Жена

Задание:
Для создания семьи достаточно полюбить. А для сохранения — нужно научиться терпеть и прощать. ©

Солониэль рыдала. Соленые капли стекали по распухшему и раскрасневшемуся лицу, и сама природа, казалось, скорбела вместе с ней, завывая в такт промозглым горным ветром. Великая богиня жизни видела, как умирает ее возлюбленный, как тело Галлеана с кровавой дырой в груди оседает к ногам могучего Вотана прямо на слой наста, сверкающего на солнце своей искрящейся броней. Солониэль смотрела. И крик вырывался из ее груди. Она просила: «Стой!», но горячий Вотан не смел внять ее молитвам. Она наблюдала за тем, как бог железа сжимал своим огромным кулаком уже мертвое сердце мужа, а потом швырнул его навстречу палящему светилу, дабы сгорело оно, словно в огне.

И оттолкнулась тогда Солониэль от заснеженных гор, и взметнулась ввысь орлице подобно, и протянула она руки солнцу навстречу... И опять крик пронзил беспокойную явь — то горела плоть некогда прекрасной богини, то вспыхивали ее густые косы словно лучины, то глаза — два сапфира — затухали навеки. Но готова была в жертву сие отдать любящая жена, и сжала она сердце своей костлявой рукою, и упала она вниз. Навстречу Галлеану. Навстречу новой Солониэль.
___

Все попытки были тщетны. Мужа любимого Солониэль вернуть была не в силах. И потонуло сердце ее в пучине ненависти, и месть лишь одна застилала ее разум и душу, и взяла она имя Мортис, найдя себе новое поприще, и стала отбирать она дар великий — жизнь — у своих подданных.

Росла и ширилась армия мертвых, потопляя в слезах и крови Невендаар. Мстили мертвецы за боль богини Безмясой, и убоялись их все, даже сам Вотан и воины Горных Кланов в страхе бежали от них, скрываясь в своих кузницах.

Но не находила Мортис покоя, будоражила ее темное сердце любовь к мужу мертвому. И скиталась богиня смерти, выкрикивая имя любимого, но лишь эхом раздавался ей голос собственный.

И узнала она, что способ есть Галлеана к жизни вернуть — кровь проклятая. Ценой тому была жизнь ребенка человеческого. Но, не задумываясь, Мортис принесла б в жертву всех детей и всех матерей их кормящих, и всех их доблестных суровых отцов.

И наметила Мортис себе жертву.
___

Воззвала Мортис к жизни мужа усопшего, воскрес Галлеан. Но страх и великая жалость виднелись в глазах его.

— Ты изменилась, ты стала чудовищем, ты безумна... — говорил он, глядя на обезображенный лик возлюбленной, на черные провалы глазниц, на облезшую горелую плоть, на голые белые кости, завернутые в плащ из черного сукна. — Ты — не моя Солониэль.

Галлеан говорил, и каждое слово, вышедшее из его уст, камнем тянуло душу Безмясой ко дну.

— Но я же тебя люблю, я спасла тебя! — отчаянный крик обиды вырывался из ее костлявой груди, а из пустых глазниц лились слезы.
— Я знать тебя не хочу, — сурово выносил приговор прародитель эльфов.
— Но мы семья!
— Нет у нас семьи боле, для этого нужно любить, а ты не мила мне, не такую тебя я любил, — слова хлесткой плетью били по самолюбию Безмясой.
— Верно... — оскал перекосил и без того ужасный лик богини смерти, — так и есть. Для создания семьи достаточно полюбить, но для сохранения — нужно научиться терпеть и прощать. А мужчины не прощают перемен. Никогда.

Ветер подхватывал слова, разнося их по долине, путая между ветками голых усохших деревьев. Наполненное смертью место, захваченная порчей земля, пугающее лицо возлюбленной, представшей перед ним жестоким зверем, — все это щемило сердце Галлеана. И бросился он прочь, ожидая, что жена бывшая кинется за ним следом. Но оставалась Мортис неподвижной и лишь выкрикивала в удаляющуюся спину попеременно то слова любви, то проклятия.