По ту сторону стихий. Часть 1. Огонь (начало)

Because when I arrive,
I bring the fire.
Make you come alive.
I can take you higher,
What is this, forgot?
© Kevin Rudolph – Let It Rock

- Да какого хрена?!
Кипяток, вместо того, чтобы оказаться чинно разлитым по чашкам, юркой змеей забрался обратно в носик чайника. И как бы дальше парень не измывался над посудиной, выливаться в фарфоровый сосуд снова явно не хотел.
В конце концов, Юнхо просто-напросто не выдержал и, сорвав крышку, перевернул чайник вверх дном. Именно этот момент выбрал добрый литр кипятка для того, чтобы вылиться. На пол. А там ноги Юнхо…
- Тво-о-о-о-ою-у-у-у ма-а-а-а-ать! Джеджун!!!
Не самым лучшим образом упомянутый Джеджун в этот момент лежит на кровати и ну просто о-очень внимательно рассматривает ноготь мизинца на правой руке. Он здесь как бы и не причем. Хотя вот, наверное, ему все же стоит прислушаться к тому, что там орет на кухне Юнхо. Уж слишком занятные позы тот упоминает.
«Записать, что ли?» - мелькает шальная мысль в привлекательной рыжевато-русой голове, и Джеджун уже готов потянуться за листочком и ручкой, что покоятся на прикроватной тумбочке (вот лучше бы там смазка была, ей-Богу!), когда поясницу прошивает резкая боль и парень, сдавленно матерясь, утыкается лицом в подушку, сильнее стискивая в кулаках простынь. А только поостывшая на кухонном полу лужа снова потихоньку закипает.
- Бля, Дже, прекрати истерику немедленно! – орет Юнхо, пытаясь одновременно стянуть с себя мокрые носки и штаны, температура которых тоже увеличивается.
- Нихрена! – тоже орет Джеджун и злорадным шепотом добавляет: - В следующий раз хотя бы про смазку вспомнишь…
И по лицу блондина расплывается ехиднейшая улыбка от цветастых матюгов Юнхо, просто музыкой для его ушей разливающихся по всей квартире...
И все же, как показал опыт, Чон о смазке не вспоминает даже спустя несколько месяцев их совместной жизни и постоянных намеков Джеджуна.

Хотя именно эту историю, пожалуй, все же нужно рассказать с самого начала.


Джеджун не шел, Джеджун буквально летел по улице, одним только взглядом убеждая проходивших мимо людей, что замечания по поводу его поведения и приглушенных воротником куртки матов ему лучше не сделать. Убьет. Не подходить – опасно. Именно это читалось в глазах молодого привлекательного брюнета в самом расцвете лет, сил и возможностей. И все было бы просто прекрасно, если бы вот прямо сегодня, несколькими часами ранее, Юнхо – парень, с которым Дже встречался с последнего класса старшей школы (а это уже почти пять лет), - не послал бы его далекими лесами. А все из-за чего? Из-за чего, спрашивается?! Будто бы этому уроду жалко было тех тридцати тысяч долларов, которые Дже оставил в ювелирном сегодня с утра. Прямо на ходу Джеджун фыркнул, выказывая этим все свое отношение к произошедшему и окончательно распугивая тех немногих, что еще оставались рядом с этим водоворотом эмоций в только на вид хрупком и изнеженном теле. Красивые же кольца купил. А Юнхо то не нравится, это… Главным аргументом в окончании их отношений стало то, что машина, на которую Чон эти тридцать тысяч, собственно, и откладывал, перевесила по важности пункт «понять Джеджуна и его желание укрепить их отношения». В итоге Ким был послан дальними нецензурными далями и в данный момент на всех парах спешил в свою старую квартиру. Чон перед (или после, Дже не слишком заострял на этом внимание) прямым посылом соизволил сообщить, что именно туда завтра привезут вещи Джеджуна. Парень еще раз фыркнул, на этот раз по поводу «благородства» своего бывшего, и зло засунул руки в карманы пальто. На улице уже довольно зябко, середина ноября как-никак, но Джеджуну такая прохладная погода нравилась гораздо больше удушливой летней жары. А Юнхо наоборот не очень любил холод и всегда ругался, если Ким зимой открывал окна, вымораживая их двухкомнатную квартиру. «Его двухкомнатную квартиру», - мысленно одернул себя Джеджун.
И именно этот момент выбрало Провидение, чтобы поставить на пути парня молоденькую еще совсем девушку, которую он и сбил, просто-напросто затормозить не успев. Поднимались они вместе, хором же ругаясь, а после и смущенно извиняясь. Дже и сам после не мог сказать, какого черта, но в качестве извинения он решил позвать девушку на чашку чая, хотя, в принципе, вообще ни разу не был уверен в том, есть ли у него в бывшей квартире чай и хоть что-то к нему на скромное зажевать. Но девушка, видимо, оказалась тоже не самой гениальной породы, потому что спокойно приняла приглашение абсолютно незнакомого парня. Нет, ну а мало ли Джеджун маньяк какой-нибудь… самое забавное заключалось в том, что сам Дже о маньячестве подумал только тогда, когда уже открывал дверь в свою старую квартиру, из которой он перебрался к Юнхо, дай Бог памяти, лет пять тому назад. Но девушку не смутили даже сантиметровый слой пыли на абсолютно всем в одной единственной комнате, да и вообще на общую атмосферу жилья, в котором довольно давно никого не было, хотя Дже и продолжал прилежно платить квартплату, чтобы в случае возможной ссоры с Юнхо ему хоть было куда податься. Да, Ким был не настолько идиотом, как о нем иногда отзывался его теперь уже экс-бойфренд. Парень прошел на кухню, пока его новая знакомая с каким-то странным именем (ЮнДже… И оно казалось Джеджуну чертовски подозрительным). Распахнув двери шкафчика, Ким сначала пару раз чихнул от взвившегося в воздух облачка пыли, но решил, что проветрит и протрет все позже, а пока что хватит с него и помытых чашек с заварником. Дже практически изнасиловал чайник, пока пытался понять, достаточно ли он чист для того, чтобы… Ну да, залить в него воду из-под крана, так как фильтр давно отдал Богу душу, если она у него была. Чайник можно было и не насиловать…
Чертыхнувшись пару раз, давно привыкнув к посудомоечной машине, которая была установлена в квартире Юнхо, Джеджун не с первого раза умудрился по-человечески сполоснуть чашки. Но это ему все же удалось и даже без жертв со стороны фарфора, так что когда ЮнДже (нет, действительно странное у девушки имя…)все же вышла из ванной, на столе ее уже ждал ароматный зеленый чай с лепестками подсолнуха и василька (сколько лет этому чаю, Джеджун понятия не имел, но предполагал, что не меньше пяти, и очень надеялся на то, что понятие срока годности к траве не относится) и ничего из хлебобулочной закуски (нет, Ким все же нашел в шкафу какое-то печенье, но черная плесень, полностью покрывшая продукт, убедила его в том, что вот уж у чего, а у печенюшек срок годности точно есть).
- Глупо получилось, - чуть смущенно улыбнулась девушка, делая осторожный глоток издо самых краев наполненной чашки.
- Действительно глупо, - согласился Дже с очевидным фактом, не без опасений отпивая совсем чуть-чуть. В конце концов, если она сейчас здесь скончается от чайка, ему придется срочно делать ноги, а не лежать и умирать рядом… Нет, Джеджун, конечно, не слышал, чтобы кто-то умирал от чая, но держал ушки на макушке, прекрасно понимая, что все когда-нибудь может случиться впервые.
- Вкусный у вас чай, Джеджун-ши, - сделав еще один глоток, опять подала голос гостья, в ответ на что хозяин квартиры лишь невнятно хмыкнул и сделал не очень понятный жест рукой, который, видимо, можно было расшифровать как «я знаю, но все равно спасибо». – А вы работу, наверное, ищете? – ЮнДже невинно взмахнула ресницами, глядя на то, как хозяин квартиры пойти подавился еще даже не сделанным глотком чая.
- По мне так заметно, что ли? – пробурчал Джеджун, надувая губы и отставляя чашку в сторону, от греха подальше.
- Нет, - девушка чуть потупилась. – Просто у вас взгляд такой… - начав довольно громко, ЮнДже с каждым словом говорила все тише и тише, - будто бы убить кого-то хотите, - закончила она вообще шепотом.
- Хочу, - не стал отрицать очевидное Джеджун, снова аккуратно поднимая чашку, делая большой глоток, конечно же, обжигаясь и сдавленно шипя в итоге на свою невезучесть. А перед глазами плясали картинки всех тех пыток, которым Ким был готов подвергнуть Юнхо. В конце концов, если бы тот его не бросил, он бы не сидел сейчас на кухне своей старой квартиры с малознакомой девушкой и не пил бы этот гадский обжигающий язык чай! О-о-о, как Джеджун был зол на этого самовлюбленного Чона! – И даже очень жестоко! – красивые пухлые губы исказила практически дьявольская усмешка.
- А кто вы по знаку зодиака? – девушка, казалось, абсолютно не обратила внимания на ярость рядом стоящего парня, продолжая все так же мило присербывая попивать чаек и даже начав болтать ногами, благо табуретка позволяла. Джеджун слегка выпал от этого не очень понятного ему вопроса, но все же ответить соизволил:
- Водолей.
- Воздух, да? – тут ЮнДже как-то очень грустно вздохнула и сделала еще один глоток. – Не очень хорошо. Воздушники нам не нужны…
- Прости, что? – вот теперь Дже почувствовал себя не просто бабой, а бабой с ярко выраженным синдромом блондинки, когда это уже не просто цвет волос, но состояние души. Короче, даже не дураком. Дурой.
-Тебе что больше нравится: вода или огонь? – ЮнДже в первый раз за все время чаепития подняла на Джеджуна взгляд, и тот даже как-то шутить резко перехотел по поводу ну ни разу не гениального вопроса. Было в ее взгляде нечто демоническое…
- Огонь, - как-то само по себе сорвалось с губ Дже, отчего гостья чуть нахмурилась и ее взгляд перестал гипнотизировать парня.
- Прекрасно. Мало того, что воздушник, так еще и с проблемами с самоопределением, - тяжко вздохнула ЮнДже и неожиданно резко подорвалась с места, буквально перетекая к Джеджуну. – Будешь водяным, - утвердительно кивнула гостья и, чуть приподнявшись на носочки, легонько ткнула хозяина квартиры указательным пальцем в лоб.
- Какого?.. – еще пытался возмутиться Дже, но неожиданное забвение накрыло его сознание штормовой волной, переворачивая мир с ног на голову…

Голова гудела, будто бы в ней штормил мировой океан, дико хотелось открыть глаза и пить. Порядок действий предусматривался абсолютно произвольным, но что-то подсказывало Джеджуну, что с закрытыми глазами столь необходимую организму воду он найдет вряд ли.
Память сохранилась урывками. Вроде как вчера (или когда там?) его бросил Юнхо, похоже, что Дже разозлился и… Следующим воспоминанием почему-то была его старая квартира. Нет, ну вполне логично, идти-то ему все равно было больше некуда. Но до какого ж состояния он нажрался тогда, что сейчас вообще ничего не помнит? Однако, последняя картинка, мелькнувшая в голове упорно утверждала, что с Джеджуном в его старой квартире была какая-то девушка. Причем, ее лицо – это реально последний из тех обрывков памяти, что драным флагом реяли в зияющей пустоте его головы на данный момент.
«Господи… Да чтоб я… И с девушкой?! О! Вода!» - весь иссыхающий ручей когда-то бурного мыслительного потока парня сосредоточился на хрустальном двухлитровом графине, стоявшем на столе неподалеку, к которому, несмотря на общую слабость организма, парень чуть ли не подлетел.

- Сколько силы ты в него влила? – седовласый мужчина стоял перед экранами, наблюдая за хлещущим воду Кимом. Чувствовал старик, что такая активность этого парня – явно не к добру. Издавна считалось, что чем сильнее на утро жажда, тем больше силы отдал Элементаль. Проблема в том, что стихия такая же жадная до силы, как и любой человек. Так что тот факт, что парень уже десять минут пытался утолить жажду водой из-под крана, давно оставив пустой графин на столе, говорил только о двух вариантах произошедших событий: в эту симпатичную мордашку влюбилась либо Вода, либо одна небезызвестная представительница рода человеческого, что гораздо более вероятно, ибо Элементаль существо бесполое и по факту довольно примитивное.
- Я не знаю, учитель. Он в обморок упал… - девушка стояла за спиной старика и очень пристально рассматривала пол. Она уже знала, что ошиблась в этой истории минимум дважды: не должна была вестись на внешность этого парня еще на улице и ее обязанностью было прекратить передавать ему силу в тот момент, когда он лишился сознания… Но он был таким хорошеньким… Та, что назвалась ЮнДже, мечтательно вздохнула.
- Эми, ты хоть понимаешь, насколько он теперь силен? – мужчина уже даже и не мечтал когда-нибудь найти мозги для своей перечитавшей манхвы и падкой на красивых мальчишек ученицы.
- Да ничего он не сделает! – девушка хихикнула в кулачок. – Учитель, он же ничего не умеет!
И в этот самый момент ничего не умеющий Джеджун вдруг отшатнулся от крана, из которого все еще текла вода. Вот только странно она это делала: по воздуху. И рванула струей вслед за парнем, зависая у того перед лицом и чем-то напоминая преданную собачку.
- Ничего не умеет, говоришь? – мужчина устало выдохнул и, даже не оборачиваясь, постановил: - Его обучаешь ты.
- Но учитель…
Однако, никаких «но» уже не принималось.

А потом Эмили (та самая, которая назвалась ЮнДже) взялась за обучение Кима, причем сделала это очень даже обстоятельно. Настолько обстоятельно, что через две недели парень был готов развалиться на молекулы воды (ему как раз объяснили, как он теперь может провернуть такой трюк), да вот проблема… Все равно найдут. И завалят новыми заданиями.
- Да зачем мне все это?! – Дже уже сдерживал рвущиеся наружу маты, продолжая сосульками приколачивать движущиеся мишени к стене. А не материться в присутствии Эмели он научился после того, как она практически раскатала его ровным тонким слоем по стеночке из-за нескольких выражений, носивших яркий эмоциональный оттенок и несущих в себе критику ее метода тренировок. Да, тогда получилось больно и очень неприятно…
- Чтобы сражаться! – Эмили опустила еще один рычаг, добавляя парню проблем в виде манекенов.
- Да с кем сражаться то?! – поток воды, как плетка, хлестнул по воздуху, острым, словно лезвие бритвы, ледяным краем перерезая сразу четыре пластмассовых подобия человека.
- Пять минут перерыв, - громогласно объявила Эмили, будто бы в зале был еще кто-то, помимо Джеджуна, и практически сразу подошла к растянувшемуся на полу парню. – Что значит «с кем»? – девушка самым натуральным образом почти что выпала в осадок.
- Ну-у-у, - протянул парень, уставившись в потолок и развлекаясь тем, что создавал прямо из воздуха снежинки, заставляя их опускаться на свое тело и просто реально кайфовать от прохлады, - твой учитель говорил мне, что в задачу водяных, - на этом слове парень поморщился, все еще не привыкнув к тому, как называют стихийников Воды, - входят там дождики всякие, наводнения в самом крайнем случае. Он как-то забыл упомянуть о том, что мне придется швыряться в кого-то огромными сосульками и разрубать водяным хлыстом, - в конце парень скатился в чистый сарказм и даже не пытался его скрывать, все еще готовый воспевать оду любви снежинкам и собственной находчивости.
- Ты можешь менять температуру собственного тела… - как-то невпопад заметила Эмили, рассматривая лежащего на полу парня.
- Ась? – Дже даже глаза приоткрыл, всем своим полусонно-расслабленным видом показывая, что слушать, в общем-то, не хочет, но будет.
- Ты можешь остужать свое тело, превращаясь чуть ли не в снеговика. Джеджун, - девушка серьезно посмотрела на своего подопечного, от чего тот слегка нервно сглотнул, - мне кажется, что ты лед.
- А разница? – парень, наконец, отлепился от пола и оперся на локти, не скрывая того, что не очень-то понимает, что за страшную тайну ему пытаются поведать.
- Да никакой, в принципе. Тебе просто проще работать с твердой фазой воды, вот и все, - хмыкнула Эмили, поднимаясь и, видимо, желая продолжить тренировку.
- Так, стоять! – ледяные змейки спешно обвили стопы девушки. Она, разумеется, могла спокойно вырваться, но… Анафига? – Вот про лед и прочее я, допустим, понял. О том, что снегопады теперь мое персональное развлечение – догадался. Но на кой черт я третий день по манекенам сосульками луплю?! – нет, Джеджун не кричал. Да, он был практически абсолютно спокоен и только сидел на полу, внимательно рассматривая девушку своими большими темно-карими глазами.
- Огонь, - выдохнула Эми, не выдержав долго под таким взглядом, чуть устало опуская плечи.
- Огонь? – едва заметно нахмурился Джеджун, а потом вдруг просиял, будто перед ним грузовик с пряниками перевернулся, и выдал сокровенным шепотом: - Свечка!
- Да, огонь… - еще разок повторила девушка, но тут, видимо, дошло: - Свечка? Какая свечка?
- А мы не в ассоциации играем? – парень невинно хлопнул ресницами, но улыбнулся при этом так, что девушке захотелось предательски поежиться: несмотря на то, что взгляд прямо-таки лучился теплом и пониманием, улыбка оставалась обжигающе ледяной.
- Нет. Я думала, тебе интересно узнать, зачем ты тренируешься, - чуть сипло отозвалась девушка, будто бы загипнотизированная рассматривая то, как с Джеджуна практически стекает его маска ледяного безразличия, заменяясь на вполне себе живой заинтересованностью. – Огонь – это Элементаль. А вот его стихийники - наши самые опасные враги, - Ким опять чуть нахмурился и уже открыл было рот, чтобы выдать еще один вопрос, но Эмили все же опередила его: - Да, они могут нас убить так же, как и мы их. Да, они будут убивать. И я тебе очень советую, Джеджун, не приближаться к ни одному из них. Если кто-то заклеймит тебя как своего личного врага – все. Пиши пропало. Огневики сильнее нас, а еще они гораздо более жестоки. И да, чтобы поставить клеймо, любому из них достаточно лишь коснуться нашего тела, когда они находятся в состоянии полной трансформации. И эту метку не смыть никогда в жизни. Ваша война будет до смерти: твоей его – не важно. Понимаешь, о чем я? – девушка склонилась, пытливо заглядывая в глаза своего ученика, но не увидела там даже капли страха или сомнений.
- Ага, - скучающим тоном заявил Дже, поднимаясь на ноги, - все это было офигеть как интересно, но я готов продолжать тренировку.
И опять в его голосе звучал лед, и снова Эмели вздыхала, понимая, что, вполне вероятно, скоро лишится еще одного своего ученика.
- И что за «полная трансформация»? – вырвал Эми из невеселых размышлений вопрос Джеджуна.
Пришлось, тихо матерясь, тащить зеркало и показывать, что за зверь такой эта «полная трансформация»…


Красные конверсы, узкие черные потертые и рваные на коленях джинсы с настолько заниженной посадкой, что, казалось, держатся они тупо на чуть выпирающих бедренных косточках, красная майка с черным принтом и стразами, на шее обсидиановый прямоугольник в оправе серебра и такого же металла кольца на пальцах и браслет на запястье. Черные волосы подняты вверх и зачесаны назад, открывая белоснежную кожу и не мешая взгляду огромных раскосых слегка подчеркнутых подводкой глаз, сейчас кажущихся черными, чуть самоуверенно осматривать толпу у входа в OtherSide - самый шикарный клуб города. Голая кожа парня притягивала взгляды ничуть не хуже его кричащего внешнего вида. Еще бы, на улице почти минус пятнадцать, а он в майке и на обмороженный труп пока что не похож…
Задумчиво закусив пухлую нижнюю губу, а после скользнув по ней кончиком языка, Джеджун даже не затормозил около фейсконтроля, прекрасно зная, что его в любом случае пропустят. В конце-то концов, клуб специально для стихийников и создавался, а Дже теперь точно один из них.
Сегодня Эмили официально объявила об окончании его обучения, так что парень справедливо решил, что такое дело надо отметить с размахом.
Раньше попасть сюда… Это было нечто из разряда невыполнимой мечты Джеджуна. Несмотря даже на то, что Юнхо довольно неплохо зарабатывал, денег на два входных у них просто-напросто не хватало.
Теперь же Джеджун сюда входил как свой, поэтому бесплатно и хоть голым: стихийников пропускают в любом случае. Если кому-нибудь из их братии припрет развлечься - вытолкают людей.
OtherSide был, наверное, единственным местом в городе, в котором стиралась вражда между всеми стихийниками. Нападение даже на своего единственного врага в пределах стен этого клуба приравнивалось чуть ли ни к смертной казни. Для нападавшего. И все же это место считалось невероятным, потому что стихийники не скрывали свои способности и увидеть здесь можно было что угодно: от мягкой травы, пробивающейся сквозь бетонный пол до огненных фонтанов и шаров из воды, периодически взрывающихся над танцующими и обдающих толпу прохладными брызгами. Этот клуб увлекал сразу же.
Музыка пробирающими до самых костей битами просто срывала крышу, заставляя тело подчиняться и танцевать до последнего. Мягкий полумрак, периодически разгоняемый прожекторами, ни разу не способствовал успокоению, а лишь наоборот заставлял кровь течь по жилам на предельной скорости, а сердце бешено стучать под ребрами.
Дыхание срывалось, но Джеджун все равно не хотел прекращать танцевать. Ему слишком нравилось это ощущение от музыки, которая, похоже, на один вечер заменила ему кровь.
Его движения не были плавными, они скорее казались порывистыми, но мягко перетекали из одного в другое, словно волны, которые разбиваются о скалы, чтобы потом легко и текуче возвратиться обратно в родную стихию. Так и Джеджун. Он не ощущал себя сейчас человеком и даже стихийником. Он был стихией.
Парень пустил телом практически непристойную волну, упираясь лопатками в чью-то грудь сзади, но не придавая этому особого значения. Скорее радуясь тому, что следующим движением незнакомец максимально сократил расстояние между ними, увеличивая площадь соприкосновения, чтобы двигаться в такт. Скользящие по его торсу явно мужские руки и обжигающее дыхание в шею слишком сильно будоражили Джеджуна, чтобы тот вот так вот просто от них отказался. Наверное, даже сам водяной не скажет, специально он это сделал или нет, но плавный круг бедрами получился описан так, что задница задела пах мужчины за спиной, срывая с губ того сладострастный стон, специально будто для ушей Джеджуна озвученный.
Но именно этот звук заставил парня сначала испуганно замереть, а потом и поспешно отшагнуть вперед на два шага, оборачиваясь в процессе, хотя это было и не нужно совершенно. Ким слишком хорошо помнил, как срывал с этих губ и более громкие вариации…
Ну да, прямо за его спиной стоял Чон Юнхо.
И что это значит?
- Оу! – бывший улыбнулся, чуть ли не ослепляя Джеджуна своим дружелюбием. – Давно не виделись, Бу!
Пусть на них никто и не обращал внимания, но это прозвище Дже просто за секунду вывело из состояния хрупкого душевного равновесия. Да какого черта?!
Тело само перешло в режим полной трансформации, когда внешняя оболочка меняется. Раньше он не понимал, какого черта происходит и зачем это вообще надо. Понимание пришло со временем. Тогда он осознал, что именно это тело позволяет ему использовать силу своей стихии даже не на сто, на сто пятьдесят процентов. А сейчас к пониманию добавилось еще и удовлетворение от расширившихся изумленных глаз этого Чона, который стоял и смотрел на меняющегося Дже то ли боясь, то ли просто не желая отвести взгляд. А посмотреть было на что.
Если совсем уж честно, то собственный внешний вид во время нахождения в полной трансформации Джеджуну нравился гораздо больше его обычной внешности. Волосы из черных медленно осветлялись до рыжевато-русых, распрямляясь, глаза становились темно-синими, напоминая своим цветом воды океана, да и само тело неуловимо менялось: сейчас это была просто оболочка из воды, не более, так что и управлять водяной им мог так, как хотел. Самым важным в трансформации становилась душа, превращающаяся во вполне себе материальное понятие, несущее в себе личность стихийника.
И парень вскинул свои темно-синие, безумно глубокие глаза на все еще замершего в ступоре Юнхо, ухмыляясь даже не в мыслях: он уже давно скалился, наслаждаясь произведенным эффектом.
Но чего не ожидал Ким, так это того, что его ухмылка зеркально отразится на губах Чона и тот в один шаг преодолеет разделяющее их расстояние, чтобы в следующий момент сжать запястья Джеджуна своими сводящими с ума пальцами, чуть ли не вплотную прижав парня к себе.
- И давно ты один из нас? – в глазах, да и в голосе слышалась ничем не прикрытая ярость. В душу водяного, помимо самоуверенной наглости, закрался еще почему-то и страх.
И именно в этот момент Дже понял, что либо сейчас, либо никогда.
Волна холода прошлась по залу, за секунду превращая всех танцующих в ледяные статуи. Джеджуну нужно было буквально несколько мгновений, чтобы вырвать свои руки из захвата, за это время никто не умрет, парень был уверен. Зато поостынут слегка, а то в зале стало слишком душно.
Ухмылка снова вернулась на лицо Дже, когда тот отпрыгнул на полметра от замороженного Юнхо, сверлящего его поистине испепеляющим взглядом. Ким всегда любил уходить эффектно, не стал исключением и этот раз.
Последнее, что должен был увидеть Юнхо – радостно оттопыренный средний палец с массивным серебряным перстнем и тучу ледяных игл от взорвавшейся оболочки, устремившихся в его сторону. Водяной.
Последнее, что должен был увидеть Джеджун – темнеющие будто бы от невыносимого жара волосы, чернеющую татуировками грудь Юнхо и его взгляд, до краев полный яростного золотистого пламени. Огневик.
«Фак».
А это была последняя мысль, посетившая обоих парней перед тем, как о присутствии Джеджуна в клубе стало напоминать только небольшое облачко снежинок, тающих на глазах.

Юнхо даже не моргнул, когда в грудь и плечи вошли ледяные шипы.
Больно не было, потому что от тела осталась только не очень физическая оболочка, состоящая в основном из огня. А вот удивления – выше крыши. И первым стоял вопрос: а какого, собственно, черта он не знал о том, что его экс-бойфренд его же самый первый враг?
Тело Юнхо обернулось пламенем миг спустя, когда восторженно завопила разморозившаяся за секунды толпа, посчитав это проявление стихии не более чем чьим-то трюком, который действительно дал возможность немного охладиться, чтобы теперь по новой жечь. И только Чон поспешно перетекал из облика ифрита (не зря о них столько легенд ходит) в форму полной трансформации. Только огневикам были доступны три варианта существования.
По груди парня, просвечивая под белоснежной майкой, неспешно ползла вязь символов, выглядевших как татуировки, но на самом деле не чернила – просто тонкие линии дочерна обгоревшей кожи. Полные губы изогнулись в ухмылке: обоняние все еще ощущало запах джеджуновской трансформации. Пусть Юнхо и не успел заклеймить водяного, но это только его враг. Личный.
Язык быстро прошелся по губам, увлажняя их.
Из клуба пора было валить. Все равно ничего интересно Юнхо здесь найти больше не планировал. А так у него еще оставался шанс довольно быстро выйти на след Джеджуна. «Хотя и выслеживать не надо… Ты попал, малыш!» - ухмылка огневика стала не просто самоуверенной, а дьявольски самоуверенной, когда он растворялся в клубах тяжелого черного маслянистого дыма.
У БуДже всегда была только одна квартира…

Ким Джеджун уже давно перебрался в свое обычное тело, первый раз скинув облик полной трансформации практически с облегчением, прекрасно зная, что его человеческий вариант Юнхо никогда не найдет. Ну… Пока клеймо не поставит – точно не найдет. По крайней мере, Дже на это очень надеялся.
И все же нервы нет-нет, да прорывались из-под маски почти что спокойствия. Чуть подрагивающими руками, парень вытащил из кармана джинс слегка мятую начатую пачку сигарет и зажигалку. Прикурить удалось только с третьей попытки и после сорокового мата во славу Юнхо. Джеджун очень надеялся на то, что огневику сильно икалось.
С неба мягко оседали на землю огромные снежинки, сразу же тая. На улице вообще было более чем прохладно: начинающаяся зима давала о себе знать. Наверное, еще и поэтому Дже вызывал у немногих в такой довольно поздний час прохожих удивление: самому парню было ни разу не холодно, из-за чего о куртке или хотя бы кофте он думать даже не собирался, продолжая все так же вышагивать в майке. Все равно у него были гораздо более интересные темы, которыми тоже успешно можно было забивать голову.
Например: куда послать Юнхо и как сделать так, чтобы оный пошел по указанному адресу?
Дже буквально задницей чувствовал, что так просто его теперь в покое не оставят. Да и мозгом неплохо понимал, что, будь он на месте Юнхо, сам себя бы тоже далеко не отпустил.
Поэтому в голове осталась единственная мысль, которая была сочтена достаточно здравой, чтобы остаться жить: быстрее домой за хоть какими-то вещами. А потом лучше всего скрыться, раствориться в своей стихии. Все же иногда хорошо, что зима уже практически на носу. Снег в июле люди почему-то не очень адекватно воспринимают…
Составив план действий на ближайшие полчаса, парень в последний раз глубоко затянулся, выбросил окурок в темноту какого-то переулка и, прямо на ходу перетекая в полную трансформацию, рассыпался облачком снежинок, что в начинающемся снегопаде было и незаметно совсем.

Повсюду были слышны крики людей, которые с переменным успехом перекрывал вой сирен подъезжающих машин пожарной службы.
Ну еще бы! Так красиво полыхало же!
Юнхо стоял чуть поодаль и был готов мурчать от удовольствия и почти что распирающей гордости за себя любимого и умного.
То, что Джеджун так и не удосужился сменить квартиру, продолжая проживать на последнем этаже какой-то пятиэтажки, очень радовало. Больше радовали только языки золотисто-багрового пламени, лизавшие оконные рамы этой самой квартиры, уже уничтожив внутри все, что было можно и нельзя.
Неспешно падали с неба снежинки, и Юнхо не мог не залюбоваться алыми отсветами пожара на хрупких ледяных узорах. Они были серебристо-багровыми. Потрясающее сочетание, которое по достоинству оценил ифрит.
Великие Элементали, как же сильно он хотел поставить клеймо на этом чертовом Киме Джеджуне! Огневик тихо рыкнул, не сдерживая ярость, отчего потушенный, казалось, пожар, полыхнул заново. Аккуратно так полыхнул, почти ювелирно, не задевая больше ни одной квартиры, кроме джеджуновской.
А этот, как его окрестил Чон, «чертов Ким Джеджун» сейчас как раз находился напротив своего бывшего парня, не в состоянии оторвать взгляда от его обычно медно-русых волос, сейчас отливающих то золотым, то опасно-красным в сполохах огня, и от глаз, в которых отражалось все то, что творилось в одной из квартир на последнем этаже этого полуразвалившегося дома. Выдавая свое присутствие только чуть более плотным снегопадом, Дже не собирался приближаться к Юнхо ближе. Клеймо ему было ни к чему, даже несмотря на то, что Чон сейчас находился в явно человеческой форме.
Джеджун неспешно обернулся, рассматривая то, что когда-то было его квартирой, а до встречи с одним парнем еще и практически жизнью. Сейчас там полыхало пламя, уничтожающее в первую очередь не вещи, а память.
- Да пошел ты! – морозным облачком вырвалось изо рта Дже. Сначала бросает, потом квартиру сжигает…
- Да я-то пойду, мне не сложно, - совсем недалеко раздался голос, от которого материальную, пусть и не очень видимую душу Джеджуна бросило в самый натуральный жар, - но и тебе придется прогуляться. Наш парк, в восемь вечера.
И Юнхо развернулся, оставляя Кима наедине с его догорающей квартирой.
- Да пошел ты… - еще раз повторил Дже, на этот раз больше себе, потому что прекрасно слышал удаляющиеся шаги огневика. А еще очень хорошо понимал, что в том парке, который они когда-то называли своим, считая его чуть ли не лучшим местом в городе, его не будет завтра ни в восемь вечера, ни в девять. Да он вообще туда не пойдет! Не окончательно мозг еще отморозил, чтобы на такое вестись.

Почти неделю Джеджун бегал от себя и своего непонятного ему желания все же оказаться в парке. Уверенность в том, что Юнхо его там реально ждет каждый день в восемь вечера, почему-то заставляла парня нервно (очень нервно) хихикать и одновременно останавливала от того, чтобы разбить голову обо что-нибудь твердое и вертикальное. И нет, Ким Джеджун ни за что не признался бы даже себе в том, что ему до сих пор нравится этот чванливый гад Чон Юнхо.
Наверное, именно из-за этого он теперь стоял перед входом в парк в своем самом обычном человеческом облике и готов был чуть ли не за шкирку отлавливать хоть кого-нибудь из гуляющих, чтобы они сыграли с ним в камень-ножницы-бумага… План пока что не срабатывал исключительно из-за отсутствия этих самых гуляющих, что бесило Джеджуна еще больше, пусть внешне он и продолжал напоминать абсолютно невозмутимую ледышку. А весь вопрос заключался всего в одной дилемме: в парке появляться в человеческом теле или же перемещаться туда в столь любимом им снежном облике? И вот оптимальный вариант пока что как-то не спешил приходить, потому что в первом случае его будет сложнее засечь, во втором же он успеет вовремя убежать. От такой альтернативы снова из уже почти похороненных восставало желание пойти и убиться ко всем чертям, облегчив этим жизнь как минимум Юнхо.
В итоге своих умозаключений Джеджун самым натуральным образом взвыл, хватаясь за волосы.
- Да что ж за хрень?!
Но самым хреновым оказалось даже не то, что парень все выбрать не мог, нет. Больше всего бесило осознание того, что он сейчас просто-напросто перейдет в полную трансформацию, и если не Юнхо его, то уж Дже точно Чона заклеймит. Никаких сил не было не чувствовать этого огневика постоянно, и в то же время быть хотя бы неподалеку – чистейшей воды самоубийство. И это далеко не все противоречивые эмоции, которые Ким испытывал по отношению к своему экс-бойфренду. А еще Дже не уставал материть себя за то, что ему все еще интересен бросивший его из-за ничего человек.
И его тело сделало то, чем грешило в последнее время довольно часто: в полную трансформацию оно перетекло как-то само…
Блондин пораженно чертыхнулся, когда из-за его настроения вместо редких снежинок чуть ли не буран в три секунды организовался, а потом еще и выматерился от души, когда понял, что трансформация с головой сдала его всем стихийникам в радиусе нескольких километров. Особенно тем, кто знал, как в действительности выглядит сила водяного. Прекрасно. Если до этого момента Юнхо и был не в курсе его визита в парк, то уж теперь отнекиваться точно бесполезно.
- Твою ж мать… - в последний раз ругнулся Джеджун, рассыпаясь снежинками, которые в этом буране сразу же и затерялись.

Чон Юнхо сидел на скамейке возле декоративного моста, который так нравился Джеджуну, и уже был готов раскладывать пасьянсы на то, соизволит все же водяной явиться или в очередной раз его проигнорирует.
Чего уж греха таить, Ким сумел удивить ифрита. Огневик был стихийником уже больше восьми лет и только недавно смог получить достаточно силы, чтобы приноровиться управлять пожарами на отведенной ему территории. Не силы даже – контроля над ней. Силы у него всегда в избытке было. А Джеджун… Такой трюк с растворением в стихии и переносом своей души на любое расстояние Юнхо освоил только через два года. А Дже будто бы и не недавно к ним присоединился (а в том, что пока они встречались, Ким не принадлежал водяным, ифрит был уверен на все двести процентов) – такие фортеля выкидывал. Да и к тому же снегопады и лед. Единственное, чем Юнхо мог объяснить подобную силу и контроль над ней - дурость и поразительное терпение на грани с кретинизмом того, кто его стихийником сделал. Других вариантов не было и быть просто не могло.
Где-то со стороны входа в парк послышался до дрожи знакомый вскрик, заставивший Чона заинтересованно вскинуть голову и вернуться из собственных размышлений во все еще существующую реальность. Да неужто пришел? Как бы ни хотел, а оторвать заинтересованного взгляда от той стороны, где располагался вход в парк, Юнхо был просто не в состоянии. А пока мозг рисовал всякие картинки малоприличного содержания, огневик почувствовал именно то, что хотел: всего на миг, но он ощутил ту силу, что сопутствовала полной трансформации Джеджуна тогда, в клубе. На языке остался чуть мятный прохладный привкус. Но не успел огневик как следует распробовать эту силу, как она пропала, так же резко, как и появилась, а парк накрыло сплошной стеной снегопада.
- Да ты нервничаешь… - Чон Юнхо не удержался от самодовольной улыбки и закрыл глаза, сосредотачиваясь на ощущениях. Нет, ему не было холодно: температура его тела была в разы выше, чем у просто человека или любого другого стихийника. Поэтому замерзнуть он не боялся. Он просто не хотел упускать единственный момент, когда Джеджун будет достаточно беззащитен. Настолько, что просто не сможет сопротивляться.

Дже внимательно рассматривал замершего посреди небольшой площадки Юнхо, который, казалось, был очень сильно на чем-то сосредоточен. Водяной не спешил приближаться, всей своей сущностью клубясь чуть поодаль, не сводя, однако, глаз со своего первого и единственного противника. Да, Джеджун прекрасно знал, что если он не убьет огневика, то тот сделает свой ход, и тогда уже судьба Кима будет предрешена. Эдакая битва без вариантов.
Дже едва слышно фыркнул, отчего в воздухе на доли секунды повисло облачко водяного пара, которое сразу же, впрочем, замерзло и едва видимыми иголочками льда осыпалось на заснеженную землю.
Будто бы кто-то не знал, для чего стихийникам убивать друг друга. Да, конечно же, чтобы выжить самому! Сила – это всегда лакомый кусочек, особенно если ты ею изначально обделен. Убивая другого, ты можешь забрать себе его энергию. Проблема заключалась в том, что… Да Джеджуну, в принципе, и даром не нужна была чья-либо еще энергия, потому что от своей распирает будь здоров… Наверное, именно поэтому Эмили доверила ему зиму – самое энергозатратное дело…
Но Чона Юнхо хотелось заклеймить. Просто чтобы все знали, что этот ифрит только его, джеджуновский. И больше ничей.
Откуда вдруг выкопалось это чувство собственничества, Дже и сам не мог сказать, однако снежинки уже неспешно стекали по пока что еще невидимой фигуре парня, очерчивая все изгибы его тела, создавая иллюзию присутствия некоего снежного духа в этой пурге…
Парень уже предвкушающе скалился, готовясь шагнуть в форму полной трансформации, чтобы потом первым прикоснуться к огневику, оставляя на его смуглой коже ледяной холод своей силы…
И в этот момент грудную клетку прошила невероятная по силе боль, заставляющая полупрозрачное еще тело изогнуться дугой, а горло – выпустить сдавленный полувсхлип-полувскрик. В глазах Джеджуна потемнело, но сознание каким-то самым дальним краем успело отметить чужую руку с росчерками татуировок на своей груди, прямо над сердцем, довольную ухмылку и еще услышать это насмешливое «Ну здравствуй, дух рождества».
А потом осталась только окончательная темнота, наполненная вязкой жаркой и такой удушливой болью…
Оказывается, это практически невыносимо, когда клеймят душу…