«Во что веришь ты?»

На смотровой палубе было тихо. Обычно здесь своё свободное время за игрой в карты проводил Джеймс Вега или Джокер. Но сегодня пришлось сделать скромное исключение. Шепард заняла палубу и вежливо попросила всех удалиться на другую смотровую площадку. Она с опущенной головой, как и полагается капитану «Нормандии», сдерживала ярость и желание превратить каждую комнату, каждый сантиметр ни в чём не повинного корабля в свалку. «Цербер» снова обошёл. Этот обход был роковым. Кай Лен забрал ВИ протеанина и что такое катализатор неизвестно.

Но Шепард, как обычно, утешала себя тем, что это ещё не конец и она ещё устроит кузькину мать и «Церберу», и Призраку, что стал настоящей занозой в заднице, правда, то же самое он, скорее всего, мог сказать и про неё. И, конечно же, как она могла забыть главную головную боль всей галактики, Жнецы, которых ещё ждёт сокрушительный удар. Она ещё поставит эти машины на колени!

- СУЗИ, отключи на смотровой палубе сигнализацию о пожаре, - попросила Шепард и вопрос – зачем? – тут же отпал вместе с пачкой сигарет, которые она достала из кармана брюк.

Дверь с механическим звуком открылась, и в комнату с металлическим постукиванием вошёл Гаррус, облачённый, как обычно, в стальные доспехи. Как ей казалось, он никогда их не снимает.

- Эта дрянь тебе не на пользу, Шепард, - заметил Вакариан и сел на диванчик напротив, а дверь автоматически закрылась вслед за ним, вновь отрезав от лишнего шума. Здесь было тихо и приятно, что не хватало капитану, а ещё – звезды за стеклом.

Капитан проигнорировала слова Гарруса. Она так устала и была настолько разочарована случившимся, что разговаривать сейчас на тему вреда здоровья хотелось бы в последнюю очередь. Закинув ноги на журнальный столик, не удосужившись снять обувь, она потянулась, постаравшись расслабиться, что оказалось напрасно. Напряжение было куда сильнее неё.

- Не на пользу спасать галактику, - найдя в себе силы, сухо сказала Шепард и выдохнула струю едкого дыма. – Пуля меня раньше убьёт, так что, Гаррус, не мешай мне получать удовольствие от никотина, - и словно в подтверждение своих слов она снова затянулась и выдохнула дым в потолок.

Архангел ради старых и добрых отношений с капитаном решил удержать одну из язвительных шуток при себе.

- Мы справимся, - уверенно, в манере Шепард, сказал он. – Разберёмся и с «Цербером», и со Жнецами. Поверь, ты их самый страшный кошмар, и ты им ещё устроишь. Я не сомневаюсь. Могу поспорить, Жнецы уже молятся, чтобы с тобой в открытом бою не столкнуться, - и турианец попытался рассмеяться и, возможно, рассмеялся, если бы не ситуация, в которой они все оказались.

Капитан приподняла голову со спинки дивана и со скептически вскинутой бровью взглянула на Гарруса.

- Молятся? – медленно, пробуя это слово на вкус, сказала женщина и помотала головой, отчего короткие чёрные локоны сильнее разметались по лицу. Было понятно, что это слово пришлось ей не по вкусу. – Сомневаюсь. Молиться некому. Не существует ни демонов, ни ангелов... – она запнулась, - хотя один есть. Ему уже не в первой меня прикрывать от пуль. Прозвище у него знаешь какое? Архангел. Странное прозвище, но оно ему определённо идёт, - Шепард иронично улыбнулась и, потянувшись, взяла с журнального столика пепельницу, куда немедленно отправила недокуренную сигарету.

Гаррус издал некое подобие смеха.

- Ангелов и демонов, может быть, не существует, но... – Вакариан посмотрел в иллюминатор, на яркие звёзды в темноте космоса. – Скажи, Шепард, а ты веришь в Бога?

- Ага, - сухо ответила капитан, - так верю, что в день раз тридцать приходится самостоятельно давать себе волшебный пинок и верить, что это сделал Бог, а не я...

Опустив ноги на пол, женщина подалась вперёд, ладонями упёревшись в журнальный столик и чуть ли не в упор смотря в глаза Гарруса.

- Где был Бог, когда мы бились с Властелином и гетами? Где был Бог, когда мы проходили через ретранслятор Омега-4? Где был Бог, когда мы бились с Предвестником и Коллекционерами? Где он сейчас, когда на Земле гибнут люди? – Шепард оттолкнулась от журнального столика, откинувшись обратно на спинку дивана. – Рядом со мной была лишь моя команда, мои коллеги, товарищи, друзья, братья по оружию. Больше рядом со мной никого нет. И мне больше не на кого надеяться. Я не верю в Бога. Я верю лишь в себя.