La Fleur de notre amour

Холодные длинные пальцы. Тёплые объятия скользкого тела. Дрожь. Страх. Треск разбитого сердца. И только осколки, острые осколки боли раздирают грудную клетку. Вырывая всё живое, оставляя за собой зияющую дыру под названием пустота.
Без криков, без дыхания, я поднимаю голову, стремясь увидеть. Узреть тебя. Такого спокойного и безжизненного. Бледного, словно сама смерть предстала передо мной. Ты стоишь совсем рядом, сокрытый чёрной мантией и маской на лице. Одно движение – и я почувствую мягкий шёлк твоей одежды. Не тебя, ты мёртв. Живая оболочка мёртвого человека.
Больно ощущать, как рушится прошлое, как призрачные силуэты настоящего и будущего бросают тень на воспоминания. Светлое становится тёмным, нереальным и лживым. И ты уже не знаешь, было ли это на самом деле. Всё действительное – выдумка, а надуманное – ложь. Где искать правды?
На дрожащих ногах делаю шаг назад, почва подо мной кажется неровной и неустойчивой. Руки трясутся, тело сковывают рыдания. Беззвучные. Без слёз и совранного голоса. Истерика испуганной маленькой девочки.
- Ты…невозможен, - шепчу я, обхватывая себя руками, стремясь вырвать своё сердце, успокоить душу. Он лишь поднимает на меня свои сверкающие из-под маски серебристо-серые глаза.
- Ты отвратительна.

Молли вздрогнула и открыла глаза. Темнота их с Артуром комнаты, шелестящие из-за открытого на ночь окна шторы. Тишина ночи. Мрак войны. Сон, что, казалось, давно забылся, всё чаще и чаще будил женщину по ночам. Он заставлял раз за разом вспоминать прошлое, возвращаться к давно ушедшим временам, переосмысливать и чувствовать собственную пустоту. Каждая ночь становилась испытанием, а спать хотелось всё меньше и меньше. Этот кошмар выматывал, высасывал жизнь из уставшей переживаниями женщины.
Часы пробили полночь. Скоро должен был вернуться Артур после дежурства в Ордене. Война. Молли закрыла глаза, прислушиваясь к стуку своего сердца. Она многое пережила. Многое вытерпела. Многое видела. Но ещё ни разу боль прошедших лет не превышала страдания и волнения за детей, за настоящее. Не за призрачные видения.
«Уже не чувствую…», - пронеслось в голове у женщины. Послышался хлопок, дверь отворилась. В помещение крадучись прошёл Артур, аккуратно, стараясь не разбудить. Его тяжёлые шаги отдавались скрипом в старых половицах, учащённое дыхание разносилось по всей комнате, а хриплый кашель сотрясал весь дом. – «А его шаги были легче. Он подходил незаметно, словно тень. И исчезал он по-английски, не попрощавшись. Мой милый, добрый Артур. Знаешь ли ты, как я тебя люблю? За то, что рядом. За то, что ты такой хороший отец. За то, что бережёшь и защищаешь нас».
«Но это совсем не та любовь… Это уважение и тепло, что я могу тебе подарить. Страсть и сердце… Они мне не принадлежат. Да и кому нужно собранное по частям, кровоточащее сердце да разодранная и пущенная по ветру страсть?».
- Я не сплю, Артур, - тихо сказала Молли, из-под ресниц наблюдая за мужчиной. Они уже не молоды, но привязанность, нежность… Им не чужды и старики.
- Прости, только что вернулся, - Артур повесил одежду в шкаф и сел на стул около окна. Усталые глаза несколько нежно сверкнули в темноте. – Как дети?
- Они волнуются о тебе. Фред и Джордж вещают скрытое магическое радио. Чарли прислал письмо.
- Что пишет? – улыбнулся мужчина. Мысли о детях всегда заставляли его отвлекаться от проблем.
- Хочет жениться, - Молли ответила мужу улыбкой. – Представляешь, мы, возможно, скоро станем бабушкой и дедушкой. А ведь, казалось, совсем недавно покидали вагон Хогвартс-экспресса… Столько времени утекло.
Артур молча кивнул, чувствуя, что не желает предаваться воспоминаниям. Это тратит слишком много времени, это никак не поможет сейчас, в данный момент. Тем более что его школьное прошлое ничем не омрачено, он помнит только свою всепоглощающую любовь к ней, Молли Пруэтт, что сопровождала его с самой первой встречи. Он помнит её странную дружбу с Малфоем и то, при каких странных обстоятельствах Молли пришла к нему. Милая улыбка и сверкающие серые глаза:
«Ты свободен? Сходим в Хогсмид вместе?»
Артур зажмурился, будто бы это освободит его от воспоминаний. Он никогда не мог до конца понять свою жену. Да и, видимо, уже не сможет. Она женщина, у неё свои тайны, знать которых ему никак не дано.

- Почему ты дружишь с Малфоем? – Артур присел рядом с рыжей девчушкой на берегу озера. Девочка подняла на него изумлённые глаза.
- А разве для дружбы нужен повод?



Он сидел на парапете Астрономической башни, слушая тишину ночи, всматриваясь в тёмное небо, освещённое звёздами. В свете луны лицо казалось бледнее обычного, мантия шелестела, подгоняемая лёгким ветерком. Девушка остановилась в дверном проёме, не в силах подойти к нему. Они были знакомы с самого детства, она знала его, казалось бы, всю жизнь. Настолько родной, близкий сердцу. Он всегда был рядом, молча поддерживал во всём. Девушка вздохнула и поправила растрепавшиеся волосы.
Было тяжело смотреть, как он замыкается в себе, как что-то съедает его изнутри. Лучший друг, ближе его никого никогда не было. Были подруги, были короткие встречи с мальчиками, которые ничем не заканчивались. Но она всегда возвращалась к нему. Потому что он понимал, он чувствовал, он любил. По-своему, но девушка знала, что любил. Их отношения иногда напоминали бочку с порохом: никто не желал признаваться первым, слишком интимной была их дружба.
- Молли, ты долго будешь там стоять? – тихий, спокойный вопрос. Усталый, ничего не выражающий голос. Никаких эмоций. Так кажется только на первый взгляд.
- Прости, я не хотела тебе мешать, - девушка аккуратно присела рядом, стараясь не смотреть на парня. В последнее время ей казалось, что они ходили по натянутой струне. Несколько резких слов – и всё кончено. Слишком много оставалось недоговоренного между ними. Война, таинственный маньяк, называющий себя «Тёмный Лордом», Пожиратели смерти… Артур. – Всё в порядке?
Кивок в ответ. Молли облизала губы. Тишина резала слух, расстояние между ними с каждой секундой становилось всё больше.
- Ты не болен? Хорошо себя чувствуешь?
- Всё просто прекрасно, - ядовито прошипел Люциус, обращая на девушку свой взор. Карие глаза несколько удивлённо смотрели на него, показывая своё недоумение.
- Если что-то произошло, ты можешь смело мне сказать об этом, а не огрызаться и прятаться за злыми словами, - выдохнула девушка, сдерживая первый порыв ответить парню тем же. Она никогда не позволяла ему повышать на неё голос.
- Тебе могу сказать то же самое, - холодной произнёс Люциус, слезая с парапета. Молли нахмурилась.
- Я всё тебе рассказываю. У меня нет от тебя секретов.
- Даже про Уизли ты мне поведала? Дай подумаю… Нет! Я узнал о том, что ты водишь шашни с этим…этим…предателем крови только сегодня! – на лице блондина появилось такое отвращение, что казалось, его стошнит. Ненависть, злость, ярость и раздражение. Презрение. Молли отвернулась, стараясь успокоить себя. Её трясло от того, как он себя вёл. Слова больно ранили, а интонации убивали. Столько презрения, столько яда. И всё это для неё одной.
- Я виновата в том, что ты последнее время всё чаще и чаще исчезаешь? – дрожащим то ли от боли, то ли от ярости голосом начала Молли. – Куда ты ходишь? Что с тобой происходит? Предатель крови? Люциус, так говорят только эти психи, Пожиратели смерти! Артур хороший, он добрый и отзывчивый.
Малфой дёрнулся, как от пощёчины.
- Это Уизли, Молли, - парень засунул руки в карманы брюк. Он сказал это таким голосом, будто бы это всё объясняло. Молли отошла к двери.
- И что? Фамилия – клеймо? Не ты ли мне говорил, что в человеке главное – душа? Что всё зависит только от человека? Что с тобой творится, Люциус? Что происходит? Ты отдаляешься от меня. Ты постоянно исчезаешь, ты всё чаще игнорируешь мои просьбы о помощи, ты уклоняешься от совместного времяпровождения. Ты мой друг, я не хочу тебя терять.
- У тебя есть Уизли, - прошипел блондин.
- Ах, Артур! Ты ревнуешь? В этом проблема? Но не ты ли первый начал встречаться с кем попало? Люциус, скажи честно, чего ты ожидал?! Что я буду молча ждать, пока ты наиграешься? Глупец!
Люциус напрягся.
- Скажи хоть что-нибудь! – яростно прошипела Молли, вскидывая руки. Злость, обида. Не скрытые чувства. Всё на лице, всё в глазах, всё в жестах. Люциус смотрел на неё и не мог понять, почему раньше так ошибочно считал, что она поймёт его и разделит его ношу, что он принял на себя. Она другая. Не такая, как его однокурсники. Не такая, как большинство аристократов. Не такая, как члены его семьи. Молли добрая и открытая, нежная, но в то же время своенравная и временами жёсткая. Она знала себе цену, она не разделяла мнения аристократии о полукровках и магглорождённых волшебниках. Гриффиндорка. Сможет ли когда-нибудь он, сын своего отца, один из лучших учеников Слизерина, пойти против всех, выбрав судьбу отщепенца? Стать таким, как она? Нет. И это только его проблема.
Мгновение, секунда. Время, что течёт невыразимо медленно в подобных ситуациях. Биение сердец, совершенно разных, но родных. Чувствующих друг друга. Люциус смотрел на неё, словно в последний раз. А это и был конец. Завтра он раз и навсегда перестанет считаться её другом. Завтра он станет Пожирателем смерти, коих она назвала психами. Психи? Возможно. Но пути обратно нет.
Молли судорожно вздохнула, наблюдая, как его спина исчезает во мраке лестницы. Он ушёл. Молча, не сказав ни слова. В груди болело. Душа разрывалась. Внутренний голос тихо шептал:
«Навсегда».

Молли вздохнула, ощущая, как колотится в груди потревоженное сердце. Она, наверное, уже сотый раз перечитывала статью о том, что Пожиратели смерти бежали из Азкабана, о том, что Тёмный Лорд вернулся. Женщина провела пальцем по чёрно-белому тюремному фото Люциуса. Всё то же лицо, бесстрастное, выдержанное даже перед лицом закона. Будто бы это совсем не он убивал людей, будто бы совсем не он руководил оставшимися Пожирателями смерти во время отсутствия Тёмного Лорда. Только серые глаза такие… уставшие.
- Молли, ты в порядке? – женщина подняла глаза на стоящего рядом мужа. Быстро сложив газету, она кивнула.
- Да-да, всё хорошо, - быстрыми шагами направилась в кухню. – Ты обедал? Как дела в Ордене?
- Ничего определённого. Пожиратели смерти продолжают нападения на мирных жителей, это становится всё тяжелее сдерживать. Да и этот побег из Азкабана… Усложнил ситуацию. Малфой и Лестранж – козыри Волдеморта, - женщина присела за стол, совершенно не понимая, что дальше делать. Её семья, её дети – все они теперь не в безопасности. Каждую секунду, каждое мгновение кто-то может ранить или убить её детей. Её мальчиков. Её драгоценную Джинни. И этим убийцей мог быть Люциус.
- Молли, дорогая, всё будет хорошо. Всё образуется. В конце концов, не только нам сейчас плохо. Если верить недавно поступившей информации, в рядах Пожирателей тоже неспокойно.
- В смысле? – нахмурилась женщина, внимательно всматриваясь в лицо мужа. Тот лишь пожал плечами.
- Малфой провалил операцию в Отделе тайн, Волдеморт зол. Каким бы змеёнышем он не был, мне даже жалко его. Никому бы не пожелал его участи. Под ударом жена и сын. Одно неверное движение – и последствия могут быть необратимы.
- Люциус сам пошёл на это, - немного подумав, произнесла женщина. – Он должен был знать, что это не игра. Это – его ошибки. Это – его жизнь.
Артур несколько удивлённо смотрел на жену, не узнавая в ней вечно добрую и сострадавшую всем женщину. Сейчас перед ним сидела уверенная в себе девочка, коей она была много лет назад. До того момента, как угроза смерти нависла над их семьёй в первый раз.
- Когда ты с ним познакомилась?
- Мне было пять лет. Это случилось на приёме в Малфой-мэноре. Наша семья всегда была довольно-таки значима в аристократических кругах. Люциус показался мне смешным. С тех пор каждый раз, когда мы ехали в гости к Малфоям, я спрашивала родителей, будет ли там «мой Люци». Мы подружились. Люциус заменил мне подруг, на время, по крайней мере.
- Ты знала, что он хочет стать Пожирателем?
- Нет. В последний год он отдалялся от меня. Он часто срывался, потом холодно извинялся. Я считала, что у него проблемы. Потом появился ты. Помнишь тот день, когда мы начали встречаться? Спустя два дня, ночью, я поднялась на Астрономическую башню, там чаще всего можно было встретить Люциуса. Это был наш последний разговор. Больше мы не общались.
- Это из-за меня? – Молли покачала головой.
- Рано или поздно, это должно было случиться. Он…не желал идти на контакт. Вот и всё. Наши с тобой отношения сыграли решающую роль.
- Извини, - усмехнулся Артур, поднимая на жену глаза.
- За что?
- Ты была бы счастлива с ним.
- Нет. Я счастлива сейчас. Здесь, с тобой, с нашими детьми. Я люблю вас, - Молли улыбнулась уголком губ. – Вы самое дорогое, что есть у меня. Мы с Люциусом были молоды, не знали, чего хотим. Это всё в прошлом, и я не желаю возвращаться даже мыслях обратно.
- Тем не менее возвращаешься. Я не слепой, дорогая.
- Я люблю тебя, - Молли покачала головой. – Однако ты пойми… Каким бы скотом он ни был, сколько бы лет ни прошло… Я всё ещё беспокоюсь. Он был настоящим другом. А сейчас…
Молли устало развела руками, прожигаемая взглядом мужа.
- Сейчас я просто устала.



- Слушание по делу Люциуса Малфоя, Пожирателя смерти и нарушителя общественного магического порядка, переносится на двадцать седьмое августа, - по залу суда раздался голос министра магии. Поднялся гул голосов, некоторые были недовольными, другие – отстранённые. Большинство повставало с мест, переговариваясь со знакомыми на бытовые темы. И только самые ярые поклонники своей работы раздражённо поглядывали на министра, недовольные таким исходом заседания.
Молли Уизли бегло осмотрела зал и, заметив быстро удаляющегося министра магии, поспешила его догнать.
- Подождите пожалуйста… - начала она. – Извините! Я подошла по вопросу, что я задавала вам перед заседанием суда. Помните?
Лицо министра скривилось в непонимании, но тут же озарилось улыбкой, признав в женщине Молли Уизли – мать одного из героев войны, Рона Уизли.
- Конечно, миссис Уизли. Вас пропустят, я предупрежу.
- Благодарю вас, - вежливо кивнула женщина и быстрыми шагами направилась вниз, в портал, что вёл в первые камеры Азкабана, предназначенные специально для ещё не осуждённых преступников. Портал представлял собой обычную арку в стене, сияющую светло-зелёным светом. Недолго думая, женщина шагнула вперёд. Азкабан встретил её леденящим холодом, от которого замирало сердце. Жгучее дыхание дементоров чувствовалось даже здесь, в камерах предварительного заключения. Стены, покрытые слизью, тусклый свет и лужи на полу. Молли вздрогнула:
«И это только первый уровень…».
Медленно шагая по узкому коридору, она старалась не смотреть по сторонам. Ей хватило вида одного мужчины, что она встретила в самом начале. Весь осунувшийся, скрючившийся в углу. Леденящий ужас сковывал всё существо Молли, но она стойко шла вперёд. Война окончена, дети в безопасности. Время забыть старые обиды.
Остановившись напротив нужной камеры, она замерла. Молли боялась этой встречи, но не меньше ждала её. Это ли ожидала увидеть? Такое ли зрелище представлялось её воображению? Нет. Всё что угодно, только не побитый жизнью, заметно состарившийся мужчина. Он не видел её, он не слышал, как она прошла к нему в камеру. Ничто, казалось, не занимало его. Люциус Малфой сидел на скамье, прислонившись спиной к стене. Глаза были закрыты, дыхания почти не слышно. Женщина остановилась. Сердце сжалось.
«Этот человек был мне так дорог. Что ты натворил, Люци?».
- Долго ты будешь там стоять? – тихий хриплый голос. Абсолютно бесстрастный. Голос мёртвого человека. Молли вздрогнула и слегка качнула головой, не понимая, что он этого всё равно не увидит. – Зачем пришла? Посмеяться?
- Ты так ничего и не понял? – женщина подошла поближе и присела к нему на скамью. Ответом ей послужило молчание. – Я не смеюсь над проигравшими, Люциус. Ты сам вершил свою судьбу и смотри, что из этого вышло. Я не осуждаю тебя, мы не молоды. У меня нет больше той горячности.
- И Беллу ты убила из доброты душевной, - усмехнулся Малфой, открывая глаза. Пустые, едва насмешливые. Светло-серые глаза.
- Она посмела поднять руку на мою дочь, - невозмутимо пожала плечами женщина. – Я люблю своих детей и не хочу, чтобы они пострадали.
- Я тоже, - спокойно ответил Люциус, вновь прислоняясь к стене. – У меня всего один сын. И каким бы избалованным он не был, не желаю, чтобы его эта канитель затронула.
- Он никого не убивал, с ним всё будет хорошо, Люциус, - улыбнулась Молли, ласково проводя ладонью по его ноге. Губы мужчины дрогнули в усмешке.
- «Люциус»? И после всего, что произошло, ты называешь меня «Люциус»? Молли, ради Мерлина, что тебе надо? Связи? Их больше нет. Дружба? Весьма сомнительное счастье. Деньги? Забирай всё, мне всё равно они не нужны.
- Мне ничего не нужно. Я просто соскучилась.
- Ты видела меня сотню раз, и..
- И ты всегда скрывался под маской чопорного аристократа. Тем более у меня семья, я не могу ставить их под удар.
- А сейчас что? – усталый вздох. – Молли, ты пойми, я перестану быть задницей только когда сдохну.
- На данный момент ты нормально разговариваешь, - ласково улыбнулась женщина.
Люциус несколько замялся, а после усмехнулся:
- Потому что ты знаешь меня с детства. Это словно клеймо. Оно обжигает, когда я пытаюсь сделать что-нибудь, что потенциально может навредить тебе или членам твоей семьи. Хотя все они рыжие и такие же самонадеянные, как и Уизли, - поморщился Малфой.
- Я тоже Уизли, вот уже как сорок лет, - Молли улыбнулась. В душе разливалось то самое тепло, что всегда таяло, когда он был рядом. Такой родной и знакомый.
- Не напоминай мне об этом.
- Это реальность, Люциус. Нельзя бежать от реальности.
- Я жил реальностью все эти годы. Выживал, если быть точным. Дай мне хоть немного перед смертью подумать о былом.
- Ты серьёзно? Ты собрался умирать?
- Меня приговорят к пожизненному, Молли. Я понятия не имею, каким образом ты здесь оказалась, сюда даже мою семью не пускают. Я социально опасен.
- Ты опасен в первую очередь для себя самого, - покачала головой женщина.
- Я убийца, Молли, как ты это не понимаешь?!
- Ты не участвовал в последней битве, сохраняя нейтралитет. А твоя жена не позволила Гарри Поттеру умереть в Запретном лесу. Твой сын не совершил ничего предосудительного.
- Не давай мне ложной надежды. Это жестоко с твоей стороны.
- Жестокость – это делать вид на протяжении сорока лет, что мы незнакомы. Жестокость – сидеть сейчас здесь, распускать нюни и кричать о том, что ты – эдакая зараза. Жестокость – молчать, когда надо было всего лишь сказать: «Молли, прости, ты нужна мне сейчас». И я бы осталась. Я бы помогла. Я бы поняла.
- Не вороши прошлое.
- Ты сам этого хотел.
- Я любил тебя.
- Я тоже, - Молли улыбнулась.
- Я дурак, верно? – губы Люциуса искривились в усмешке. Женщина кивнула.
- Да, Люци, ты дурак. Мы два старых дурака.
Немного посидев в полной тишине, слушая биение сердец друг друга, Молли встала и вышла из камеры, напоследок улыбнувшись:
- Когда тебя выпустят, приходи в гости. Я научилась печь пупырчатые пирожные с бобами по рецепту старой домовихи, что жила у вас в Малфой-мэноре. Посидим, поболтаем. Приводи жену с сыном. Я давно не видела Драко.