Небо на кончиках пальцев. Часть 7. Ураган и Небо.

Гокудера Хаято отвернулся от наивно хлопающей ресницами шатенки. Его ладонь со шлепком встретилась с лицом. У парня появилось стойкое ощущение, что сейчас из его рюкзака выскочит кто-то с камерой и радостно закричит: "Неожидали, да?!".

— Сил моих больше нет... — пробулькал Хаято, заливая себе рубашку энергетиком. Пара капель попала в нос, и итальянец громко расчихался. Цуна удивлённо похлопала его по спине, не совсем понимая, почему у него такая реакция.

— Что такое? Где-то болит, да?! — тревожно спрашивала она. Гокудера отвернулся. Для чего он прилетел в Японию? Чтобы убить босса Вонголы. А если не убьет, что тогда? Стать его Хранителем. Так сказал Реборн. Хаято вырос среди мафии, жил мафией, сам стал мафией. Он ещё ни разу не убивал, но руки его были запачканы кровью. Сегодняшнюю ночь он планировал провести в спорах с самим собой о преодолении психологического барьера. Он не готов. Прямо сейчас его рука не поднимется отнять чужую жизнь, даже если его собственная будет на кону.

— Нет. Да не болит ничего! — взорвался парень, сбрасывая руку Цуны. Она вскочила следом, напряжённая, обиженная, но готовая бросится ему на помощь, если координация подведёт парня.

Рука скользнула в карман. Там лежала маленькая динамитная шашка, которую он прикупил на улицах Токио. Понятное дело, самолётом эту дрянь не провезёшь.
Вот она, его цель, совсем рядом. Она стоит, доверчиво протянув руку, готовая словить его падающее тело. На её щеке нарушающая её образ длинная царапина. Её велосипед лежит рядом с его рюкзаком.
Она рядом. Щелчок пальцев, и шашка полетит в её сторону, фиг кто поймет, что произошло на самом деле. Рюкзак он успеет ухватить, скроется в том темнеющем неподалеку парке. Никто не найдет его следов. Лишь её тело, её останки.

— Я тут подумала, ты ведь приезжий... Пошли, переночуешь у меня. Нет, я не настаиваю, просто подумала! Родственники будут волноваться, если в таком виде придёшь... — Цуна опустила руку, разглядывая спину парня.

Гокудера напрягся, вытаскивая из кармана продолговатую палочку. С фитилем всё в порядке, в другой руке зажжённая сигарета, а он уже давно наловчился мгновенно поджигать ниточку таким способом. Надо только взять рюкзак...

Цуна проследила взглядом, как незнакомец, ещё не назвавший своего имени, медленно подходит к велосипеду. Он закидывает рюкзак себе на плечо.

— Т-ты согласен? — почему-то разнервничалась Тсуна. Что-то нетерпеливо ёкало в груди, приказывая немедленно сорваться в бег. Она же совсем его не знает! Вообще, какого чёрта Цуна села на велосипед?
"И зачем я вообще на этот спор согласилась?.." — пронеслась тоскливая мысль. Она уже давно заклеймила себя "полной дурой". Но сегодня днем появился ещё один способ убедиться в этом: к Кёко опять приставал семпай из второго класса, а Цуна почему-то вспылила. Девчонку бить семпай не стал, но Цунаёши не отступала. В итоге Мочида бросил, что отстанет от Кёко, если шатенка победит его в лёгком и безопасном виде спорта. Школьные соревнования, велогонки. Отказаться не позволила гордость девушки, хотя она прилично получила дома от рыжей бестии, которая была готова сама убить сестру, но лишь бы она не совалась на трек.

Кёко сегодня ночевала в своём доме, так что авантюре никто не помешает.

Гокудера приблизился к задумавшейся невесть о чём девушке.

Опасность!!! Цуна вздрогнула.

— Хорошо, пошли, — Хаято вытащил руку из кармана, с ужасом понимая, что нет, не сможет.

Интуиция свернулась клубочком, а Цуна улыбнулась.

Домой эти двое пробирались окольными путями. Мать спала, и Цуне ещё придётся выслушать от них, почему это она шаталась ночью по улицам. Оставался противный Реборн, но Цуна решила отложить этот вопрос на потом. В конце концов, она сбила человека, чудом не переломав себе все кости. Это только её вина.

Девушка вздохнула, велосипед она оставила около калитки, всё равно сломанный, он никому не нужен. А ведь это даже не её вещь. Как-то разом погано на душе стало.

Гокудера Хаято шёл за девушкой, которую ему нужно убить. Про себя чертыхаясь и проклиная и её, и себя, и проклятущий японский город, парень меж тем старался издавать как можно меньше шума. Цуна случайно обмолвилась, что в доме спит Реборн, а Реборн - это значит... Да и мать шатенки будить не хотелось.

— Пошли, — Цуна махнула рукой.
Гокудера неловко помялся на пороге. В комнате девушки он был впервые. Тем более такой девушки. Цунаёши вселяла какое-то странное чувство спокойствия, рядом с ней было тепло и уютно. А теперь в её обители итальянец чуть не склеился от странного наваждения. Её комната, её вещи, её кровать, её шкаф, её школьная форма. Как-то странно. Цуна выскользнула в коридор, шепнув, что пошла за аптечкой. Кажется, это надолго, потому что свет девушка не включала. Откуда ему знать, что Цуна вообще не видит, пламени в обстановке вокруг же нет.

— Так-так-так, — раздался низкий, спросонья, голос. Гокудера подпрыгнул. — Гокудера Хаято, я полагаю... И что же ты тут делаешь?

Хаято развернулся на пятках и вперился взглядом в прислонившего к косяку двери высокого мужчину. Первым делом взгляд приковался к нелепой пижаме, на которой вовсю резвились девушки с кошачьими ушами и хвостом. Согласитесь, довольно изумляющая картина: киллер топ-класса и пижама с героинями какого-то, явно рейтингового, аниме.

— В-вы...

— Я. Я Реборн, учитель Наследницы, а ты кто?

Гокудера потупился.

— Она... Она сбила меня на велосипеде, и я... Не смогу, я не смогу её убить...

Реборн цокнул. Ну надо же. Хитро закрученный план по завоеванию Цуной Хранителей дал осечку. Не сказать, что он так недоволен результатом, но то, что его план был порушен неуклюжестью несчастной ученицы, неимоверно раздражало. Эта девчонка просто убивала его мозг своими выходками. Как? Как можно было из всех жителей Намимори сбить именно своего потенциального убийцу (опустим тот факт, что Реборн в любом случае не дал бы ему убить Наследницу)? Почему именно сегодня она решила прокатиться на велосипеде? Почему именно ночью? Что за нелогичная девчонка!

— Ясно. И что будешь делать? — Реборн бы обязательно посмеялся над всей этой ситуацией. Но, во-первых, эта ситуация происходила с ним. Во-вторых, эти дети разбудили его. Пожалуй, вторая причина превалирует над первой.

Раздались тихие шлепки босых ног, вскрики. Реборн прикрыл глаза, мысленно считая ступеньки, которые протёрла шатенка своим телом. Гокудера напрягся.

Интересно-интересно. Мальчишка-то уже привязался к ней. Нашёл свое Небо?

— Похоже, она выбрала сама. Живи, Гокудера Хаято. И помни, в следующий раз я не пожалею пули. Передаю тебе часть ответственности за эту девчонку, — Реборн подкинул пистолет, в полёте трансформировавшийся обратно в хамелеона, махнул рукой и исчез в темноте коридора. Цуна, сияя, появилась на пороге через несколько секунд.

— Я нашла её, да-да, — она вполне имела право гордиться собой. Слава всем ками-сама, что её неуклюжесть позволила девушке раз и навсегда запомнить месторасположение аптечки. Правда, непонятно как подвернувшийся уголок ковра сыграл с ней злую шутку — копчик и содранные локти побаливали с новой силой, но терпеть можно было.

Гокудера тихо рассмеялся абсурдности ситуации. Цуна непонимающе посмотрела на него.

— Нет, ничего. Давай сюда свою аптечку, — почему-то Гокудера был уверен, что Цуна скорее покалечит и себя, и его, чем банально налепит пластырь. Девушка вручила ему коробку не мешкая, убедив в правильности умозаключений.

— Я уступлю тебе кровать и...

— Стоп. Как я проглядел в тебе мужчину?

— Что?

Цуна и Хаято уставились друг на друга, будто видя впервые.

— Я имею в виду, каким мерзавцем ты меня считаешь? Я что, по-твоему, выгоню девушку с её законного места? Просто постели мне на полу и всё.

Цунаёши заметалась, переводя взгляд из стороны в сторону. Однако весь вид итальянца прямо намекал, что в постель он не ляжет. Савада удрученно махнула рукой, не переубедишь ведь, и достала запасной футон, на котором обычно спал Такеши.

— О, у тебя есть брат?

— Нет, с чего ты взял, Гокудера-кун? — удивилась Цуна. Хаято кивнул на мужские футболку и бриджи. — А... Это - друга, он иногда ночует у меня.

Гокудера поиграл бровями. Друга, значит. Кому она рассказывает? Так бы и сказала, что парень. Что он, не человек, что ли, не поймет? Хотя, если посмотреть на это наивное существо, становится ясно, что ничего "такого" между ней и парнем не происходило. Отчего-то итальянец посочувствовал ему, все же Цуну нельзя было назвать просто симпатичной, была в ней какая-то странная харизма.

— Кья!

Харизма неуклюжести.



Утро началось весело.

Дверь в комнату была выбита.

— Цунаёши!

Гокудера сдавленно охнул, когда по его животу основательно потоптались. Раздался короткий визг, звуки борьбы и чье-то недовольное бурчание. С грохотом свалилась подстреленная люстра, и, конечно же, в сантиметре от головы ошарашенного Хаято.

"Что творится в этом чокнутом доме?!"

Он осторожно вылез из-под одеяла. Цуна обнаружилась на кровати, нещадно избиваемая подушками какой-то рыжей веселящейся девушкой.

Мужской смех раздался с порога. Гокудера повернул голову и увидел высокого симпатичного парня, неловко опирающегося о косяк. Японец с долей удивления осмотрел Хаято, задержав взгляд на футболке.

"А, это её парень, видимо".

— Кё-чан! Капитулирую! Ай-яй-яй!

— Так тебе! Ха!

— Кёко, Цуна, вы бедного парня напугали.

— Какого ещё пар... А ты кто? — рыжая вылупилась на Гокудеру, так, будто застала за чем-то неприличным. Щёки парня окрасились в нежно-розовый, и он юркнул под одеяло. — Цуна... Только не говори мне, что...

— Что? — недовольно отозвался клубок говорящих подушек.

— Все на выход, — помахивая пистолетом-Леоном, потребовал Реборн. Его голос разбил шок присутствующих.

Кёко, постоянно кося глазом в сторону смущённого иностранца, невесть как оказавшегося в "обители порока" Цуны, бочком двинулась к двери. Ткнувшись Такеши в грудь, она, бурча, захватила и его.

Цуна выскочила следом, как была, в детской смятой пижамке, которую Гокудера вчера не рассмотрел. На белой мягкой ткани трогательно нахохлились воробьи и синицы. Что ж, одежда вполне в духе девушки, насколько успел понять её характер парень.

Цунаёши отчаянно краснела, когда Кёко одна за другой выстраивала совершенно нелогичные версии того, как посторонний парень оказался в её комнате. Окончание фразы "в постели", Савада гордо отмела.

— И всё-таки? — нетерпеливо хмурясь, спросила Кёко. Нане тоже это было очень интересно. Впрочем, в добропорядочности девушки она не сомневалась, но предвкушала интересную историю.

— Окей, сдаюсь, инквизиторы, — печально схрумкав печеньку, заявила шатенка. Трио, в лице Наны, Кёко и Такеши, подалось вперед, почти падая на стол. — Я сбила его вчера ночью на велосипеде.

Тишина.

— Цуна, детка, что ты сделала? — обманчиво нежно начала Нана. Кёко приподняла бровь. Дескать, ну же, сестрица, признайся нам ещё разок.

— Неважно! Он хороший парень и...

— Твой будущий Хранитель, — меланхолично ответил Реборн. Взгляды тут же обратились в его сторону.

Цуне тоже было интересно послушать, с чего это Реборн решил привлечь в мафию незнакомого парня.

— Он приехал из Италии, чтобы протестировать будущую Босс. Точнее я вызвал его. Гокудера Хаято должен был встретиться с тобой сегодня в школе и испытать, но, волею случая и твоей феноменальной кармы, вы встретились вчера. Проигравший подчиняется победившему, совершенно случайно ты его победила, глупая ученица.

Цунаёши осторожно отпила чай. Её картина мира стремительно рушилась. Этот парнишка, которого она сбила, её Хранитель? Нет, она, безусловно, увидела его бушующее пламя Урагана, но всё-таки...

А вообще он сам согласен? Цуна уже привыкла, что вокруг творятся странные вещи, и что её мнения обычно не спрашивают. Особенно если это решения Реборна. Но вовлекать парня, не узнав его мнения, как-то по-свински. Словно подслушав её мысли, в кухню вошёл несколько замученный европеец.

— Эм... — он стушевался, увидев кучу народа, смотревшего на него с плотоядным интересом. — Здравствуйте, Савада-сан.

Парень поспешно поклонился Нане, проявив развитое мышление и вычленив в ней мать находящейся здесь Наследницы. Впрочем, не надо быть гением, чтобы заметить, насколько они похожи.

— Проходи-проходи, Хаято-кун! — воскликнула Нана. Раз дочь пустила его в дом, значит, он не опасен. Простое правило, помогающее женщине принять стремительно меняющийся мир Цуны. — Хочешь чаю? Или, может быть, кофе? У нас его никто не пьет, кроме Реборн-куна, но ты тоже из Италии, так что... Или сока?

Гокудера, атакованный дружелюбием и житейской непосредственностью матери Цуны, растерялся. Цунаёши решила взять его под опеку и потянула к столу. Хаято сел, поднял взгляд и обнаружил того улыбчивого парня.

— Ямамото Такеши, приятно познакомиться!

Хаято кивнул, позабыв самому представиться. Взгляд пошёл дальше и наткнулся на уже более доброжелательно выглядевшую подругу Цуны. Рыженькая залихватски подмигнула золотистым глазом, вогнав парня в ступор.

— Кёко Сасагава, — на западный манер представила себя она. Впрочем, Гокудера ясно понял, что из этого тут имя, а что фамилия. — А ты у нас...?

— Хаято, в смысле, Гокудера Хаято, — спохватился он. Его бунтарский характер корчился в муках, задавленный атмосферой дома и её жильцов. Кажется, один только он не вписывался в уют и тепло, витавшие над собравшейся за единым столом компанией. Даже киллер топ-класса преспокойненько воровал завтрак зевающей по сторонам ученицы, подливал острый соус в чай Кёко и вообще вел себя как обычный парень. Наверное и на него так действовала умиротворяющая улыбка Небес.

— Мам, можно Гокудера-кун поживёт некоторое время у нас? — негромко спросила Цуна. Гокудера подавился чаем.

— О, конечно!

Больше всего его поразило то, что мать так просто даёт разрешение, хотя даже его не знает! Да что там, его вообще тут никто не знает, а меж тем никто не возмущается, не отпускает пошлых шуточек в их с Цуной сторону.

— Поторопись, глупая ученица. Ты опоздаешь, если будешь и дальше протирать штаны.

Цуна вскочила с места, как ошпаренная. Кёко и Такеши подскочили вслед за ней. "Ох уж эта японская пунктуальность", — лениво подумал Гокудера, пока в лоб ему не уставилось зияющее дуло крупнокалиберной винтовки аркобалено. Гокудера резко скосил взгляд и увидел преспокойненько попивающую чай Нану. Что он там говорил про дружелюбие? Забудьте!

Какая женщина спокойно отреагирует на такое?!

— Реборн-кун прав. Кёя-кун будет очень недоволен, если ты опоздаешь в первый день, Хаято-кун, — обратилась к нему Нана. — Убери это с моего стола, Реборн-кун, если не хочешь получить сковородкой по голове.

Винтовка тут же исчезла. Гокудера обливался холодным потом, но послушался и быстро выскочил на улицу. Там уже стоял Ямамото Такеши и потягивался. Кажется, его рано выдернули из кровати.

— Ты в нашу школу поступаешь? — улыбаясь, спросил он. Раздражение ошпарило подрывника.

— Слушай, а ты свою девушку не ревнуешь?

Судя по крайне удивленному лицу Такеши, Гокудера что-то не понял.

— Девушку?

— Я имею в виду Цунаёши-сан.

Спустя минуту девушки вышли наружу, где обнаружили покатывающегося от смеха Такеши и недовольного итальянца. Кёко тут же скатилась по лестнице.

— Над чем смеешься, Та-чан?

Узнав причину смеха, расхохоталась даже милосердная Цуна. Она утирала слёзы и смотрела на окончательно униженного Хаято счастливым взглядом.

— Давненько я так не смеялась, — заявила Кёко, когда они уже шли дружненькой компанией по кварталу. Такеши тут же предъявил ей кучу случаев, произошедший не далее как вчера и позавчера, где девушка точно так же надрывала живот. Цуна тихо посмеивалась над ними, Гокудера тоже уже успокоился.

— Знаешь, Реборн сказал, что это он пригласил тебя из Италии, — внутри Гокудеры будто метель завыла. Сердце обдал ледяной ветер. Впрочем, злости в глазах девушки он не увидел. — Ты действительно хочешь стать моим Хранителем?

Девушка шла вперед, ожидая ответа, но через пару шагов осознала, что идет одна.

— Что-то не так? А, — спохватилась она, виновато отведя взгляд, — ну, конечно, кто захочет быть моим Хранителем... Я же...

— Вы серьёзно?

— Эм...

— Вы всерьёз предлагаете мне... — от волнения Гокудера резко перешёл на вежливое "вы". Он был уверен, что никому, как Хранитель, не нужен.

Стать приближенным Вонголы Дечимо. Голубая мечта идиота, а Гокудера был убеждён, что для этого придётся пройти девять кругов Ада. А эта девчонка так легко разбрасывается такими статусами.

— Эм, Реборн как-то сказал, что для признания Боссом Хранителя нужны какие-то специальные атрибуты... Прости, у меня пока ничего такого нет. Но как только — так сразу! — она важно закивала. Требовалось лишь его согласие, ведь, по сути, это место и так принадлежит ему. Реборн ведь обещал.

Гокудера Хаято поправил школьную рубашку, застегнул молнию на сумке, выкинул сигареты и встал по струнке. Цуна заметила какие-то манипуляции огненного - в её представлении - человека и удивилась.

— Джудайме! — официально гаркнул Хаято. Кёко с Такеши отвлеклись от своего разговора и уставились на него, как баран на новые ворота. Цуна отчаянно замахала руками, Реборн в кустах спрятал улыбку.

— Э...

— Я клянусь служить верой и...

— Э, стоп-стоп-стоп! — замахав на ярко вспыхнувшее пламя Урагана, разволновалась Цуна. Пламя рождается от сильной воли, воля создается из решимости, а уж ей новоиспеченный Темпесто Дечимо был полон до краев. — Не надо ничего такого! Ты же согласен, я так поняла?

Каштановые пряди мазнули по лицу Хаято, когда девушка наклонилась к нему. Её тёплые глаза вселяли уверенность, заполняя тьму в сердце. Гокудера кивнул.

— Поздравляю со вступлением в должность! Это надо отметить! — радостно закричала Кёко, прерывая момент единения Неба и его Хранителя. Оба растерянно заморгали. — Потом, — уточнила рыжая. Такеши рассмеялся.

Цунаёши хихикнула, подхватила за локоть поднявшегося Гокудеру, чем чуть не довела его до истерики, и побежала вперед. Кёко возмущённо ахнула, взяла на буксир Ямамото и отправилась вслед за сестрой. Так две девушки, с чуть ли не падающими парнями на прицепе, заявились в школу.

Появление незнакомого симпатичного паренька в компании странной Цуны и сияющей Кёко (ну и гипер-популярный Такеши по мелочи) вызвало ажиотаж.

Гокудера уже шарахался от стаек миловидных японок, когда бегал по школе, ища директора. Его привели в класс Цуны ко второму уроку.

— Ребята, у нас новенький! Он приехал из Италии, но язык знает хорошо. Позаботьтесь о нем! — учитель излучал флюиды доброжелательности, кося в сторону независимо стоявшего рядом парня.

Гокудера произвел впечатление. До конца урока его парту терроризировали записочками, его дергали за рубашку, шикали, пытаясь привлечь внимание. В конце концов парень не выдержал и решил придерживаться особой политики.

Гокудера Хаято чуть ли не скалился от осознания своего гения, но, увы, роль обязывала ему картинно вздыхать, печально подкидывать длинные волосы соседки спереди и влюблённо смотреть на её затылок. Цуна обеспокоенно заёрзала, мечтая испариться. Хаято грохнулся на парту, не выпуская из пальцев каштановый локон. Кёко захихикала.

День обещал быть весёлым.