Десять слов. Одна преграда.

Лимон. Тигровая лилия.
«Нет такой краски, цветов, сорной травы, фруктов, травы, камня, птичьего пера, которые не имели бы соответствующего им стиха, и вы можете ссориться, браниться, слать письма страсти, дружбы, любезности, или обмениваться новостями, при этом не испачкав свои пальцы».
— леди Мэри Уортли Монтегю

"Нет смысла говорить о том, как я привык быть здесь. Нет смысла смотреть на окружение... Не существует даже неба. Ничего-то, по сути, и не было, ведь так? Ты была лишь пылью яви, окутавшей мою дымку сознания. Колкой прохладой любви. Предреченной встречей. Ограниченной лишь глупым концом... Но ты была моей, а я твоим. Наш мир, подаренный тобою, нерушим...»

Весна. Столько слов она дарит в себе. Столько радостных эмоций и счастья. Когда хмурые зимние тучи расступаются, когда на небе виднеется чистая, непорочная гладь, когда тучная одежда и старые приевшиеся сапоги покидают гардероб, когда терпкий, едва ощутимый аромат мокрого асфальта дарит ощущение свободы — он приходит сюда. Каждый год. Каждый миг ценен только сейчас. Только в этот день.
Легкий запах молодой, свежескошенной травы и зябкий, будоражащий запах цветов. Тонкие нотки цитруса и пыльцы. Большой, нет, просто огромный парк. Каждое дерево медленно распускало свои молодые бутончики. Каждый листик робко пытался появиться на этот мир, украшая пустоту и серость бренного городка.
Мы росли вместе. Мы учились вместе. Мы знали друг друга. Мы не были друзьями, но.. Мы были едины.

«Всегда было это «но», верно, Зереф?» - грустная улыбка, озаряющая миловидное личико красивой девушки.
Поток ветра разметал лежащие на дорожке маленькие увядавшие лепестки вишни. Подняв парочку, ветер закружил их в незамысловатом танце. Одинокие скамейки изредка освещались солнцем. Распустившиеся каштаны прикрывали позеленевшую траву.
Дружить с тобой было неимоверно легко. Порой ты вгоняла меня в ступор своими гаданиями. Я распинался о том, как когда-то открою новый мир. А ты тихо все это время раскладывала слегка потрепанные на уголках карты. Только вот кто же знал, что этот мир без тебя мне будет не нужен? - едва заметная усмешка. - Кто бы мог подумать, что человек бывает просто необходим? Не то что воздух. Когда каждая клеточка тела желает увидеть тебя. Снова услышать звук тасующейся колоды. Шорох разложенного гадания и твое хмурое выражение лица. Порой хочется сказать, что я безумен в своем одиночестве. Мавис...

В самом центре парка красовался огромный фонтан. Первые лучи тепла пригрели сознание, а легкий, еще зимний ветерок будоражил кожу. Не давая расслабиться полностью. Уйти в мир воспоминаний. Вода текла своим потоком, маленькие резные фигурки — переливаясь золотистыми лучами, придавали этому месту радужную россыпь весны. Края фонтана были мокрыми, холодная расплескавшаяся вода маленькими лужами стекала к небольшой прорези в старой, потрескавшейся каменной дорожке. Проходящие мимо люди то и дело ступали в эту лужицу, негромко причмокивая мокрыми подошвами — оставляли окружные следы. В самом центре искусственного водопада стояла девушка. Большие, кудрявые, лимонного цвета волосы доходили до самых ступней. Намокшие снизу кудри потяжелели, заставляя их немного выпрямиться. Нежная, бледная кожа сверкала лучиками струящейся воды, а детские, по-своему милые мутные глаза смотрели куда-то вдаль. Маленькие ручки сжимали в руке девять разных цветов.
«Я помню. Я помню каждое число. Я помню каждый оттенок твоих очей. Просто я знала, что не в этой жизни нам быть с тобой вместе».

Лиловая сирень.
Белая лилия.
Синяя фиалка.
Амарант.
Фенхель.
Розмарин.
Подснежник.
Желтый тюльпан.
Иссоп.

- Мавис, чего ты постоянно гадаешь? - возмущенно глядя на однокурсницу, темноволосый нахмурился. - Ты совершенно меня не слушаешь!
- Зереф, не начинай, - не отвлекаясь от новой колоды, бормотала светловолосая девушка, чуть нахмурившись, глядя на расклад. - Я все слышу! И помню, что сегодня мы идем в театр! - Легкая улыбка, и он забыл, что хотел сказать.

Они дружили с самого детства. Они всегда были рядом. Их не понимали окружающие. Они были одиноки. Они были едины. Их мир был маленькой сказкой с глупым концом...

- Если съесть вот это мороженое, - ткнув пальчиком на желтого цвета шарик, мальчик заулыбался, - ты будешь совершенно лимонной!
- Это как? - светловолосая девочка удивленно посмотрела на своего друга, вытирая замурзанные кремом щечки.
- Ну... Ты... это... лимонная! - найдя подходящее слово, мальчик от души засмеялся.
- Почему это? Кислая в смысле? - Мавис насупилась и укусила очередное пирожное.
- Да нет же, - нахмурился Зереф. - Ты лимонная, от тебя всегда пахнет цитрусом. У тебя легкие желтоватые волосы. Ты очень светлая и никогда не портишься. Рядом с тобой всегда витает какой-то кисло-сладкий аромат... Я хотел назвать тебя цыпленком, но подумал, что это будет не совсем то. - Щечки слегка заалели, а ручка, почесывавшая подбородок, опустилась в карман синих шорт.
- Тогда ты... ты будешь... Тигровой лилией! - топнув ножкой перед собой и выставив руки по бокам, девушка засмеялась. - А все потому, что ты слишком самонадеянный и гордый.
- Ты читаешь язык цветов? - удивленно воскликнул малыш.
- Да, - гордо задрав носик, сказала девочка, скрывая свое смущение. - Мама научила...

Он всегда наблюдал за ней. Никогда не позволял хоть взглядом ее оскорбить. Ни единым словом, ни намеком на пошлость. Одноклассники лишь глупо хмыкали, пожав плечами. Одногруппники просто не вмешивались. Одинокие льстивые взгляды — тут же предотвращались, как только злой Зереф прижимал парня к стене и злобно шипел о том, что ждет каждого, кто хоть пальцем тронет Мавис. Завистливые взгляды и колкие фразы попросту не доходили к ним. Им было все равно. Едины.
Миг. Жизнь - это правда миг. Легкий, едва уловимый. Теплый и сладостный. Но полный горечи. И лишь ценя каждую мелочь, каждую улыбку, каждый восход солнца и протянутую руку Зерефа, - она была счастлива. Она жила. Осознавать то, что у тебя ограниченные минуты, часы и дни - стало привычно. Тупая боль в области сердца изредка напоминала о себе, мол, говоря: «Ты только помни, что говорили врачи. Ты только знай, что не успеешь».

Он знал о том, что она больна.
Он знал о том, что может ее завтра не увидеть.
И лишь даренная улыбка у окна,
сказала за себя: я не могу ее обидеть.

Подарки и слова им были не к чему,
лишь в миге сладостна минута.
А повернувшись робостно к нему,
она шептала: оставьте в прошлом сии путы.

Из года в год, сроднились души.
Даря лишь сладостно мгновенье.
И лишь цветы в руках шептали ветрено ему,
что было явью то прикосновенье.

В тайне глубокой ночи, скрываясь под тяжелым одеялом, он всегда читал книгу. И только в этот раз, зная, что это их последний год, неделя и часы, он решил попрощаться, чтобы вновь встретиться. Смириться с тем, что их мир рассыпается на части — было невозможно. Без необходимого воздуха. Без запаха цитруса было невозможно жить. Он так любил брать ее локоны в свои руки. Перебирать их, ощущая мягкость и податливость. Он так любил читать вместе с ней сказки. Любил вечно присущий ей запах лимона и кедра. А их редкие и невинные поцелуи заставляли понимать, что это больше, нежели просто привязанность и любовь.

22 Апреля.
Он подарил ей лиловую сирень. Молча. Глаза прикрыты челкой, и дрожащая рука. Ведь на языке цветов это «Первое волнение любви» - негласное признание образовавшегося чувства. Она улыбалась и робко коснулась его онемевших пальцев.
23 Апреля.
Он подарил ей белую лилию. Говоря о том, что ее душа чиста и непорочна. Она смотрела вдаль уходящему закату. Он робко прикоснулся к ее ладони.
24 Апреля.
Он подарил ее синюю фиалку. Символ его верности. Он никогда не посмотрит на кого-то так, как на нее.
25 Апреля.
Он подарил ей Амарант. Ведь их любовь не преграда жизненным путям. Их любовь вечная...
26 Апреля.
Перед ее глазами замаячил Фенхель.
Неприступность. Сопротивляемость.
Он никогда не поддастся слабости. Она не будет противиться смерти.
27 Апреля.
Розмарин. Держала в руках и плакала. Остались часы...
Он отдает ей все свои воспоминания и память. Всего себя. Тихо садясь на больничную койку, робко касается ее бледно-серой кожи.
28 Апреля.
На ее могиле красовались Иссопы.
Ее чистая душа где-то рядом. Его горечное смирение где-то в душе.

***

«Это были лучшие девять дней моей жизни. Не было печали и грусти. Я знала, что мы еще будем счастливы. Моя тигровая лилия. Десятый цветок». - В уголках глаз мелькали хрустальные капли.
Среди фонтана стояла промокшая от воды девушка. Синее платье немного прилипло к бледной коже. Но... Это не важно. Она ждала свои десять цветов.

Никто и не мог ее заметить. Никто кроме него.
Вот уже десять лет 28-го Апреля он приходит сюда. Их место.
Приносит девять цветов и просто сидит на крае потресканной глади мрамора.
Негласно ощущает то, что она рядом. Она улыбается. Она счастлива.

- Мавис, в этом году мы встретимся лично. - Тихий шепот разрывал с шумом тишь местного вечера.
- Знаю, знаю, мой лиловый цвет жизни, - спокойно шептала девушка, стоя позади темноволосого парня.
- Я всегда чувствовал, что ты здесь. Рядом. Только в этот день. - Зереф обернулся и стал разглядывать гладь воды.
- Я всегда появлялась только в этот день. Только для тебя. И только на жалкий миг нашей вечности... - девушка сделала шаг вперед.
- Но в этот раз... - брюнет протянул руку вперед, в невесомость...
- Но в этот раз... - Девушка пригнулась и подставила свою мокрую щеку под его ладонь.
- Ты заберешь меня к себе. - Словно новый порыв ветра и терпкости пронзил сознание. Душу. Он ощутил желанный аромат лимона.
- Я заберу тебя себе. - Она явственно чувствовала его робкое касание к щеке.

Она была больна и нелюдима.
Он был один и позабыл весь мир.
Она касалась сердца, сердца мима.
Он чувствовал в себе весь пир.

И лишь больны те считанны минуты,
И лишь больна душа та, на двоих.
И лишь познаньем боли руты,
И лишь касаньем боли стих.

Он был болен давно. Она это знала. Но каждый год он дарил ей цветы.
Тупая боль, острое покалывание в области грудной клетки. Приступ удушья - и пустота.
Яркая вспышка и ослепительный свет.

И если не дано им быть при жизни вместе... И пусть хоть вечность им будет преградой. И пусть хоть весь мир им противостоит. Они будут рядом.
Невесомо касаясь. Глупо улыбаясь. Робко дрожа.

Он вновь прикоснется к светлым локонам.

Посмотрит в мутные глаза...

- Я ждала.
- Я верил.

Сладкая смесь цитруса и яркого цветка. Они созданы не для жизни. А для вечности.

Лиловая сирень.
Белая лилия.
Синяя фиалка.
Амарант.
Фенхель.
Розмарин.
Подснежник.
Желтый тюльпан.
Иссоп.

Вашей памяти. Волшебный миг.

Хоть нельзя говорить, хоть и взор мой поник,
У дыханья цветов есть понятный язык:
Если ночь унесла много грёз, много слёз,
Окружусь я тогда горькой сладостью роз!
Если тихо у нас и не веет грозой,
Я безмолвно о том намекну резедой;
Если нежно ко мне приласкалася мать,
Я с утра уже буду фиалкой дышать;
Если ж скажет отец «не грусти, — я готов», —
С благовоньем войду апельсинных цветов.