Узы. Пролог. Женщина с ножницами

Стук каблуков о мощеный тротуар гулко раздавался по ночным улицам. Я зябко поежилась, сильнее кутаясь в плащ. Осень есть осень, и неважно где она, в Дрездене или в Нью-Йорке. К тому же, в родной Саксонии в ноябре холоднее. Что же привело меня сюда, в Нью-Йорк, на другой конец планеты? Работа. Меня, как сотрудника Дрезденской галереи, отправили в командировку по обмену опытом в Музей Статен-Айленда, в самом малочисленном районе Нью-Йорка. И вот, наконец, закончился рабочий день, точнее ночь. На этой неделе музей устроил акцию: ночные посещения в два раза дешевле. Конечно, я попала в вечернюю смену.

- Ха-ха-ха, - из подворотни донесся противный скрипучий прерывистый смех, заставивший меня буквально подскочить на месте и заозираться по сторонам.

Стараясь совладать со страхом, я устремила взгляд в черноту. Оттуда, будто нехотя, на тусклый свет фонаря выбралась фигура. Это была странная неопрятного вида женщина, с копной спутанных, как будто неделю нечесаных волос, на ее грязном лице играла безумная улыбка. Одета незнакомка была в старую видавшую виды куртку-косуху, которая болталась на ее тощем теле, как на пугале, с шеи бродяжки свисали огромные устрашающие ржавые ножницы на толстой цепочке. Я невольно отшатнулась от нее, отчего женщина зашлась в новом приступе истерического смеха. По всей видимости, она пьяна или сидит на наркотиках.

- Что морщишься, королева без короны? – я невольно вздрогнула судьбоносному совпадению. – Придешь ведь еще ко мне за помощью.
- Что вам нужно? – резко спросила я. Женщина точно наркоманка, вон как ее шатает, не стоит поддаваться на ее провокации, равно как и злить.
- Чтоб ты убила моего мужа, - нахально заявила наркоманка, делая шаг вперед, я будто приросла к своему месту, хоть разум подсказывал, что надо бежать без оглядки, и раскрыла рот от изумления. Что она несет? Какого вообще черта?!

Сумасшедшая пристально посмотрела в мои глаза, будто наслаждаясь помесью отвращения и страха в них. Ее скрипучий, как ржавые петли, смех опять перебил ночной городской гул.

- Не сейчас, позже… - бродяга ухмыляясь облизнула пересохшие потресканные губы, - когда ты поднимешь свой сорванный шлем и возьмешь меч, когда ты будешь трепыхаться в алой паутине, силясь разорвать все ниточки, что связывают твои холеные ручки, когда твой Tag обратится в Nacht, когда… хе-хе, я и так сказала слишком много.

Я прослушала половину ее речи, все воспринималось как через вату, подсознание уловило только неправильное немецкое произношение и снова смазало остальные слова. Donnerwetter*… откуда она может знать что-то обо мне? Королева, шлем, меч, ее бессвязные речи… Не написано же у меня на лбу, что меня зовут Илма Кённиг**.

- Да кто вы такая? Зачем все это?! – выкрикнула я, позабыв о том, что с больными и наркоманами все конфликты стоит разрешать тихо.
- Рано… ты еще не вкусила красный нектар. Свернешь за угол и будешь ходить под знаком анархии, - незнакомка принялась накручивать на костлявый палец цепочку, на которой висели ножницы.
- Я не понимаю… - собственный голос звучал как-то слишком тихо, с испугом.
- Тебе и не надо, - мигом посерьезнела наркоманка, прекратив смеяться, - возьми меч, вступи в бой.
- Но… - начала я, как женщина быстро заскочила в подворотню, оставив меня в одиночестве, и лишь эхо донесло ее последние слова с ужасным английским акцентом: «Guten Nacht, королева!».

Едва она исчезла, с меня как будто слетело оцепенение. Ноги подкосились и я чуть было не упала, но чудом выстояла, пожертвовав подвернутой ногой и сломанным каблуком. Это происшествие хоть как-то отрезвило, придав злость к самой себе. Надо же, испугалась костлявой бродяжки, которая и рада заговорить зубы своим бредом, а совпадения… всего лишь совпадения. Знак анархии? Что за чушь? Даже в подростковые пятнадцать никогда не относила себя ни к каким субкультурам, а сейчас вступать к анархистам и подавно не собиралась. Эта наркоманка часом не из их рядов?

Ковылять с одним отломанным каблуком было очень проблематично, неудобно и сильно замедляло движение. Пришлось держаться за стену, потому что меня все тянуло на правый бок, в объятия асфальта. Да уж, день не задался.

Перед поворотом я невольно вспомнила смех незнакомки и ее слова. Оставшийся от разговора осадок, как будто намекал, что дальше – только хуже. Анархия, меч, вступить в бой… Все же это больше походило на наркотический бред. Я свернула в очередную подворотню, через которую проходил путь к дому. Пройдя несколько шагов, я услышала приглушенный женский визг. Липкий страх, казалось, заполнил все мое естество. Сердце забилось, как сумасшедшее, я старалась не дышать и держаться на ногах. Звуков больше не было. Отсчитав наугад время, я двинулась вперед.

Стоило мне повернуть, как крик застрял в горле. Ровно за поворотом, между спящих домов и мусорных баков высокий и крепко сбитый мужчина держал девушку за талию и… пил сочащуюся из шеи кровь, она стекала по ее светлому плащу, оставляя грязные пятна, рядом лежал еще один, в темноте было сложно разглядеть, но, кажется, рядом с ним блестели лужи, и что-то мне подсказывало, что это тоже кровь. В слабом отблеске от фонарей (который едва долетал до темной фигуры, но и его было достаточно), лицо нападавшего выглядело обезумевшим. Я не верила своим глазам. Отстранившись от жертвы, мужчина укусил себя за запястье и приложил его ко рту девушки. Просто стоять и смотреть на это не было сил, я осторожно сделала шаг назад на как будто одеревеневших ногах, но не рассчитала и запнулась в темноте, с шумом падая вправо. Мужчина резко обернулся и стремительно побежал в мою сторону. Попытки подняться или отползти не увенчались успехом, я лишь врезалась в стену. Достигшая апогея паника не давала мыслить здраво, я не понимала, что мне делать и только металась на месте, шепча (как я потом позже вспомнила – по-немецки) мольбы о спасении. Когда испачканное в крови лицо нападавшего появилось перед глазами, я быстро зажмурилась, прежде чем почувствовать острую боль в шее.

______________________________________________________
* Donnerwetter - немецкое ругательство ("гром и молния")
**Илма с немецкого означает "шлем", а Кённиг - "король"