Я не должен лгать. © Наказание Фреда

Пункт 2. Наказание Фреда.

- «Гермиона Грейнджер – юная волшебница, ученица всем известной школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, единственная дочь мистера и миссис Грейнджер, подруга Рона и Гарри. Сейчас она на пятом году обучения, готовится к сдаче СОВ, является зачинщиком Отряда Дамблдора, а еще она серьезно влипла. И влипла не по своей вине.
Фред и Джордж Уизли – братья-близнецы, способные шутить даже тогда, когда им угрожает серьезная опасность. Но именно сейчас, прячась от Гермионы Грейнджер, они пытаются найти способ снять действие собственных шалостей.
В чем суть, спросите вы?
Дело в том, что за прошедшие два дня после случая в кабинете ЗОТИ, зубрила Гриффиндора стала по-настоящему… дерзкой штучкой.
Долорес Амбридж же оставила пост директора и Хогвартс в целом, решив, что Министерство не способно нам помочь. Конечно, все это означает лишь затишье перед бурей, но мы уверены, что в случае опасности Гарри Поттер снова всех спасет».
Гермиона отложила первый выпуск школьной газеты, на первой странице которого была ее фотография.
- Да ладно тебе, Гермиона, - нервно произнес Рон, словно боялся сболтнуть лишнего. – Это всего лишь статья. Уверен, никто даже пальцем на тебя не покажет…
- О, как же! – воскликнула девушка, вскочив с мягкого кресла у камина. Лицо ее выражало искреннее негодование. – Я уничтожу их. Даже пытка Круциатусом покажется им лучшим наказанием!!!
- Думаю, останавливать тебя бесполезно… - тихо пискнул парень. – Ладно, я спать…
Рон быстро поднялся по винтовой лестнице, молясь дойти до комнаты спокойно.
Девушка перевела взгляд на Гарри, ожидая от него хоть какого-то ответа. Тот пожал плечами, так ничего и не сказав.
- Меня окружают одни долбоебы! – она развернулась и быстрым шагом направилась в комнату мальчиков. – Сейчас они у меня попляшут. Два гороховых шута, ебать их магловским топором.
Девушка выбрала одну из дверей и, резко распахнув, ворвалась в комнату. Свет был тусклым. Здесь не было никого, кроме рыжеволосого парня, стоявшего к ней спиной. Гермиона Грейнджер замолчала только потому, что он был полностью обнажен. Капельки воды падали с коротких прядей рыжих волос на спину, вычерчивая мокрую дорожку по пути к ягодицам.
Услышав шум, Фред повернулся, но лишь наполовину, чтобы глянуть, кто вошел. Увидев Гермиону, он изменился в лице. Во-первых, он жутко боялся нынешнюю Грейнджер. Во-вторых, стоять перед ней голым было несколько… неудобно. Решив выбрать наименьшее из зол, Фред быстро обвернул себя тканью полога кровати. Взгляд девушки, наконец, встретился с его.
- Еба-а-а-ать… - протянула она, как только вспомнила, что нужно дышать. – Тебе стоило бы побольше есть.
Она подошла к нему, взяла пальцами край ткани и потянула на себя. Фред сильнее притянул ее к себе.
- Ну и че ты ломаешься, как леший? – фыркнула она, возмутившись. – Я всего лишь хочу посмотреть, такой же он худой или нет!
- Гермиона, я не думаю, что ты бы…
- Что? – она подняла брови. – Знаешь, Фред, я даже в чем-то тебе благодарна. Ты избавил меня от того, что меня всегда сдерживало.
Юноша растерялся, и, в этот момент, девушка буквально вырвала ткань из его рук.
- О. – Гермиона смотрела на то, о чем раньше даже говорить стеснялась. Теперь же все обстояло совсем по-другому. Она хмыкнула. – Он такой… сморщенный. Так даже не понять…
Рука девушки опустилась на мужскую грудь, скользнула вниз, повторяя движение капли воды. Пальцы почувствовали впадинку пупка, на миг обвели его контур, спустились ниже. Пройдя ладонью по черным жестким волоскам, она хотела было добраться до желанного, но рука парня больно сжала запястье.
- Эй, Гермиона… прекрати, ты ведь этого не хочешь. – Фред говорил слегка возбужденно, но сердце гриффиндорца просило о благоразумии.
- Нет? – она искренне удивилась и усмехнулась, а затем хитро прищурилась, не делая попыток вырваться из захвата. – У тебя тоже этого никогда не было? Ты боишься, верно?
- Я… - Фред не знал, что сказать. Она говорила правду, и он раньше никогда даже не думал о таких вещах.
- Тшш… - пальчиком свободной руки она коснулась его губ и слабо улыбнулась. – Я помогу…
Гермиона опустила руку на свою рубашку, медленно расстегивая по одной пуговичке. Шаг за шагом ее грудь оголялась – дыхание Фреда становилось неровным, глаза были прикованы к молочного цвета коже.
Сглотнув ком в горле, он протянул руку, отодвигая края рубашки в сторону, стягивая ее с плеч. Она довольно улыбнулась, вытянула руку в сторону двери. В пальцах она держала палочку. Одно лишь слово и дверь с шумом захлопнулась, запираясь, сбрасывая цепи сдержанности с парня. Он схватил девушку за плечи, притягивая к себе, впиваясь в мягкие приоткрытые губы.
Гермиона ответила страстно, прильнув к Фреду всем телом. Она слабо дрожала от нетерпения, не сдерживая сладких стонов.
Желание увлекало их тела все дальше в безумие, словно откатившаяся от берега волна. Неумолимо. Головокружительно.
Фред прошелся ладонями по линии ее талии, вверх, остановившись на грудях. Он словно измерял их. Сжал их, но оставил соски без внимания, вызвал терпкий выдох, оставшийся плотной занавеской в комнате. Юноша прижал ее к деревянной колонне кровати, заведя руки за спину, прижимаясь набухшей плотью к влажному пульсирующему лону. Его язык ворвался в ее рот, делая все то, чего хотела другая часть его тела. Казалось, их желание повисло в воздухе, меняя комнату, преображая все краски.
- Да… - прошептала она на немой вопрос, и Фред ворвался в нее так резко, что девушка не успела запомнить боль.
Ногами она сжимала его бедра, пытаясь удержаться за колонну. Гермиона вытягивалась от наслаждения, от этой скользящей наполненности, а Фред в это время ловил твердые розовые соски, теребя их языком.
- Ты такая красивая… - хрипло произнес он, пробираясь пальцами к горячему влажному лону. Положив палец на пульсирующий узелок, он помассировал его, отчего молодая волшебница всхлипнула, выгнувшись дугой.
Понимая, что и сам близок к концу, он с сожалением выскользнул из нее и кончил, утопая в нежной песне их стонов.
Наутро, когда он, наконец, смог разомкнуть глаза, Гермионы рядом уже не было. Он вздохнул, взлохматив рыжие волосы. Воспоминания о ночи были настолько яркими, что он помнил почти каждое мгновение, каждый стон. И винил себя. Это он виноват в том, что сейчас происходит с девушкой. И парень ни за что не должен допустить, чтобы Гермиона позволила кому-то другому прикасаться к себе.