал в другой карете, которая пришла немного раньше, и уже ждал нас.
- Надеюсь, дорога вас не утомила. – лицемерная улыбка и слова поддельной заботы злят меня настолько, что я забываю о том, что едва не давилась слезами минуту назад.
- Все прекрасно! – выпаливаю я, решительно приподнимая юбки, делая шаг к большому дому. Граф предлагает мне свой локоть, но проигнорировав знак его доброй воли, я иду дальше.
- А ты что стоишь и пялишься на меня? – слышу позади недовольный голос Клауса. – Займись вещами своей хозяйки, прислуга!
Бедной Бонни тоже придется несладко в этом доме!
Клаус догоняет меня у дверей, которые распахивает очередной слуга. Передо мной огромный холл, с массой картин, висящих на стенах, начинающих малоизвестных художников, имен которых я сейчас даже вспомнить не смогу. Холл украшает величественный камин, который, видимо, разжигали по вечерам. Мой взгляд бродит по всей комнате, пока не встречается с уже знакомым взглядом угольно-черных глаз.
- Ух ты, кого к нам занесло! – Коул не может сдержать восторга, в то время как я не могу ни отступить назад, вспомнив какую физическую боль он принес мне однажды.
- Прекрати, Коул! – передо мной возникает высокая светловолосая девушка, своей статью и осанкой ничем не уступающая королеве. Девушка была очень красива, но она обладала тем же холодным взглядом, как и Клаус и его брат.
- Ребекка, хочу представить тебе свою новоиспеченную жену – Кэролайн! – Клаус обходит меня, давая какие-то указания слугам.
Ребекка подходит ко мне ближе, вглядываясь в мое лицо, словно пытаясь узнать во мне кого-то.
- Ты уверен, что она… - тихо спрашивает она Клауса, не убирая с меня взгляда своих холодных глаз.
- Абсолютно! Ее отец – Билл Форбс, тот еще засранец, которого я долго не мог поставить на место… - поясняет Клаус, на мгновенье отрываясь от беседы с прислугой. – Просто эта волчица еще никого не порешила, и пока ее еще можно считать обычной, ну почти…
- Красивая… - губы Ребекки дрогнули в едва заметной улыбке, а мне же показалось, что меня обсуждают так, словно только что приобретенную лошадь. – Что же ты с ней хочешь сделать, Клаус?
На этот раз Клаус оборачивается к нам, с улыбкой глядя на меня.
- Эта бестия спит и видит как бы собрать стаю и нанести мне ответный визит. – отвечает он. – Я решил за ней присмотреть… А в последствии, возможно, она познакомит меня со своими мужественными друзьями… Так ведь, принцесса?
- Но для этого ты женился на ней!? – Ребекка непонимающе ведет бровью. – Не слишком ли радикальные меры?
- Ты же знаешь, как просто в наше время стать вдовцом! – Коул подходит к Клаусу, хлопая его по плечу. – Так ведь, брат?
Клаус едва заметно улыбается на реплику брата, и уже хочет что-то ответить, как в холл заходит Бонни, неся несколько сумок в руках.
- Моя госпожа устала после дороги. – решительно Бонни вмешивается в разговор. - Не покажите ли вы нам ее комнату?
- Да, конечно… - вздыхает Ребекка, улыбаясь более открыто. – Пойдем со мной, дитя.
Ребекка уводит нас с Бонни из холла. Странно, но с ее стороны я не чувствую такой агрессии и ненависти, как от двух братьев Майклсон. Интересно, кто она им.
- Я сестра Коула и Клауса… - словно угадав мои мысли, произносит Ребекка, когда мы оказываемся в большой и светлой комнате, которую мне отвели. – Мне немного неприятен план Клауса, но думаю, что со временем все само решится. Брат просто слишком импульсивен… Вполне вероятно, что не увидев в тебе скрытой угрозы, он не причинит тебе вреда.
Я киваю, опустив взгляд в пол. Удивительно, что в Ребекке нет такой лютой ненависти к оборотням. Почему? Ведь она вампир, и должна была уже давно участвовать во всех расправах над оборотнями. Но спрашивать что-либо я уже не решилась. Нужно было радоваться уже тому, что мне предоставили такую уютную и большую комнату, а не кишащий крысами подвал.
- Не верю ей… - Бонни сразу занялась распаковкой моих вещей. – Все в этом доме указывает на враждебный настрой его обитателей! Громадье слуг, враждебные взгляды местных… Ощущение, будто меня опустили в преисподнюю, и вскоре разожгут тот самый огонь в камине, на котором будут мучить!
- Бонни, пожалуйста, давай не будим делать такие скороспелые выводы. – взмолилась я, без сил присев на кровать. – Честно говоря, я ожидала худшего.
- Куда уж хуже!? Мы попали в самый ад, госпожа!
Я провела в усадьбе уже несколько дней. Словно затишье перед бурей ощущалось в воздухе. Как ни странно, мне никто не наносил визита из семьи Майклсон. Я была этому несказанно рада, несмотря на то, что я никуда не выходила из комнаты, и даже еду мне приносила Бонни в эту же комнату. Сейчас же, лежа в горячей ванне с разными дурманящими маслами Бонни, растворенными в воде, я не хотела ни о чем думать. Я приму все, что уготовано мне судьбой, но думать об этом я сейчас не хочу.
Внезапно дверь в комнату распахнулась, и на пороге возник Клаус.
- О Боже, неужели в этом доме не принято стучать, прежде чем врываться?! – возмущенно фыркнула я, погрузившись в воду глубже, пряча обнаженное тело.
Клаус же ухмыляясь подошел к ванне ближе, взглядом приказав Бонни выйти. Бонни же кинула быстрый взгляд на меня, на что я ответила робким кивком.
- Пойду, принесу полотенца… - вздохнула няня, удаляясь из комнаты и закрывая за собой дверь.
- Хотелось бы спросить, как тебе мой дом, но вспоминаю, что ты не выходишь из своей норы. – Клаус не сводит глаз с поверхности воды, которая едва ли способна прикрыть мои прелести, отчего невольно мои щеки розовеют.
- С удовольствием поброжу по вашему дому, как только оправлюсь. – бормочу я, сложив руки на груди, стараясь прикрыться. – Видите ли, граф, после последней нашей встречи у меня на теле осталась дюжина следов, из-за которых мне просто стыдно появляться на людях!
- Неужели я был настолько груб? – голос Клауса показался мне серьезен, но когда я подняла на него голову, он снова нагло усмехнулся мне в лицо.
- Вы омерзительны, милорд! – выдыхаю я.
- Не более, чем вы, миледи… - в тон мне произносит Клаус, перед тем, как положить мне ладони на плечи.
Резко я приподнимаюсь, сидя в ванной, стараясь убрать его руки, но Клаус нажимает на плечи сильнее, заставив меня сидеть на месте.
- Король приглашает нас этим вечером на свой прием. – говорит Клаус, немного сжимая мои плечи, массажируя их. – Думаю, ты достаточно умна, чтобы не выкинуть что-либо. Все, что должно быть известно Генриху, это про счастливые будни молодоженов, про наше неземное счастье и любовь. Поняла меня?
Я молчу, смутно стараясь внять его словам, потому что его движения и ароматы масел Бонни буквально усыпляют.
- Поняла? – повышает тон Клаус, до боли сжимая мои плечи.
- Да, да! – от неожиданности вскрикиваю я. – Я все поняла!
- Хорошо… - тихо продолжает Клаус, садясь рядом со мной на корточки, продолжая одной рукой массировать мои плечи. – Иногда ты бываешь такой послушной, что я… начинаю забывать кто ты…
Вторая рука Клауса неторопливо погружается в воду моей ванны, прочерчивая замысловатую линию от скулы к животу, словно случайно дотрагиваясь моей груди.
- Кто же я? – нервно сглатываю, когда его рука пробегается по внутренней стороне моего бедра, приподнимая его.
Клаус не отвечает, а его рука в то время уже дотрагивается складок моей плоти, разводя мои ноги шире. Я пытаюсь оказать слабое сопротивление, накрывая его руку своей, стараясь убрать ее из ванной, но когда его два пальца оказываются у меня внутри, я оставляю свою ладонь поверх его руки, не пытаясь сопротивляться дальше. Клаус делает несколько поступательных движений пальцами у меня внутри, вторгаясь в мое тело глубже, затем останавливаясь, он разводит пальцы, раскрывая меня сильнее, отчего я закусываю губы, откинувшись головой на край ванны. Мое сердце стучит отчетливо быстрее, а дыхание становится прерывистым и нервным. Моя правая рука впивается в край ванны, словно силясь сломать ее. Свободной рукой Клаус отнимают мою руку от ванны, переплетя наши пальцы, нежно касаясь кончиков моих пальцев губами.
- Что за игру вы ведете, граф?… - шепчу я, едва шевеля губами, силясь не издать сладострастный стон, который уже застрял в моем горле.
- А ты? – отвечает он вопросом на вопрос. Его голос звучит уравновешенней, но дыхание также участилось, как и мое.
Граф продолжает ласкать меня рукой, доводя до какого-то немыслимого исступления. Я уже с трудом могу понять где я и кто со мной рядом. Остались только эти острые ощущения, это неудержимое желание, которое требует продолжения всего этого. Движения его пальцев становится более отчетливым, даже грубым. Он резко проникает в меня несколько раз, прежде чем я все-таки издаю хриплый стон, обмякнув в уже остывшей воде. Клаус убирает руку из воды, беря мое лицо в ладони и целуя сейчас податливые губы. Я просто без сил, но его дурманящие поцелуи, снова заставляют меня хотеть его. О мой Бог! Хотеть его?! Нет! От нежных и ласкающих поцелуев Майклсон переходит к более требовательным и глубоким. Я чувствую, как он возбужден по его неровному дыханию, понимаю это по ненасытным поцелуям.
- Моя госпожа, могу я войти? – голос Бонни выводит меня из оцепенения, хотя и не сразу.
Отрываясь друг от друга, мы несколько секунд смотрим в глаза, унимая сбесившиеся дыхание.
- Да… Бонни, конечно… - выдыхаю я, замечая что голос мой отчего-то осип.
Клаус поднимается в полный рост, когда Бонни открывает дверь комнаты.
- Что ж, думаю мы договорились о сегодняшнем вечере. – его голос снова обрел металлические нотки. – Бонни, приготовь своей госпоже, приемлемое платье для королевского ужина.
- Да, милорд. – чеканит моя няня, расправляя большие полотенца.
Позже Бонни изрядно намучилась, расправляя складки на безумно-красивом платье, сшитом из довольно капризной ткани. Платье было темно-фиолетовым, с воротничком под горло, и умеренно длинными рукавами.
- Старайтесь меньше сидеть, иначе оно снова все изомнется. – предупредила Бонни, оглядывая меня со всех сторон.
Раздался одиночный стук в дверь, после которого в комнату вошел Клаус, не дожидаясь позволения войти.
- И что это? – он скептически обвел меня взглядом. – Этот цвет ей совсем не идет!
- Замужней женщине не пристало носить что-либо более яркое… - пожала плечами Бонни.
- Уверен, твоя мамаша носила более открытые вещи, чем этот монашеский наряд. – упрекнул Клаус Бонни. – Она похожа в этом на вдову! Хотя вдовой ей вряд ли суждено будет побывать.
- Хорошо… - Бонни начинает развязывать завязки у меня на спине. – Ваши предложения?
- Не в моем статусе думать о гардеробе жены! Это твоя работа, служанка! Выбери что-то менее траурное, и через полчаса я жду Кэролайн в холле. Шевелись!
- Засранец… - фыркает Бонни, когда за Клаусом вновь захлопывается дверь. – Он хочет, чтобы я одела вас, как шлюху! Мыслимо ли выбирать те наряды, которые вы носили до замужества! Они слишком открытые и эти миленькие нежные тона… Ох…
- Нам с тобой лучше не спорить… - ответно вздыхаю я. – Мне же все равно в чем идти рядом с этим Дьяволом…
Через пару часов я уже брела вдоль длинного стола с закусками под ручку со своим супругом. На мне было нежно-салатовое платье с открытыми плечами. Надо заметить мое любимое платье, которое я носила при дворе. Со стороны мы с Клаусом вполне соответствовали обычной супружеской чете.
- Здесь столько знакомых… - вздыхаю я, ища глазами Елену.
- Да… - нехотя отвечает Клаус. – Уже полсотни человек выразили тебе свое сочувствие по поводу несвоевременной кончине твоего отца.
В момент, вспыхнув яростью, я попыталась вытащить свою руку из-под его локтя, но Майклсон не дал мне этого сделать.
- Тише, принцесса, за нами наблюдают. – усмехнулся Клаус. – Ты никогда не думала, как бы могло все сложиться не будь ты дочерью своего отца?
- Нет! Ума не приложу, чтобы могло это изменить! – фырчу я, сжимая его локоть настолько сильно, чтобы хоть как-то причинить ему боль, но это естественно для вампира было мало ощутимо.
- Это изменило бы многое, я ведь на самом деле хотел забрать тебя отсюда…
- И сделать себе подобной!
- Возможно… Если бы ты захотела. А я уверен, ты бы захотела!
- Да я скорее умру, чем…
- Заткнись уже, я слышал не раз твои реплики про то, как мерзко быть вампиром! – на этот раз уже Клаус сжимает мою руку, отчего я едва не вскрикиваю, не в силах вырвать ее.
- Хорошо, что это тебе известно!
- Вам…
- Что вам?! – я киплю от гнева, не желая больше сопровождать его.
- Вам! – повышает голос Клаус. – Обращайся ко мне на «вы», хотя бы при дворе, простолюдинка неотесанная!
- Кэролайн! – как вовремя к нам подбегает Елена, вырывая меня из рук мужа. – Как я рада, что ты здесь! Не ожидала тебя увидеть при дворе так рано! Граф Майклсон, - Елена делает низкий реверанс, - Не будите ли вы против, если я украду вашу супругу на несколько минут?
Елена завела меня в свою комнату при дворце, запирая за собой дверь.
- Рассказывай! – подруга призывно уставилась мне в лицо, затаив дыхание и приготовившись слушать.
- Что?
- Кэролайн, не делай вид, что ничего не изменилось! – надула губки Елена. – Начинай с самого начала… Например, с брачной ночи!
На миг я прикрываю глаза, когда в моей памяти всплывают картинки той страшной ночи: окровавленные простыни, изодранное платье, холод и боль, принуждение и слабость… Я едва не потеряла сознания, понимая, что просто не могу об этом вспоминать. Но распахнув глаза, я с улыбкой на лице начала говорить:
- Это была волшебная ночь, Елена… Свечи, горящие у нашего ложа, шелковые, приятные телу, простыни… Воздух пах волшебством, пропитанный нашей любовью и желанием… - часто во время рассказа я останавливалась, силясь справиться с подступившими слезами. Я рассказывала подруге ту историю, которую хотела бы видеть в своей жизни. Свои детские мечты, надежды и ожидания… Я рассказывала то, обо что сам Дьявол вытер ноги, с улыбкой на лице.
- Как это чудесно… - восхищенно замечает Елена, глаза которой, так же как и мои наполнились слезами. – Надеюсь, что у меня все будет не менее красиво и чудесно.
- У тебя все должно быть еще лучше! – улыбаюсь я, смахивая слезы с лица.
Позже в карете, отвернувшись к окну, я все думала о том, как действительно могло все быть, если бы во мне текла иная кровь. Возможно ли было получить любовь от того, чье сердце искорежено злобой и жаждой мести? Вряд ли… Но я так погрузилась в собственную рассказанную подруге сказку, что на сердце стало еще тяжелее. За окном кареты шел довольно сильный дождь, дорогу размыло, отчего повозка шла еще медленнее. Клаус молчал где-то на другом краю кареты. Отчасти, это было мне на пользу, иначе,скажи он мне хоть слово, я бы сорвалась прямо здесь же, и неизвестно чем бы это все закончилось.
Карета остановилась на подъездной аллее, вдоль которой зияли внушительные лужи. Я и не заметила как Клаус сам распахнул дверь. Видимо все слуги уже спали, потому что уже была глубокая ночь.
- Иди ко мне. – Клаус берет меня на руки, перенося по мокрой аллее к входной двери.
Меня немного удивил его жест, но я достаточно сильно устала, чтобы задумываться об этом.
- Разбуди Бонни, пусть нальет тебе горячего чая и приготовит сухую одежду. – предупреждает меня Клаус, заводя в дом.
В холле горит огонь, и я довольно поздно замечаю, что не все в поместье спят.
- Не слишком ли долго ты ее выгуливал? – сарказм в голосе Коула, снова заставляет меня почувствовать себя каким-то животным.
- По-моему, только мое дело, что я делаю со своей женой. – Клаус подходит к барному столику, наливая себе виски в бокал.
Видимо ответ брата не убедил Коула, который быстро прошмыгнул ко мне, не давая сделать и шага по направлению к лестнице.
- Что, марамойка, увидела своих жеманных подружек? – ехидничал Коул, едва ли не лапая меня руками. – Недолго же тебе осталось гулять при королевском дворе!
Коул схватил меня за волосы, оттягивая их вниз, отчего я поморщилась от боли, стараясь отнять его руку от своих волос.
- Оставьте меня в покое, милорд! – прошу я, понимая, что Клаус пальцем не шевельнет, чтобы унять своего братца.
- Что ты пищишь, голодранка? Я плохо слышу! – Коул тянет за волосы сильнее, стараясь довести меня до слез.
- Ты слышал ее, брат! – внезапно вмешивается Клаус. – Отпусти ее.
- От нее не убудет, если я лишу ее нескольких перышек! – язвит Коул, продолжая удерживать меня.
Более чем неожиданно к нам приблизился Клаус. Он отталкивает меня от Коула так, что я падаю на пол, а Коул тем временем получает удар в челюсть, который отбрасывает его к камину. Клаус тут же возникает возле него снова, ударяя ногой под живот так, словно пнув приблудную собаку.
- С ума сошел?! – Коул сплевывает кровь, прижимая ладонь к челюсти. – Из-за этой шмары, ты со мной решил силой помериться?!
- Эта шмара пока еще моя жена! – голос Клауса разносится наверное по всему поместью, заставляя Коула замолчать. – Уже не в первый, но в последний раз точно тебе повторяю – не трогай ее даже пальцем!
- Что здесь происходит?! – Бонни выходит из комнаты прислуги и тут же кидается ко мне на пол. – О моя госпожа, что случилось?
- Уведи ее! – Клаус оборачивается к Бонни, кидая на нее горящий озлобленный взгляд. – Сейчас же уведи ее отсюда и уложи спать!
Бонни помогает мне встать, затем мы с ней поднимаемся наверх. На верхних ступенях я оборачиваюсь назад, видя поднимающегося Коула, который продолжает сплевывать кровь и Клауса, отвернувшегося к камину с бокалом виски в руках.
9. Не станет лучше...
- Ты уверена, что выйдешь за пределы этой крепости без особых осложнений? – я пронизывающе смотрю в лицо вполне уверенной в себе Бонни.
- Да, на слуг в этом доме не обращают абсолютно никакого внимания! – утверждает моя няня, укладывая кое-какие вещи и еду в дорожную сумку. – Кроме того, я должна узнать как дела у этих бедолаг…
- А мне приходится сидеть здесь и не иметь возможности хоть как-то помочь… - хмурюсь я. – Хотя нет, кое-что я все же могу сделать. Я напишу записку, а ты передашь ее самому отважному из оставшихся в живых мужчин моей семьи. В ней я задам ему несколько вопросов, а исходя из его ответов решу, как быть дальше. И самое главное, узнаю есть ли шанс собрать стаю заново. Стаю, способную противостоять графу Майклсон.
- Хорошо, пиши, я передам. Хотя о восстании говорить еще слишком рано… - Бонни тяжело вздыхает, закрывая сумку и садясь рядом с ней на кровать. – Наш народ измучен, и если сейчас вампиры найдут их след отступления – они перебьют всех…
- Я не допущу этого! – упрямо твержу я, силясь сама поверить в это. – Когда ты вернешься, Бонни?
- Думаю ближе к ночи. Дорога туда не близкая, но за границами владений графа меня будет ожидать повозка.
- Удачи тебе!
Быстро пишу в записке несколько слов. Прежде всего, это слова поддержки, внушения надежды и просто мой позыв о том, что не забыла свою истинную семью. Они должны знать, что я постоянно думаю о них, и постараюсь найти возможность помочь им стать свободными. Впервые за несколько веков этой бесконечной войны…
Спустя час, после ухода Бонни, я спустилась в сад, где проводила большую часть своего времени. Несколько дней назад я все же решилась выйти за пределы отведенной мне комнаты, и в тот же день я поняла, почему меня не запирали в ней. Из владений графа сбежать было просто нереально: сотни слуг, наемных головорезов, внимательных и зорких простолюдинов… От их внимательных глаз просто невозможно спрятаться. Да и куда бежать, если я стала частью семьи Майклсон – самой сильной, влиятельной династии вампиров. Уверена мне отрезали бы голову за первым же деревом, в тени которого я могла бы укрыться. Сегодня Бонни впервые за долгое время отважилась пойти к людям моей семьи, оставшимся в живых. Ни меня, ни мою няню не покидало желание когда-либо встать с колен на ноги и выступить против Клауса и его семьи. Я жаждала, чтобы ему пришлось ценой своей жизни ответить за всех, кого он не жалея отправил к праотцам. Эта надежда придавала мне сил, не давая сломаться когда казалось бы все было предрешено, а мое будущее предугадано.
- Я заметила, ты часто бываешь здесь. – голос, раздавшийся рядом, заставил меня вздрогнуть. Обернувшись, я сразу же склонилась в реверансе перед Ребеккой, которая вновь поразила меня своей статью и пронизывающим взглядом.
- Прошу прощения, я не заметила вас… - пролепетала я, немного смущаясь.
- Как тебе наш дом? – ее улыбка вроде бы такая искренняя, окутывает меня неестественным холодом. – Извини, что я к тебе на «ты», просто я решила, если уже настолько тебя старше, то это не помешает нашему общению…
- Вы вольны обращаться ко мне, как считаете нужным. – отвечаю я, гордо расправляя плечи. – Я же несколько ниже рангом, кроме того – я сирота, не имеющая за душой никаких материальных благ.
- Я обидела тебя, дитя? Я в курсе того, что сделал Никлаус с твоей семьей, но поверь, что ты равная мне в моих глазах.
- Я благодарна вам за это, миледи. – опускаю взгляд я, скрывая набежавшие слезы. – Только вам. Обоих ваших братьев я готова проклинать днями и ночами.
- Видишь ли, Клаус не совсем так ужасен, каким хочет показаться… - Ребекка смущенно улыбается, и тянет паузу, подбирая нужные слова. – Всю вражду к твоему роду Клаус копил годами, и я скажу тебе, не так уж необоснованно… Оборотни убили многих из нас, также оставляя после себя одиночество и боль, которую мы вынуждены держать в себе веками. Иногда мой брат совершает ужасные поступки. Отчасти на него оказывает влияние Коул, который, как мне кажется, жаждет расплаты больше всех нас вместе взятых.
- За что?! – я резко поднимаю глаза, вглядываясь в каменное лицо Ребекки. – Что моя семья сделала вам такого, отчего нас нужно выживать со света полностью?! Что конкретно мой отец сделал Коулу, Клаусу или же тебе такого ужасного, отчего получил клинок в сердце?! А может лично я когда-либо перешла дорогу вампирам?! Мне семнадцать лет, я и за пределами своего дома едва ли где бывала! Отчего же члены твоей семьи пришли в мой дом и лишили жизни тех, кто и мухи не тронул в этой жизни?! Отчего вы забираете мою жизнь?!
Я чувствую, как перехожу все границы дозволенного, но остановить свой поток слов и эмоций просто не могу. Мне кажется, что когда я закончу свою реплику, Ребекка сама лично перегрызет мне горло. Но она лишь плотно закрыла глаза, слушая меня, не вставляя ни слова, а когда снова открыла их – я увидела капельки слез, застывшие в уголках ее глаз.
- Если тебе станет лучше от этого – я прошу тебя простить нас. – я замечаю как слеза скатывается по ее щеке, а губы дрожат. – Прости моих братьев и меня. Это все, что я могу сделать для тебя.
Я сжимаю губы, когда по моему лицу также пробегает ручеек слез. Приподняв юбки, я делаю решительный шаг к Ребекке, призывно смотря ей в лицо.
- Нет! Мне не лучше! – едва ли не рычу я, обходя сестру Клауса и направляясь в дом, громко и твердо повторяя: – Не лучше!
Пулей залетев в свою комнату, я отчаянно хватаюсь за голову руками, стараясь унять рвущееся на волю чувства. Брожу из угла в угол еще некоторое время, пока не забираюсь в кровать, стараясь найти себе место и успокоиться. Ребекка первая не проявила ко мне агрессии, но ее слова, извинения и этот тоскливый взгляд еще больше разжег огонь ненависти, живущий во мне. Было бы куда проще ненавидеть ее наравне с ее братьями! Что за игру она ведет?! Играет или она, или же на самом деле не разделяет взглядов своей семьи?!
Еще через какое-то время я забываюсь отнюдь неспокойным сном. В сновидениях я вижу ужасных монстров, истерзанные тела и отца… Он смотрит на меня в упор, призывая сражаться до последней капли крови, до последнего вздоха… Небом клянусь, я не подведу, отец! Я не дам очернить твое имя!
Я просыпаюсь и с ужасом замечаю, что за окном уже темно. Где же Бонни? Она должна была уже вернуться! Неужели она отправилась спать, так и не зайдя ко мне и не рассказав о своей встрече со стаей отца?! А может она заходила, но увидела, что я сплю и ушла?...
Я поднимаюсь с кровати, поправляю волосы и направляюсь к двери, собираясь заглянуть в комнату слуг, с целью найти Бонни. Едва я поворачиваю ручку двери, как та сама распахивается мне навстречу, едва не сбив меня с ног.
- Уже полночь, принцесса, а тебе все не спится… - Клаус решительно переходит порог моей комнаты, он смотрит на меня в упор, и его взгляд отливает медью.
- Я захотела пить, вода в графине закончилась, и я решила спуститься в кухню… - бормочу я, на ходу придумывая мотивы своей бессонницы.
- А я уже решил, что ты озабочена пропажей своей няньки… - ухмыляется Клаус, продолжая приближаться ко мне, отчего я также продолжаю пятиться назад.
Я улавливаю сарказм в его голосе, сердце начинает предательски громко стучать. Что он знает? Что ему нужно?
- Что вы забыли в моей комнате, граф? – почти шепотом произношу я, желая скрыть дрожь своего голоса.
- Быть может, я решил нанести визит своей миловидной женушке… - вполне серьезным голос отвечает Клаус, но затем лицемерная улыбка озаряет его лицо. – Или же я хотел вернуть тебе это!
В руке Клауса я вижу белый листок бумаги, который он мнет в кулаке, а затем бросает мне. Небольшой комок ударяет мне в грудь, я перехватываю его руками, и медленно развернув, я вижу… Свою записку.
- Вы все неправильно поняли, милорд… - быстро лепечу я, судорожно сжимая листок в руках. – Я просто хотела…
Я не успеваю договорить, как получаю пощечину по лицу, от которой записка вылетает из моих рук, а сама я падаю на пол рядом с кроватью, прижимая ладонь к разбитой губе.
- Дрянь! – никогда я не видела Майклсона в таком бешенстве. Все мышцы на его теле ходили ходуном, силясь вбить меня в землю, а в глазах бушевал огонь ненависти.
- Подлая дрянь! – рычит он, подходя еще ближе.
- Что с Бонни? – теперь мне уже нечего терять, пусть будет все, как должно было случиться уже давно, но я должна узнать, что они сделали с няней. – Где она?
- Коул преподает ей несколько уроков плетью! – отвечает Клаус, поднимая меня на ноги, схватив за шею.
Я не успеваю испугаться за жизнь няни, как начинаю задыхаться. Хватаясь за руку вампира, я пытаясь разжать его мертвую хватку.
- Тебе же, как я понял, твоя жизнь не нужна… - рычит он, не реагируя на мои попытки вырваться. – А мне как-то не по душе то, что какая-то тщедушная волчица может нанести мне удар в спину! Завтра же я направлю своих людей к жалким остаткам стаи твоего отца, и перебью их всех до единого!
Резко Клаус отбрасывает меня в сторону. Я ударяюсь об подоконник головой, тут же чувствуя, как по шее пробегает горячая струйка крови. Вжимаюсь в угол, когда он снова делает несколько шагов ко мне. Страх сковал мой голос, отчего я не могу ни кричать, ни умолять… Я лишь мокрыми от слез глазами смотрю в его потемневшее от ненависти лицо, принявшие звериные черты, и прижимаюсь к углу комнаты.
- Я не твоя собственность! – крик срывается с моих губ, вместе со слезами.
- Собственность! И жена! – Клаус разбивает в щепки мой туалетный столик, отчего я снова вскрикиваю. - Я рассчитывал, что ты будешь умнее! – кричит он, отчего все мое существо вздрагивает. – Что ты примешь за дар то, что я не лишил тебя жизни прямо там! На смертном одре твоего бездарного отца! Я бы мог дать тебе все! Все, о чем ты могла только мечтать, малолетняя шавка! Но теперь я вижу, только смерть способна вразумить тебя!
Внезапно в руке Клауса блеснуло лезвие кинжала. Держа оружие наготове, он снова поднимает меня на ноги, хватаясь за шею.
- Я подарю тебе то, за что ты так борешься! – шипит он мне в лицо, заглядывая в глаза, в которых застыл ужас. - Я подарю тебе свободу, которую ты по праву заслуживаешь! Свободу через смерть!
Клаус заносит кинжал надо мной. Я готовлюсь получить смертельный удар, отчего зажмуриваюсь, едва не теряя сознание от охватившего меня страха.
- Нет, Ник! – слышу женский голос в тот момент, как кто-то буквально вырывает меня из рук Клауса. – Прошу тебя, оставь ее!
Ребекка прижимает меня к себе, когда мы вместе с ней оказываемся на полу перед Клаусом. Она прижимает меня к своей груди, смотря в упор на брата, будто призывая его расправиться и с ней тоже, если он решит отнять мою жизнь.
- Не лезь в это дело, Ребекка! – голос Клауса оглушает меня, отчего я прижимаюсь к Ребекке сильнее. – Я должен покончить с этим раз и навсегда!
- Подожди до утра! – Ребекка умоляюще смотрит на брата, гладя меня по волосам, пытаясь успокоить. – Нам всем нужно успокоиться! Прошу тебя, прими решение утром! Не сейчас!
Клаус прожигает нас обеих своим колючим взглядом. Тяжело дыша, он убирает кинжал.
- Надеюсь, сестра, ты не пожалеешь, что отважилась защищать еще одного оборотня! – уже более уравновешенным голосом, подытожил Клаус, резко разворачиваясь и покидая мою комнату, отшвырнув обломки моего столика ногой.
Еще одного? Почему еще одного? Я не поняла смысла его последней фразы, но сейчас мне меньше всего хотелось что-либо узнавать. Слезы и неудержимое рыдание сковали мое тело.
- Тише, милая, тише… - шепчет Ребекка, гладя меня по плечам. – Все устоится, он не посмеет тебя тронуть… Никто больше тебя не тронет… Ты ни в чем не виновата…
Ребекка ушла из моей комнаты глубокой ночью, когда я обессиленная от слез и переживаний просто упала на кровать. А немного позднее двое слуг занесли в мою комнату истекающую кровью Бонни… Они оставили ее на моей постели, белье которой в момент пропиталось кровью моей няни. Бонни не могла вымолвить не слова, всю ночь ее мучила лихорадка, а на теле не было живого места… Я как могла пыталась облегчить ее боль, смоченными прохладной водой тампонами, но легче Бонни становилось едва ли. Вампиры снова преподали нам урок. Урок настолько безжалостный и жестокий, что забыть его вряд ли будет суждено хоть одной из нас…
