Не сходи с ума (окончание)
Раздел: Фэндом → Категория: Восточный RPF
- И что со мной не так? – а Джеджун был по-детски любопытен, потому что головная боль наконец-то отошла на второй план, не бушуя в черепной коробке. Видимо, наконец-то подействовали все те таблетки, которыми его напичкали в самом начале дня.
После реплики Кима врач как-то странно посмотрел на него, тяжело вздохнул, снял и протер тряпочкой очки, снова одел их… И только после этого, еще раз собравшись духом, озвучил незамысловатый диагноз:
- У вас злокачественная раковая опухоль мозга, господин Ким. Четвертая степень, глиобластома. Она слишком быстро растет. При таком диагнозе и скорости развития мы не способны ничем помочь. Несколько месяцев – это максимум, на который вы можете рассчитывать в случае, если операция окажется успешной. Нам очень жаль, господин Ким, - пробормотал последние слова мужчина, прекрасно понимая, что его сожаления здесь ничем не помогут и от смерти этого человека уж точно не спасут, но четкие границы опухоли установить не удалось, так что даже если будет дано согласие на операцию, не факт, что после нее певец проживет обещанные несколько месяцев.
А Джеджун слушал врача и не мог перестать улыбаться все более глупо, но от этого не менее счастливо. Он умрет. Наконец-то он получит то, что действительно хотел, он сможет оставить этот неправильный мир с его дурацкими взглядами на любовь, и присоединится к Юнхо в его мире. Боже, как сильно он об этом на самом деле мечтал. И вот теперь, практически получив желаемое, Кима терзал один единственный вопрос:
- Сколько мне осталось жить?
- Неделя, если процесс будет протекать с такой же скоростью, и чуть меньше, если рост опухоли начнет ускоряться, - пожилой человек удивленно рассматривал молодого совсем еще мужчину, который с такой радостью воспринял известие о своей скорой смерти, причем не самой простой, потому что в последние дни ему перестанут помогать даже самые сильные обезболивающие, и не понимал, как можно настолько искренне радоваться тому, что ты уходишь из жизни, возможно, на годы раньше, чем мог бы прожить. Кого нужно было потерять, чтобы настолько перестать бояться смерти?
За этими размышлениями немолодой уже хирург и не заметил даже, что его пациент уехал, не прощаясь, будто бы спеша с кем-то поделиться этой страшной новостью, которую он воспринял чуть ли не как самый потрясающий праздник в его жизни…
- Юнхо! – Джеджун старался как можно быстрее добраться до собственной комнаты, тем не менее, не отрывая руки от стены, потому что голова по-прежнему кружилась, но теперь он хотя бы знал, какое этому есть объяснение. – Юнхо! – мужчина практически бегом ворвался в собственную спальню, плевав на головокружение, настолько сильно хотел побыстрее увидеть того человека, ради которого готов был пойти уже, пожалуй, действительно на все. – Юнхо? – Джеджун немного растерянно оглядывался по сторонам, внезапно понимая, что никакого Юнхо в его спальни нет и в помине. Там вообще никого нет. Будто бы всегда только так и было, будто бы даже Чанмин никогда не переступал порог этой комнаты…
- Что случилось? – раздался за спиной приятный баритон, и Джеджун, забыв о кружащейся голове, резко развернулся, чтобы убедиться, что ему не послышалось, и Юнхо, его Юнхо, действительно здесь.
Тихо скрипнула дверь, закрываясь, а Дже все никак не мог оторвать взгляда от мужчины перед ним. Теперь бы у него язык не повернулся назвать этого человека призраком, потому что он был реальным, абсолютно реальным. Настолько, что Джеджун уже грешным делом подумывал о том, чтобы сходить на кухню за ножом и попробовать его ранить: ему было интересно, пойдет ли кровь.
Наверное, именно из-за этого вместо радостного известия о своей болезни он выдохнул в эти губы совсем другие слова:
- Ты такой реальный…
А после этого он не просто захотел, а практически возжелал попробовать, такой ли вкус у этих губ с настолько любимой немного шаловливой родинкой.
Мужчина всем телом подался вперед, вжимаясь в такое родное безупречное тепло, захватывая его губы в плен поцелуя, приоткрывая их и скользя языком по чужим губам. О да, они именно такие, какими он их запомнил в их последнюю ночь.
С тихим стоном, Юнхо приоткрыл рот, пуская изголодавшегося по ласкам Джеджуна, позволяя ему вести, притягивая за талию и прижимая к себе его исхудавшее от постоянных переживаний тело. Он чувствовал пальцы Кима на собственном затылке и сам понимал в процессе, насколько сильно ему не хватало таких вот безумств с этим единственным и неповторимым человеком.
Ладони сами забрались под рубашку бывшего певца, возвращение которого на сцену фанатам уже точно не суждено узреть, лаская его белоснежную гладкую кожу, будто бы под руками был нежнейший шелк, а не человеческое тело.
- Юнхо… - имя призрака превратилось в оглаживающий слух стон, когда горячие губы так умело и почти привычно ущипнули родимое пятнышко на шее, не доставляя боль, но принося наслаждение.
- Дже-е-е…
Это было безумно приятно, чувствовать, как столь родное тело соблазнительно изгибается в объятьях, заново изучать в прикосновениях и поцелуях все, что уже когда-то было изучено. Сейчас Юнхо чувствовал себя первопроходцем, не меньше.
Но где-то на краю сознания звенел тревожный колокольчик, призывающий остановиться сейчас, пока еще не слишком поздно…
И Чон Юнхо действительно нашел в себе силы оторваться от этого даже исхудавшим все такого же великолепного тела, чтобы заглянуть в поддернутые дымкой возбуждения глаза и задать один единственный вопрос:
- Ты скоро умрешь?
Джеджун моментально замер, как только понял, что именно у него спросили. Он внимательно посмотрел на Юнхо, будто бы прикидывая в голове, какова вероятность того, что призрак вдруг еще и мысли научился читать.
- Откуда ты знаешь? – абсолютно серьезным тоном спросил мужчина, внимательно вглядываясь в глаза приведения, стараясь в них найти ответ на свой вопрос.
Но вместо незамедлительного отчета со всеми подробностями, Юнхо его крепко обнял, прижимая к себе, и только прошептал на ухе, обжигая кожу дыханием:
- Чем ближе ты к грани, тем детальней моя проекция в этом мире, Дже.
- У меня рак мозга. Злокачественная опухоль четвертой степени. Полторы недели – максимум, - прошептал в ответ Джеджун, уткнувшись носом в плечо обнимающего его призрака, наконец-то давая волю слезам. Пусть Ким Джеджун и пытался выглядеть сильным, но он таким никогда не был, а от Юнхо вообще бессмысленно скрывать собственное состояние, потому что он был именно тем человеком, который знает Джеджуна как облупленного.
- Меньше недели, Дже. Дня три – максимум, - пробормотал мужчина, наслаждаясь тем, что наконец-то может прикасаться к этому телу в этом мире, предвкушая то, как они встретятся в его реальности. – Я стал слишком материальным, так что ты практически на грани…
Тихий шепот успокаивал, а голос Юнхо всегда действовал на Джеджуна как легкий наркотик, ради которого Ким был готов практически на все, лишь бы слушать-слушать-слушать…
Они еще долго стояли просто обнявшись, не спеша снова высвобождать поутихшую страсть, в этот раз превратившуюся во что-то гораздо более глобальное, чем просто чувство. Джеджун надеялся, что это тепло, поселившееся у него в груди, действительно окажется той самой спасительной Любовью, способной излечить их израненные души, которые они же сами с просто невероятным упрямством и калечили.
~*~
Джеджун лежал в своей кровати, потому что Чанмин почему-то запретил ему вставать, и перебрасывался ленивыми шуточками с Юнхо, иногда воруя поцелуи с его прекрасных губ, наслаждаясь этим внезапным ощущением покоя и защищенности. Пока Ким расслаблялся, пребывая в полной осведомленности о своем не самом радужном состоянии, Чанмин все раздумывал, стоит ли звонить кому-то и сообщать о болезни мужчины. С одной стороны, родные обязаны знать о том, что их сын совсем скоро уйдет из жизни, да и Ючону с Джунсу стоило бы сказать. А с другой… С другой стороны Чанмин прекрасно понимал, что тогда на его хёна своей жалостью начнут давить тысячи людей, потому что кто-нибудь из родных обязательно проболтается, а вот как раз таки гласности младший и собирался избегать до последнего. Сначала погиб Юнхо, а через три с половиной месяца за ним последовал и Джеджун, человек, которого фанаты не раз и не два подкладывали под Юнхо, причем не только в рамках фансервиса… Шим был более чем уверен, что такая слава отношениям ЮнДже была нужна меньше всего. И он очень надеялся на то, что его влияния хватит на то, чтобы продержать эту историю в секрете до самых похорон хёна. Да, это было довольно грязно и жестоко по отношению к его родным и друзьям, но Чанмин верил в то, что именно этот вариант будет лучшим для всех.
~*~
- Как ты думаешь, откуда эта болезнь вообще взялась? – Джеджун лежал на кровати, играясь с пальцами на руке Юнхо, который занимал соседнюю подушку, и рассматривал от нечего делать потолок, когда в его голову забрел этот, без сомненья, интереснейший вопрос.
- Из-за чувства вины, - не задумываясь, сразу же ответил Юнхо, внимательно рассматривая скучающего мужчину. – Наши чувства это вообще очень серьезная вещь. Но если какое-то одно тебя постоянно преследует… Слышал про то, что мысли материальны? – Юнхо рассказывал спокойно, потому что действительно считал эту информацию важной. Дождавшись кивка со стороны Джеджуна, призрак продолжил: - Чувства не менее материальны. Только если мысли формируют мир снаружи, то эмоции и переживания могут до неузнаваемости изменить нас самих. – Мягкие сухие губы коснулись горячего виска мужчины, который крайне внимательно слушал, но какими-то замечаниями перебивать рассказчика не спешил. Да и вряд ли станет это делать. – Я уверен, ты чувствовал себя виноватым за то, что я тогда не посмотрел вовремя на дорогу. – Юнхо запустил пальцы в волосы Джеджуна, наслаждаясь их шелковистостью.
- Юн…
- М?
За весь день это был второй раз, когда Дже подал голос, поэтому Чону было действительно интересно услышать, что он скажет сейчас. Может быть, озвучит то, о чем думал, пока лежал и рассматривал потолок?
Юнхо не винил Джеджуна в его молчании: мужчина был действительно слаб и даже поворот головы ему давался с большим трудом. А мигрень, должно быть, практически разрывала его черепную коробку изнутри, но он все равно находил в себе силы слушать Юнхо, говорить с Юнхо, улыбаться для него же… Призрак не мог даже описать, насколько сильно он ценил такое вот простое, но в то же время практически героическое отношение.
- Я хочу, чтобы люди узнали о том, что мы с тобой были вместе. Но только после того, как я умру… - его голос был совсем тихим, не громче шелеста опадающей осенью листвы, поэтому Чон ловил каждое слово этого безумно дорогого для себя человека.
Однако теперь он не стал ничего отвечать. Просто поднялся на ноги и подошел к столу, за которым Джеджун обычно сочинял свои песни. Все так же молча он взял листок бумаги и простой карандаш и уже с этим вернулся к своему Дже, вложив в его ладонь оба предмета.
Ким слабо, но счастливо улыбнулся, и немного приподнялся на локтях, чтобы удобней было писать.
Буквы выходили неровными, немного дрожащими, но прочесть их все равно можно было. Мужчина очень старался, наверное, именно в эти слова он вложил всего себя, когда надавливал на карандаш, борясь с головокружением, мигренью и накатывающей волнами ужасающей слабостью. В конце концов, он просто-напросто упал в руки успевшему вовремя его подхватить Юнхо и из последних сил обнял того человека, за которым, наверное, всегда был готов последовать хоть на край света. Просто понял это слишком поздно…
- Спи, котенок, - прошептал призрак, жалея о том, что плакать он не может. Все еще обнимая, он аккуратно положил безжизненное тело на подушки, внимательно вглядываясь в белоснежное лицо, будто бы впитывая в себя напоследок каждую частичку этого «земного» Джеджуна.
Уже перед тем, как окончательно уйти, он бросил взгляд на записку, что лежала на самом краю тумбочки.
«Чанминни~ Расскажи им про нас с Юнхо~ Люблю тебя, Ючона и Сусу. Джеджун»
Непрошенная улыбка сама по себе озарила лицо Юнхо, потому что в голове сам по себе нарисовался образ Дже, демонстрирующего их фанатам незамысловатые сердечки.
Образ был настолько живым, что Юнхо даже немного поспешил отправиться туда, где в самом скором времени сможет встретить своего мужчину.
Теперь его ничто не держало в этом мире…
Чанмин вернулся домой только глубокой ночью. Он знал, что не стоило Джеджуна оставлять одного на такой большой промежуток времени, но ничего не мог поделать со своим же собственным рабочим графиком.
Что в доме что-то не так, Шим почувствовал практически в тот же момент, когда переступил порог квартиры Джеджуна. Откуда-то в душу закралось ощущение, что здесь перестало хватать чего-то крайне необходимого, будто бы пустота какая-то поселилась…
Быстро разувшись, Чанмин поспешил в единственную комнату в этой квартире, в которой еще кто-то жил.
Ему даже не пришлось напрягаться, чтобы открыть дверь – она и сама неплохо распахнулась, пропуская макнэ внутрь, в эпицентр этой давящей пустоты.
Чанмин сразу увидел его. Мужчина лежал на своей кровати, и если бы не неживая бледность его лица, то можно было бы сказать, что он просто спит и видит самый потрясающий сон в своей жизни – Джеджун умер с улыбкой на губах.
Не раз и не два Шим пробежался глазами по комнате, прежде чем понял, наконец, что именно никак не вписывается в атмосферу: на тумбочке у кровати он заметил какой-то клочок бумаги, по-другому этот огрызок и не назовешь.
Решительным шагом Шим Чанмин преодолел расстояние в несколько метров от двери до тумбочки чтобы все же посмотреть, что именно на нем написано.
Когда он, наконец, разобрал такие непривычные глазу каракули, что даже улыбнулся. Джеджун и после смерти остался Джеджуном. Чанмин был уверен, что смайликов в этом тексте не оказалось только потому, что у их «мамочки», скорее всего, карандаш из пальцев от слабости выпадал.
Еще раз усмехнувшись, Чанмин понял, что вот как раз сейчас время для телефонных звонков с прискорбным известием о кончине до сих пор популярного, несмотря на почти четырехмесячный перерыв в своей карьере, поп и рок-певца. А еще ему однозначно надо будет провести несколько часов с ноутбуком и телефонами Джеджуна. Если тот так сильно хотел, чтобы их секрет узнал весь мир, то кто Чанмин такой, чтобы противиться этому желанию?..
~*~
Джеджун сидел на каком-то непонятном дереве и, свесив ноги, болтал ими в воздухе, не думая вообще ни о чем, кроме, пожалуй, того, что ему нравится, как белый цвет смотрится на его бледной коже.
Солнце постепенно заходило за горизонт, окрашивая всю окружающую действительность в глубокие красные тона, которые задевали в душе мужчины какие-то струны, вызывая одновременно ностальгию и почему-то эйфорию.
Вытянув губы трубочкой, Джеджун запрокинул голову, чтобы полюбоваться первыми звездами, купающимися в багрянце заходящего солнца. Вот только, видимо, слишком резко он голову запрокинул, потому что в итоге не удержался на ветке и грохнулся вниз, прямо на какого-то незнакомца.
Тело, на которое он упал, не ругалось и даже не шипело, а вполне себе культурно поднялось само и помогло подняться Джеджуну, в итоге оказавшись умопомрачительно красивым мужчиной азиатской наружности.
- Джеджун, - пробормотал Ким, протягивая руку, заглядывая в эти спокойные и такие нежные глаза, уже понимая, что пропал.
- Юнхо, - ответил мужчина, пожимая руку и улыбаясь. И если еще секунду назад Джеджун думал, что пропал, то вот с этого самого момента он был готов на все, что угодно, лишь бы еще раз услышать этот голос и увидеть эту улыбку…
- А я тут на звезды смотреть пытался… - немного стесняясь признался Дже, практически решившись снова посмотреть в глаза Юнхо, когда тот сам приподнял его лицо за подбородок и, внимательно всматриваясь, будто бы изучая, спросил:
- Мы с вами нигде не встречались?..
И именно в эту секунду Джеджун осознал, что это только самое начало их связи…
