Небо на кончиках пальцев. Часть 6. Небо, Солнце и Ураган.

— Авада Кедавра!

Кёко с хохотом ворвалась в дом спиной, сделала пару шагов и грузно грохнулась под ноги Реборну. Следом залетел худощавый парень с весёлой улыбкой на загорелом лице, на его лбу выступили бисеринки пота. Кажется, они бежали весь путь от школы до дома. Дети ещё не замечали новоявленного репетитора подруги. Которая, грозно размахивая веткой, забежала в коридор. У Цуны давно сбилось дыхание, потерялся галстук, и промокла рубашка, но она бежала вслед за друзьями.

— Экспеллиармус, умри, Тёмный Лорд! — вскочила Кёко, откидывая рюкзак и вставая в эффектную позу. По сценарию она должна была играть роль Гермионы, а Такеши — Гарри, но как-то получилось, что они поменялись местами. Кёко поправляла невидимые очки и старалась не обращать внимания на длинные рыжие волосы и юбку-кокетку. Ну, какой уж есть герой.

— Давай, Гарри, — запищал Такеши. — Сделай его! Он убил Рона!

На секунду ребята замешкались, сравнивая информацию, полученную от брюнета, и книгу. Глаза Цуны недобро блеснули.

— Наглый врун, хочешь сказать, я покусился на грязнокровку?

Появившаяся в дверях Нана остановила этот балаган, бесхитростно позвав ребят к столу. Каким-то образом высокий и импозантный Реборн затерялся меж мелкой детворы и подошёл к столу почти никем не замечаемый.

Цунаёши стучала ложкой, царапая дно тарелки, хлюпала, разбрасывала крошки хлеба, разливала молоко, заляпала школьную блузку, но вышла из-за стола чрезвычайно довольная собой и своей ловкостью. Нана, Кёко и Такеши переглянулись, но переубеждать девушку не стали. Реборн был занят едой, так что, до поры до времени, был нейтрализован для общества.

Но тут его учуяла Цуна.

— Э? — качнувшись корпусом в сторону спокойно поглощавшего суп мафиози, мыкнула шатенка. Взгляды разной степени заинтересованности обратились на Реборна. Впрочем, это не помешало ему нагло стащить тарелку Кёко и продолжить есть из неё.

Нана вскочила, поспешностью сего действия и совершенно не удивлённым лицом поясняя, что присутствие чужого человека в их доме — явление абсолютно с ней согласованное.

— Это кто? — осторожно начала разговор Кёко, отодвигая мучимый ею кусок сдобы. Ямамото блестел любопытными глазами, но суп поглощал исправно. Нана нервно дернулась.

Реборн спас положение сам, со стуком отодвинув уже пустую тарелку Кёко. Его немигающий взгляд странных чёрных глаз прошёлся по каждому. На полах его шляпы появился зелёный хамелеон, вызвав некий ажиотаж.

— Меня зовут Реборн. Мама-сан, — кивок в сторону стушевавшейся Наны, — наняла меня репетитором Цунаёши. Я, так полагаю, Цуна — это ты.

Тычок в сторону стоявшей девушки. Пламя в контурах человеческого тела для её восприятия сдвинулось. Шатенка поняла, что Реборн повернулся в её сторону. Отрицать очевидное бессмысленно, так что противиться "раскрытию" своего "инкогнито" она не стала. Только её сознание начало активно отторгать неожиданного репетитора.

— Мам?

Реборн доставил ей множество проблем, начиная потерей большого количества нервных клеток, заканчивая подозрениями дочери и усложнением её жизни. Нана не любила доставлять неудобства, как и Цуна, которой передались многие черты характера женщины.

Но Нана просто физически не могла долго злиться или ненавидеть кого-то.

— Я подумала, что Цу-чан пора выправить свои оценки! — жизнерадостно заявила женщина, как будто позабыв, что тесты всё равно будут написаны ниже двадцати баллов, просто потому, что Цуна не видит вопросы. Как хорошо, что не нужно писать развёрнутый ответ, а можно положиться на простую систему "a-b-c-d-e" и рисовать эти буковки.

Как хорошо, что сочинения, самостоятельные и доклады даются на дом, где есть добрая хорошая Кёко, которая напишет за тебя. Правда, Цуна не наглела и лично пыталась искать информацию на сайтах с голосовым устройством.

И как хорошо, что на лабораторных и практических в пару с ней становится Такеши (Кёко оставалась с Ханой, которая просто не поняла бы, почему рыжая переметнулась к Саваде).

— Э-э-э...

Слаженный возглас, полный скептицизма, вызвал головную боль у Реборна. Его свящённым желанием стало девятибалльное землетрясение, которое разрушит этот дом до основания, и молодая Вонгола сдохнет где-нибудь под завалами. Ну... Разве что, пускай старшая женщина выживет, уж слишком вкусно она готовит.

— Цу-чан, идите с Реборн-куном в гостиную, а мы пока тут посидим.

— Каа-сан, вы уверены?

— Конечно! Давай, Цу-чан...

Когда мать заносило, ничто не могло переубедить её. Махнув Реборну в сторону коридора, девушка вышла из помещения. Троица, сидящая за столом, проводила их взглядами, а потом Нана отвлекла внимание детей на себя, хотя Кёко и Такеши периодически оглядывались на дверной проем. Уж очень интересно им было.

Шатенка вздохнула, принявшись мять школьную юбку, которая всегда казалась ей чересчур короткой. Особенно сейчас, когда этот наглый репетитор уселся в кресло напротив и принялся терроризировать её взглядом.

— Репетитор?

— Да. Меня прислали из Италии. Я не просто репетитор, я киллер, и на меня возложена обязанность подготовить тебя на место Наследницы семьи Вонгола.

— Серьёзно? — не выдержала Цуна, открывшая рот от серьёзности мужчины, говорившего такие странные вещи.

— К сожалению, да, — кивнул Реборн. Его удивила спокойная реакция девушки. Гипер-интуиция Вонголы или характер мадам Савады, передавшийся по наследству? Досье Реборн принципиально читать не стал, выбросив папку в камин. Он сам соберёт интересующую информацию на будущую Десятую, не опираясь на мнение посторонних писак. Он прочёл только первую страницу, где говорилось об образовании и месте жительства девушки.

Как он понял из разговоров Савады Емицу — у него одна дочь. Но Нана говорила так, будто их у неё две. А когда он увидел Кёко и Цуну рядом, то почему-то сразу подумал об их родственных связях — слишком похожи они были, даже не внешне. Одна рыжая, другая — шатенка, у Кёко на лице начали проступать веснушки, а кожа краснеть от палящего солнца, Цуна щеголяла лёгким загаром и какой-то болезненной худобой. Кстати, нужно будет внимательно проследить за рационом девушки: как бы не захирела на его тренировках. Потому что послаблений из-за пола Неба он давать не будет.

— Чудо.

— А сейчас ты идёшь и переодеваешься в спортивную форму. Твоё тело просто отвратительно слабое, — пропустив мимо ушей слова шатенки, заявил Реборн. Предвкушавшая посиделки с друзьями Цунаёши обреченно завыла.

— Иду...



— Умираю... — хрипя, заползла в дом Цуна.
— Цуна!

Цуна, горько рыдая, рухнула в объятия всполошенной Кёко. Конечно, слёзы были фальшивыми.

— Хватит ерундой маяться, — пнул девушку под зад репетитор. Кёко ахнула: на её памяти Цуну никогда не били. Ну, почти никогда. Что себе позволяет этот человек? Но рыжая взяла себя в руки. Нана уже успела пояснить ей свою позицию и то, почему она приняла этого итальянца на роль репетитора и позволяет ему измываться над Цуной. Пришлось скрепя сердце согласиться с доводами женщины. А раз согласилась, то будь молодцом — не лезь, куда не просят.

— Прояви понимание, она очень вымотана, — процедила Кёко, не сводя глаз с Реборна; во взгляде её читалось презрение. Его лицо не дрогнуло, по большей части потому, что ему было всё равно на реакцию этой девушки. Они такие молодые, такие... зелёные. Не научились ещё ценить силу противника. Сасагава и рада бы помолчать, но желания нет никакого, даже если Цуна предупреждающе дёргает за рукав. Быть может Кёко и отнеслась бы с пониманием к киллеру, может быть даже пыталась наладить контакт и сюсюкалась бы с ним, если бы Цунаёши не возвращалась домой в таком состоянии, в каком её видеть совсем не хотелось. Синяки по телу напоминали о прошлом, которое они обе хотели забыть.

— Иди спать, глупая Цуна. И только попробуй проспать завтра, — Реборн обошёл девушек и поднялся вверх по лестнице.

— А где Такеши-кун?

— А? — отвлеклась от созерцания ровной спины рыжая. — Он ушёл час назад.

Цуна понятливо мекнула.

— Ладно, Цу-чан, опирайся на меня. Сначала в душ, а потом можно и спать лечь.



Рёхей очень удивился, обнаружив бегущую с кислой миной Цуну. Она была одета в спортивный костюм и уже еле переставляла ноги.

— Йо, сестрёнка! — воскликнул он, привлекая её внимание. На её лице появилась радостная улыбка. Цуна чуть замедлила темп, позволяя Рёхею приблизиться к ней. Хоть какое-то хорошее событие за всё утро. За всё грёбанное — 5:00 — утро. Чёртов Реборн.

— Привет, старший брат, — кивнула она.

— Молодец! Давно пора заняться хотя бы бегом по утрам! Сколько раз вам с Кёко говорил же.

— Хах, прости. Тогда мне не особо надо было, — она пожала плечами, так как на некоторое время они остановились, дабы Цуна могла перевести дыхание и глотнуть заботливо предложенной Рёхеем воды, Реборн довольно быстро их догнал. Сасагава недоумённо посмотрел на незнакомого мужчину рядом с Цунаёши, которая выглядела ребёнком по сравнению с высоченным иностранцем.

— Меня зовут Реборн. Я её репетитор, — подал голос Реборн. Сасагава озадаченно промолчал. Раз уж Цуна, хотя в её здравый смысл он верил гораздо меньше, чем в свой собственный, так серьезно говорит об этом...

Ему не были важны странные события вокруг Цуны. Частенько он давал себе установку твёрдо разобраться во всем, но, если говорить совсем уж честно, постоянно забывал об этом. Жизнь парня была достаточно насыщенной, чтобы не отвлекаться на что-то не совсем нужное ему. Главное — девушки всегда могли на него положиться, остальное не важно.

И Сасагава Рёхей совершенно точно знал, что его хмурый одноклассник и, по совместительству, друг тоже наблюдает за Цуной.

Хибари сложно было назвать другом, но Рёхей делал это с легкостью. С Хибари не поболтаешь по пустякам, не сходишь с ним на футбол, не разделишь бутылку чего-нибудь алкогольного. С Хибари вообще всё не так, и может показаться, что они вообще даже не друзья. Только для Сасагавы всё в мире делится на чёрное и белое, а Хибари явно на белой стороне. Ну... Для Рёхея и Цунаёши уж точно.

И Рёхей так же совершенно точно знал, что взгляд Хибари на макушке Цунаёши задерживается на несколько секунд дольше. Но, как истинный друг, молчал.

С Ямамото Такеши он разделил обязанности старшего брата. Ему он без зазрения совести мог доверить Кёко, не опасаясь, что парень посмеет разбить её сердце. Да и, как успел заметить боксёр, не нужны были Такеши романтические отношения ни с одной из девушек. Можно бесконечно говорить, что он ещё не дорос до отношений, но чёрт его знает, что творится в голове этого малого.

— Ладно, сестрёнка, я побежал! Вряд ли ты собираешься идти со мной в клуб, — махнул рукой Рёхей и, получив согласие девушки, умчался по своим делам.

— Сасагава Рёхей — интересный парень. Из него выйдет неплохой Хранитель, — задумчиво произнес Реборн.

Вообще-то, он уже давно заметил, что все три женщины дома Савада хоть раз, но когда-то использовали Пламя. Аркобалено довольно чувствительны к таким вещам. По-хорошему, неплохо было бы посадить Наследницу на кресло и жёстко допросить, но столь радикально и прямо, напролом, киллер действовать не привык. Он ещё многое должен узнать и проанализировать, а наладить отношения с девушкой ему нужно. А никак не портить.

Кёко была явным Солнцем. Как и её братец. И, если раньше Реборн присматривался к девушке, как к возможному кандидату в Хранители, то, встретив Рёхея, отмёл эту идею напрочь. Ему достаточно возни с одной мелкой пигалицей — Цунаёши — чтобы брать на себя ответственность за другую. Достаточно будет того, что Кёко, похоже, будет вовлечена в дела семьи.

— Мм? — потянулась сонная Цуна. — Ты так думаешь? Ох-х, ладно, посмотрим.

Цуна очень неконфликтное существо. Она предпочитает помолчать, а потом делать выводы, чтобы лишний раз не нарываться на неприязнь и скандалы. Жизнь и не такому научила.

— Глупая Цуна, хватит спать!

— Ох, Реборн...



Гокудера Хаято прибыл в Японию дождливым тёмным вечером. Страна встретила его неприветливым искусственным освещением старого вокзала, грохотом уносящегося поезда и горько-сладким привкусом сигарет, выкуренных им во время недавней остановки.

Прошёл почти месяц с того момента, как он оборвал все связи с семьёй. Сидя в баре одного своего хорошего знакомого, с которым они пару раз перекинулись в картишки, Гокудера совершенно не видел никаких знаков судьбы. Как говорится: "Ничто не предвещало беды". Или он был просто настолько слеп и измучен последними событиями в своей жизни, что не обратил ни на что внимания.

Тем не менее, тогда, в прокуренном насквозь вонючем кабаке, его судьба сделала решительный прыжок. Только он пока об этом не подозревал.

Презрение к маленьким городам осталось у него с детства, когда отец фактически запер его в своем особняке на окраине Сицилии, где на несколько километров вокруг была лишь парочка жилых зданий. Почему Наследник не живет где-нибудь в мегаполисе?.. Вопрос был риторическим, и, тем не менее, Гокудера знал на него ответ: легче запрятать кандидата на должность босса семьи в глуши, где, если вдруг что, защитить его привычными методами будет легче, не поднимая панику среди населения. Да и не нужен итальянской мафии конфликт с якудза.

Неизвестно, зачем с ним вышел на связь такой могущественный человек, как киллер нового поколения — Реборн. Но факт остается одним: его жизнь больше ему не принадлежит, она находится в руках профессионального убийцы-наёмника. Хаято с ним не сравнится.

Ему даже оплатили поездку и предоставили счет в японском банке, конечно, там не золотые горы, но на съём квартирки и закупку предметов первой необходимости денег хватит. Однако, будучи выращенным в среде, где каждый преследует свою выгоду, итальянец изрядно поломал голову над тем, зачем Аркобалено нужно всё это.

Но, стоит признаться, где-то в груди сладко ёкало от одной мысли, что он сможет занять престол мафии. Это совершенно невозможно, ему так просто этого не оставят, как он вообще на такое дал согласие... Но помечтать же можно. Он впервые делает настолько безрассудный поступок, что даже не пытается задуматься о последствиях. В конце концов, на том свете все равны будем.

Огни ночного города Намимори, конечно, не сравнятся с большими городами, но иррациональное желание стоять и любоваться ими... Гокудеру оно вселило. Он с детства бок о бок жил с искусством и умел ценить прекрасное.

— Побереги-и-и-и-и-и... — раздался громкий девичий крик. Хаято выпучил глаза и уронил сигарету, когда, обернувшись, увидел визжащую девицу на велосипеде.

"Неужели мой конец будет так нелеп?" — успела промелькнуть у него мысль, как раздался ужасный грохот. Девица перелетела через шатающийся руль велосипеда и повалила его на землю. Небольшой рюкзак был безжалостно задавлен массой двух тел, хотя Хаято мог с уверенностью сказать, что весила девушка не так уж и много. Ага. Сказать.

Своим передавленным лёгким.

— Задавила... — ошарашенно пропищал итальянец. Он резко приподнялся на локтях, но не учел того, что пострадавшая тоже захочет это сделать.

Эпичное столкновение лбов, болезненные вскрики обоих, и вот они уже корчатся, пытаясь унять неуместный и явно нервный смех. Ситуация действительно из разряда необыкновенных...

Девушка всё ещё восседала на нём, а Гокудера буквально чувствовал, как наливаются синевой и кровушкой его новые синяки и царапины. Желание наорать на девчонку, не умеющую управиться с собственным транспортным средством, начало разжигаться с новой силой. Но боль в отбитом копчике, разодранных локтях и шишке на лбу мешали сосредоточиться. Девушка пришла в себя гораздо быстрее.

— Сумимасен-сумимасен-сумимасен!.. — бормотала она, помогая Гокудере встать с асфальта. Хаято был гением от рождения и прекрасно знал, по крайней мере, пять иностранных языков. Традиционное вежливое — крайне вежливое — извинение он мог узнать из тысячи, но в тот момент слова японки сливались для него в один непрерывный гудящий звук.

Они сидели рядом, сложив его рюкзак и сломанный велосипед в одну кучу. Купленный в магазине холодный энергетик взбодрил парня, и теперь он с наслаждением прикладывал ледяную поверхность банки к синяку на спине. Девушка сидела, скукожившись, и явно не могла унять муки совести. Желание устроить скандал пропало, стоило ему увидеть бесконечно полные вины глаза.

— Чёрт. Ну, что за... Невезуха, блин... Человека сбила, как я могла вообще?..

Гокудеру забавляло её бормотание. Прижав коленки к груди и что-то бубня, она была похожа на ребёнка. Ребёнка, который чуть не отправил его душу к праотцам, потому что не справился с управлением.

— Ну, ты вообще... — произнёс, наконец, Хаято, чем, кажется, ужасно испугал её. Она вздрогнула и воззрилась на него. — Ладно... Хотел бы я наорать на тебя, да только толку не будет... Как ты вообще так умудрилась?

Она смущённо отвела взгляд.

— Не знаю, там что-то сломалось... Думала, щас тормозну где-нибудь, ну, набью себе синяки, а тут на безлюдной дороге какой-то человек появился. Извини... — девушка опустила плечи, вконец похоронив себя под плитами раскаяния.

— Ладно, забей. Ничего страшного. Не думал, что приезд в этот город мог обернуться для меня ДТП, — усмехнулся он. Но, увидев, как она зажмурилась, осторожно бросил: — Тебя как зовут хоть, чудо?

Она просияла. Гокудера только сейчас заметил на её щеке большую царапину, но ей она похоже не мешала так широко и искренне улыбаться.

— Спасибо, что... Не важно. Моё имя — Савада Цунаёши.