От и До. Глава 1

Глава 1 «От»

— Черт... Здравствуйте.
Молодой человек, выходя из аптеки Малпепера, чуть не сшиб свою старую знакомую, но вовремя притормозил. Он не ожидал столкнуться с ней тут, в самом неприглядном месте Косого переулка.
Гермиона, в девичестве Грейнджер, очень удивилась, встретив именно здесь своего школьного неприятеля. Впрочем, их вражда — это дело минувших дней.
— Здравствуйте, мистер Малфой...
И им стало необъяснимо неловко. Странное ощущение охватило тех, кто не замечал существование друг друга пять лет.
— Хороший день, — Драко Малфой и сам не знал, зачем заводит тему о погоде, но ему очень хотелось с ней поговорить. Впервые за эти безмолвные годы, годы необщения, ему стало интересно.
— Действительно... До свидания, — ответила она и поспешила уйти как можно скорее.
Гермиона не могла внятно объяснить себе причины той неловкости, что возникла между ними.
Они раньше иногда виделись на работе: Драко Малфой в Министерстве работал финансистом в отделе Экономического взаимодействия и как никто другой мог убедить гоблинов сделать вложения даже в самые рискованные сделки. Именно эта особенность способствовала его карьерному росту. Гермиона, теперь носящая фамилию Уизли, трудилась в отделе Правового регулирования.
Министерские вечера, пересечения в лифте и в коридорах на разных этажах — повод увидеться, но этим поводом они не пользовались. Все происходило незаметно и тихо. Никаких слов, никаких взглядов, будто и вовсе незнакомы, и каждая встреча лишь насмешка над хогвартским прошлым.
Драко Малфой постарался выбросить странную встречу из головы и решил закончить на сегодня прогулки по Лондону. Аппарировав домой раньше намеченного, он поцеловал свою жену в напудренную щечку, нежно улыбнулся ей и только после этого взял газету, чтобы ознакомиться с новостями.
Разные имена мелькали из статьи в статью, но Драко цепким взглядом выхватывал только информацию о нужных ему людях. Кто разводился, кто судился, а кто уже оставлял свою должность — соответственно вылетал из большой игры.
Любое упоминание о работе авроров ассоциировалось у него с их начальником — Гарри Поттером, а дальше логическая цепочка приводила к мыслям о его подруге детства.
Пожениться сразу после окончания школы — это так банально, наивно и преувеличенно романтично. Брак, построенный на дружбе крепок, но наверняка пресен как хлеб на воде.
Драко потянулся и размял затекшие мышцы. Брак... Грейнджер, как звал ее Драко про себя по привычке, и вступила в брак с тупым, неуклюжим бараном. Хотя партия подходящая для нее. Ведь Грейнджер еще та заучка. Вечно неухоженная, батаничная на вид, слишком строгая на взгляд. Увиденная сегодня ничем не отличалась от увиденной тогда, кажется еще вчера. Она не меняется, вечно умная Грейнджер. Такая храбрая, такая верная...
— Дорогой? — Астория, чье сердце он покорил пару лет назад, вошла в комнату и открыла окно. — Ты сегодня рано, там нет ничего интересного?
Астория, он и их брак. Не сущая катастрофа, но и на «что ни день, то праздник» не тянет даже по воскресным утрам. Холодная, не особо проницательная, порой скучная, часто болтливая, а иногда впадающая в противоположенную крайность — словесную скупость, любящая украшения и «стильные» вазы, что расставлены по всему мэнору.
— Да, слишком шумно, солнце чрезмерно печет, а поставку Усыпляющих запретили.
Пока Драко Малфой отвечал на вопросы, сетуя на новые поправки законодательства, Гермиона уже купила нужные книги, пообщалась с парой женщин в магазине и вернусь в их с Роном скромное жилище. В дом на окраине: маленький, но уютный. Как и их семейная жизнь.
Муж еще не вернулся, а на кухонном столе лежала раскрытая газета — утром читал так и не убрал. Мелочи, ее супруг умеет оставлять беспорядок и помасштабнее, Гермиона знала это лучше любой другой женщины. Ну, разве что Молли могла бы посоревноваться с ней.
Решив немного отдохнуть, она налила себе чай и устроилась за столом с той же самой газетой. «Ежедневный пророк» обещал хорошую погоду на завтра, рассказывал о результатах квиддичных матчей за прошлый сезон и давал сводку крупных улучшений в работе Министерства.
Так же в нем была обширная статья о Дерги Руне, что подхватил редкую болезнь в одной из самых бедных стран Африки, и теперь думает воспользоваться этим, чтобы уйти на покой, оставив место ведущего финансиста Министерства.
«Значит, скоро будет мышиная возня» — пробормотала Гермиона.
Финансисты... мысли как-то сами собой потекли в направление Драко Малфоя. Ухоженный, высокомерный, черствый хоть и молодой. Наверное, будет претендовать на пост, но вероятно безуспешно. Слишком уж место хорошо, чтобы на него других кандидатов не нашлось, обладающих большим влиянием.
Она часто слышала, что Драко Малфой великолепный работник. Всегда все делает в срок, аккуратно, без осложнений. Он признанный специалист в своей области. Такие вести всегда поднимали в ней интерес «Неужели, со школьных лет, что-то изменилось?» Ведь, не мог Малфой, которого она знала когда-то, быть действительно профессионалом.

* * *

Занятые своими делами, не вспоминая друг о друге, они продержались неделю. Пока не столкнулись снова.
Гермиона, распрощавшись с Джинни, выходила из маленького кафе, одного из тех, что в летний сезон становятся самыми посещаемыми. Уютное для встреч, приятное для бесед. И она бы не ушла от Джинни так рано, если бы не обязанности. Гермиона слишком обожала работу, чтобы любить посиделки чудь дольше половины часа.
Драко как раз заходил в кафе, чтобы обсудить пару приятных для сердца слухов со своим знакомым Реянтом, которому часто не сиделось дома.
Снова двери, малое пространство, приблизительно одно и то же время, и им не удалось ни столкнуться. Задеть друг друга локтями и почувствовать еще большую, нежели тогда, неловкость.
— Добрый день, — первый опомнился Драко Малфой. Как и тогда.
— Добрый... Как дела? — может, задав вопрос, она, наконец-то, перестанет ощущать эту вязкость. Нарушив с ним странное табу, судьба оставит идею их сталкивать?
— Отлично, а у тебя? — Драко прикусил себе язык. Все вырвалось само собой. Имел ли он право называть ее на «ты»? Они же давно знакомы, они знают, помнят многое друг о друге. Но и не подозревают насколько это «многое» действительно велико.
Гермиона смутилась, но отнюдь не от «тебя», а от того что Драко Малфой спрашивал ее о делах. Непринужденно, совершенно спокойно и практически вежливо. А ведь это он когда-то называл ее грязнокровкой точно таким же тоном. Из-за него она вечно чувствовала себя никчемной. И теперь, чистокровный Малфой, чей род имеет герб и знатное имя, спрашивает ее, разговаривает с ней на равных. И подростковые обиды оказались таким же близкими, как Драко.
Видимо, на крови она помешана больше любого Малфоя. Ну разве что Люциус еще не до конца не оставлял эту идею. Он даже умер ради за нее.
— Хорошо... — она попыталась пройти, но...
— Любишь кафе? Дружеские беседы?
Подобные вопросы заставили ее остановиться. Это было несколько... неожиданно... Малфой деловито взял ее за руку и втянул внутрь помещения. Возможность уйти была упущена и, Гермионе не оставалось ничего другого, как отвечать на вопросы.
— Предпочитаю работу, знаешь ли, а так если в меру...
«Это же Грейнджер! Тогда учеба, сейчас работа. Мир не меняется, а люди подавно»
— Разговор с недругом прошедших дней, вписывается в меру? — если задаться вопросом, что его подначило заводить эту тему, то можно выхватить из сознания слово из семи букв. Все просто начинает на «и», что звучит как продолжения, незаконченного. «Интерес». Ему хочется знать, пуста ли в общем ее жизнь, так же как и его? Наполнены ли ее дни, так надоевшими ему «работа-дом»?
— Если только общение будет не долгим... — Гермиона задумчиво посмотрела на свои наручные часы. — И явно уже не сегодня. Может в другой раз?
На том и остановились, даже договорились о встрече в этом же кафе, правда, на следующей неделе. В приглянувшуюся и в свободную для обоих, субботу.
Именно в тот выходной, когда Астория встречается с подружками за чаепитием, а Рон идет с Гарри на квиддичный матч, чтобы посмотреть на игру Джинни.
Общество не имеет права их осуждать за то, что оба, осознанно для себя и неосознанно друг для друга, скрыли сей факт встречи от других. Никто из них не желал распространятся о том, с кем он будет и когда.
В неделю ни то ожидания, ни то предвкушения, а чаще сожаления и угрызений совести, они метались между тем, чтобы отменить встречу или же наоборот перенести на день раньше... Решение менялось каждый час, завися от нестабильности их внутреннего состояния. Большой дискомфорт приносила одна только мысль о «дружеском кофе».
Чувствуя себя секретными агентами, или даже кем-то более пафосными, они раскрыли не те карты своим половинкам. Но ложь еще никогда не звучало так правдоподобно.
— В субботу придется навестить Дерги Руне, узнаю его идеи насчет преемника. Мнение этого «пострадавшего в тропиках» будет самым весомым.
И Астория купилась. Это же касается высокого положения! Это же «для них». Она лишь обняла мужа со спины, пока он поправлял галстук и не смел смотреть себе в глаза в зеркальном отражении. Ведь придется ответить на вопрос: «Зачем?» — перед собой. А этого он никак не мог. Это же просто интерес. Как живет, как дела... Это же просто взгляд с другого угла, возможно после этого и жизнь заиграет новыми, а не обычными приевшимися будничными красками.
Безразлично что когда-то было война, погибали люди. Жизнь на то и дана, чтобы исправляться, изменять мнения, хвататься за шансы.
Гермиона решила не упускать возможности общения с Драко Малфоем. Поэтому, без дрожи в голосе:
— Мне срочно нужно узнать мнение гоблинов о новом постановлении.
И не важно, что вся информация получена заранее.
— Ого, не противно будет? Это же гоблины... — супруг открыл холодильник. — И когда займешься этим?
— В субботу.
— О, отлично, мы как раз на матч идем...
Гермиона ушла в гостиную, и как честный с собой человек попыталась понять, зачем соврала. Это же просто «дружеская встреча»... Рон до сих пор не считается с Малфоем, но и открытой неприязни уже давно не высказывает. Прохладно, да ладно...
«Просто не хотелось беспокоить по пустякам. Одна встреча, ничего не значит. Любопытство и ничего более»
На «кофе», что Драко, что Гермиона, пришли без опозданий, наверное, потому что готовились к этому с утра.
В начале встречи они вообще так нервничали, что не могли и слова сказать друг другу. Но Драко первый опомнился и завел нейтральную беседу, что перетекла в настоящий разговор двух взрослых людей.
— Там слишком холодно зимой.
— Часто бываешь в Финляндии?
— Последние годы, приходится ездить, — «из-за Астории, которая любит много снега». — А ты? Путешествуешь?
— Как-то времени не хватает, — склонила голову и чуть улыбнулась. — Работа все забирает.
— Немного скучно так жить, не так ли?
— Да...
На улице знойный полдень, люди мучаются от жары, а им духота нипочем. Они в кафе, не чувствуют людей, выпадают из реальности за быстро ставшей непринужденной беседой. О статьях, работе, книгах, погоде, все переплетается дерзкими шуточками, и искренним смехом. Им обоим этого не хватало.
Они приятны друг другу, и это видит каждый. Они же не видят никого — слишком поглощены новизной общения.
Много, очень много рассказывают собеседнику. Затрагивая все и не трогая главное — личную жизнь. Это табу. Они здесь, они не пьют остывший кофе, не смотрят по сторонам, и не думают о супругах. Не думают о тех, к кому вернуться после этой встречи.
Они умные, и очень разные, по-своему интересные, и каждый является многогранной личностью. И смотрят они действительно вглубь. Драко не важно, что Грейнджер не смогла уложить волосы должным образом, а Гермиону не смутила чрезмерная официальность в его одежде.
В конце встречи что Драко, что Гермиона опять занервничали. Им не хотелось прощаться, и в тоже время хотелось сбежать побыстрее, лишь не чувствовать больше эту неуютность, что сопровождала их прощание.
Но летние дни жаркие, знойные, плавные... солнце уже не пекло, вечер — пора прощаться.
Гермионина мера общения была исчерпана на годы вперед.
Скованные улыбки и уход по разным сторонам. Домой. Туда, где их возможно, уже ждали. И нужно придумать маленький рассказ что было, вместо большой истории что поселилась в голове, а может и не в голове вовсе, ни на уровне мыслей, а прочнее.
Прийти домой, и сделать уставший вид не заставило труда, и даже врать в этот вечер никому из них не пришлось. Астория так и не завершила вечер в обществе подруг, а Рон видимо не торопился домой, раз вернулся только к одиннадцати.
А в полночь, что Драко, что Гермиона уже спали. Пресыщенные эмоциями, заведенные приятной беседой они сладко улыбались во сне.
Все остальные дни после той субботы начали меркнуть, Драко просто боялся, а Гермиона еще и отнекивалась, выдумывая тысячу причин, почему она прокручивала их встречу в мыслях далеко не один раз: «С ним общаться — чрезвычайно просто».
Делая вид, что не скучают, и, не беспокоясь, что «второй» уже забыл об этом, они проживали часы, наполняя их, то работой, то общением с людьми.
И как же хорошо им стало, когда они нечаянно столкнулись в Министерстве! Какие взгляды, они не могли скрыть! Из-за неловкости между ними, они осознали, что никто ничего не забыл. Обоим хотелось повторения.
И Драко не упустил шанса, пригласив Гермиону на «повторение». Произошло это приглашение спонтанно, без приветствий, будто и не прощались, будто и не прошло полутора недель со дня встречи. Простой вопрос:
— Может в субботу, там же?
Кивок, и груз с плеч свалился, что у него, что у нее.
В силу уже вступили первые деньки июля, то самое кафе, но другие люди вокруг. Другое настроение между ними. Они стали более молчаливыми, и с большей охотой не говорили, а слушали.
Им хотелось выяснить друг о друге намного больше, чем успели узнать за прожитые годы.
Табу оставалось неизменным, а школьное время они все-таки решили затронуть, подвергнув его безжалостному обсуждению. Но не было презрения, обиды в голосе. Лишь смех, подколки, и «не изменилась»...
Прощались они не так грустно, зная я что их «пока» уже вовсе не пока.

* * *

В июле Министерство предприняло попытку спасти работников от жаркого пекла и удушающей жары — поставили улучшенные системы охлаждения. В воздухе, начала витать магия холода.
Жаль, или не жаль, что двух сотрудников это ничуть не заботило. Они не чувствовали ни жары, ни прохлады. В отношение друг к другу. А что? Речь идет о воздухе? Кто про него вообще думает? Какая им разница что между ними витает. Они не хотят этого замечать.
У них просто дружба. Между мужчиной и женщиной. Тесная, ревнивая дружба. Ревность к словам другого. Ведь между ними миллионы фраз, почему они не могу принадлежать только им?
Они не говорил другим, что они общаются. Да и виду они не показывали, пока не оставались среди незнакомых людей, которым было на них на них наплевать. А так...
Гермиона хотела рассказать Рону, что иногда встречается с Драко, но... как? Соврать, что это началось недавно? Рон начнет отговаривать и злиться. Сказать, что это давно... Но тогда как объяснить, почему молчала? Да и нужно ли говорить о таком пустяке. Гермиона тоже не знает всех его знакомых, приятелей... Но и что, что Малфой, он же... друг? То что он был врагом, уже забыто.
Драко и не хотел говорить о своих дружеских встречах. Астории это наверняка неинтересно, да и вызовет ненужную ревность. Хотя и ревновать-то попросту не к кому. Астория намного красивее Гермионы. Лицо милее, фигура пропорциональнее, выглядит опрятнее... Астория вне конкуренции, но Гермиона, что меньше месяца назад была просто Грейнджер, ярче. Он все чаще не уходит от Гермионы к Астории, он идет от Астории к Гермионе. Но Драко на этом не зацикливался, предпочитая оставить все как есть.
Их разговоры уже приобрели «витание в облаках». Материальный Драко, мог рассуждать о душе, приземленная Гермиона свободно его поддерживала в философских размышлениях. Они уже многое чувствовали и ценили. Дорожили настоящим, пока не было «пока».
Приходя домой, уже чудом скрывая «окрыление», они все чаще и чаще подмечали недостатки супругов.
Астория слишком холодна, ее глупость просматривается от слова к слову, а меркантильность она даже не пытается скрывать, ей так же не хватает искреннего участия в его жизни.
А Рон, ему было тяжелее. Не дотянуть до Драко Малфоя — это легко. Рон знает.
Неопрятность, неаккуратность, импульсивность, неуклюжесть... сколько для него определений. Гермиона помнила, что именно за это полюбила, но можно ли за это разлюбить, или уже...? Когда ты общаешься с таким как Драко, ты автоматически во многом отдаёшь ему приоритет.
Печально и вот уж действительно жаль, они забывали о достоинствах супругов. И совершенно стали слепы к недостаткам друг друга.
Она не видела, что Рон к ней привязан, что он надежен и верен, а также отважен. И не видела, что Драко труслив, брезглив и весьма циничен.
Он же забыл о покорности Астории, о вере в него, о ее самоотверженности, а также красоте. И не видел что Гермиона все та же заучка, плохо следящая за собой, с обостренным чувством справедливости.
И они дружили. Эти люди, действительно верили в бескорыстное, незапланированное между ними. И каждый взгляд, легкое касание, будто бы подкрепляло дружбу.
Но вот пик лета, пик жары настал, и им уже хотелось целоваться. Не выносимо сильно. Хотелось прикоснуться друг к другу. Пощупать кожу под руками.
Разговоры становились все тише, порой вообще сходя на нет, а взгляды всё более понимающими. Все слова высказаны, переглядки послужили прелюдией... и когда они ощутили жажду, они почувствовали страх и вину.
«Как потребность в общении переросла в жажду близости?» — неизменный вопрос перед сном.
Дошли до грани, не остановились перед дверью, выводящей на следующий уровень. Нужно было только открыть, и войти. Окунуться в ложь и удовольствие.
Изменять супруге... а если это раскроется? Если Грейнджер, любящая правду, не сможет сдержать язык за зубами? Осквернить имя Малфоев? Драко не может, репутация — это дань уважения роду. Он не может испоганить все интрижкой.
Изменять супругу... об этом не может быть и речи. Погрязнуть во лжи из-за сомнительной прихоти. Никогда. Гермиона не станет обманывать, ни Рона, ни жену Драко. Это нечестно. И не важно, что факт несколько сомнительной дружбы, она успешно скрывает не только от Рона и от жены Драко, но и от других. Весьма, весьма успешно.
Вот такие страхи, что в головах, что в сердцах, но главное — а вдруг не будет ответа с другой стороны. Может, желание одностороннее, а быть отвергнутым для Драко, и для Гермионы — словно кража солнца надо головой. Вечный позор.
«Нет, нет, чувство безответно» — лгали они себе. И встречались, порой мельком, с одним прикосновением к руке, почти весь оставшийся июль.
Солнце все также жарило немилосердно, и сердца горели ему в унисон.
Они не оценили силу желания по достоинству. Что стало понятно уже гораздо ближе к августу. Когда последний месяц адового лета наступал на пятки уходящему июлю.
Это был министерский прием, посещение которого было совсем не обязательным. Это мероприятие было скорее для тех, кто хотел развлечь и выбраться из дома. Но с недавних пор они стали ходить на такие вечера, от встречи к встрече. Не пропуская ни одной.
Со вторыми половинками, иногда нет, без особой разницы.
И вот прием, по обсуждению прогнозов планируемого сотрудничества с магическими силами Австралии и Океании — это тема вообще не волновала Драко Малфоя, карьера внезапно отошла на задний план. Да и Гермиона, уже не особо думала о чужих правах, ее больше интересовали свои.
Чуть позже, они вовсю винили алкоголь, что официанты разносили по залу.
Пока Рон о чем-то шушукался с сестрой, а Астория ушла к каким-то шумным дамам, Драко цедил шампанское в скучной компании, слушая все в пол уха, и смотря в пол оборота на людей в зале. Он ее уже заметил, как только она вошла. Но подойти? А вдруг начнутся подозрения? Правда, в чем? В дружбе? Разве это наказуемо?
Но огласка их общения, могла только навредить его намечающимся планам. Могла навредить самому Драко, у которого уже была идея на счет сложившихся обстоятельств. Интуиция уже подсказывала, как и что нужно сделать.
Гермиона невнимательно слушала речи мистера Сонриса, зато время от времени, кидала взгляд в сторону Драко Малфоя. Чьи слова она впитывала как губка, но вот просто общаться при всех — для них было роскошью. Они уже что-то покрывают, хотя толком еще ничего не было.
Она заметила, как он быстро извинился перед людьми, с которыми стоял, мимолетно улыбнулся и вышел за одну из дверей главного зала. В коридор.
Гермиона не хотела идти за ним, у них же негласное правило! Но любопытство губит не только кошек.
Она вышла за ним, спустя десять минут его «невозвращения». В узкий коридор, немного темноватый, с множеством картин. Прошла его до конца и поднялась по лестнице на второй этаж.
И он ждал ее наверху. Гермиона сразу поняла по его непривычно ласковой улыбке, по блестящим глазам. Он знал, что она пойдет за ним.
— Зачем?
Подошел ближе, еще ближе и провел рукой по волосам, не холодно, не отчужденно. Нежно.
— Если бы ты не пришла, я уверился бы в том, что только я схожу с ума.
Это было преувеличение. Конечно же. Драко понимал, что напускает страсти, огня, но ему так хотелось. Он не сходил с ума. В действительности, ему просто хотелось, хотелось настолько, что он решил рискнуть.
А Гермиона поверила. Поверила безоговорочно, что Драко это сильно нужно. Что такая как она, синий чулок, ему нужна.
Она сама потянулась к его губам. И он ответил.
Неуверенно, пугливо, но так приятно. У обоих по телу начало разливаться тепло, резко гармонируя и сочетаясь с мурашками.
Гермионе нравились эти губы. Твердые, немного жесткие, и язык, острый, разжигающий пламя внутри. Ей нравилось ощущение греха, но как же ей не нравилось в этом признаваться!
Драко просто наслаждался победой, очередной покорностью и больше ни о чем не думал.
Слова все сказаны, взгляды все брошены. Осталось только довольствоваться друг другом. Хранить и оберегать. Ценить, что имеют, но раскрыть не могут.
Драко разорвал поцелуй, и Гермиона чуть не заплакала от досады. Она никогда не чувствовала себя еще так гадко и хорошо одновременно!
— Нужно идти, это выглядит подозрительно, — шепнул он начал спускаться вниз, зная, что она последует за ним.

* * *

После поцелуя, расставившего акценты в их «дружбе» они не виделись первые дни августа.
Гермиону пожирало громоздкое чувство вины, и она медленно терзала себя из-за безумства и своего поступка. Но час за часом, во сне и наяву она прокручивала впечатление от той мимолетной близости. И как же это томило ее! Как же понравилось ей быть с ним!
Она чувствовала себя очень гадко, и уже точно ничего не могла рассказать Рону. Ей было стыдно за свое предательство.
Безуспешно пытаясь выкинуть сумасшедший поступок из головы, она все же таила надежду, что дальше что-то будет. Ну, не может эта страсть так закончится!
А губы шепчущие: «Если бы ты не пришла, уверился, что только я схожу с ума», — приводили ее в тайный восторг каждый раз, когда она вспоминала об этом.
Драко Малфой, тот самый, Драко Малфой влюбился в нее?! Но о большем думать она не смела. Не собиралась подкармливать свои бесплодные фантазии. Дурацкие грезы.
Он женат, она замужем за Роном, которого она любит! Но не так полно, как его. Рон это что-то постоянное, вечное и обыденное. Чувства же к Драко полны невероятных эмоций, за ним она готова пойти, но он же не поведет. Да и она оставить груз не сможет, за собой все потащит.
«Значит, забыть» — решила перед сном в один из дней.
Драко относился более прохладно к произошедшему, руководствуясь принципом: «Раз было, значит было». Никто ничего не заподозрил, все оставалось по-прежнему. Хотя он чувствовал вину, но не перед супругой, а перед Гермионой. Он понимал причину ее запутанности, но ничем не мог помочь. Он не бросит Асторию. Никогда. Да и Гермиона не уйдет от Уизли. А если даже... трудно представить всех пересудов, сплетен и осуждений, а карьера? Драко не может так просто перечеркнуть нечто столь важное.
Но все так притягательно. И Гермиона, так хочется побыть с ней. Так хочется раствориться с ней, на неопределенный срок.
В какой-то момент, Драко даже испугался. А что, если он влюбился? Что, если ему придется выбирать между своей стабильностью и своим желанием? Что, если будет выбор?
И самое страшное, Драко ясно видел, что не сможет отказаться от Гермионы. И с досадой он понял, что не только ее жалко. Не смотря на холодность и доводы разума, до него стало доходить, что не только она горит, он уже давно сгорает.
Последующие дни очередного жаркого месяца, прошли тихо, с погашенными эмоциями. Но буквально пара встреч, и Драко добился того, чего так страстно хотел. Гермиона мучилась, страдала, но не смогла убежать от себя.
Они выкраивали друг для друга тайные минуты, жалкие гроши в пару касаний, и иногда позволяли себе мимолетные ласки. И томительные, успокаивающие, страстные, нежные... вся гамма поцелуев была в распоряжение.
Ценили и держались за краткие встречи, как могли. Потому что пучина любви уже приняла их в себя. Они уже были в невесомости, и шансы вновь вернуться на грешную землю были настолько крошечным, что они со своей высоты даже не замечали его.
И Гермиона зареклась, что никогда не простит себе этого, но не отступилась. Как жалко ей было Рона, как же ненавидела она себя, и как же любила его.
Он ворвался в ее жизнь, показал ей «как можно цвести внутри». Не могла отказаться от этого. Видимо слабовольная, грешная... как только себя не называла.
В середине августа, разговоры окончательно сошли на нет. В каждом слове было пустое, стыдливое. Они предпочитали быть вместе, не общаясь при этом. Так что беседы прекратились.
Утро, без зноя, жажды, без томленья. Солнце только показалось, и еще не пекло. Воскресенье, улицы пусты, а они идут под чужими личинами снимать номер в маггловской гостинице.
Снимала, конечно же, Гермиона, но идея принадлежала Драко. Идею, которую не смогла отвергнуть, уж слишком часто она думала о том же.
Комната была совсем маленькой, чистой, а плотные шторы полностью закрывали окна. Номер совсем скромный, и отдали за него всего ничего.
Первым делом она включила телевизор, тишина в комнате стояла угнетающая. А он раздвинул шторы, лишь бы впустить в комнату свет.
Сбросили магические маски, снова став самими собой, хотя уже не узнавали себя. Гермиона, пристыженная и со старой внутренней дилеммой, отправилась в душ, под самую холодную, остужающую воду.
Драко разлегся на бежевой постели и повернул голову к окну. Он не хотел думать. Ему не хотелось нести ответственность, не желалось считаться с завтра, он желал Гермиону Грейнджер. Сегодня.
Солнечные лучи освещали всю комнату, бросая блики по разным углам. Светло, очень светло. Казалось, что здесь не может произойти ничего дурного и постыдного.
Гермиона вошла в комнату, прикрываясь бежевым полотенцем. С мокрых волос, по голой шее, и по хрупким плечам, извивались, стекая капли.
Лицо было неестественно белым, что-то вроде осадка от бесшумной истерики, а тело била мелкая дрожь.
Сжимая край полотенца, не расставаясь с последней преградой к телу, она присела рядом с Драко.
Он поднялся, и Гермиона резко подалась вперед — поцеловала. Сильно прикусывая, как никогда не делала. Ей было страшно, но отступить не могла. И он не мог.
Драко не пытался сдержать ее порыв, если больной болезненный поцелуй, способен унять ее внутреннюю боль, прекратить борьбу... он будет отвечать.
Когда она отстранилась, он увидел следы от слез на щеках, и кровь на губах.
Драко успокаивающе провел рукой по совершенно мокрым волосам и снова подался вперед для нового поцелуя, который она покорно приняла. Уже без агрессии, без напора, она просто принимала участь свою, чужой язык в ее рту.
С привкусом крови, с жжением на губах, он пытался передать ей нежность. Ту нежность, на которую только был способен.
И она успокоилась под его ласками, под обнимавшими ее теплыми руками. Он не прижимал ее к себе властно. Наоборот, давал возможность уйти или просто остановиться, хоть и знал, что эту возможность она не использует.
Его пальцы стали чуть увереннее, но не ее. С вновь появившейся дрожью, Гермиона расстегивала мелкие пуговицы на его рубашке. Воздуха от поцелуя стало не хватать, а дрожь унять не получалось, и движениями выходили дерганными, судорожными, будто сняв, наконец, чертову рубашку — она сможет дышать. И жить.
Драко помог ей, и когда он остался без рубашки, Гермиона чуть отодвинулась от него, оставив прелюдию.
Солнце, заливавшее комнату, играло им на руку. Гермиона под его лучами смотрелась красивее и ранимее, а Драко... выглядел словно ангел.
Разве, можно устоять, перед соблазном утонуть друг в друге? Раствориться так, как того хотелось.
Он протянул руку, легонько взявшись за край полотенца, сбросил его на пол и, наконец-то, увидел Гермиону совершенно голой. И она казалась такой... совершенной. Драко привлек ее к себе, и она уткнулась горящим от стыда лицом в его плечо.
— Тихо, все же хорошо... Ты со мной...
Хотел добавить «по своей воле» — но передумал. Слишком много слов бы получилось.
Она приобняла его, а Драко начал покрывать поцелуями нежную кожу, поглаживая при этом податливое тело и укладывая ее на покрывало.
Пытаясь подавить явную вину перед ней, зыбкую вину перед собой, грешную вину перед женой, он ласкал Гермиону, вымаливая прощение за все разом.
Провести влажными губами по груди, потом обратно — от соска до шеи, ощущая, как нарастает жар в ее теле. Проследить рукой линию бедра, вернуться на коленку и скользнуть между сжатых бедер. Так уверенно и нежно, чтобы они поддались, раскрылись навстречу ему.
Напористо и мягко, отвлекая бессвязными поцелуями по плечам, по шее — вести руку все выше и выше, выше и выше...
Стоны вырывались у обоих, когда Драко коснулся запретного, желанного и влажного. Он водил пальцами, слегка вводя их внутрь. От чего Гермиона начала поддаваться, отвечать медленным толчкам.
Она сжимала его плечи, отвечала на мимолетные поцелуи и дарила свои.
Полностью поглощенная удовольствием, она уже без сожалений и стыда потянулась к его ширинке. Неосознанно сжимая пальцы сквозь ткань штанов на его вставшем члене, чувствуя, насколько сильно он заведен. А его низкие, отрывистые стоны еще больше распаляли ее.
Гермиона сама расстегнула пряжку ремня и ширинку, и ее ладонь проникла внутрь, стискивая уже влажный член. Пара не очень ловких, из-за слишком тесных объятий, движений по стволу, и Драко поспешно отстранился от нее. Судорожно дыша, он принялся стаскивать с себя одежду.
Полностью голый прижился к ней, накрыл тяжелым телом. Она раздвинула ноги, обжигая его бока горячей и нежной кожей бедер, а он прошептал заклинание — «подарок судьбы» им ни к чему.
Вцепившись руками ему в плечи, удерживая его взгляд своими глазами, она терялась, плыла по невозможному пути. Когда он вошел в нее, с губ сорвался жалобный вздох, глаза сами собой зажмурились — слишком это было хорошо.
Медленно, будто бы переживая каждый толчок, он двигался в ней. Глядя в блестящие, шальные от возбуждения карие глаза. Шепча, то извинения, то признания... Он уже сам плохо осознавал, что несет, но она все слышала. Она внимала каждому слову. И верила.
Драко Малфой, идеальный Драко Малфой — любит ее. И доказывает это каждым стоном сквозь зубы, каждым словом, прорвавшимся сквозь затуманенное сознание.
Жаль, Гермиону никто не научил превратностям страсти. Никто не рассказал, какова бывает любовь. Не каждая вечна, не каждая безболезненная. А в комнате очень светло, так светло, что все происходящее кажется идеальным и самым верным.
Острое счастье, подступами подкатилось к горлу, и одновременно пускало удовольствие, что разгоняло кровь в их телах. Драко двигался уже мощно, быстро, ему хотелось достигнуть пика, сдерживаться не было сил.
Гермиона тонула, она не могла долго выдержать тот ритм, что взял ее любовник, и тело быстро оставило попытки отодвинуть феерический взрыв. Оргазм, долгий и сладкий вырвал ее из настоящего на несколько минут. Вернулась из блаженства, только почувствовав его удовольствие, его стон, его сперму внутри.
Пытаясь отдышаться, он скатился с нее, постепенно приходя в себя. Никогда еще не чувствовал Драко такую негу во всем теле, такое чистое счастье.
Все слишком нереально, но думать никому из них не хотелось.
Им просто хорошо вместе.
Ну как можно их осуждать за это?