Круговорот. Круг первый.

Всю предыдущую неделю шёл дождь. Сейчас же он сменился ураганным ветром, и ещё неизвестно, что хуже, потому что теперь вихрь задувал ледяные капли под низкий каменный мост, по которому проходило широкое шоссе.
Мелкий пацан лет двенадцати, которого местные сравнивали с волчонком, привык спать на улице. Сколько раз он это делал он уж и не помнил. Но вот девчонка, которая увязалась за ним из приюта – нет. Парень зачем-то взъерошил короткие и мягкие-премягкие розовые прядки, прижимая её к себе покрепче. Девочка, совсем ещё малышка, глупая, расплылась в счастливой улыбке.
Убедившись, что его странная спутница согрелась, мальчишка осторожно укутал её в свою поношенную куртку – розоволосая мёртвой хваткой уцепилась за грубую ткань - и вышел на раскинувшийся возле моста пустырь. Порыв ветра с отмашкой хлестнул по лицу. Пацан ухмыльнулся и одновременно поёжился от пробирающего до костей холода.
Зато небо было пронзительно синим.
- Эй, ты, шкет!
Чуть впереди и ниже по пологому склону стояли какие-то люди. Человек десять-пятнадцать навскидку, все в спортивной одежде и с бритыми головами, только у их главаря был кричаще яркий ирокез. Чем-то он смахивал на попугая. Или же обезьяну, окунувшуюся в ведро с краской.
Вот блин. И чего им у себя дома не сидится? Нет же, с бейсбольными битами ходят, пёстрый этот даже гвозди в дерево вбил.
- Это наша территория!! Проваливай, откуда пришёл!
«Идиоты», - подумал пацан и оскалил зубы.
- Ты знаешь, кто я?!- всё ещё кричал крашенный. – Я – сильнейший! Кенпачи – вот как меня называют!
Мальчишка дёрнул плечами и скинул с ног полуразвалившиеся вьетнамки, драться в которых было страсть как неудобно.

- Как же скучно... – протянул пацан, примеряя на себя очередную пару обуви.
Опять велико. Но босиком ходить не слишком хотелось.
- Даже в Роппонги* с якудза и то интересней.
Кеды? Велики.
Ботинки? Тоже.
Гэта? Ни за что.
Вьетнамки? Ну и фиг с ними, сойдёт, хоть и пальцы отмораживаются. Зато подошву можно подогнать под любой размер. Найти бы только тут что-то острое...
Какой-то бугай дёрнулся в попытке пошевелиться, и мальчишка мимоходом резко наступил на приподнявшуюся жирную шею. Что-то хрустнуло. Может, шейные позвонки. Или трахея. Парень не шибко хорошо в этом разбирался.
На этот раз ему повезло – у побеждённых им была еда, причём достаточно много, целый рюкзак. Этого должно надолго хватить.
И деньги были.
Мальчишка уселся на покорёженный бетонный блок, коих тут полно было, и вгрызся в извлечённое из чьего-то рюкзака приторно-сладкое, но невероятно вкусное и сытное хлебобулочное изделие. Как ни странно, драка с такими слабаками всё же принесла толику удовольствия. Он подкидывал вверх и ловил кривоватый и острый нож для спортивной охоты – в пылу схватки парень ухватился прямо за лезвие, которое сейчас то и дело отталкивало от себя радостные лучи редкого солнца, слепя глаза.
Детский смех был крайне неуместен на пустыре с трупами, но именно этот звук раздался тогда, когда нож был пойман в четвёртый раз. Мальчишка повернулся в сторону моста и с двойственным любопытством проследил, как чуть было не забытая розоволосая малышка кубарем скатилась вниз по некрутому склону, вся измазавшись в пыли. Судя по хохоту, ей было очень весело.
Любопытная и плоховато умеющая ходить, она продвигалась медленно.
«Еды ей что ль дать... Сколько ей лет-то?» - подумал мальчишка.
Подобравшись-таки к нему, девочка протянула руку к лезвию ножа. Кажется, ей нравились металлические отблески.
- Это нож, видишь?
Парень сел перед ней на корточки, что быть с ней на одном уровне, но всё же смотрел сверху вниз.
- Им можно отрезать что-нибудь. Можно поранить кого-то или убить.
Девочка сунула указательный палец в рот и повернула голову чуть на бок, усиленно соображая.
- Тебя вот убить можно, - спокойно сказал мальчишка.
Малышка ткнула пальцем себе в грудь. Ага, контакт налажен.
- Тебя, тебя. Не боишься?
В ответ она энергично замотала головой из стороны в сторону. Вдруг розоволосая сделала неловкое движение и чуть поранилась об острие ножа, после чего взглянула на собственную ладонь с таким удивлением, словно видела её впервые в жизни. Но не заревела.
- Как тебя зовут? – спросил мальчик. Судя по молчанию, либо она не знала своего имени, либо его у неё не было, либо она просто не умела или же не хотела говорить.
- Что, у тебя не имени? – он почему-то остановился на втором варианте. – У меня вот тоже... – пауза, - нет.
На мосту пока что было пусто – ещё слишком рано, в выходной никто не поедет на работу и не сможет случайно их увидеть.
- Кенпачи значит... – пацан повернул голову на бок, невольно повторяя недавнее движение пристроившегося возле его ног ребёнка.

Так их стало двое – странный мальчишка-волчонок Кенпачи и безымянная малышка с розовыми волосами.

На ней школьная форма элитной начальной школы, чьё название Кенпачи никогда и не знал, а в бледных маленьких руках – ржавый арматурный пик, который смотрелся до странности уместно.
- Кен-тян, Кен-тян, а что она делает?
Арматура раз за разом опускалась на голову долговязого мужчины, чья фотокарточка есть чуть ли не на каждом заборе с подписью «Разыскивается полицией». Чёрная коса, тугая внизу и слабо завязанная у основания, неслышимо стукалась о худенькую поясницу от резких, но изящных движений.
- Кен-тян, а она его убьёт? – голос безымянки весёлый-превесёлый. Малышка дёргала его за штанину джинс, привлекая внимание, и хлюпала носом через слово – простыла небось.
- Да вроде он уже того.
Ну да, уже. Не дёргался от ударов, ёжик волос на затылке был весь в крови. С конца железного прута завораживающе капала алая жидкость. Будто окровавленный меч.
Девочка вдруг повернулась и взглянула прямо на него. Глаза у неё были синие-синие, словно бездонное море, и глядели прямо в душу.
- Спрячься где-нибудь, - особо не раздумывая, бросил Кенпачи.

Спустя часа два драки изрядно потрёпанные и окончательно выдохшиеся дети, мальчик и девочка, вполне мирно сидели на каком-то обшарпанном порожке, а розоволосая малышка тараторила без остановки, получая ответы на бесконечные вопросы мягким, обволакивающим голосом.
- Как тебя зовут?
- Унохана Ячиру.
- Мне нравится имя Ячиру. А где ты учишься?
- В школе Сейсен.
- И как учишься?
- Я очень старюсь.
- У тебя есть братья и сёстры?
- Нет.
- А просто семья есть?
- Есть. А у тебя?
- Ну ты же у~мная! Вот же он!
Кенпачи, на которого указал пальчик девочки, неопределенно передёрнул плечами. Мальчишка незаметно ощупывал правый бок, куда пришёлся наиболее сильный удар, и прикидывал, сломано ребро или нет. Жутковатые, наливающиеся фиолетовым, продольные гематомы с кровоподтёками его мало интересовали, хоть из-за них на нём не осталось ни одного живого места.
Унохана расправила складки на серой, невзрачной школьной юбке по колено и заправила за ухо несколько выбившихся из косы смоляных прядей, обнажая приковывающий взгляд алый росчерк глубокой царапины на молочно-белой нежной коже лица.
- Ты приходи сюда как-нибудь... ещё. Ну... или не сюда... ну, в общем...
- Я понял. Хорошо, приду.



- Вот так, - сказала Унохана, приклеивая ему пластырь на разбитый в лоб. – Раны на лбу очень сильно кровоточат, вот и всё.
Кенпачи предпочёл не думать о том, что когда открыл глаза и ничегошеньки не увидел, кроме черноты, то почти запаниковал, потому что был уверен, что ослеп.
Мальчишка чувствовал себя крайне неловко и непривычно и от кремовых стен красивой гостиной, и от ласковых рук, чуть придерживающих его волосы, чтобы не мешались. Зато мелкая была счастлива – телевизор её захватил, и девочка то и дело переключала с второсортного боевика на мультфильмы и обратно, жуя найденные в буфете конфеты.
- Надо же... жёсткие какие, - Ячиру материнским жестом потрепала его по торчащим во все стороны волосам.
- Обкорнал кухонными ножницами.
Она рассмеялась.
Вдруг кто-то забарабанил в дверь. Мальчишка дёрнулся, готовый в случае чего делать ноги через окно, схватив свою вроде как почти сестру подмышку, но из-за входной двери теперь отчётливо слышался плач.
- Рецу-ча-а-ан! Ты там?! Открой, с тобой всё хорошо?! Рецу-у-у...
Унохана метнулась открывать и почти сразу поймала на руки зарёваную девочку со странными волосами, кажущимися седыми.
- Исанэ, не плачь, всё хорошо.
- Ун-о-оха-ана-а-а-а... Я убежала, а ты там... одна... с этим... Уу..
- Исанэ, не бойся, он больше никого не обидит.
- Честно?
- Честно.
- Правда-правда?
- Правда, - вдруг брякнул Кенпачи низким ломающимся голосом.
Исанэ испуганно пискнула и спряталась было за Уноханой, но та сказала ещё что-то успокаивающее, и девочка стала с удивлением рассматривать уличного хулигана-оборванца. Не видела, небось, раньше, не тот район.
Но рассматривать ей долго не удалось, так как сбоку мелькнули розовые волосы, и по пустующему дому разнеслось возбуждённое верещание.
- Какая ты ми-и-илая! И волосы у тебя странные.
«Кто бы говорил», - подумал Кенпачи.
Новенькая в их странной компании поначалу зажалась от такого внезапного потока слов и энергии, но быстро расслабилась.
Ячиру тихонько отвела Кенпачи в сторонку. Оба чувствовали себя страсть какими взрослыми.
- Как тебя зовут?
- И..Исанэ... – она вдруг отскочила, после чего выпалила с коротким поклоном: Котетсу Исанэ, пять лет!
И поспешно добавила:
- А тебя?
Этот вопрос вызвал некие затруднения.
- У меня идея! – внезапно провозгласила Унохана.
Девочка подошла к названной сестре Кенпачи и сказала:
- Я хочу сделать тебе подарок. Но он очень-очень важный. Ты должна будешь беречь его. Хорошо?
- Обещаю!
- И... готова?
- Да.
Ячиру поднесла сложенные лодочкой ладони к лицу и что-то шепнула в них. А потом сделала такое движение, будто рассыпала что-то над застывшей в ожидании девочке без имени.
- Теперь тебя зовут Ячиру, - сказала Унохана, только что подарившая собственное имя.
Новоиспечённая Ячиру сначала восторженно вздохнула, а потом лучезарно улыбнулась, показывая снежно-белые молочные зубы.
- Унохана... А как же ты? – робко сказала Исанэ.
- А я буду Рецу.
- Почему Рецу? – спросил Кенпачи.
- А почему бы и нет?
Рецу улыбнулась, Кенпачи осклабился, а Ячиру шумно носилась по комнате и таскала за собой по кругу Исанэ.



Ночные переходы океанариума напоминали лабиринт, а Унохана Рецу, распустившая волосы по плечам, в длиннющей белой юбке – призрачного стража. Тем не менее, крепко держа Кенпачи за руку, она свободно здесь ориентировалась.
Как только Ячиру и Исанэ, наигравшись, заснули на диване, Унохана сказала, что хочет познакомить его со своим лучшим другом, и утянула куда-то в темноту улицы.
Идти долго не пришлось, а откуда у неё ключ Кенпачи спрашивать не стал, потому что не его это дело.
Когда из очередного подсобного перехода они, крадучись, выбрались в большой зал, парень не сразу понял, откуда на стенах синие переливы.
Вода... Везде вода, там, за толстым стеклом.
Унохана подошла к ближайшему и тихонько стукнула по стенке аквариума.
И тут...
Невероятно тихо, поражая своими размерами, на её зов из водяных глубин выплыл скат. Водяные блики раскрашивали его белую кожу.
Девочка приложила руку к стеклу, а скат, словно приветствуя её, слегка прошёлся по стеклу длинным острым хвостом, взмахнув плавниками, словно крыльями.

Выйдя на улицу, Кенпачи спросил:
- Зачем ты его мне показала?
- Просто так.
- Угу.
На секунду мальчишке показалось, что он увидел на крыше фигуру в чёрном кимоно. Но, скорее всего, показалось.
- Реванш? – без лишних слов сказал Кенпачи.
- Ага.
Унохана улыбнулась и решительно подвязала длинные полы юбки чуть выше острых выступающих коленок.

«В результате аварии на перекрёстке **** погибли четверо детей: Унохана Ячиру, Котетсу Исанэ, имена двух других пока неизвестны».

*Квартал Роппонги является частью района Минато в Токио. Известен своей ночной жизнью и властью якудза. Довольно странный район, несмотря на то, что там находится множество офисов.