Базука десятилетия: Хищница

Швейцария* – хорошая страна. Занимательная, так сказать. Хотя в плане культуры она никого не интересовала. Во всяком случае, сейчас.
Зато только в этой стране могли предоставить такие шикарные условия для роженицы, а стоило среди местной мафии сверкнуть кольцу Неба, так им ещё и скидку сделали: Вонгола была известна по всему миру. А когда дон узрел знаменитые тонфа и мирно улыбающегося китайца – Хибари имел дурную репутацию, а одного из аркобалено трудно было не узнать – так вообще хотел предоставить место в лучшем роддоме бесплатно. Но совесть не позволила принять Тсуне такое предложение.
Как бы там ни было, палата И-Пин больше походила на номер пятизвёздочного отеля, в котором она, на всякий случай, находилась уже неделю. Сроки поджимали, а Хибари был слишком нервный последнее время. Впрочем, китаянка против не была, а уж если это хоть как-то успокоит её муженька... Подействовало.
Бедный, бедный Хибари! Как же трудно ему приходилось последние девять месяцев! И по большей части из-за себя самого. Тот факт, что он станет отцом, выбил его из колеи, хотя поначалу никто этого не замечал. На людях Хранитель Облака был так же сдержан и холоден, и вокруг него, как всегда, витала аура опасности.
Первым еле заметные перемены заметил Тсуна. Так мелочи, вроде растрёпанных сильнее обычного волос, бледные синяки под глазами – явный признак того, что Кёя спит далеко не каждую ночь – а так же то, что Кёя словно бы никак не мог усидеть на работе, а такого рода нетерпение никогда не было его отличительной чертой. В общем, крохотные детали, которые только боссу вроде Тсунаёши и замечать.
После того, как Хибари был вызван в кабинет Десятого для приватного разговора и провёл там около часа, в течение которого Савада клещами, по крохотным крупицам, вытягивал из Хранителя Облака информацию, вся Вонгола встала на уши.
Шёл четвёртый месяц беременности И-Пин.
И тут-то соизволил появиться Фонг, и он оказался именно тем, на ком Хибари решил сбросить скопившееся нервное напряжение. Аркобалено принял внезапное нападение с достоинством. Как скрылись они в соседнем лесочке, так словно сгинули, разве что из подлеска доносился жуткий хруст ломаемых ветвей.
Наутро вернулись. Что на первом, что на втором – ни единой не то чтобы царапины – пылинки. Оба были настроены на мирное дальнейшее сосуществование и сотрудничество.
К тому же приезд Фонга невероятно обрадовал И-Пин, её же радость смогла поднять Фонга на несколько пунктов выше в глазах Хибари.
Дальше всё было относительно мирно, разве чуть не разгорелся конфликт из-за того, что Хибари твёрдой рукой босса был отстранён от серьёзных заданий. Оного босса спасло лишь то, что, как аккуратно и в нужный момент вставил Фонг, И-Пин сильно волновалась за Кёю, когда тот отлучался по делам семьи.
А вообще жить вдруг стало весело, хотя Тсуна внезапно понял, почему Хибари с самого держал всё в тайне. В смысле, другая причина, помимо того, что Кёя не любил афишировать свою личную жизнь. Все вокруг только и делали, что шептались о наследнике Хибари Кёи. И ладно бы только Хранители, так нет же... Мнений на этот счёт было ровно столько же, столько и людей, но сходились они в одном – свергнуть Вонголу с насиженного места не удастся, по крайней мере, ещё лет двадцать. В будущей силе нерождённого ребёнка не сомневался никто, достаточно было вспомнить его родителей – сильнейшего Хранителя и единственной ученице Аркобалено Фонга. Мысль, что тот когда-нибудь захочет оставить семью, простым обывателем в голову не приходила.
Слухи, к слову говоря, расползлись самые невероятные и одновременно нелепые, и Тсунаёши бросил силы всех до единого Хранителей, чтобы эти слухи ни в коем случае не достигли ушей Хибари. Только не в этой жизни. Правда, в последний момент Савада решил не посвящать в это Гокудеру, а то он такой впечатлительный, а тут разговоры о том, мол, дату зачатия каким-то специальным образом высчитывали. Хаято же за калькулятор возьмётся, а если учесть его милейшую подругу... Ууу...
Во всём этом бардаке не участвовали лишь двое.
Дядюшку Кавахиро выставили за дверь сразу же, припоминая ему заварушку с аркобалено: тот, конечно, уже извинялся, и не раз, но слишком длительно было пребывание Фонга и Реборна в форме детей, и не до конца ещё затянулась рана потери в душе последнего, который до сих пор хранил память о Луче, чья жизнь была такой короткой из-за проклятья. Нет, его присутствие даже не оговаривалось. Как вполне справедливо заметил Савада – это для его же блага.
Вторым же был Мукуро. Его жизненно необходимо было изолировать от Хибари. Если Хранитель Облака и терпел обычно иллюзиониста, то в тот момент от него можно было ожидать чего угодно. Вплоть до кровавых убийств и разрушений вселенского масштаба.
С Хранителем Тумана было сложно. Но в один прекрасный момент в дело вмешались две красивые женщины. Первая – его жена, то бишь госпожа Рокудо. Милейшая Блюбелл начала истерить по поводу того, что ей уделяется слишком мало внимания. Тем более, что она тоже была беременна, на тот момент уж месяц как. Но так как истерила она по телефону – прозорливый Мукуро заранее упёк её куда-то в Альпы, подальше от раздражающих факторов – это произвело не такое сильное впечатление. Тут уж готов был Тсунаёши драть на себе волосы, но...
Положение спасла Хром. Милая Наги справлялась с ролью жены босса Вонголы даже лучше, чем сам босс в лице Тсуны со своей, а её руки не менее твёрды. Раз – и, получив мимолётный поцелуй в щёку, Савада смягчился, так как Мукуро его уже порядком раздражал, а благодаря Занзасу он, повзрослев, стал жёстче. Два – и Хроме, как Тсуна порой любил её называть, ловко подхватила иллюзиониста под локоток и вывела вон, с улыбкой проворковав: «Мукуро-сама, можно вас на пару слов?»
Тсуна не стал спрашивать, что она ему наговорила, хотя и знал, что этот вопрос будет мучить его до конца жизни, но уже на следующий день Мукуро не было ни в резиденции, ни в её окрестностях. Кажется, его даже в Италии не было, но это Тсунаёши проверять не стал и вместо этого потратил время на то, чтобы сводить Наги в самый дорогой и изысканный ресторан в городе. Мукуро ведь так и не избавился от отвратной манеры нашёптывать ему на ухо про то, что всё же отберёт его тело, рано или поздно. И хоть они оба были женаты, но Тсуне от этого интимного шёпота становилось душно и хотелось отвесить Рокудо крепкую затрещину.
В остальном – всё было в порядке. То, что Хибари вытащил из каких-то дебрей Шамала против его воли, и при малейших отклонениях от нормального течения беременности все больницы и врачи подвергались бодрящей встряске - не в счёт. Хотя Реборн тихо посмеивался в кулак, что раньше они Кёю недооценивали. В такие моменты Тсуне очень хотелось одолжить у Занзаса (или ещё у кого-нибудь, но лучше именно у Занзаса, чтоб наверняка) пистолет и прицельным выстрелом сшибить с бывшего репетитора шляпу, но самый последний момент всегда одумывался. Не солидно такое поведение для босса.
Вот так всё и было. И теперь...

Хибари стремительно рассекал коридор, наворачивая по нему круги. Странно, что тропинку в кафеле ещё не протоптал. Фонг с феноменальным спокойствием с ногами сидел на широкой скамье. Кажется, медитировал.
Кёя же был лишён такой возможности. Не то, чтобы не умел, скорее не смог бы сейчас сосредоточиться. Поэтому нервничал ещё больше.
- Шамал! – не своим голосом рявкнул Кёя, не выдержав.
Шамал появился ежесекундно. Его загоняли так, что у врача появились новые рефлексы. А всё потому, что когда-то давно он сболтнул, что лечит только женщин, а потом кто-то сболтнул Кёе, что лучше Шамала врача не найти. Нет, неизвестный был, конечно, прав, но разгульной жизни Шамала пришёл конец. Даже в свободное время ему выпить не давалось.
Шамал ныл, Шамал возмущался, но несмотря на это Шамал своё дело делал – у И-Пин даже токсикоза не было.
- Что? – ошалело обратился врач к Хранителю Облака.
- Шамал... – прорычал тот так, что всё стало понятно без слов.
- Нет, туда пока нельзя! – который раз повторил Шамал, в котором профессионализм внезапно перевесил инстинкт самосохранения, а потому запугать его не получалось.
Тут бы и кончилась длительная карьера знаменитого Trident Moscquito, но положение спас Фонг. Впрочем, как и всегда.
- Кёя-кун, если ты убьёшь Шамала, то кто же тогда будет заниматься нашей дорогой И-Пин?
- Другого найдём.
- Ай-я-яй, так не успеем же, - мягко сказал Фонг, кладя руку на плечо Хибари и увлекая его в сторону, подальше от Шамала. Врач правильно понял намёк – момент, и словно бы его тут и не было. – К тому же не всё зависит от врачей.
- Не всё... – эхом отозвался Кёя.
- Сядь.
Хибари сел. Фонга он слушал. Больше потому, что для И-Пин он был почти как отец.
- Постарайся подумать о чём-нибудь хорошем, - посоветовал бывший аркобалено и замолк.
Подумать о чём-нибудь хорошем? О чём? Подавляющее большинство хорошего в его жизни сконцентрировано на женщине, к которой ему уже несколько часов не дают подойти.
С другой стороны, Фонг прав – надо взять себя в руки. Последнее время не мысли, а какая-то каша в голове.
Хибари устало зарылся пальцами себе в волосы и закрыл глаза, полностью погружаясь в себя.
Спокойно, спокойно, ничего не случится.
И всё равно он дико нервничает...
Мысли сами собой потекли в прошлое.
Впервые он заметил её года три назад. На вид хрупкую, в алом длинном китайском платье с разрезом на бедре, стоящую по правое плечо от похожего на него лицом аркобалено, Хибари и не заметил бы её, если бы вдруг не послышались выстрелы. Кёя отчётливо увидел, как хрупкость вдруг превратилась в изящество – а это почти всегда признак силы – как тонкие руки молниеносно вырубили троих, и как И-Пин, кувыркнувшись назад после нанесения удара чётвёртому, осторожно пригнулась к земле.
Растрепавшиеся волосы, порванный кроваво-красный подол, горящие огнём глаза...
Хищница. Опасная и от этого ещё более притягательная.
Неудивительно, что Хибари невольно засмотрелся.
А потом он перестал понимать, что с ним происходит. В душе словно вспыхнул лесной пожар, разгоревшийся от крохотной искры, а Кёя не знал, что ему делать. Всё же нашлась сфера, в которой он был полный ноль – за девушками он ухаживать не умел просто потому, что никогда этого не делал, а всё, что приходило ему в голову, казалось до отвращения глупым.
Нет, Хибари не был бы Хибари, если бы совсем ничего не сделал. Сблизиться с И-Пин ему удалось: их можно было назвать почти друзьями, Хранитель Облака старался сглаживать жёсткие интонации в голосе и честно пытался говорить более тепло, но получалось плохо. Перед ним возникло ещё больше вопросов без возможности нахождения на них ответов.
Столько сложностей, а ведь, как выяснилось, им всего лишь стоило оказаться в одной комнате наедине. Признание И-Пин было сбивчивым и невнятным, Хибари, затаив дыхание, вслушивался в звучание её голоса и, будь он в более нормальном состоянии, его память смогла бы воспроизвести маленькую девочку, не побоявшуюся вручить ему шоколад на день Святого Валентина. Но это было так давно...
Девушка молча смотрела в пол, усиленно краснея и теребя край красного – о, этот красный, этот цвет сводил его с ума, - летнего сарафана по колено. Хибари так и не смог выдавить из себя ни слова. Вместо этого он набросился на неё, обжигая собственной страстью. Кёя прижимал её к себе, целовал каждый открытый участок кожи, чей ореховый запах мгновенно вскружил ему голову, и всё что-то горячо шептал. Кажется, про то, что она принадлежит ему, только ему...
Диван подвернулся как нельзя вовремя.
И потом было хорошо. Очень хорошо.
Сладко.
Свои отношения они не скрывали и оформили их уже через две недели. Никто из них не видел смысла тянуть, к тому же тут сказалась врождённая порядочность Хибари.
Предложение делалось прилюдно, прыгающую от счастья и виснущую на Хранителе Облака И-Пин видели все. Впрочем, празднество вышло весьма скромным, камерно-семейным. Семья – Хранители, почти все по парам, Реборн, Нана, Фонг и мать Хибари, к которой вся их разношёрстная компания сразу же начала относится с особым уважением, так как Хибари внешностью и, что важнее, характером, пошёл в неё. И, разумеется, в Японии – родине Кёи и любимой стране И-Пин, где она провела детство. К тому же, именно там они и встретились.
О матери Хибари отдельная история. Прекрасная во всех смыслах женщина, сразу же нашедшая общий язык с невестой своего сына и Наной, которой была здесь в качестве матери И-Пин: её настоящих родителей никто так и не увидел. Так же с неё удалось установить контакт аккуратисту Реборну и всегда вежливому и обаятельному Тсунаёши, который к тому времени уже умел производить должное впечатление на людях. Зато вот Мукуро, которого здесь лишь как-то терпели, с его хохолком и длинным хвостиком, пирсингом в ушах и слащавой улыбочкой, вызвал у почтенной женщины волну раздражения. Видимо это семейное. Так же ярко-голубые – в контраст серебристо серым глазам её сына – недобро сощурились в сторону курящего Гокудеры и его броской пассии. У подрывника не так сильно был развит инстинкт самосохранения, как у иллюзиониста, так что убраться во время он не счёл нужным. К счастью, всё обошлось тем, что Хаято потерял пару пепельных прядей – их со свистом срезало лезвие катаны.
Жить стало легче. Во всяком случае, Хибари. Дом, в который он возвращался, перестала наполнять холодная пустота. Непонятная никому, кроме И-Пин, нежность с его стороны чередовалась с яркими вспышками страсти.
Известие о её беременности было как снег на голову. Волнение, минутное неверие, и что-то ещё, всё перемешалось в непонятный ком эмоций. Но если упростить, то можно сказать, что Хибари был рад.
Беременность И-Пин действовала на него гипнотически. Кёя любил, обнимая её сзади, осторожно класть руки на постепенно округляющийся живот, или прижиматься губами к нежной коже, ощущая её тонкие пальцы, лаково перебиравшие его волосы. И всё время прислушивался – к ней, к себе...
Одновременно с этим Хибари испытывал сильнейшее нервное напряжение. И-Пин стала такой хрупкой, словно статуэтка из фарфора, беззащитной, из-за чего Хранитель Облака терялся и очень сильно за неё волновался.
И вот теперь он вынужден торчать здесь уж несколько часов, так как Шамал грудью готов был заслонять проход.
«Этот Шамал...»
В дверь тихо постучали. Хибари не шелохнулся – он и так прекрасно знал, кто это. Пусть Фонг разбирается.
В коридор из соседнего помещения заглянула Сасагава Кёко.
- Как она? – шёпотом спросила девушка.
- Пока никак, - ответил Фонг с феноменальным спокойствием. Плечи Хранителя Облака едва заметно дрогнули.
Кеко обеспокоенно выдохнула и взглядом показала на Хибари. Аркобалено передёрнул плечами, но потом, немного помедлив, успокаивающе кивнул. Кёко скрылась, дабы сообщить всем собравшимся о том, что ничего не изменилось. Собравшихся было много: все Хранители – кроме Мукуро – их небезызвестный босс, Хром и Кусакабе. Хару тоже вроде как собиралась приехать, но опаздывала.
Присоединение к ним Кёко был неожиданной радостью, к тому же ей досталась почётная роль парламентёра – Сасагава принадлежала к той группе людей, которые добились от Хибари не то чтобы уважения, и не то чтобы дружественного отношения, но что-то близкого к этим понятиям.
- Как она? – негромко спросил Тсуна.
- Без изменений.
Все шумно выдохнули.
- А как оно? – с величайшей осторожностью спросил опять же Тсуна.
- Тоже самое. Сидит. Нервничает, - Кёко присела рядом с Тсунаёши. – Хоть комнату шагами не меряет.
Сасагава в повышенным интересом взглянула на собственные ногти.
- Сестрёнка, и как ты только ухитряешься быть такой спокойной?
Девушка улыбнулась брату и пожала плечами. В конце концов, она живёт вместе с больным на голову, хоть и гениальным, учёным под боком. Нервы у неё были железные.
- Я курить, - коротко сказал Хаято.
- Подождите, Гокудера-сан, я с вами!
Кусакабе бросился за Гокудерой.
- Разве он курит? – спросил Савада.
- Неа, - беззаботно ответил Ямамото, который всегда откуда-то всё про всех знал.
- Ясно, - глухо отозвался Реохей, перед глазами которого маячили перспективы будущего с Ханой. Предчувствие подсказывало боксёру, что это будет ЭКСТРИМАЛЬНО.
Вдруг все подняли головы, так как до них донёсся громкий топот. В холл ворвался Гокудера.
- Там, там!..
Повисший на плечах Хранителя Урагана Кусакабе зажал ему рот, не давая превысить допустимый шумовой порог, и одними губами назвал имя Хранителя Тумана.
- Не пускать!
«Ну за что мне всё это?» - мысленно воззвал ко всем богам Тсуна.
- Десятый, давайте я...
- Не стоит, Гокудера-кун. Я сам, - Савада хрустнул костяшками пальцев.
- Лучше я, - нежно сказала Хром.
- А ты уверена, что...
- Задержать смогу.
- Наги, я тебя люблю.
Девушка смущённо улыбнулась.
Савада Хром, бывшая Докуро, звонко постукивая каблучками по полу, вышла. До Мукуро ей, конечно, далеко, но на её бледных пальцах угрожающе сверкали целых два громоздких кольца Ада. А это уже что-то значило.
- Гокудера-кун, а где Ламбо и Фута?
- Мы здесь! – сказали они, войдя с другого входа. Тсуна и Гокудера зашикали на них.
- Что там у вас случилось? – зашипел Хаято. – Десятый вас специально вас там оставил, чтобы вы предупредили нас, если он явится.
- А мы там и были, - меланхолично сказал Ламбо. – Только мы не иллюзионисты. А потому, Глуподера, ты должен понимать, что...
Зубы Гокудеры скрипнули. Он готов был убить эту тупую корову тихо и быстро, бесхитростно придушив голыми руками, но был вовремя остановлен Тсуной.
- К тому же Мукуро-сан любит входить через окно, - деликатно заметил Фута, обменявшись понимающими взглядами с Тсунаёши. Когда твоё сознание под чужим контролем – это по меньшей мере неприятно. Накладывает отпечаток, даже если тогда Футе и было всего восемь.
- Да ладно, ничего не случиться, - заверил Такеши, чей оптимизм был неизлечим.
«Ага, как же, - скептически подумал Савада. – Что здесь вообще забыл Мукуро? Неужто поздравить пришёл?»
Скорее поиздеваться и лишний потрепать нервы – Хранитель Тумана испытывал от этого извращённое удовольствие.
Из размышлений его вырвало то, что Гокудера и Ламбо всё же сцепились, и Тсунаёши, возведя глаза к небу, пришлось их разнимать при активной поддержке Футы. Остальные предпочли поддерживать морально: Кёко и Ямамото мило переговаривались, вспоминая старые, ещё школьные деньки, а Реохей вообще выпал из реальности, что-то бормоча.
- Как думаешь, будет мальчик или девочка? – мечтательно сказала Кёко.
- Парень.
- Почему?
- Хм... – Такеши почесал в затылке. – Не могу представить дочь Хибари-семпая.
Девушка хихикнула.
- Ох уж эти новые технологии, - протянула она. - Оно, конечно, хорошо, вреда как от УЗИ нет, но нам же интересно. Тсу-кун, осторожней!
- Я в норме! – отозвался тот. Тсуна уже был близок к тому, чтобы окончательно оттащить Хранителя Урагана от Хранителя Грозы, но в этот самый момент объявился ещё один Хранитель.
- Оя-оя, это же больница, здесь драться нельзя.
- Пошёл вон, - напрямик сказал Савада, подкрепляя свою просьбу парой крепких выражений. Недаром его Занзас уже давненько мусором не называет. Раз ругается – значит мужик, хотя было там ещё несколько интереснейший факторов.
- Ку-фу-фу, как грубо, Тсунаёши-кун. Здравствуйте, Кёко-сан!
- Здравствуйте, Мукуро-сан! - Кёко улыбнулась и помахала иллюзионисту ручкой.
Тсуна, Ямамото, Гокудера, Фута, Ламбо и даже вышедший из транса Реохей пару секунд ошарашено смотрели на обменивающихся любезностями Рокудо и Сасагаву. Конечно, от Мукуро можно было ожидать чего угодно, но такая подлость со стороны младшей сестры Хранителя Солнца была словно ударом в спину.
Тем временем мимо тихонько проскользнула Хром и, как только все переключились на начавшего отпускать едкие комментарии Хранителя Тумана, осторожно спросила:
- Вы знакомы?
- Да, Верде тут надо было по делам в Америку, а я за ним увязалась. Там и познакомились. Осторожно, трезубец!
- А, да, точно, припоминаю, Мукуро-сама говорил... Фута, пригнись! Сан-Франциско, если не ошибаюсь?
- Да, Сан-Франциско, чудный город. Я потом ещё его уговорила в Лос-Анджелес завернуть... Красиво, ярко...
- Как по мне, уж больно шумно.
- Это дело вкуса. Ой, секунду, - рука Кёко скользнула за пазуху, вытаскивая какой-то странный прибор.
- А чья это коробочка? – рассеяно спросила Наги.
- Ласточка Дождя. Так-с, это сюда, тут подключить... Готово!
Ласточка потускнела и исчезла, под крайне озадаченным взглядом Ямамото.
- Это ты сделала? – удивилась Хром.
- Угу. Этот прибор блокирует действие коробочек.
- Удобно...
- Правда, это только прототип. Радиус действия пока слишком мал, да и время тоже ограничено, - деловито сообщила Кёко. - Верде над этим работает, но ему перестаёт нравиться сама задумка...
- Жаль, - что-то громко громыхнуло. Бывшая Докуро потёрла виски. – И всё же очень не люблю шум.
Шум не любила не только Хром, к тому же в больницах запрещено устраивать драки. Тем более в холле родильного отделения. А уж те, кто шумит в родильном отделении больницы в которой лежит жена Хранителя Облака достойны высшей кары.
Которая не заставила себя ждать.
- Что здесь происходит?
Тсуна сглотнул – глаза Хибари метали молнии. Из-за его плеча выглядывал любопытствующий Фонг.
И тут случилось нечто непредвиденное.
Почему Ламбо полетел к полу, зачем у него с собой была базука десятилетия – кто знает? Тсуна слышал, что он всегда её с собой носит, хотя где держит – неизвестно.
Базука описала красивую параболу и «ПУФФ» - Хибари стал на голову ниже, а Фонг принял форму аркобалено.
С губ главы Дисциплинарного комитета готов был сорваться тот же вопрос, что и мгновениями ранее озвучила его взрослое версия, но тут Тсунаёши поступил очень подло и коварно.
- А это он виноват, - сказал Савада и ткнул пальцем в Мукуро. К тому же, что-то подсказывало Десятому, что рукоять трезубца далеко не случайно оказалась под ногами Бовино. Ну, а раз не случайно, так пусть теперь иллюзионист пожинает плоды своего труда.

Когда дым рассеялся, Тсуна не испугался, так как искренне считал, что со взрослым Хибари-саном есть хотя бы крохотный шанс договориться. Отодвинулся он чисто рефлекторно и, как оказалось, не зря.
Эх, а он всего лишь по просьбе мамы решил пройтись, прихватив с собой И-Пин.
Что-то было не так. Вот только что?
Савада сообразил наудивление быстро. Из облика Хранителя Облака исчезла его привычная глазу строгая аккуратность, словно бы ему не до того было. К тому же он выглядел изрядно уставшим. Но несмотря на это в его серых глазах плескалась холодная сосредоточенная ярость.
Убьёт. Её богу, убьёт. И никакой гипер-режим его не спасёт, так Тсунаёши нутром чуял – сейчас Хибари-сан с ним и без всякого пламени справится. А помощи ждать было неоткуда...
Ну, Тсуна так думал.
- Нет, я понимаю ты, но вот что я здесь делаю?
Китаец, а судя по одежде и невероятному сходству с Кёей – аркобалено Фонг, стряхнул с себя пару мелких листочков и теперь старательно выпутывал тонкую, но очень длинную косичку из переплетения ветвей. Интересно, а что делала его версия этого времени в тех кустах?
- Ты б его не трогал. А то мало ли, как это отразится на его будущей версии, - непринуждённо сказал Фонг, словно бы и не стоял сейчас посреди клумбы. – А они ж друзья, как никак, переволнуется ещё.
В следующий миг мировоззрение Тсуны перевернулось с ног на голову, так как Хибари опустил тонфа и сел на краешек бордюра. Даже не сел, а скорее рухнул, будто у него ноги подкосились, и при этом как-то странно посмотрел на покрасневшую, как помидор, И-Пин. Потом страдальчески вздохнул и уронил голову на руки.
«Неужели что-то случилось?»
Тсунаёши даже подумал, что стоит спросить, но взгляд упал на Фонга, и всё беспокойство мгновенно улетучилось, так как Аркобалено мягко улыбнулся и приложил вытянутый указательный палец к губам, призывая к молчанию. Потом он оглянулся и зачем-то поманил к себе И-Пин.
- Учитель?
- Тсс...
Фонг присел и стал что-то быстро шептать ей на ухо, то и дело поглядывая на застывшего Хибари.
- Всё поняла? – негромко сказал Фонг. И-Пин решительно кивнула.
Вытаращив глаза, Тсунаёши смотрел, как она на цыпочках подходит к Кёе.
Китаянка осторожно тронула Хранителя облака за рукав. Тот поднял голову и удивлённо посмотрел на протянутую ему детскую ладошку.
- Не волнуйся. Всё будет хорошо.
- Ты так думаешь? - на полном серьёзе спросил Хибари.
- Ага. Обещаю, - девочка улыбнулась.
- Верю, - неожиданно легко слетело с губ Кёи, и они смешно пожали друг другу руки – маленькая ручка И-Пин обхватила лишь несколько его пальцев.
После этого, она вновь покраснела, ещё пуще прежнего, и бросилась наутёк, а раздавшийся вскорости взрыв помог Тсуне унести ноги в тот самый момент, когда действие базуки закончилось.

Все эти пять минут им остро не хватало попкорна – наблюдать за двигающимися строго по эллипсу Мукуро и главой Дисциплинарного комитета было весьма занимательно, хотя под конец этой гонки Саваде пришлось вмешаться. Но – «ПУФФ» - дым рассеялся и всё вернулось на свои места.
Хибари был подозрительно спокоен и смотрел на свою руку так, словно впервые её видел. Улыбочка Фонга была не менее подозрительной, хотя он всегда улыбался.
В следующую секунду Взгляд Тсуны на пару секунд расфокусировался, и он увидел – вспомнил – как очень давно, целых десять лет назад, маленькая И-Пин успокаивала грозного Хибари. Видение было мутным, но Тсунаёши еле сдержал улыбку, так как выражение лица Хибари-сана было в прошлом точно такое же, как в те моменты, когда взрослой И-Пин взбредало в голову поцеловать его на людях.
Внезапно дверь, ведущая в холл не от входа, а со стороны палат, резко распахнулась, и все находящиеся в помещении люди замолкли, как по мановению волшебной палочки. Даже Мукуро застыл, глядя на вошедшего, как и Хром с Тсуной, с двух сторон вцепившиеся в разбушевавшегося иллюзиониста.
Ибо это был Шамал. Его дыхание было тяжёлым, со лба градом катился пот, зато глаза лихорадочно блестели.
- Мальчик, - коротко и без лишних слов сказал он севшим голосом. В его защиту надо сказать, что каким бы гениальным врачом он ни был, с беременными женщинами раньше дела не имел и роды принимал впервые. Одному Богу известно, сколько книг он проштудировал за последние месяцы!
Хибари побледнел и, хоть на его лице не отразилось ни единой лишней эмоции, сорвался с места, чуть ли не срываясь на бег. Шамал, не медля, устремился за ним – его работа ещё не закончена.
- О, Мадонна! – воскликнул Мукуро, и все с облегчённым оханьем мягко осели кто на подвернувшиеся стулья, кто прямо на пол.
- Ну что, о грозный босс Вонголы, в вашей прекрасной семье пополнение, ку-фу-фу?
Рокудо дружески похлопал Тсунаёши по пояснице.
- Убери грабли, - угрюмо сказал Савада, сдувая с лица мешающую прядь волос.
- Ну-ну, не ссорьтесь, - примирительно сказала Хром и лёгко чмокнула Мукуро в висок, а затем и Тсуну – в губы.

Хибари влетел в палату и лишь тогда понял, насколько сильное охватившее его волнение.
И-Пин, укрытая покрывалом, полулежала на широкой кровати, устало прикрыв глаза. На её лице была умиротворённая улыбка, а в руках девушка держала маленький свёрток. Шамал поступил очень разумно, сказав отцу о рождении ребёнка лишь тогда, когда та уже немного отдохнула.
Кёя осторожно приблизился.
- Ты как? – заботливо спросила И-Пин, почувствовав его присутствие.
Нет, так не правильно. Это он должен спрашивать, а не наоборот.
- В порядке. А ты...
- Тихо. Разбудишь ещё, - шёпотом сказала она.
Свёрток на её руках заворочался и запищал.
И-Пин сказала что-то одними губами и новорождённый мгновенно успокоился.
Хибари замер, а уж когда женщина протянула ему этот живой комок, мужчина еле сдержался чтобы не попятиться.
Видя его реакцию, И-Пин тихонько хихикнула.
- Возьми, не бойся.
Девушка сияла, светилась изнутри, словно только что познала все тайны мироздания, а в крохотном существе на её руках заключался смысл существования всей необъятной Вселенной. Словно планеты и галактики вращались лишь для того, чтобы её сын появился на свет. И никто бы не смог её переубедить, даже приведя уйму доказательств, что это не так.
- Вот так, осторожно, поддерживай под голову. Вот видишь, ничего страшного.
Кёя сейчас боялся двух вещей. Во-первых, он боялся, что уронит этот свёрток одеял из своих рук, а во-вторых – что сожмёт его слишком сильно. И поэтому лучезарная улыбка жены была ему не до конца понятна.
Ребёнок. Сын. Его сын, у которого ещё пока нет имени, а черты смазаны и пока ещё ни на кого не похожие, лишь на голове был еле заметный пушок тёмных волос. Но как это беззащитное существо может вообще как-то называться?! Такое слабое, не умеющее пока даже нормально двигаться... Да ведь с ним может случиться абсолютно всё что угодно, а он и не поймёт ничего.
Вдруг малыш начал ворочаться и тихонько хныкать. Хибари ощутил острое желание прижать его к себе, спрятать до поры от всего мира, но вместо этого бережно отдал его матери.
Внезапно крохотная ручонка освободилась из укрывающей ребёнка ткани и крепко ухватила его мизинец. Держал он невероятно крепко. Глаза его чуть приоткрылись и посмотрели на Хранителя Облака. Они были серебристо-серые, и хоть у большинства детей были такие, но Кёя искренне понадеялся, что со временем они не изменят своего цвета. Хибари тогда будет не просто счастлив, а...
Хотя, казалось бы, куда уж больше...

*Швейцария – лучшая страна для будущих матерей. Конечно, всё влетит вам в кругленькую сумму, но зато ваша жена/девушка будут кататься как сыр в масле.