Нацу/Эрза «Тепло на двоих»
Пьяные, неадекватные феи уже давно не в себе, зато искренние. Ну а ночь окажет услугу и скроет ото всех их маленький секрет.
Вряд ли здесь R, но все возможно. Вдохновлялась песней The Pretty Reckless — Just Tonight.
В костре еще горит огонь, языки пламени все норовят дотянуться до неприкрытых девичьих колен и жадно укусить за слегка обветренную кожу. В голове кто-то хмельным голосом напевает странную песенку, а на губах лишь терпкий вкус виски. Глаза, подернутые пьяной пеленой, завороженно смотрят на забавные попытки огня дотянуться до беззащитного сейчас тела, а руки сами тянутся к бутылке за очередным глотком изысканного напитка.
Люси под боком что-то пыхтит и лишь сильнее кутается в плед. Замерзла. А Эрзе не холодно. Источник ее тепла сейчас сосредоточен в этой золотистой жидкости, что плещется в бутылке, а еще в хмельном голосе, напевающем странную песенку в голове. Ее сознание не меркнет, нет, его лишь медленно обволакивает сладкая полудрема, и даже количество выпитого алкоголя сейчас не важно. Ничего не важно. Главное, что тепло.
Странные они вообще, по своей натуре далеки от всего нормального и типичного, вот только проблемы у них жизненные и тоска волчья, совсем как у обычных людей. А сегодня негласно решили побить ранее установленные рекорды неадекватности и после удачной миссии остановиться на ночлег в лесу, развести костер, выпить виски. Виски принес Нацу и одному только Зерефу ведомо, где он его достал. Пожалуй, именно виски и было первоначальным источником их сегодняшней ненормальности.
Они пили одну бутылку медленно, не спеша, смакуя каждый глоток, гоняя терпкую на вкус жидкость во рту, делили дурманящее тепло внутри на двоих. Люси пить отказалась сразу, ей итак хватало проблем с печенью после каждых совместных попоек, а Эрза никогда особо не сопротивлялась, хоть и пить толком не умела. Вот только желания спиться не было. Хотелось лишь тепла.
Заклинательница смотрит на товарищей осуждающе, ей холодно и неуютно, а они будто и не видят. Даже обидно немного, и девушка вновь что-то тихо ворчит. Хеппи давно уже спит на коленях под пледом, ему хорошо и, наверное, рыбка снится, а Хартфилия мерзнуть больше не намерена. Она молча поднимается на ноги, аккуратно беря на руки котенка и, чуть ли не теряя плед на середине дороги, уходит в палатку. Там-то теплее и куда уютнее, чем сидеть на холодном июльском воздухе среди хмельных друзей и их общего источника тепла на этот вечер. Каждый из них согревается по-своему.
Нацу лишь краем глаза наблюдает за действиями девушки, а потом ленивым взглядом скользит по расслабленной позе воительницы. Та даже не смотрит на подругу, весь ее мир сжался до размеров этого костра, языки пламени в котором из разу в раз бросаются в дикую пляску, когда не удается дотянуться до слегка обветренной кожи на неприкрытых девичьих коленях. Губы Алой растягиваются в какой-то совершенно не свойственной ей улыбке, а Нацу неосознанно и жадно ловит это ее движение, стараясь отпечатать в своей памяти надолго. Ведь когда еще выдастся такой удачный случай лицезреть Скарлет обнаженной морально, без этих вечных ее непробиваемых панцирей и прочих доспехов души.
Драгнил аккуратно забирает у нее бутылку и делает неглубокий глоток. Виски – не эль, его просто непозволительно пить залпом, расхлебывая половину содержимого на землю. Наверное, по этому же определению Эрза до сих пор не в отключке.
Топить собственное разочарование в недешевом алкоголе вряд ли хорошая идея, но Алой сейчас не до глубокомысленных рассуждений. Может, стоило бы наконец-то разрешить ее извечную амурную дилемму с одним магом, страдающим последней стадией нерешительности, да вот к черту. Надоело как-то, а в голове только хмельной голос и не грамма трезвой мысли. Хочется тепла. А еще хочется… танцевать.
Взвешивать буквально каждый свой шаг, каждое слово было негласным правилом той Титании, чья отвага прочнее стали доспехов, а гордость пылает не хуже ядерно-алых волос на фоне заката. Той Титании, а не этой пьяной феи, что впервые за долгое время не стесняет привычными оковами свои движения, и крылья ее, обожженные горьким разочарованием и милостью судьбы, не скованы больше железными цепями.
Эрза облокачивается на руку и тянется к спасительной бутылке за новой дозой тепла. Нацу неотрывно следит за ней, а когда девушка облизывает нижнюю губу, забирая остаток обжигающей жидкости на ней себе – сглатывает. Ему почему-то самому хотелось это сделать, а Эрза жадничает, не смотря на то, что у них еще полбутылки есть. В голове дурман дурманом, а по венам, словно вместо крови течет золотистая жидкость, разнося по всему телу сладкую полудрему. Алая неуверенно поднимается на ноги и подходит к огню, слегка касаясь пальцами руки обжигающих языков пламени. А те, словно обрадовавшись долгожданной добыче, вспыхивают с новой силой, и дикая пляска их теперь кажется безумной. И воительнице хочется плясать вместе с ними…
… во тьме ночной, средь бликов яркого пламени фея танцует свой волшебный танец, поддаваясь безумию его огней, что красными языками ласкают ее тело. Дракон жадным взглядом ловит все ее движения и кажется, что танцуя для ночного огня, она танцует и для него тоже. Сменившая прочность титана на обычный шелк летнего сарафана, Алая заставляет его испытывать голод. Как то обжигающее пламя, он хочет съесть ее, поглотить целиком, впитать в себя, и пускай сейчас они оба не в себе, пускай за их желания говорит хмельной голос в головах, пускай… Все равно сегодня был негласно оглашен день их общей ненормальности, когда и тоску, и разочарование, и тепло внутри можно разделить на двоих.
Нацу рывком притягивает к себе за руку Алую воительницу, что так желанна сейчас в своей обжигающей искренности, и чувствует терпкий запах виски на ее губах. И это действует на него не хуже любого катализатора.
Руки, что так сильно сжимают ее бедра, губы, которые оставляют на ее шее не менее болезненные, чем ожоги языков пламени, поцелуи. У Дракона внутри – пожар, взрывы и потоки лавы, а у нее – пепел и колючее разочарование. Она пуста, она обнажена морально и физически перед ним, потому так и тянется к теплу. Обжигающему, стоит только дотронуться – и сгоришь полностью. Фея согласна гореть, она боли не боится. Не ту, что может причинить ей он. Просто потому, что Нацу будет гореть вместе с ней.
Они всегда были странными, всегда себе на уме, по своей натуре далеки от всего нормального и типичного, вот только проблемы у них жизненные и тоска волчья, совсем как у обычных людей. А сегодня напрочь стерли все грани, негласно объявив этот день днем их общего безумия. И плевать, что они оба не в себе, что просто пьяны от дурманящего чувства внутри и что просто хочется. Что совсем рядом спит ни о чем не подозревающая Люси, что завтра наверняка будет стыдно. Завтра вернутся на свои законные места стертые за эту ночь грани, на лица оденутся маски, а крылья вновь стянутся железными цепями. Завтра будет… когда-то, да будет, но не сейчас и не здесь.
Виски золотистой лужицей растекается по земле, словно обвиняя фей в их непозволительно безалаберности, но у тех двоих ненормальных вряд ли будут сожаления по этому поводу. Им наконец-то тепло.
Пьяные, неадекватные феи уже давно не в себе, зато искренние. Ну а ночь окажет услугу и скроет ото всех их маленький секрет.
Вряд ли здесь R, но все возможно. Вдохновлялась песней The Pretty Reckless — Just Tonight.
В костре еще горит огонь, языки пламени все норовят дотянуться до неприкрытых девичьих колен и жадно укусить за слегка обветренную кожу. В голове кто-то хмельным голосом напевает странную песенку, а на губах лишь терпкий вкус виски. Глаза, подернутые пьяной пеленой, завороженно смотрят на забавные попытки огня дотянуться до беззащитного сейчас тела, а руки сами тянутся к бутылке за очередным глотком изысканного напитка.
Люси под боком что-то пыхтит и лишь сильнее кутается в плед. Замерзла. А Эрзе не холодно. Источник ее тепла сейчас сосредоточен в этой золотистой жидкости, что плещется в бутылке, а еще в хмельном голосе, напевающем странную песенку в голове. Ее сознание не меркнет, нет, его лишь медленно обволакивает сладкая полудрема, и даже количество выпитого алкоголя сейчас не важно. Ничего не важно. Главное, что тепло.
Странные они вообще, по своей натуре далеки от всего нормального и типичного, вот только проблемы у них жизненные и тоска волчья, совсем как у обычных людей. А сегодня негласно решили побить ранее установленные рекорды неадекватности и после удачной миссии остановиться на ночлег в лесу, развести костер, выпить виски. Виски принес Нацу и одному только Зерефу ведомо, где он его достал. Пожалуй, именно виски и было первоначальным источником их сегодняшней ненормальности.
Они пили одну бутылку медленно, не спеша, смакуя каждый глоток, гоняя терпкую на вкус жидкость во рту, делили дурманящее тепло внутри на двоих. Люси пить отказалась сразу, ей итак хватало проблем с печенью после каждых совместных попоек, а Эрза никогда особо не сопротивлялась, хоть и пить толком не умела. Вот только желания спиться не было. Хотелось лишь тепла.
Заклинательница смотрит на товарищей осуждающе, ей холодно и неуютно, а они будто и не видят. Даже обидно немного, и девушка вновь что-то тихо ворчит. Хеппи давно уже спит на коленях под пледом, ему хорошо и, наверное, рыбка снится, а Хартфилия мерзнуть больше не намерена. Она молча поднимается на ноги, аккуратно беря на руки котенка и, чуть ли не теряя плед на середине дороги, уходит в палатку. Там-то теплее и куда уютнее, чем сидеть на холодном июльском воздухе среди хмельных друзей и их общего источника тепла на этот вечер. Каждый из них согревается по-своему.
Нацу лишь краем глаза наблюдает за действиями девушки, а потом ленивым взглядом скользит по расслабленной позе воительницы. Та даже не смотрит на подругу, весь ее мир сжался до размеров этого костра, языки пламени в котором из разу в раз бросаются в дикую пляску, когда не удается дотянуться до слегка обветренной кожи на неприкрытых девичьих коленях. Губы Алой растягиваются в какой-то совершенно не свойственной ей улыбке, а Нацу неосознанно и жадно ловит это ее движение, стараясь отпечатать в своей памяти надолго. Ведь когда еще выдастся такой удачный случай лицезреть Скарлет обнаженной морально, без этих вечных ее непробиваемых панцирей и прочих доспехов души.
Драгнил аккуратно забирает у нее бутылку и делает неглубокий глоток. Виски – не эль, его просто непозволительно пить залпом, расхлебывая половину содержимого на землю. Наверное, по этому же определению Эрза до сих пор не в отключке.
Топить собственное разочарование в недешевом алкоголе вряд ли хорошая идея, но Алой сейчас не до глубокомысленных рассуждений. Может, стоило бы наконец-то разрешить ее извечную амурную дилемму с одним магом, страдающим последней стадией нерешительности, да вот к черту. Надоело как-то, а в голове только хмельной голос и не грамма трезвой мысли. Хочется тепла. А еще хочется… танцевать.
Взвешивать буквально каждый свой шаг, каждое слово было негласным правилом той Титании, чья отвага прочнее стали доспехов, а гордость пылает не хуже ядерно-алых волос на фоне заката. Той Титании, а не этой пьяной феи, что впервые за долгое время не стесняет привычными оковами свои движения, и крылья ее, обожженные горьким разочарованием и милостью судьбы, не скованы больше железными цепями.
Эрза облокачивается на руку и тянется к спасительной бутылке за новой дозой тепла. Нацу неотрывно следит за ней, а когда девушка облизывает нижнюю губу, забирая остаток обжигающей жидкости на ней себе – сглатывает. Ему почему-то самому хотелось это сделать, а Эрза жадничает, не смотря на то, что у них еще полбутылки есть. В голове дурман дурманом, а по венам, словно вместо крови течет золотистая жидкость, разнося по всему телу сладкую полудрему. Алая неуверенно поднимается на ноги и подходит к огню, слегка касаясь пальцами руки обжигающих языков пламени. А те, словно обрадовавшись долгожданной добыче, вспыхивают с новой силой, и дикая пляска их теперь кажется безумной. И воительнице хочется плясать вместе с ними…
… во тьме ночной, средь бликов яркого пламени фея танцует свой волшебный танец, поддаваясь безумию его огней, что красными языками ласкают ее тело. Дракон жадным взглядом ловит все ее движения и кажется, что танцуя для ночного огня, она танцует и для него тоже. Сменившая прочность титана на обычный шелк летнего сарафана, Алая заставляет его испытывать голод. Как то обжигающее пламя, он хочет съесть ее, поглотить целиком, впитать в себя, и пускай сейчас они оба не в себе, пускай за их желания говорит хмельной голос в головах, пускай… Все равно сегодня был негласно оглашен день их общей ненормальности, когда и тоску, и разочарование, и тепло внутри можно разделить на двоих.
Нацу рывком притягивает к себе за руку Алую воительницу, что так желанна сейчас в своей обжигающей искренности, и чувствует терпкий запах виски на ее губах. И это действует на него не хуже любого катализатора.
Руки, что так сильно сжимают ее бедра, губы, которые оставляют на ее шее не менее болезненные, чем ожоги языков пламени, поцелуи. У Дракона внутри – пожар, взрывы и потоки лавы, а у нее – пепел и колючее разочарование. Она пуста, она обнажена морально и физически перед ним, потому так и тянется к теплу. Обжигающему, стоит только дотронуться – и сгоришь полностью. Фея согласна гореть, она боли не боится. Не ту, что может причинить ей он. Просто потому, что Нацу будет гореть вместе с ней.
Они всегда были странными, всегда себе на уме, по своей натуре далеки от всего нормального и типичного, вот только проблемы у них жизненные и тоска волчья, совсем как у обычных людей. А сегодня напрочь стерли все грани, негласно объявив этот день днем их общего безумия. И плевать, что они оба не в себе, что просто пьяны от дурманящего чувства внутри и что просто хочется. Что совсем рядом спит ни о чем не подозревающая Люси, что завтра наверняка будет стыдно. Завтра вернутся на свои законные места стертые за эту ночь грани, на лица оденутся маски, а крылья вновь стянутся железными цепями. Завтра будет… когда-то, да будет, но не сейчас и не здесь.
Виски золотистой лужицей растекается по земле, словно обвиняя фей в их непозволительно безалаберности, но у тех двоих ненормальных вряд ли будут сожаления по этому поводу. Им наконец-то тепло.
<
Так же, не могу не отметить, как вы раскрыли тему с виски, как преподнесли это читателям. Весьма завораживающе это получилось. Может, именно это мне и приглянулось в вашей работе, кто знает.
Так же, не могу сказать ничего плохого по поводу вашего стиля. В общем, я это уже отмечала и в других ваших работах, как и то, что он мне нравится. У вас очень хорошо удается преподносить свою идею читателям. Причем очень красочно и красиво преподнести. Это весомый плюс вашей работе.
Так же, радует, что предложения не перегружены сложными конструкциями,а наоборот, все передано в весьма легкой и простой форме. Поэтому, читать одно удовольствие.
Спасибо за ваш труд.
Вдохновения вам, автор :)
С уважением, Харуно.