Круговорот. Круг второй.

- Зараки, ты уверен? – мягко спросила Унохана, взывая скорее к собственному благоразумию, чем к сообщнику. Впрочем, бесполезно – короткая стычка в клубе кендо показала, что им обоим там делать нечего, а так же выявила наркотическую зависимость от выброса адреналина в кровь. Другого способа обрести утерянное душевное равновесие, кроме как ещё раз испытать чувство эйфории от головокружительной схватки, девушка придумать так и не смогла.
- Уверен.
Ну что ж, уверен так уверен. Хоть Унохане и интересно, кого Кенпачи «попросил» украсть из склада деревянное подобие оружия, спрашивать она не будет.
А на крыше так хорошо... Свежий воздух откуда-то с виднеющегося вдалеке моря, ласкающие лучи солнца. Последнее время девушка стала сильно мёрзнуть, так что обволакивающее тепло было как раз кстати.
Так тихо.
Спокойно.
- Кен-тя-я-я-ян!!!!
- Кусаджини-сенсей?! – вырвалось у Уноханы. Нет, ни для кого не секрет, что между самым жутким учеником средней школы и учительницей японского есть какая-то связь, но всё же ожидаемо было увидеть кого-то из учеников.
Да и это её обращение...
- Достала, Ячиру?
- Ага, - Кусаджини лучезарно улыбнулась и гордо продемонстрировала пару мечей.
Завуч со своим стремлением уволить её несомненно прав с педагогической точки зрения – чего только стоит высокий пушащийся хвост розовых волос до пояса на затылке – но ученики всех классов её любили, хотя и сложно сказать, за что: за забытое некоторыми заучками детство, за дурацкие беззлобные прозвища или же за отсутствие дистанции.
- Вы называете друг друга по именам? – интеллигентно поинтересовалась Унохана, потакая своему любопытству.
- Так я ж не на работе! – Ячиру рассмеялась, скинула слишком строгие туфли-лодочки на тёплый бетон и распустила волосы, которые тут же распушились ещё больше и полезли женщине в лицо. Воздух наполнился густым сладким запахом клубничного шампуня.
- Ну что, пошли?
Унохана задумчиво кивнула, незаметно тронув чёрные пряди собственного строгого каре без чёлки, которое едва-едва прикрывало не проколотые уши. А ведь в младшей школе у неё была длинная-предлинная коса до пояса... Но так даже лучше – драться с длинными волосами не слишком удобно.

- А это надёжно?
- Ещё как! А ещё Исанэ-са~ан нас прикроет.
«Нас?»
Кусаджини-сенсей, исхитрившись, сорвала травинку пальцами босой левой ноги – жарким летом колготок она не носила, невзирая на все правила приличия и хорошего тона.
Интересно, а что сможет сделать школьная медсестра, практикантка медицинского колледжа, Котетсу-сан против педсовета?
- Начнём?
Кенпачи не ответил, но на его лице появился жуткий оскал, от которого шарахались даже старшеклассники.
Когда деревянные клинки скрестились – наконец-то, наконец-то! – Унохана явственно услышала звон металла.



Унохана вздрогнула и проснулась. Этот сон преследовал её с тех пор, когда ей исполнилось десять лет, и девушка уже не боялась ни окровавленного лица мужчины, ни пугающе прекрасной женщины – смерти с изогнутым мечом. Бой этих двоих завораживал, несмотря на то, что всегда заканчивался одинаково – обманчиво хрупкий стан женщины насквозь пронзал зазубренный меч противника.
Лишь однажды она испугалась, тогда, в самый первый раз. Унохана и сейчас помнила, как вскочила, крича, как обрезала волосы ножницами, боясь быть похожей на ту женщину, как её позже успокаивала присматривающая за ней в отсутствие родителей Исанэ.
И ведь не крови или же бойни испугалась, нет...
Счастья. В неестественно синих, как тех, которые видно в зеркале каждое утро, глазах женщины плескалось такое безграничное счастье, что её практически еженочная смерть уже не была чем-то ужасным.
Обычно после этого Унохана засыпала, как ни в чём не бывало, и спокойно не размыкала глаз до утра, но сегодня Морфей не желал принять её в свои объятья.
Родителей, как обычно, не было дома, поэтому она могла делать, что хочет. Девушка заправила кровать, умылась, причесалась, сама не зная, зачем это делает. В ванной не самое приятное освещение, оно сине-холодное, поэтому кожа у зеркальной Уноханы слишком бледная, а волосы, наоборот, слишком тёмные. Словно чёрно-белый негатив.
Под руку попалась губная помада. Материнская, сама Унохана, беря пример с Кусаджини-сенсея, косметикой не пользовалась, разве что кремы какие-нибудь.
Ярко-красная. Как раз то, что нужно.
Короткий росчерк, словно взмах кинжалом, и лицо её зеркальной близняшки рассечено напополам кровавыми линиями.
Унохана тяжело вздохнула, аккуратно закрыла тюбик и, почувствовав давящую духоту, поспешила обратно в свою комнату – там самое большое окно в доме.
На улице барабанил по крышам хоть летний, но довольно холодный дождь, чья капли легко остужали разгорячённое лицо. А под окнами её дома стояла узнаваемая даже в тусклом свете фонаря фигура.

Школа закрыта по ночам; это нормально, поэтому они лезли через забор. Единственное, чего опасалось Унохана, так это потерять в стене ливня великоватые ей ботинки, которые она сдуру нацепила.
Футболка липла к худой спине Кенпачи, очерчивая сухие линии мускулатуры, а его жёсткие даже на вид волосы топорщились во все стороны – Унохана еле сдержала смех, потому что подозревала, что и сама выглядит не лучше.
Лезть на крышу по пожарной лестнице глухой дождливой ночью – не самая лучшая идея. Так обычно начинается каждый второй фильм ужасов. Наверху – озёрная гладь над небольшим городком, воды было ещё слишком мало, поэтому она не стекала по лабиринту труб вниз.
Первый поцелуй Уноханы оказался безвкусным и коротким, но обжигающим, полным отчаянной жадности ухватить всё за краткие мгновения этого внезапного порыва. А после – ноющие бока от болезненно-крепкого объятия и затяжная простуда от холодных струй.

- Это очень и очень странно, Шунсуй.
- Угу...
- Отобрать мечи у пришедших за ними шинигами и напасть друг на друга... Никогда о таком не слышал.
- А может они просто не хотели в Сообщество Душ? Молодые ж ещё были... – высказывает странную догадку главнокомандующий Готей 13, и с ней гораздо проще согласиться, чем вступать в бессмысленные споры.